Вадрикон: первый посланник Бога

      Остаток ночи Лучано провёл на коленях перед распятием, цепляясь за молитвы, как утопающий за спасительный канат. Его голос дрожал, иногда срывался на шёпот, но Лучано не прекращал повторять: «Libera me, Domine, ab omni malo…» Он взывал к Господу, к Деве Марии, ко всем святым, которых только мог вспомнить. Он просил избавить его от зла, напавшего на его душу. Время текло тягуче, лампада мерцала, отбрасывая слабый свет на стены.       Силы постепенно покидали Лучано. Тело трясло от усталости и страха, но он не мог прекратить молиться — чувствовал, что если остановится, тьма окончательно поглотит его. Где-то перед рассветом, измученный до предела, он опустился на пол и заснул, сжимая в руках нагрудный крест. Сон, пусть и короткий, был лишён кошмаров, словно молитвы Лучано хотя бы на мгновение дали ему защиту.       Мягкий свет утра лился сквозь окно. Чувствуя слабость в теле, Лучано медленно поднялся. Первым делом он коснулся груди, надеясь, что странные символы окажутся лишь плодом его воображения. «Пусть это окажется ужасным сном, Господи, пусть это будет только сон…» Наконец собравшись с духом, Лучано оттянул ворот рубашки.       Сперва его сердце пропустило удар, а потом пульс лихорадочно застучал в висках. Символы остались. Тонкие белые линии, будто давно выжженные на коже. Отчаяние захлестнуло тяжёлой холодной волной. «Почему это случилось со мной? Что это значит?» — думал Лучано. Но в глубине души он уже знал: эти знаки не могли быть случайностью. Они были частью того, что соединяло его с Софией, частью тёмной тайны, которую ему предстояло разгадать.       Утро началось с привычной службы в часовне. Лучано, хоть и измождённый бессонницей и внутренними муками, старался сосредоточиться на молитве, вслушиваясь в голоса братьев, читающих псалмы. Он стоял в общем ряду, но ощущал себя оторванным от происходящего, будто смотрел на службу со стороны. После завершения литургии, вместо того чтобы отправиться в трапезную, он задержался у дверей и заметил брата Джованни, направлявшегося к нему с кроткой улыбкой.       — Отец Лучано, вы не идёте завтракать? — спросил он.       — Нет, брат мой, — тихо ответил Лучано, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Я чувствую, что должен уединиться, побродить в тишине, размышляя. Работа в архивах нелегко даётся мне в последнее время.       Брат Джованни, наклонив голову, внимательно выслушал его и, нахмурив брови, мягко заметил:       — Отец, я вижу, как вам тяжело. Может, вам стоит сегодня воздержаться от труда и позволить себе отдохнуть? Не забывайте, что даже Господь почил на седьмой день. Порой душа укрепляется в покое, а не в борьбе.       — Благодарю за заботу, брат, — ответил Лучано, стараясь говорить твёрдо. — Сегодня не воскресенье, и я не могу пренебречь долгом служения и позволить себе праздности. Времени мало, а служение Божие требует от нас жертвенности. Отдых не укрепит моей веры, если мой долг останется неисполненным.       Брат Джованни кивнул с пониманием, и его взгляд стал чуть теплее. Он благословил Лучано, как бы подбадривая его, и тот, сцепив руки за спиной, тихо вышел за пределы двора монастыря, окунаясь в прохладу.       Покинув монастырь, Лучано медленно шёл по влажным от утренней измороси каменным мостовым. Январское небо над Римом было затянуто тяжёлыми серыми облаками, сквозь которые лишь изредка пробивались робкие лучи солнца. В воздухе чувствовался холод, но не резкий — а такой, какой бывает после дождя, когда камни ещё не успели высохнуть. Лучано судорожно вспоминал письмо Софии, ту часть, где она упоминала свой адрес. «Виа делла Капанна, 14. Маленький дом с оранжевыми ставнями…» Эти слова были маяком, освещающим путь во тьме неведения. Лучано казалось, что если кто и может дать ответы на его вопросы — это София.       Когда Лучано вышел на оживлённую улицу, людей стало значительно больше: лавочники открывали свои магазины, фургоны с овощами гремели по мостовой, а прохожие торопливо шагали под своими зонтами. Лучано спросил у пожилой женщины, знает ли она, где находится Виа делла Капанна. Женщина, держа на плече корзину с морковью и пореем, покачала головой и прошла мимо. Ещё несколько попыток обратиться к прохожим закончились неудачей — никто не знал этой улицы.       Только когда Лучано увидел припаркованное вдоль дороги такси, почувствовал толику надежды. Водитель сидел внутри и листал газету. Через чуть приоткрытое окно доносился запах дешёвого табака. Лучано подошёл и тихо постучал в стекло. Водитель, опустив газету, удивлённо взглянул на Лучано, а затем скрутил окно.       — Простите, добрый человек, вы не подскажете, где находится улица Виа делла Капанна? — спросил Лучано.       Таксист, мужчина лет пятидесяти с густыми усами, задумчиво почесал голову.       — А, знаю эту улицу, отец. Но она не близко, пешком вам туда добираться долго. Хотите, подброшу?       Лучано на мгновение замешкался, но потом кивнул:       — Благодарю вас, это будет очень кстати.       Водитель с улыбкой махнул рукой:       — Садитесь, святой отец. Поедем через Авентино и Тестаччо, так быстрее доберёмся.       Лучано устроился на заднем сиденье, и машина тронулась с места, пробираясь через узкие улицы старого Рима. Проехав несколько живописных районов с видами на реку и античные руины, они свернули в более тихий квартал. Наконец таксист остановился у небольшого дома с оранжевыми ставнями и одиноким кипарисом.       — Вот и приехали, отец. Виа делла Капанна, четырнадцать, — сказал он, оборачиваясь к Лучано.       Поблагодарив водителя, Лучано вышел из такси и, подойдя к дому, остановился перед дверью. Закрыв глаза, он прижал руку к кресту на груди и прошептал короткую молитву: «Господи, веди меня по пути, который ты приготовил для меня. Даруй мне свет в это тёмное время. Аминь».       Резкий порыв ветра качнул кипарис, и Лучано почувствовал облегчение. Он глубоко вдохнул стылый воздух и постучал в дверь. Прошло около минуты, но ответ не последовал. Постояв ещё немного, Лучано постучал громче и более настойчиво.       По ту сторону послышались шаги, и сердце Лучано забилось быстрее от предвкушения встречи с Софией. Дверь бесшумно открылась, и перед ним предстала старушка. Её лицо было морщинистым, а волосы, несмотря на возраст, — тёмными, собранными в тугой пучок.       — Да? — спросила старушка, её голос был требовательным.       — Простите, — начал Лучано, — я ищу Софию. Она здесь живёт? Это её дом?       — Не знаю никакой Софии. Вы ошиблись, — ответила она, и с нескрываемым раздражением захлопнула дверь прямо перед лицом Лучано.