Письмо в почтовом ящике

—Встретимся в Париже! —Успел выкрикнуть из открытого окна пастельного оттенка своего зелёного авто, Деви, как тот без задержки удалился в другой конец, влажной от простыдного дождя, улицы. —Да, давай, —с улыбкой на лице, я помахала ему вслед.       Размеренные шаги законченного дня до подъездной двери и щелчок той за спиной немного позже, восполняют ощущение знакомого уединения. Оно приятно, сейчас оно действительно приятно и надеюсь, что и в будущем останется со мной таковым.       Знаете, это словно некая победа: по чувству слабая, но послевкусие её незабываемо красочное. Осмысленность всех ощущений, отсутствие режима «на автопилоте», впервые за долгое время.       Ступени подъезда, уже порой родные, в каждый новый раз, вследствие свойственного цвета плитки, переносят в прошлое, когда поднималась по таким же на четвереньках и ускоряясь думала, что так гораздо лучше. Это было чувство необычности, какое можно было так легко исполнить в детстве.       Эти дни больше не вернуть.       Мой этаж: мягкий бежевый свет лампы на стене, по правой стороне, и несколько чёрных дверей, выемка для почтовых ящиков жильцов. Болотно-зелёные квадратики из железа и краски, что стоят смирно ожидая близкого, но человек в очередной раз их использует: возьмет содержимое и уйдёт в чёртову неизвестность — за угол в подъезде, либо на улицу, ведь первый незамедлительно вновь примется убеждать себя в обратном.       Тяга подойти или же в следующее явление? Жалость из-за собственных выдумок с оживлением души металлической коробки? Ну, что ж.. хорошо. Решаюсь.       Специальный ключик открывает чёрный проем в сказку и что же там...? Конверт. Кто же мне пишет на старость то лет? Адрес некой организации... М-м, всё же, в другой раз.       Закрываю за собой входную дверь, чуть поодаль белый комодик в тусклоте вечера приобрёл неестественно глубокую синеву. Я кинула на него новоприбывший конверт, тот не станет открытым более.       Туфли смачно упали на пол, а этот прохладный сквознячок.. сиюминутно встретил мои, разгоряченные от напряжения в обуви, ноги. Вся энергия мгновенно спала до отметки нуль, и как мне научиться не расслабляться до подобного порядка? Вялые шаги худоватых конечностей до, слабо освещенной полной луной, кухни — я желаю поставить чайник и просто ощутить наконец целиком весь этот заманчивый, невинный ветерок сквозняка по открытым от ткани ногам и закрытой кофтой спине...       Сомкнуть глаза.       Вымытые руки и голубизна горящего газа, никогда не почувствуют поцелуй друг друга. Сажусь обратно, стоит в конечном счёте впасть в транс из разнообразных мыслей и усердного втыкания в потолок, но эта дума о нём.. Не знаешь всей правды, чёрт возьми, какого хрена ты появился так внезапно? так свободолюбиво и вальяжно, будто правдиво неслучайно или же это вновь дебри моих дурацких фантазий? Дума о нём столь тонка, столь страстна и по-своему глупа, чересчур глупа и юна.. юна по-девичьи, по-летнему, подобно заезженной из любого утюга рок песне, где те двое в последующем сразу же поцелуются и так далее...       Относительно сопоставимо с моим своеобразным возрастом.. Следует избавиться, через край времени уходит впустую, но я не останавливаюсь, чёртов Алекс Тёрнер и его беспардонность, о которой тот даже не подозревает..       Добровольная зависимость, так называю её только я, добровольный диагноз возвышает внутренне и уничтожает также внутренне до основания, до фундамента всей, проблескивающей у края глаза, жизни. Но как же прекратить вовсе забытое представление о непревзойденном тоне его бархатного голоса в паре метрах от себя? как тот что-то рассказывает о каком нибудь случае, и это его слово тогда «представь», и это направление бездонно карих глаз в ночи городской на мои, так сильно боящихся случайного контакта с вышеназванным, чтоб тебя...       Сладость мыслей и воспоминаний, сладость забытого адреналина, и почему же общение, хоть и довольно чудаковатое, но перестало быть той частью обыденности, в основном где-то за полуднем, но похожую на новую дозу, которую я черпала бессознательно и так поверхностно, не запоминая каждую секунду наших встреч, голосов, эмоций на лице, жестов, слов. Обстоятельства необратимо захлопнули передо мной чугунную дверь и здесь никто не виноват, виню лишь чувства, какие такие же бессознательные, как и я, по-дурацки ограждающие хозяйку от реальной любви, не приносящей тонны посиделок в одиночестве на вдовой кухне..       Жизнь по своему принципу начинается с рождения и мне необходимо попробовать что-то новое.. то, чего не хотелось никогда до ныне, но ведь, в таком случае, всё станет являться предательством собственных каверзных устоев, постоянно находящихся в сосредоточенных голове и нутре.       Свист кипения и чашка горячего чая уже на столе, а пар в воздухе. Ночь из окна вдруг спохватилась приобретать вкус дорогой сигареты на ликерных губах.. Не желаю быть где либо ещё. Переодические глотки, жидкость остывающего кипятка по глотке вниз и по пищеводу далее — я чувствую всё, потому что прожигает абсолютно также, как тот в неосознанности последний разговор с ним..