Вадрикон: первый посланник Бога

      Оглушительный звон металлических цепей заполнил каменный зал, когда оккультист ударил по ним длинной деревянной тростью, заставляя Лучано поднять голову. Его лицо было бледным, испачканным в поту и крови, а губы пересохшими. Очередные два дня ада оставили на нём свой след. Глаза, ещё недавно полные гнева и страха, теперь казались выжженными и пустыми.       — Ещё раз, — ровным голосом произнёс дон Филипо, лениво проводя пальцем по пожелтевшей странице монашеского журнала. — Где находится апокриф?       Лучано молчал. Он давно перестал отвечать. Все возможные вопросы уже были заданы, все возможные варианты ответов уже прозвучали.       — Он упрямый, — хмыкнул ассистент.       Филипо не ответил. Он знал, что упрямство — это одно, а границы человеческих возможностей — другое. Лучано рано или поздно сломается.       Агостино стоял в стороне, держа в руках шприц со снотворным. Его лицо оставалось бесстрастным, но внутри бушевало что-то неописуемое. Он не мог вмешиваться. Не мог провалить роль, которую ему отвели — следить за пульсом, за изменением температуры тела, за глубиной дыхания, вводить требуемые препараты.       Оккультист склонился над Лучано, подсовывая тому под нос страницу журнала.       — Ещё раз прочти послание брату Барзуху, — приказал он.       Лучано с трудом поднял голову. Всё его тело ныло, мышцы сводило судорогами. Он уже наизусть помнил текст, но не мог говорить. Язык распух, во рту стоял привкус крови.       — Дайте ему воды, — бросил Филипо кому-то из ассистентов.       Холодная жидкость коснулась губ. Лучано закашлялся, но смог сделать пару глотков.       — Переводи, — повторил Филипо.       Лучано покосился на Агостино — тот едва заметно кивнул.       — «Там, где древние законы высечены не рукой человека, а природой, и место это скрыто за покровом пустынных ветров…»       Лучано болезненно проговаривал каждое слово. Демон внутри него ворочался, искажая голос, но Лучано продолжал.       — Дальше, — резко прервал его Филипо. — Это я уже слышал.       Лучано прохрипел, его глаза сделались чёрными и демон взял контроль над сознанием. Он шипел, дёргался в цепях и проклинал всех присутствующих.       Оккультист повернулся к Агостино:       — Вколите ему ещё седативное.       Агостино сжал зубы, но подчинился. Игла скользнула в измождённую кожу, и вскоре веки Лучано стали тяжелеть.       — Пусть поспит. Завтра продолжим.       Дни в крипте тянулись бесконечно. Вначале оккультисты пытались выведать информацию у самого Лучано, но тот упрямо молчал, потому позже они переключились на демона. Снова и снова они вызывали нечестивого, задавали ему вопросы, но даже сущность, терзающая душу Лучано, не спешила открывать правду.       — Почему он молчит? — раздражённо спросил Филипо, когда очередная попытка увенчалась лишь злобным смехом из уст Лучано.       — Возможно, имя, которым мы его назвали, не полное, — предположила ассистентка. — Возможно, есть части, которые нам неизвестны.       Филипо кинул злобный взгляд на Агостино и задумался.       — Имя полное, — ответил Агостино. — Я в этом уверен.       — Пульс? — вдруг резко бросил Филипо.       — Учащённый, но в пределах нормы, — спокойно ответил Агостино.       — Не допустите передозировки. Сегодня он нам нужен в сознании.       Каждый новый ритуал был похож на предыдущий. Лучано погружали в состояние между явью и сном, вводили в транс, заставляли говорить. Но он не сдавался. Ближе к вечеру сдался дон Филипо. Он распустил всех, сказав, чтобы ассистенты подумали, почему ритуалы не работают и что нужно исправить.       Агостино устало шёл по длинному, слабо освещённому коридору, направляясь к одной из библиотечных комнат виллы, хранящей книги по чёрной магии. Он был измотан — два дня бесконечных обрядов, пыток, следования приказам дона Филипо, поддержания иллюзии своей преданности…       Когда он поравнялся с массивной дубовой дверью кабинета дона, услышал голоса, доносящиеся изнутри — Филипо говорил с кем-то на повышенных тонах.       Агостино собирался пройти мимо, но вдруг уловил знакомое имя.       — …Бьяджо. Этот старик доставляет нам слишком много проблем.       Агостино замер. Отец Бьяджо… Наставник Лучано.       Он медленно прошёл вперёд и вошёл в библиотеку. Не до конца прикрыв за собой дверь, он прижался головой к деревянной панели, затаив дыхание.       Голоса звучали приглушённо, но слова можно было разобрать.       — …Экскоммуникация была слишком быстрой, — донёсся голос дона.       — Конечно, — процедил монсеньор Ансельмо. — Но кто мог подумать, что этот Бьяджо окажется настолько упёртым? Явился в Ватикан, требует разбирательства! Говорит, что отлучение прошло с нарушениями, что не было надлежащего расследования. Он спрашивает, почему Лучано пропал!       — Нам не стоило делать всё так поспешно, — со вздохом признал Филипо. — Теперь у нас связаны руки.       Ансельмо громко фыркнул.       — Связаны? Да если этот старик будет копать дальше, нас вообще с землёй сравняют!       Раздался звук передвигаемого по столу стакана. Ансельмо заговорил теперь чуть тише, в его голосе слышалось напряжение.       — Я пытаюсь держать ситуацию под контролем, но давление возрастает. В Ватикане и без того неспокойно. Есть… недовольные.       — Недовольные? — ядовито переспросил Филипо.       — Те, кто считают, что ордену не стоит вмешиваться в эти дела. Если новости о похищении Лучано всплывут… — Ансельмо не закончил, но смысл был очевиден.       Повисла пауза.       — Значит, у нас мало времени, — заключил Филипо.       — Очень мало, — подтвердил Ансельмо. — Нужно как можно скорее получить от него информацию. Апокриф, послание брату Барзуху — всё, что удастся.       — А если он продолжит молчать?       — Тогда он больше не нужен, — сухо произнёс Ансельмо.       Агостино замер.       — Ты понимаешь, что это значит, Филипо?       Филипо помолчал, а затем заговорил снова, уже без обычной ленивой насмешки:       — Значит, мы должны будем избавиться от тела.       — Именно. Но пусть его найдут. Разумеется, у нас будет версия. Нападение. Грабители. Или кто-нибудь, жаждущий мести, — пояснил Ансельмо.       — Кто-то из его бывших прихожан? — усмехнулся Филипо.       — Вполне правдоподобно, не находишь? — с сарказмом произнёс Ансельмо. — Я уже обсуждал это с… определёнными людьми. Несколько высокопоставленных лиц понесут наказание за нарушение процедуры экскоммуникации. Им это не понравится, но у нас не будет выбора.       — А нас не тронут?       — Нет.       Наступила короткая пауза.       — А что насчёт Агостино? — осторожно спросил Филипо.       Агостино сжал челюсти.       — Что насчёт него? — отозвался Ансельмо.       — Он всё время рядом с Лучано. Следит за ним.       — Он ничего не знает. И даже если узнает — не сможет ничего сделать.       — Ты уверен?       — Абсолютно.       Филипо снова вздохнул.       — Значит, нужно поторопиться.       — Да, — согласился Ансельмо. — Узнай у Лучано всё, что возможно. После этого… закончи с ним.       За дверью раздался звук откупоривания бутылки, а затем лёгкий стук стекла о стол.       — Ты уверен, что никто не догадывается? — спросил Филипо.       — Если бы догадывались, мы бы сейчас не говорили, — спокойно ответил Ансельмо.       Агостино отпрянул от двери. Сердце колотилось, пот проступил на висках. Они собираются убить Лучано. И времени у него оставалось совсем мало.