Доктор Кто и не тот человек-паук

Шаги разносились эхом по зеленоватому каменному коридору. Двойная цепочка из голубых и оранжевых огней провожала Джереми к больничному крылу. Второй раз за день. От заката осталась только тусклая оранжевая полоска, когда Джереми передали, что Хагаррэ хочет поговорить с ним. Не надо было читать между строк, чтобы понять, о ком именно. Загадочная девочка… женщина… не выходила из головы остаток дня. Вместо того, чтобы работать, Джереми снова и снова прокручивал в мыслях ее случайные фразы. «Для человека». «Или она у вас на всю планету одна?» «Галактика… она погасла… я не справилась». А еще он звонил Морфонии. Отчаянно зевая и пытаясь сделать вид, что не только что проснулась, та пообещала посмотреть список заключенных и выяснить, была ли там похожая девушка. Честно говоря, Джереми жаждал узнать, что никто и никогда в Гоккане не слышал про нее. Потому что тогда появлялась тайна. Загадочная история с привкусом звезд. А Джереми обожал истории. «Ты серьезно решил, что она прилетела из космоса, как падающая звезда? Воткнулась головой в снег, встряхнулась как ни в чем не бывало и пошла? — возмущалась более рациональная часть. — Она может оказаться просто сумасшедшей. Скорее всего, просто сумасшедшая сбежавшая заключенная». «Тогда откуда золотистое облако, обжигающие руки и такие древние глаза?» Как у… нет, не как у самого Джереми. В его двухтысячелетних глазах, по словам некоторых королей, отражался шаловливый ребенок, которому вечно хочется навести суету. На себя бы посмотрели, дети! Но отчасти он был согласен — настолько уставшего взгляда он у себя никогда не видел. Только у… Впереди выросли двери в больничное крыло, и Джереми замер. Он вдруг понял, что показалось странным днем, когда он приносил сюда загадочную девушку. Он отворил дверь и прислушался. Больничное крыло было построено из того же зеленовато-синего камня, что и весь замок. Здесь было теплее, а снег не шел — кто бы позволил делать больницу в открытом всем сквознякам помещении. Окон здесь тоже не было — больничное крыло находилось под землей. За две тысячи лет Багнарек привыкли к подземельям и полумраку, и хотя против солнечного света ничего не имели, в закрытых пространствах чувствовали себя уютнее. Голубые и желтые факелы бросали тусклые отсветы на стены и ряды кроватей. Сейчас они пустовали, кроме одной, завешенной ширмой. Как раз напротив нее стояло подаренное Ишабаной изящное устройство для диагностики и отслеживания показателей пациентов. («В честь примирения», — прокомментировала Химено неожиданный подарок). Еще одна дверь в конце ряда кроватей, запертая, вела в кабинет властительницы этого места. Из щели у пола пробивался свет. Стояла тишина. — Героджим? — послышался из кабинета низкий мелодичный голос. — Забыл что-то? Джереми стало неловко. «Я был прав, радиоприемник выключен», — одновременно вспыхнула мысль. — Нет, — ответил он. — Ты хотела со мной поговорить. Ему ответили молчанием и едва слышным резким выдохом. Раздались слишком громкие, тяжелые шаги, дверь кабинета отворилась, и огни высветили смуглую девушку в черном больничном халате. Из-под шапочки выбивались черные вьющиеся пряди. Глаза словно испускали мрак. Отсветы играли на обнаженных икрах лазурного цвета и более темных сочленениях экзоскелета. — Король Джереми, — с безупречной вежливостью произнесла девушка. — Целительница Хагаррэ, — ответил ей Джереми холодной, такой же вежливой улыбкой. Оба полукровки, они отличались друг от друга, как день от ночи. Джереми был ребенком любви изгнанного героя-человека и воительницы-Багнарека, которые желали сосуществования обеих рас. Они любили друг друга, они любили его, он унаследовал их свет и стремление к миру. Хагаррэ росла у Багнарека, среди существ, ненавидевших людей и не жаловавших полукровок. С детства она пропиталась презрением к «низшей форме жизни», а путь к спокойному существованию без чужих насмешек буквально выгрызала. Поэтому имя Хагаррэ — «стальная гаррета» — соответствовало ее сущности. Холодная, злая и упертая, как ее отец. А отцом ее был генерал-одноударник Дайгорг. Как национальный герой Багнарека, один из сильнейших воинов, единственным ударом уничтожавший сотни противников, полностью разделявший отношение своего народа к людям, умудрился завести ребенка от человека… было совершенно понятно. Война мерзка и отвратительна не только убийствами. Мать Хагаррэ, насколько слышал Джереми, выкинула ее в яму, едва девочка родилась. Яма оказалась связана с туннелями Багнарека, и ее нашли. История умалчивала, как в младенце узнали дочь Дайгорга, но сам Дайгорг сказал «делать с ней что хотите, хоть головой о камень ударить». Лишь во время Объединительных Войн Багнарека, когда Хагаррэ подросла, он внезапно решил научить девочку драться, довел ее едва ли не до полусмерти и бросил со словами, что она ни на что не способна. Хагаррэ, уже тогда ярко проявлявшая черты отцовского характера, из последних сил наорала на него, пожелала сдохнуть и убежала. А затем неделю пряталась в отдаленных туннелях. По иронии судьбы, по истечении этой недели Дайгорг пал от руки матери Джереми. Воином Хагаррэ действительно не стала. Однако она выбрала другой путь, полный не менее тяжелых боев — путь врача. И боролась за жизни пациентов с той же яростью, с какой воины Багнарека сражались на поверхности. Именно к ней попадали все раненные руками Отряда Королей Кинг-Оджеров. Стоит ли говорить, какие чувства она испытывала к правителям людских королевств? Когда Джереми стал королем, Хагаррэ была одной из тех, кто не обрадовался этому. Она не бросила ему вызов только потому, что не умела хорошо сражаться. И, возможно, потому что помнила, чья мать убила ее отца. Но каждым словом и жестом она подчеркивала свое отношение. «Ты недостоин». И вот эта злая целительница, поливавшая проклятиями Кинг-Оджеров после каждой битвы, хотела лететь в Ишабану учиться лечить людей. Джереми очень хотел верить в ее добрые намерения. Или что ее сердце тронул подарок Химено. Но не мог прогнать опасения, что Хагаррэ просто желает узнать слабые места человеческого тела. При всем при этом он принес ей загадочную девушку… — Зачем вы принесли ее мне? — будто прочла его мысли Хагаррэ. Ее голос теперь стал тусклым и потерял большую часть глубины. Джереми в очередной раз задался вопросом, как Героджим сумел подружиться с ней. — Потому что ты врач, а ей требовалась немедленная помощь. Я бы мог отвезти ее в Ишабану, но это заняло бы слишком много времени. Люди и Багнарек не так сильно отличаются друг от друга, и мне казалось, с обморожением ты точно справишься. Или я ошибся? — Нет, — сверкнула глазами Хагаррэ. — Обморожение не проблема. Проблема в том, что у нее не обморожение. Она… Почти впервые в жизни Хагаррэ смутилась перед ним. — Мне лучше показать. Но прежде, — опять похолодел ее голос, — могу ли я дать совет? «И лучше тебе его принять и не выделываться», — отчетливо прочиталось между строк. — Конечно, — вежливо согласился Джереми. «Ты можешь дать совет, а я могу его не принять и мысленно развернуть тебя на все четыре стороны». — Если в Срединной Земле появится человек с болезнью серьезнее, чем простуда, рекомендую все-таки переправить его в Ишабану. Там ему окажут более качественную помощь. К тому же на меня некоторое влияние оказывают мои принципы дочери земли. «”Я не собиралась лечить людей”, — перевел Джереми. — И снова — зачем тебе в таком случае обучение в Ишабане?» — Я тебя услышал. — Приятно знать. Подойдите сюда. Джереми пока что остался на месте: — Твой радиоприемник не работает. Почему? Тебе ведь нравится музыка. Ты всегда слушаешь ее по радио. И Хагаррэ даже играет на национальном инструменте Багнарека — эхео. Прекрасно играет, судя по словам Героджима. Чуть ли не единственного, кто слышал ее песни. — Выключила, — буркнула Хагаррэ. — Подойдите. Они приблизились к диагностирующему устройству. Хагаррэ вывела на экран изображение человеческой фигуры и указала на нее. — Видите сами или объяснить? Никакого давления и пассивной агрессии. Джереми всмотрелся. Всмотрелся еще раз. Ощущение невероятной истории затрепетало в нем. — Два сердца? — прошептал он. — А-а-ага, — нараспев подтвердила Хагаррэ. — Три мозговых ствола, другой состав крови, дополнительная дыхательная система. А ее клетки, они как будто… сгорают. И, сгорая, обновляются. — Как у Героджима? — Нет. Процессы организма Призрачных и их балансирование между жизнью и смертью до сих пор мне мало понятны, но это существо определенно не похоже на них. — То есть ты уверена, что этот ребенок не человек и не Багнарек? — Абсолютно. Рациональная и романтичная части Джереми вступили в жесткую конфронтацию. Романтичная выигрывала с огромным перевесом. Он с трудом собрал для Хагаррэ остатки рациональности: — Она не может быть из утерянного клана Багнарека? Его жертву не оценили. Хагаррэ ненадолго отвернулась, как бы проверяя показатели на другом экране, и Джереми мог поклясться, что она закатила глаза. — Король Джереми, при всем уважении… Уважение в голосе Хагаррэ стремилось к минус бесконечности. — …Я посвятила жизнь лечению Багнарека. Не счесть, сколько наших ребят я буквально собирала по кусочкам. Сколько знаний приобрела, вскрывая тела, чтобы найти, где ошиблась. И сколько внутренностей низш… людей я видела. Да, для полной уверенности стоило бы провести тест ДНК, но на своем оборудовании я не могу этого сделать. Но и без этого у ребенка видно столько отличий от Багнарека и людей, что я могу утверждать — я абсолютно уверена. Сам виноват, нашел чье расположение завоевывать. Сейчас Джереми даже не почувствовал обиды. Он позволил улыбке засиять на своем лице: — То есть я изначально предположил правильно, и она инопланетянка? Лицо Хагаррэ вытянулось. Ее взгляд перепрыгнул на экран, впился в изображение фигуры и пульсирующие сердца. — Ты не думала об этом? — Я… — Хагаррэ откашлялась. — Вообще-то думала. Но эта версия звучала слишком… — Невероятно? — Нелепо, — договорила она одновременно с Джереми. — В моей голове. Но… доказательства перед нами. Да. Можно предположить, что она инопланетянка. Богостражи меня побе… — Хагаррэ вспыхнула и оборвала себя. — Прошу прощения. Пока Богостражи защищали людей, у Багнарека появилось много связанных с ними ругательств. Теперь в королевстве Джереми старались их забыть, но пока что получалось не до конца. — А я здесь не при чем, проси прощения у Бога-Тарантула, — серьезно сказал Джереми, хотя сомневался, что Тарантино, как и другие Богостражи, слышат проклятья и молитвы. Он позволил голосу потеплеть: — А еще, кажется, мы первый раз сошлись друг с другом во мнениях. — Удивительно, — искренне согласилась Хагаррэ. — Ох! Она вдруг уставилась на экран. — Инопланетянка… ей стало хуже. — Что?! — Вот эти показатели. Они падают. Они отвечают за давление и пульс. Одно сердце стало биться медленнее. «Прилететь со звезд, пройти неизвестно сколько километров по снегу, чтобы просто умереть здесь? Так истории не заканчивают». — Ты можешь что-нибудь сделать? — быстро спросил Джереми. — Могу попытаться снять симптоматику, но результат не гарантирую. Если это и правда инопланетный организм, неизвестно, как на него подействуют наши препараты. На мой взгляд, легче потом вскрыть и изучить тело. Последнюю фразу Хагаррэ произнесла так же равнодушно, как и предыдущую. В груди Джереми огненным цветком распустился гнев. — Ты не хочешь лечить ее, потому что она не Багнарек. Я прав? Хагаррэ выдержала его взгляд и выпрямилась, стараясь казаться выше. Ее глаза пылали подземной тьмой: — Я целитель Багнарека и лечу в первую очередь наш народ. А что делать с инопланетянкой, я понятия не имею. — Ты не «понятия не имеешь». Если бы ты просто не знала, ты бы не предложила так спокойно дождаться смерти живого существа и вскрыть его. Ты не хочешь. Потому что все, кто не Багнарек, не имеют для тебя значения. Рот Хагаррэ искривился, будто он сказал что-то смешное: — А почему мой народ не должен быть для меня превыше всего? Разве для вас это не так, король? Джереми вдохнул. Выдохнул. — Я объединился с Кинг-Оджерами. Вместе мы остановили войну. Багнарек медленно, но верно перестают быть изгоями, солдаты больше не поступают потоком к тебе. Что из этого говорит о том, что мой народ для меня не превыше всего? Мое отличие в том, что для меня ценна любая жизнь. А что насчет тебя? Разве тебе все равно на жизнь, целительница? Ярость исходила от Хагаррэ плотными волнами. Ее лицо исказилось и, так непохожее чертами на лицо Дайгорга, приобрело его выражение. «Как ты смеешь указывать мне, недостойный, стань пылью под моими ногами». Если бы она пошла по пути солдата, сейчас бы Хагаррэ выхватила оружие. И, возможно, убила бы его. Но солдатом она не была. — Ты сделаешь для этой девочки все, что можешь, — жестко закончил Джереми. — Или скажешь, что не можешь ничего, и я немедленно отправляю ее в Ишабану. И больше ты не отказываешь в помощи никому. Если ты собираешься учиться в Ишабане, то должна знать, что это твой долг как врача. На мгновение показалось, что Хагаррэ бросит ему вызов невзирая ни на что. Но она склонила голову, пряча первородный мрак глаз: — Как скажете, король. «Как же это будет долго, — устало подумал Джереми. — Сколько лет пройдет, прежде чем обе расы окончательно примирятся? Столетия?» Но сейчас это не главное. — Итак, — с усилием прогнал он внезапную серую безнадежность, — ты можешь помочь девочке? — Отправляйте ее в Ишабану, — ровно ответила Хагаррэ. — Я не знаю, как ей помочь. — Да нормально все, — раздался знакомый жизнерадостный голос.