Песни мэллорна. Сборник историй.

— Куда мы все-таки идем? — полюбопытствовала Галадриэль. Келеборн, оглянувшись, увидел ее горящие огнем нетерпеливого предвкушения глаза и, вновь взяв ее за руку, ласково, но настойчиво потянул за собой. — Скоро узнаешь, — пообещал он. — Тебе понравится. — Уверен? — в голосе нолдиэ отчетливо проскользнули ехидные нотки. Синда усмехнулся: — Гарантировать не могу. Я и сам понимаю, что ты в своем Амане повидала многое, но что-то мне подсказывает — этого чуда там точно нет. Да и здесь ты не могла его видеть — просто не успела. Задев в очередной раз головой еловую ветку, он тихо выругался себе под нос, и Галадриэль рассмеялась. — Прости, немного устал с дороги, поэтому невнимателен, — повинился он. — Все в порядке, — заверила дева. — Я понимаю. Келеборн вновь обернулся, встретил ласковый взгляд ее лучистых глаз, и тепло улыбнулся в ответ. Немного подмерзшая за минувшие дни трава едва слышно похрустывала под ногами. Листва на ветках частично облетела, зато звезды сияли, казалось, ярче, чем летом. — Ну, вот мы и на месте, — объявил довольный Келеборн, отходя в сторону, чтобы возлюбленной было лучше видно. Похожая на зеркало небольшая круглая поляна была усеяна клочками легкого прозрачного белого тумана. Во всяком случае, так казалось со стороны. В этих клочках запутался нежный звездный свет, и если прислушаться, можно было услышать звуки далекой арфы, которой подпевала флейта. Впрочем, в последнем не было ничего удивительного — как раз нынче ночью в Дориате праздновали новолетие. А к зимним цветам сам Келеборн уже давно успел привыкнуть. Однако он хорошо понимал, что на его возлюбленную, строптивую деву-нолдиэ, они вполне могут произвести впечатление. Поэтому, вернувшись с границы, он первым делом отправился искать Галадриэль. «И привел ее сюда», — подумал Келеборн и вновь мягко, светло улыбнулся, заметив в ее глазах неподдельный восторг. — Это нифредили, — пояснил он вслух. — Зимние цветы. Они растут только в Дориате. — Действительно чудо, — прошептала спустя несколько долгих минут Галадриэль. Не удержавшись, Келеборн подошел тихонько сзади и ласково, бережно обнял любимую, прижав к груди. Дева накрыла его руку своей и расслабилась, откинувшись головой на плечо. Принц замер, боясь даже дышать. В груди, в самой глубине сердца рос восторг и светлая, не похожая ни ни что, испытанное ранее, благодать. Хотелось стоять так долгие дни или месяцы, не шевелясь, и в эту самую минуту, наверное впервые в жизни, он понимал Тингола. Рука его сама собой заскользила по животу, по бедру девы, поднялась к груди, и Келеборн, обжав горячим дыханием шею Галадриэль, спросил ее: — Не замерзла? — Теперь уже точно нет, — ответила она. Он покачал головой: — Платье легкое совсем. — Ко многому привыкла с Хэлкараксэ. — Расскажешь как-нибудь? — Обязательно. Галадриэль оглянулась и, коснувшись пальцами его порядком спутавшихся прядей, заметила: — Ну, на кого же ты похож… Сегодня праздник. Давай, я хоть переплету тебе волосы. — С удовольствием, — не стал отказываться он. Они уселись на выступающий корень одного из вязов, и Келеборн, закрыв глаза, доверился ловким, умелым пальцам девы. Усталость, одолевавшая все последние часы, уходила, будто вода в песок. В душе рождалась легкость и нежность. Намерение, которое он сам вынашивал все последние недели, росло, однако прежде, чем озвучить его, Келеборн предложил: — Вернемся на праздник? А то подумают еще, что я тебя украл. Нолдиэ рассмеялась и заметила вслух: — Они меня еще плохо знают. Но, поскольку с твоими волосами я уже закончила, то ничего не имею против праздника. Ободренный ответом, Келеборн вскочил и протянул деве руку. Той же дорогой они вернулись к Менегроту, однако, поскольку веток на их пути меньше не стала, Галадриэль еще раз, прежде чем выйти из-под деревьев и присоединиться к танцующим, поправила волосы Келеборна. Он ответил ей благодарный взглядом и, легонько потянув за собой, увлек танцевать. — Теперь, после чудесного видения зимних цветов, купающихся в звездном мареве, светильники эльдар мне кажутся блеклыми и тусклыми, — поделилась нолдиэ с Келеборном. — Безжизненными. — Понимаю тебя, — ответил он. — Сам только что думал о том же. Они кружились, не отводя друг от друга глаз, и восторг души, безграничная нежность, восхищение красотой не похожей ни на кого, но безгранично любимой девы томили фэа Келеборна и требовали выхода. Казалось, если он сейчас промолчит, то что-то безвозвратно уйдет и окажется навсегда потерянно. Повинуясь этому тихому, но настойчивому зову, принц вдруг остановился и, став на колено перед Галадриэль, поцеловал по очереди обе ее ладони. — Выйдешь за меня замуж? — прошептал он, по-прежнему не отрывая от ее лица глаз. Он не заметил, что почти никто уже не танцует, да и голоса стихли. А впрочем, это и не имело никакого значения. Не отводя взгляда, дева опустилась рядом с ним на траву и, переплетя пальцы, ответила: — Да, выйду. С большим удовольствием. Только ты на колени уж больше не становись, хорошо? Ни в каком смысле. Обещаешь? — Обещаю, — ответил счастливый Келеборн и первый пружинисто вскочил на ноги. Вновь зазвучала музыка, эльфы радом заговорили, кто-то уже шел с поздравлениями, и принц вдруг подумал, что меньше всего хотел бы потратить остаток этой ночи на официальные речи. Галадриэль, поднявшись следом, потянулась к его уху и прошептала: — А может, вернемся к нифредилям? А с Элу и с остальными утром поговорим? — Хорошая мысль, — с энтузиазмом поддержал он. — Давай! И они, взявшись за руки, исчезли среди подлеска, словно два видения, ненадолго появившиеся на празднике и озарившие его обещанием чего-то волнующего и чудесного.