Fallout: Equestria. Крылья #1

      Кладовую освободить не составило труда. Не хочется даже акцентировать на этом внимание. Первая бочка, вторая, третья, коробка раз, коробка два… все они «переезжали» в комнаты рядом. Ползанье с тряпкой и ведром на коленках в попытках отмыть пол тоже не является самым интересным этапом обустройства моего жилья, поэтому сразу перенесёмся на пару часов вперёд, когда кладовая стала более-менее пригодна для заселения.       От лица лагеря мне, как новой жительнице, выделили скрипучую раскладушку и маленький квадратный столик, одна ножка которого была круглая и металлическая, отличная от трёх других. Очевидно, что всё это «добро» либо стаскано с помойки или смастерено из хлама. Но всё же, несмотря на это всё, выглядят вещи весьма неплохо.       Каламити уже ушёл, оставляя меня самостоятельно раскладывать вещи. Мои, очень немногочисленные вещи, переехали на столик (ну, сапоги в данном случает под), тощая, твёрдая подушка и тонкий плед — на раскладушку, стоящую вдоль стены. Это всё, что было в моих силах и возможностях сделать из этого подвала уютное место. Получилось ли у меня? Ну, для тюремной камеры это и вправду достаточно обжитое место, но это точно не то, что я представляла.       Поставив руки в боки и сдув с лица непослушную выбившуюся чёрную прядь из небрежного пучка на голове, встаю на порог своей комнатки и оцениваю взглядом масштаб проделанной работы.       — Мда, надеюсь, барахло Каламити поможет тут что-нибудь… изменить. Ей-богу, щас тут как в темнице.       Даже со включённым светом в комнатке царят сумерки. Придётся чаще держать дверь открытой и верить, что ко мне не забежит какая-нибудь крыса или таракан. Как-никак это склад с продовольствием в старом здании, и безжалостная Пустошь. В таком сочетании легко могут завестись всякие паразиты.       Но как не была эта коморка ужасна, теперь мне за неё платить. Самое время задуматься об этом, всё-таки на чей-то шее сидеть мне не очень хочется. Нужно решить вопрос с заработком, и как можно скорее.       Поднимаюсь на третий этаж, в бар. Там, за стойкой стоит улыбающийся Дайкири. Протирает стаканы, разливает напитки нескольким веселящимся пьяным людям и хохочет, пританцовывая под музыку из радио. Идиотская песня, надо сказать, но задорная. Перед барной стойкой практически все стулья заняты, кроме одного. Вот на него я и сажусь, ожидая, когда бармен обратит на меня внимание. Долго ждать не приходится, Дайкири всё-таки торговец, цель которого в продаже напитков гостям. Для него важно как можно скорее предложить что-нибудь, продать, кем бы я не была.       — Лилит! Рад видеть тебя. Желаешь чего-нибудь? Как раз недавно был завоз, — и уже ставит передо мной стакан и улыбается.       Может быть я бы и выпила чего-нибудь, но крышек у меня не то, чтобы много. Вряд ли я куплю что-то на свои шестнадцать.       Вежливо отказываюсь, но Дайкири настойчив. Вроде бы не давит, не заставляет, но и улыбка, и болтовня, даже «нечаянный» пустой поставленный передо мной стакан делает своё дело. В общем, мы сошлись на воде. За один стакан питьевой воды крышек не берут.       Делая глоток, я интересуюсь у бармена:       — Не поможешь мне? — получаю положительный ответ, хотя это было предрешено.       Спрашивать о подсобной работе, с помощью которой я могу не платить за аренду, немного стыдно. Мало ли все подумают, что мне настолько жалко крышек, раз я решаюсь на мытьё полов (хотя, как раз этого я и избегаю. Да, как и первого, но всё же крышки лишним не будут). Поэтому вопрос свой формулирую так:       — Где тут можно заработать?       И в этот момент я вспоминаю слова Дока. Ещё до моего похода на Завод, когда только я узнала о своём попечении у Каламити, Сепсис меня утешил, что без средств я не останусь: «Не отчаивайся, Лилит. Тут на корку хлеба можно с лёгкостью заработать. Походи по другим торговцам, у них всегда дел невпроворот. За помощь какую или работу заплатят коль что».       Нисколько не удивляюсь, услышав от Дайкири похожие слова, разве что чуть короче:       — А ты к торговцам в главном зале сходи, поспрашивай. Так многие наши озолотились!       Благодарю бармена за ответ и за стакан воды. Уже собираюсь уходит, но Дайкири меня останавливает.       — Слушай, а почему тебя Каламити с нами не знакомил раньше?       Этот вопрос вводит меня в заблуждение, а потом во мне просыпается надежда.       Не знакомил раньше? Раньше? То есть раньше мы с ним были знакомы? Нет… я не верю! Почему он тогда ничего мне не сказал?       Потому что ты и так ничего не помнишь, дурында. Какой от этого толк?       Но всё равно я не верю…       — Ч-ч-то? — от волнения я запинаюсь, — я… не знаю. Как только я оказалась здесь, Каламити первым делом повёл меня сюда. А почему ты интересуешься?       — Да просто стало любопытно. Он, когда принёс тебя, ты ранена ещё была вроде, ничего не объяснил толком. «Ей нужна помощь» никакой обширной информации мне не дало, согласись. А потом уж очень он тебя голубит. Вот я и подумал, что, может, вы были знакомы раньше, ещё до того, как ты тут оказалась. Не каждого чужого так «облизывают» как тебя.       Есть ли мне что на это ответить?       — Извини, но я не могу ничего сказать. Я потеряла память, и совершенно не помню, что со мной было. Может, мы и правда были знакомы, но Каламити мне этого не говорил.       — Ну хорошо. А то я уж подумал, что вы с ним, ну, пара в общем. Ты уж прости. Он правда вечно над тобой чахнет и оберегает.       Мои щёки краснеют.       Пара?! Нет. Конечно, Каламити не урод. Высокий, сильный, заботливый, мускулистый в конце-то концов. Но любить его не как друга или знакомого, а как… парня или мужа… нет. Такого точно нет. Может, его сердце и вовсе уже занято?       — Всё возможно. Но тогда бы он не тратил на тебя свои заработанные деньги и не выпрашивал меня для тебя освободить кладовую. Странно, не находишь? — подмечает бармен.       Я понимаю, к чему клонит Дайкири. Но это просто не может быть. С Летающим я знакома меньше месяца. Какие чувства могут зародиться за столь короткий строк?       — Он просто добрый, — коротко отвечаю я.       — Ка бы эта ребячья доброта его не погубила…       Слезаю со стула. Если бы Каламити знал ту меня, забытую меня, он бы сказал. Или дал бы понять. А так он просто добрый. Я губить его не собираюсь. Не собираюсь.       Решаю спустится к Холли. Нет, кушать я пока не хочу, да и хватит мне только разве что на полторы луковицы. Я собираюсь у тёти Шайн спросить про работу. Как-нибудь по-тихому, на ушко. В столовой обычно меньше народу, чем в баре, а значит меньше ушей, которые могут что-то услышать. Видимо, связанно это всё с прекрасными опохмеляющими напитками, дающие расслабление и просто хорошее настроение.       В столовой слышны звоны вилок о тарелки, музыка и разговоры. Как я и предполагала, людей немного, но каждый из столиков занят. Хоть один житель да сидит. Оглядываю посетителей, думая, куда сесть. В глаза быстро бросается огненно-красные лохматые волосы. Я уже встречала этого жителя, но познакомится, как я уже говорила ранее, не смогла. Этот «огненный» всегда либо в пыли, либо в… порохе? В зубах, как и сейчас, дымящая сигара. На пару с Дайкири они часто курят вечером (когда шла в туалет, видела пару раз). Решаю сесть за столик именно к этому чудаковатому, со смешной бородкой на подбородке. Он сидит за самым последним столиком, у двери. Один. Подходящее место.       — Извините, я присяду?       Мужчина поднимает на меня голову, смотря на меня через круглые, баллистические очки. Он, то ли радостно, то ли угрожающе улыбнувшись во все тридцать два (хотя, может, и меньше), резко стягивает очки на лоб и громко произносит:       — Дарова! Конечно! — и бесцеремонно отодвигает стол на себя, давая мне место, чтобы сесть на диван напротив. И я уже жалею о своём выборе.       Не спорю и ничего не говорю. Присаживаюсь, не двигаю стол обратно. Я не хочу разговаривать с этим чудиком, который прямо сейчас рассматривает меня и лыбится, пытаюсь не смотреть на него. Занимаю руки листом бумаги — меню — и изучаю его. Что угодно, лишь бы не посмотреть в ответ на этого краснобородого! Я не горю желанием, да и вообще это не в моих целях вести с ним разговор. Каким бы дружелюбным он не был.       Ну что я могу сказать. Мне определённо хватит на яйцо. Или морковку… или картофелину. Всё это по 9 крышек.       Перечитываю меню в третий раз. Ну где же там Холли! Долго мне тут сидеть? М-да. Лучше бы я подошла, а не сидела и ждала тут с этим… ну с ним, короче.       А этот всё, кажется, смотрит на меня. Не могу сказать точно.       Тихое изданное «эй, пс-с-с» подтверждает мои опасения.       Поднимаю взгляд от листа на мужчину. Когда он видит, что я обратила на него внимание, то лыбится ещё шире.       — Дарова, — уже не так громко, нормальным тоном, во второй раз здоровается чудик, — тоже любишь всё взрывать к херам?       Если второе его приветствие немного изменило моё мнение о придурковатости красноволосого (совсем на чу-у-уточку), то этот вопрос всё подбил. Я еле удерживаюсь, чтобы не заржать, потому что фраза очень неожиданная. Закусываю губы, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. А он при этом продолжает, по всей видимости, не задумываясь обо мне. Ему просто нужно задать свои вопросы и получить ответы. Ему плевать, что мне смешно.       — Ну так, чтобы — хрясь, бдыщь, пыщь-пыщь? Да? Да? Чё больше нравится —динамит, гранаты или мины?       Напор вопросов мужчины меня сводит с толку. Успев ответить, нет, скорее издать пару звуков, похожие «хм… э-э-э… даже не знаю…», бородатый вновь заваливает меня информацией:       — Как по мне, так самое прикольное — это гранатомёт! Фшу-у-ух! Бабах! — все эти странные наборы букв, описывающие звуки взрывов, мужчина активно сопровождает жестами и перебиранием сигары из руки в руку, — все враги на кусочки! Реальная жесть! Хотя, и у мин есть свой прикол, — ладно, он все свои слова сопровождает жестами. Раз в десять активнее, чем Каламити, — если хочешь устроить врагам нежданчик, то лучше способа нема! Затыкай пару штук у них на пути, они даже не просекут, чем их накрыло.       Вроде, замолк…       На одну секунду. Не больше.       — Или вон, типа, обнести сейф, или там какой склад с барахлом бомбануть, а замки уж житрожопо сделаны? Хорошая бомба или пара связок динамита легко разрулят проблему! Скажи!       Весь монолог я сижу с широко открытыми глазами и тихо молюсь, чтобы меня не втянули в диалог. Как видимо, бесполезно. Нужно что-то отвечать.       — Ого, у взрывчатки столько применений? — теперь я понимаю, почему этот тип вечно в какой-то саже. Благо, сейчас он умыт, — раньше я об этом как-то не думала…       Потому что мне было чисто до фонаря! — Ну а то! Короче, как захочешь каких-нибудь фейерверков, то Смоуки Пит к твоим услугам! И, гордо подняв подбородок, протягивает руку, ожидая, что я её пожму.       Конечно, я это делаю. А что мне остаётся? Но моя улыбка в этот момент больше похожа на гримасу.       — О, Лилит! — из дверцы, ведущей на кухню, выходит Холли. Волосы как обычно убраны в пучок, фартук и нежно-жёлтая рубашка. Её голос радует и освобождает меня от продолжения диалога со Смоуки Питом. Нет, он хороший и прикольный, но слишком сорви-голова.       — Рада, что ты заглянула. Как твои дела? — одаривает меня лучезарной улыбкой и приобнимает за плечо. Его речь и голос кажутся мне тихими и медленными после прослушивания монолога, полного странными звуками и размахиваниями руками, Пита, — Смоуки, хватит тут дыметь! Иди у себя кури!       Скорчив грустную гримасу, Пит уходит, кинув на последок, чтобы я обязательно к нему заглянула. Неохотно киваю и с натянутой улыбкой обещаю ему это.. Холли тем временем, хитро улыбаясь, шепчет:       — Он та ещё заноза. Егоза и вообще идиот. Но паренёк хороший! С Винри они как два сапога пара, разве что девчушка на лет двадцать эдак моложе, — и хохочет, несколько раз погладив меня по спине, после чего встаёт рядом.       — Чего-нибудь хочешь? Ничего нового у меня нет, но уж точно что-нибудь найдётся!       Ну всё. Холли даже не подозревает о том, что я хочу кто-то спросить. Она мило улыбается, ожидая от меня заказ. Но, получит лишь:       — У вас есть работа?       Холли Шайн вздыхает. Слишком печально, как по мне. И я предугадываю ответ: «нет».       — Ох, милая. Боюсь, что нет, — ожидаемо, — у меня сейчас есть помощница. Мне её вполне достаточно…       — Я могу её подменять! — перебиваю Холли, настаивая на своём. Мне нужны эти чёртовы деньги! — мы можем с ней работать через день!       — Думаешь, Британи согласится? Что ты киваешь? Ты бы согласилась получать меньше? Я же не буду вам обеим выплачивать ту сумму, которую выплачиваю Британи. Естественно, я поделю её поровну. А она и так невысокая… цены нынче… — досадно качает головой.       Из кухни, как по заказу, выходит сама Британи и направляется к уже опустевшему столику, чтобы его вытереть. Высокая, миловидная, с большим глазами и синими волосами. Красивая, фигуристая и лучезарная. Холли замечает, как я наблюдаю за работой её помощницы, и оборачивается к ней.       — Красавица, не правда ли? Но характер… ещё похлеще всяких тут! Поэтому нет, работы нет.       — Ну а если без зарплаты? Просто так? — не сдаюсь я.       — Просто так? — Холли на минуту задумывается, пялится на меня. Потом в её глазах вспыхивает понимание, — ах, вот ты о чём… это нужно всё через Дайкири, милая. Я не могу тебе зачитать помочь мне как оплату. Ты попробуй к нему подойти. А уж потом будь что будет. Дальше решим, — и вновь меня обнимает рукой.       Я не говорю ей, что уже была у бармена и просто не решилась ему сказать об этом. Хотя, что в этом такого? Наверняка ни я одна не платят деньгами! Ещё не поздно подойти и спросить, но Холли как чувствует моё расстройство и предлагает:       — Вон видишь за дальним столиком сидит мужчина? — кивает головой на Оука — темнокожего, короткостриженого, вечно в очках, торговца бронёй. Я ободрительно укукаю, — я могу к нему подойти, если ты сама боишься или стесняешься. У него вроде была какая-то работёнка.       Вижу, что Сталворт заметил наше внимание на себе и теперь смотрит на нас. Холли машет ему рукой в знак приветствия, тот кивает головой. Я слышу его «привет» и понимаю, что и наш разговор, скорее всего, он тоже слышал. Как и многие другие, если, конечно, им было до нас дело.       Не думаю, что задерживаться тут есть смысл. К тому же запах еды и чавканье жителей разыграло во мне аппетит. Встаю из-за стола и, попрощавшись в Холли, следую на выход. Уже в холле, у комнаты Брасса, меня окликает Оук:       — Ищешь работу?       Киваю:       — Да, конечно. А то что-то с крышками туговато…       На мою шутку (хотя, шуткой это и не было) Сталворт улыбается. Даже сквозь тёмные очки, кажется, я вижу его морщинки под глазами.       — Есть для тебя одно задание, — после моего «выкладывай», Оук поясняет дальше, — ты уже была в разрушенном заводе? Хах, конечно была! Там довольно опасно, но и всякого добра можно раздобыть порядочно.       — Это да. Понимаю. Тебя интересует что-то конкретное?       — Именно. Я и сам вынес из этого места немало ценностей, но есть одна вещь, которую мне найти не удалось. В одном из работающих терминалов я нашёл информацию о ведущихся на заводе секретных разработках. Насколько я понял, это была какая-то особенная броня, но подробной информации там не было. А мне по роду деятельности положено интересоваться такими вещами. Оук Сталворт я как-никак! — и показывает руками на себя, на свой усиленный, с укреплёнными вставками на груди, плечах, локтях и коленях, комбинезон.       — И ты хочешь заполучить эту броню? — предполагаю я, осознавая, что вряд ли смогу это выполнить.       — Конечно. Правда, я сомневаюсь, что ты найдёшь саму броню, до создания рабочего образца дело так и не дошло. Но мне бы хватило чертежей и технической документации, — смутно представляю, что это, но в общем и целом… ох, — тебе от них все равно не будет никакого толку, а я не только хорошо заплачу, но и, возможно, смогу эту броню воспроизвести.       Я это не сделаю. Либо сделаю, но спустя месяц, два, три… а крышки мне нужны в ближайшее время.       Ничего не обещаю Оуку, а он и не настаивает.       — Принесёшь — хорошо, нет — кто-то другой. Больше ничего предложить не могу.              Вечером ко мне постучали. Я сижу в своей коморке, заперевшись навесным замком изнутри (импровизированную проушину специально приделывали ещё внутри комнаты по моему личному желанию). Радуюсь, понимая, что скорее всего это Каламити.       — Открываю!       — Быфстеле!       — Что?       — Откфыфай!       — Отквываю-отквываю!       Сняв замок и кинув его на раскладушку, открываю дверь, за которой стоит Каламити с коробкой (огромной коробкой!) в руках и свёртком в зубах.       — Фто смеёфься? Я фте фас посмеюф!       Не могу удержать смех. Каламити, со своим забавным акцентов, говорит, держа в зубах свёрток. Получается у него это так себе, но зато настроение поднимает… уф!       — Ну посфейся, посфейся, — передразниваю я во второй раз друга, пропуская его внутрь.       — А нифё… тьфу… говрю ничё так у тя! Уютно! — выплёвывает мешающий в разговоре объект на коробку, ту ставит на пол.       С уютом я не согласна. Комната так себе сейчас выглядит, но на это Летающий мне демонстративно открывает то, что принёс.       Что я в шоке — это ничего не сказать.       В коробке, наверху лежат какие-то бумаги. Сев на корточки, разглядываю. Это оказываются довоенные плакаты.       — Было время, када я их собирал, — плюхается на раскладушку Каламити. Та скрипит. При каждом его движении. При каждом! Боюсь, спать я буду в похожей какофонии, — в чём прикол, не знаю. Они чуть ли не всю Пустошь покрывают. Везде наклеены! Мне они не сдались, а ты вон на. Налепишь се. И скоч я те тоже взял.       Роюсь в коробке дальше. Гвозди, металлолом, тот же скотч, карандаши, бутылки и прочая дребедень. Ничего интересного, по крайней мере на первый взгляд. Чтобы всё рассмотреть, нужно вываливать всё это на пол. Ну нет! Только не сейчас!       — А что в свёртке? — показываю я на кулёк, лежащий поодаль на полу.       Каламити хитро улыбается:       — Зырь.       Кинув недоверчивый взгляд и пошутив про бомбу, беру кулёк в руки. Он тотчас позвякивает.       — Как будто какие-то маленькие плоские камушки…       Но, развернув его, оказываются это вовсе не камушки.       — Сколько тут?!       — Честно, я не считал.       В кулёчке лежат крышки. Не две, не три, не десять. Много крышек! Нет, конечно, не трёхлитровая целая банка, но всё равно это очень много для простого подарка на Пустоши, когда каждый кусок на счету. Я не могу это принять.       Каламити будто знал это.       — Лил, я те уже говрил, шо от нехватки этих крышечек я не страдаю. Бери-бери.       — Но… откуда у тебя это всё? — я имею в виду не только крышки. Да, их в особенности, но также меня интересует и весь этот хлам, что лежит в огромной коробке.       Получаю простой ответ:       — Када пороешься, Пустошь даёт много полезного!       И где-то я уже это слышала…       Продолжение следует… я хочу спаааать! Крылья временно заморожены. Как сдам эти ваши огэ да проекты, тогда и эту главу перепишу на что то адекватное, займусь продолжением и всем остальным:) а так у меня есть тгк (в профиле). Всегда можете заглянуть)