Бездомный снаряд

      Звонок от Михаила был совершенно неожиданным. Посреди грёбанного урока обществознания. Рингтон из «Бумера» оглушил класс, и все посмотрели прямо на Сашу. Закон на этом уроке был один: выключать телефоны, у кого они есть. Свой Саша не выключал, потому что кто ему мог позвонить? Ребята, с которыми он общался, учились в классе. Родители? Они никогда не звонят. Лера? Они учатся в одной школе, и у неё сейчас тоже был урок. Поэтому, глянув на экран, проигнорировав восклицания учителя, который явно был крайне недоволен прерванным уроком и тем, что ученик не слышал его. Саша взглянул на экран мобилы и увидел два слова: «Миха ОМОН». — Извините, это менты, — сказал поспешно, даже не соврав, и, так же игнорируя учителя, что грозился визитом к директору, вышел из кабинета, чтобы ответить на звонок Михаила. — Дневник мне дашь, как вернёшься! — было последнее, что услышал Саша перед тем, как отойти подальше и нажать на зелёную кнопку с трубкой. Миша не стал долго разглагольствовать. Чётко назвал время, место и бросил трубку, после чего повторил адрес СМСкой. Проблема была одна: время. То есть именно в тот час, когда у Сани шёл урок. Но парень не думал долго. Он вообще не думал. Убрал телефон в карман, вернулся в класс, собрал вещи и дал дневник учителю. Затем извинился за своё поведение — всё же историк был хорошим мужиком, и вышел из кабинета. Школу покинуть не составило труда. Охранника на посту не было, видать, в туалет отошёл, раздевалки никто не охранял. Саша быстро оделся, ещё раз проверил адрес и пошёл вон из школы, сразу ускоряясь в сторону метро. Место встречи было Саше неприятное: простая мусарня. Вот самое что ни на есть обыкновенное отделение милиции. Саша думал, что это будет то место, где работал Михаил, и где сам парень уже бывал после задержания, но нет. Обычная мусарня, и чёрный УАЗик Михаила рядом не сильно выделялся на фоне скучных, уродливых «бобиков». Один парень внутрь заходить не хотел. Мало ли что. Говорить с ментами он тем более не хотел, чтобы выяснять, где там такой-то Михаил и куда идти. Идти в их сопровождении, потому что он там никто, тоже не хотел. Всё, что хотел Саша, — это чтобы мужчина вышел и встретил его, а потом сам провёл до нужного помещения или увёз куда надо. Поэтому парень вытащил телефон и, почему-то не желая звонить, написал короткое СМС: «у входа». Чтобы Миша, если он на месте, а не просто оставил тут машину, вышел к парню и проводил его. Саша, пока Миша соизволит посмотреть в телефон, успел покурить и пересчитать все служебные машины, что стояли на парковке. Также скрепя сердце поговорил с ментом, который вышел покурить и спросил, какого чёрта ребёнок ошивается у входа в отделение. Спасибо, что, получив ответ, он кивнул и оставил Саню в покое, иначе беды было бы не миновать. И успел бы, наверное, ещё что-нибудь, хорошее или плохое, но вышел Михаил в форме, чем сразу родил холод внутри парня. Вместо «привет» или «как дела», Михаил достал пачку сигарет и закурил. Ничего не объяснял, никуда не звал. Закурил и, махнув парню, жестом указывая следовать за ним к машине. — Не получится сегодня ничего, — сказал он, открывая дверь авто и удерживая сигарету в зубах. — Давай я тебя обратно в школу отвезу. Саша встал рядом и захлопал глазами. Он ехал сюда только ради этого? Чтобы Миша сказал, что пошел-ка ты, Саня, на хер? — В смысле ничего не получится? Я типа из школы рванул. У меня, знаешь, типа уроки есть. Я в школе учусь. Прикинь? — оскалился Саша, абсолютно негодуя от подобного поворота событий. А Миша как встал у машины, так и стоял, равнодушно глядя на парня, чем бесил всё сильнее. А потом вздохнул и выплюнул сигарету, что стлела лишь наполовину. — Ну давай я тебя подброшу, что ли. Зря он это сказал. — О, ну нихуя ж себе! Спасибо, барин! Умаслил, — поклонился Саня. — Я из школы сбежал, а ты меня обратно подбросишь? — Сбежал? — искренне удивился мужчина и вскинул одну бровь. Саша рассмеялся. Безрадостно. — Нет, меня на добром слове отпустили, — фыркнул он. — Естественно, я сбежал! С урока и из школы! Михаил огляделся по сторонам и нахмурился. — Слушай, я не верю, что для тебя это такая большая проблема. Из школы сбежать, — зачем-то уточнил он. — Из дома, значит, сбегать — это нормально? В школе не появляться, пока не живёшь дома — тоже нормально. А как я прошу приехать и ничего не выходит, то караул? Саша поджал губы, даже не зная, что отвечать. Миша вроде и прав, а вроде и не хотелось, чтобы он прав был. Саша сюда с надеждой ехал, что интересное что-то будет, пусть и связанное с автоматами, а на деле нихуя. Всё зря. Обидно. Но не показывать же обиду Михаилу? — Сань, повзрослей наконец и хватит мне предъявы глупые кидать. То я мент, то я виноват, что у меня работа, блядь. Школу прогулять легче, чем службу, знаешь? Тебе справку достать? В ноги упасть? В обе щеки расцеловать? Саша показал мужчине средний палец, больше не выдерживая этого абсурда. Миша вёл себя не взрослее. — Ну здорово! — закатил глаза мужчина и сел в машину. Завёл двигатель, оставляя водительскую дверь открытой, и, когда машина заурчала, посмотрел вновь на парня. — Тебя подвозить или как? Домой, раз уж ты сбежал из школы и обратно не хочешь… Саша покусал губу, сражаясь со своей злостью по отношению к мужчине. — Мигалка есть? — спросил с недовольным взглядом. — О, тебя как большую шишку с мигалкой домчать? — улыбнулся наконец-то Михаил, и Саша почему-то поубавил злости. Теперь мужчина не злил, а больше раздражал своим поведением и просто собой. — Нет, Сань. Мигалку я сдал ещё в прошлом году, как в командировку пошёл. Но могу попросить хороших людей из отделения, — кивнул в сторону здания, — они тебя с мигалкой домчат. — Нет, спасибо, — сразу ожил Саня и пошёл к пассажирской двери, абсолютно точно не собираясь ехать с незнакомыми ментами. Пошли они на хер. Он одного-то терпит с натягом. Сел на заднее сидение, пристегнулся и посмотрел на Михаила, который начал трогать машину с места. — Вези меня домой. По дороге домой Миша нормально извинился, что так получилось, и объяснился, что на работе человека надо заменить. Да и сам мужчина, оказывается, был с ночного дежурства. Теперь двойную отрабатывать, и хрен знает, что за вызовы могут быть, а Миша в одном бёрце спал почти что. Саша, конечно, сочувствием не проникся, но по-человечески смог его понять и даже раздражение в себе убил. Да и вообще Михаил начал о чём-то отстранённом говорить, и Саша даже перестал обращать внимание на то, что он был в форме. Будто он просто был в серо-синей одежде, а камуфляж и шевроны смазывались. Миша о машинах говорил, о еде что-то рассказывал, что сосиски какие-то дерьмовые купил и макароны пригорели в кастрюле, пока они с женой пытались новый шкаф собрать. Смеялся, шутил как-то не смешно на темы, которые Саша не любил и не понимал. Он был почти обычным мужиком. Глуповатым, неловким с высоты роста и опыта подростка, непонятным из-за своих заморочек и возраста, но всё равно каким-то больше своим, чем все те дни, когда они общались. Михаил не выглядел как паршивый мент или военный. Он больше не казался отталкивающим, ну, может, только его юмор и некая неловкость, которую Саша пока не понимал, но списывал на его старость. У него всё ещё проскакивали как-то безумные нотки в голосе или взгляды. Мишу можно было слушать, на него можно было смотреть и не думать о том, с кем и где находился Саша. Он расслабился. Впервые окончательно расслабился рядом с этим человеком и улыбался с его неловких шуток, не понимая самого себя, но смиряясь со своим новым взглядом на этого мента. — Я в итоге не иду никуда с вами? — спросил Саша, когда они доехали до его дома. — Почему? — удивился Михаил. — Ну… Ни подготовки, ничего. Чё мне там делать? — Бля, точно, — стукнул себя по лбу мужчина и полез во внутренний карман куртки, откуда сразу достал свёрнутый рулон бумаги. — Я тут тебе распечатал кой-что в отделении там, — протянул бумаги Саше и застегнулся. — Прочитай, запомни, что сможешь. И послезавтра мы заберём тебя и поедем. — А что там? — спросил Саня и расправил бумагу. Пробежался глазами по тексту поперёк и ухмыльнулся: пока всё, что он видел, — это правила поведения при террористических угрозах. — Прочтёшь и сам узнаешь. Всё, давай, вылезай. Мне пора ехать. Саша скрутил рулон и протянул руку Мише, которую мужчина, завидев, удивился, но крепко пожал. — Чтоб с утра как штык! Я позвоню. — По утрам штык у меня только в трусах, а сам я как вата. — Саня, блядь! Саша рассмеялся и вылез из машины. Хлопнул дверью и пошёл к подъезду, вообще не понимая, что происходит в его жизни и в какой момент тропа его существования позволила ему свернуть с привычного пути и желать дружбы с ментом, который с каждой встречей был всё более своим и простым. Дома, в мирном одиночестве, пообедав и включив музыку на компе, Саша решил с ответственностью подойти к будущему событию и принялся изучать данный Михаилом материал, который был распечатан на десяти листах. Там было всё: правила поведения и действий при террористических угрозах, угрозах нападения, пожарная безопасность, что делать, если обнаружишь подозрительный пакет, взрывное устройство и далее по списку. Если короче, то что делать в опасных ситуациях. А дальше вкратце написал про автомат Калашникова. Зачем об оружии Саше знать, он не понимал, но всё равно прочёл. Вечером устно повторил, что запомнил, и понял, что не запомнил он нихуя. Для него это была какая-то муторная и сухая тема. Да и не понимал, на хер нужны были эти посещения, если в каждой школе висели плакаты с этими правилами. И на каждом плакате особо одарённые людям пририсовывали хуи. И Саня, по всей видимости, был таким же одарённым, решив, что это всё-таки смешно. Одно вдруг стало интересно тем вечером Саше наверняка — каким подростком был Михаил? Что произошло в его жизни, что он решил забить на неё и стать ментом? Что вообще у людей в голове происходит, когда они хотят идти служить, а не жить? Батя, как понимал Саша, пошёл туда по приглашению после Чечни. Обучился, начал работать — скучно. А что случилось у Миши? Был ли он идейным, раз пошёл, или, может, пошёл вслед за друзьями? Как вообще можно любить служить? Убивать людей, избивать их. Саша считал, что он был максимально правых взглядов, если не ультраправых, но служивых людей максимально не любил и не понимал. Что они преследовали? Отложив изучение занимательного и безумно полезного материала, Саша решил узнать подобное у самого Михаила после их завтрашних совместных дел. Миша, кстати, через Святослава тем вечером, когда его, со слов Антона, перепиздило, передал парню розовый ошейник для собаки, чему Саша очень удивился. Сразу нацепил его на щенка, потому что пока ошейника у Зимы не было — маленькая слишком, и ещё сильнее удивился, потому что он был ей почти как раз. А ещё он ей чертовски шёл. Так и хотелось её сразу затискать до смерти. Беленький, ещё неловкий щенок в розовом ошейнике. Саша улыбался, как придурок, глядя на неё. Что было в голове у мужчины, Саня даже думать не хотел. Михаил порой был угрюмым ублюдком, но дела иногда он делал достойные внимания парня. В школу Саня ходил как на иголках из-за Леры. Ей в глаза смотреть даже не хотелось из-за того, что было вечером, а говорить так тем более . Но встретиться со своей, как-никак, девушкой всё же пришлось. Чисто случайно. На перемене в столовой, пока парень стоял в очереди в буфет за пиццей, которая больше была похожа на засохшую блевотину. Лера подошла сзади, обняла, испугав парня до такой степени, что он даже подпрыгнул, и рассмеялась. Зашептала на ухо, что любит, ущипнула за ягодицу и, оставив мимолётный поцелуй на щеке, ускакала. Саша уже жалел о том, что решил попробовать себя в отношениях. Он все ещё помнил о том пиздеце, что произошёл у него в комнате. Рано он пошёл в отношения. И не с тем человеком. Он не мог её полюбить. Не знал, за что, а за красоту пусть любят другие. Вон, большая часть старшаков её любила за красоту, но не Саня. Но рвать с Лерой всё равно пока не планировал. Решил подождать ещё немного, а если дойдёт дело до следующей близости, то сделает всё, чтобы расслабиться и получить удовольствие. Вдруг понравится? Вдруг эта самая близость сделает что-то для того, чтобы Саша влюбился? Миша, как и обещал, действительно позвонил с утра. И Саша благодарил всех богов, что он уже не спал и был готов выходить куда надо. Зима разбудила, решив, что пальцы ног хозяина — это сегодня самое вкусное, что есть на планете. Мужчина сказал, что заберёт его на остановке недалеко от дома на своей машине. И отдельным сообщением написал, что он выпросил мигалку, от чего Саша ощутил себя ребёнком. И потому, что глупо было про мигалку вообще спрашивать, и потому, что обрадовался этому факту. Машинка опять может делать виу-виу и мчаться на большой скорости. А ведь Саше понравилась та стрёмная гонка и ощущение вжатого тела в сиденье, когда мужчина газовал. Странное тогда было время. И спасибо всё-таки Михаилу, потому что именно после того дня жизнь Саши сделала неплохой такой поворот и начала налаживаться. Медленно, но верно. Помогать Антону и Михаилу оказалось на удивление интересно. Не потому, что Саша многое делал, совсем нет. Он как раз почти ничего не делал. Чаще сидел на последней парте и просто слушал, и когда надо было, вставал и раздавал учащимся брошюры, что заранее изготовило МВД. Ещё реже выходил и говорил что-то сам, будто Михаил или тот же Антон пытались убедиться в том, что Саша хоть что-то запомнил. А он, к своему удивлению, запомнил многое, потому что действительно готовился. Саня, может и мудак, но парнем был ответственным. Слушать в старших классах рассказы двух ОМОНовцев про терроризм было интересно. Эти два мужика точно знали, о чём они говорили. Саша впитывал их слова и понимал в какие-то моменты, что ему даже страшно от того, что они рассказывали. Миша точно знал, о чём он говорил, ведь сам недавно приехал из Чечни, откуда вся нечисть и ползла. Воевал там с ней, ранения получил, а теперь рассказывал с энтузиазмом младшему поколению, что это такое и как с ней бороться. Рассказывал о недавних террористических актах, как действовать, говорил про первую помощь пострадавшим, как себя успокоить, чтобы помочь окружающим, показывал, как и куда накладывать жгут. Вызвал Сашу как подопытного. И стоя рядом, чувствуя, как прекращается ток крови в конечности, Саша ощутил настоящий страх от того, что за человек стоял рядом с ним. О чём он говорил, как он говорил и где был, чтобы говорить со знанием дела. Сане хватило одной мысли, чтобы ощутить холодный дискомфорт. И Антон, что чаще стоял молча и пристально смотрел на Михаила, это заметил, просто выгнув бровь, когда Саня поймал его взгляд. Парень всё чаще забывал о том, что Михаил не просто работал в ОМОНе, но и ещё и воевал. Он видел смерть такую, как она есть. Он явно неоднократно боролся за свою жизнь. Саша чувствовал это на себе, от того, какими быстрыми и уверенными движениями Миша накладывал жгут. Мужчина видел ужасы, которые даже неподвластны воображению детей, что слушали его с разинутым ртом. Миша воевал. Убивал, выживал, спасался, ненавидел, боялся. Что он мог увидеть, что мог испытывать? Было ли ему страшно, когда он получил ранения, что привели его в госпиталь? Горевал ли он, когда терял товарищей? Хотел ли он убивать других людей? Что он думал о войне? Саша стоял как в воду опущенный и просто представлял, как могло быть там. В темноте, грязи, с автоматными очередями там и тут. А если ты ранен? Считаешь ли ты минуты до смерти или до конца надеешься на спасение и жизнь? Прикладываешь ли ты все свои силы, чтобы спасти раненого рядом или, понимая, что всё бесполезно, бросаешь его и спасаешь себя? Каково это, когда ты целишься в другого человека и стреляешь, стреляешь, стреляешь. Каково это, когда целятся в тебя? Что испытываешь? Страх? Равнодушие? Или ничего не испытываешь? Думаешь ли ты о Родине на войне, о правых делах или погружаешься в быт и просто растворяешься в ней, не думая ни о чём, кроме следующего боя? Саша ненавидел войну. Он её боялся. А человек рядом, человек, с которым Саня хотел дружить, видел её воочию. Всю грязь. Он в лицо смерти смотрел. Он убивал. Несмотря на то, что отец — ветеран Первой Чеченской, Саша зауважал человека рядом. Да, он мент, да, он военный, Саша не любит и тех, и тех, но, думая глубже, представляя часть того, что мог пережить человек рядом, не мог не уважать его. Особенно после того, что узнал за сегодня. Михаил был идейным мужиком — это Саша понял точно. Боевым и идейным. Это отталкивало и привлекало в равной степени. Видимо, Михаил появился на его пути как шанс на изменения в жизни парня. Ведь что случилось, как только он появился? Ненавязчиво, как ненавистный незнакомец, мент и друг отца. Всё, блядь, изменилось. Саша впервые признался какому-то человеку в своём прошлом, впервые понял, что значит иметь дело с ОМОНом, ушёл из шайки скинов, получил безвозмездную помощь и прекратил охотиться за хачами. Он, блядь, хотел дружить с ментом и военным — это ли не кардинальные изменения? По началу направляя Сашу медленно и осторожно, буквально за несколько дней Миша заставил его сделать крутой поворот. Закончив последний урок, Саша сел в авто к Михаилу на заднее сидение и устало уставился в окно. Всё это было тяжелее шести уроков в школе. Узнал он, конечно, многое, было интересно, но почему-то ещё и очень изматывающе. Словно мозг устал за столько времени поглощать и усваивать новое. Ещё и мысли допекали. Миша с Антоном парня не донимали. Говорили о своём. О чём — Саша не слушал. Смотрел в окно и размышлял о своём, даже не задерживаясь подолгу на одной мысли. О террористах думал, вспоминал новости, что видел по телевизору про Беслан, что был совсем недавно, вспоминал слова ментов и не хотел жить в этом мире. С войнами, ненавистью, убийствами. Почему всё должно быть так сложно? Почему люди любят убивать? Зачем? К чему всё это? — Как там… на войне? — вдруг спросил тихо и сел посередине заднего сидения, чтобы видеть обоих мужчин, которые быстро замолчали и синхронно обернулись к парню. Миша буквально на секунду, так как вёл, а Антон задержал взгляд подольше. — Вы ведь оба были там? — спросил уже менее уверенно, не думая, что они вообще захотят говорить об этом с ребёнком, каким видели Сашу. — Как-как… обычно, — хмыкнул Миша. — Всё по-старому, — и нервно дёрнул плечом. — Чего узнать хочешь? — бросил нетерпеливо и поддал газа, чем выдал своё напряжение. Саша быстро считал это действие. Антон молчал, глядя в лобовое. Не понимал Саша Антона. Он был настолько холоден и неразговорчив, что отталкивал. А ещё постоянно смотрел на Мишу. Просто взгляда с него не спускал, если он говорил или что-то делал. Мог даже не моргать. Пугало. В прошлую встречу он будто другим был. Они даже о собаках поговорили. — Ты поехал туда… в прошлом году. Не страшно было? Саша не знал, зачем ему эта информация. Он ненавидел войны. Он ненавидел солдат. Он не хотел бы знать, каково там, но любопытство так и лезло. Будто хотело пощекотать всё внутри парня и напомнить ему о преданных им же идеях. Что Миша — мент, а не простой человек. Он военный. Он убивал. Он урод. Михаил тихо цокнул языком. — По началу, конечно, плохо. Когда в поезд садишься или самолёт, думаешь: «На хуй мне всё это надо? Не хочу, страшно, домой хочу, я вообще устал». А потом, как сходишь, то уже похуй на всё. Быстро настрой меняется, и хуяришь… Саша не понимал этого. Он, сидя в машине и думая об этом, уже боялся. Как это — добровольно пойти туда, где хаос сеет сама смерть. Как это — перестать бояться. Как это — воевать. — А во время боя? Страшно? Миша покачал головой. — Нет, — сказал сипло и прочистил горло. — Война штука сложная, Саш. В двух словах не объяснишь, как там всё устроено. А если в двух, то адреналин такой хуячит, что аж уши иногда закладывает. Ну а ты на автомате работаешь. Что успел усвоить и отточить, то и делаешь. Но нет. Страха лично у меня в такие моменты нет. Трезвеешь только при ранении, и то не сразу. Перед выходом иногда страшно. Неизвестность пугает. — Опыт, — наконец-то заговорил Антон, отворачиваясь к боковому окну на миг. Потом посмотрел на Саню. — Всё приходит с опытом. В первом бою страшно до жути. Я лично оцепенел просто. Меня оплеухой отрезвили, пинком и трёхэтажным матом в чувствах держали весь бой, чтобы я заднюю не дал. А хотелось. — Зачем тебе? — резко спросил Миша и быстро оглянулся, поймав взгляд парня. Саша не знал зачем. Он всё ещё не знал, но тянулся за любопытством и ничего не мог с этим поделать. После тех часов и слов Антона и Михаила будто сам мозг не мог отпустить эту тему. Словно в реальном мире жить не так страшно, надо ещё погружаться в жизни других людей. Саша не понимал сам себя. — Интересно, — ответил тихо и отвернулся к пассажирскому окну на заднем. — Вы так много говорили о всяких террористах… Я вот ненавижу войну и ничего о ней не знаю. А вы знаете лично. — Мы тоже её ненавидим, Сань, — вздохнул вдруг устало Михаил и грустно хмыкнул. — И хотели бы не знать — как там. На этом разговоры в машине были окончены, а атмосфера сменилась на депрессивно-гнетущую, и Саша уже пожалел о своём длинном языке и любопытстве. Михаил, оказывается, тоже ненавидел её. Он не хотел там быть — это успокаивало и прощало ему многие поступки в глазах Саши. Миша высадил Антона у главного управления, а сам повёз Сашу, что пересел на переднее сидение, домой, так как школа на сегодня точно была окончена. Время близилось к вечеру. — Антон странный, — первое, что сказал Саша, пристегнувшись, когда Миша напомнил парню о ремне безопасности. — Почему это? Отличный мужик. — В прошлый раз он мне казался нормальным, а в этот пугал скорее, — признался Саня, а Миша рассмеялся. — Тебя ещё можно чем-то испугать, Сань? Ты со скинами тусил, и тебе было нормально! А Тоха, оказывается, пугающий? Он душка. Вы поладите. Саша фыркнул на все слова Миши. Он многого боялся, и с Антоном он не хотел ладить. Ему одного мента в жизни хватало. Ещё второго терпеть он не хотел. Особенно с такими изменениями, словно Антон лишился половины души за эти дни. — Не хочу я ни с кем ладить, — сказал в итоге и сложил руки на груди. — С Антоном тебе лучше поладить, Саш, — холодным тоном сказал Михаил, будто это было предостережение. — Вы ещё завтра увидитесь. И лучше, чтобы эта встреча прошла без казусов. Тяжёлый вздох покинул парня. Ещё один день обучения. — Просто поверь мне, что он хороший мужик. Я с ним работаю всё же. Иногда довольно тесно. Я доверяю ему на все сто. Не могу сказать, что он мой лучший друг, но товарищ он отличный, — усмехнулся и остановился на светофоре на перекрёстке. Положил ладони на бёдра и тяжело выдохнул. Саше плевать было на Антона. Он просто высказал мужчине, что он ему не нравится — всё. Но Мишу это будто бы задело. Словно Саша вместо того, что он пугает, сказал, что Антон — сраный мудак и по вечерам насилует людей. — Что тебя побудило на войну пойти? — задал свой главный вопрос Саша, что вынашивал не первый день, и посмотрел на Мишу. Михаил посмотрел на парня, нахмурился, а потом отвернулся к своему боковому окну и затих, будто думал о прошлом. Вспоминал его, формулировал историю поаккуратнее, прокатывал её по языку. А Саша терпеливо ждал, глядя на затылок мужчины. И чем дольше смотрел, тем больше понимал, что всё — он приехал. И не на светофор или домой. Он приехал в своих мнениях по поводу этого человека. Миша был клёвым. Занавес можно закрывать. Вот так резко и с ничего Саня решил, что он всё-таки клёвый мужик. Служит, да, но человек из него куда интереснее, чем мент. Ему далеко не семнадцать и даже не двадцать пять, но он был простым как пробка и каким-то своим. На него в некоторых моментах хотелось равняться, чего у Саши никогда не было. Парень мог бы сказать, что да, он уважал мужчину, что тоже было редкостью. Саша хотел бы, чтобы Миша стал его наставником, потому что тот знал, как помочь подростку, он помогал и ещё ни разу не кидал его на произвол судьбы, как делали это люди вокруг. Он любил толкать поучительные речи, он будто бы волновался за будущее Саши и этим очень сильно подкупал его доверие. На Сашу обращали внимание — это то, о чём он мечтал все эти годы, пока бегал по дворам как беспризорный пёс и драл глотки другим псам. Рядом с Мишей было безопасно. Тот сидел в форме, с шевронами ОМОНа, час назад они ещё были в школе, где мужчина рассказывал ребятне о терроризме и первой помощи, но Саше будто бы как-то плевать на это стало. Словно кто-то нажал внутри него какие-то кнопки и стёр ненависть к тому, что Миша подэлитный мент и военный. Хотя, наверное, можно убрать приставку «военный», потому что все же подэлитные менты обязаны воевать, а не только хранить порядок в стране?.. И Миша не хотел воевать. Он её не любил — войну. Это всё ещё не отпускало Саню. Он надеялся, что с мужчиной можно будет говорить нормально. И, конечно же, блядь, с ним можно говорить нормально. Он ведь человек в первую очередь. И только потом мент. — Да ничего не побудило, — наконец-то заговорил Михаил, переводя хмурый взгляд на дорогу перед собой. — Ушёл и всё. Он звучал резко, грубо и холодно. И Саша понял, что на эту тему Мише говорить не хотелось. Тема службы не в ОМОНе, а в армии, кажется, табу. И, наверное, это к лучшему? Саше от этого спокойнее. Миша не какой-то там зверь. По крайней мере Саше хотелось так думать. — Мих, — решил переключиться на другую тему Саня и добавить ещё больше неформальности в общении, начав сокращать имя мужчины, — а ты не хочешь тоже собаку завести? Михаил быстро стёр с лица грусть и недовольство и вскинул обе брови. А потом рассмеялся. Как раз загорелся зеленый. — Ещё один, мля! — А кто ещё предлагал? Кажется, сменить тему получилось вполне даже успешно. — Тоха. И начал затирать про то, как Антон предлагал ему щенков, и как Миша решил подарить Зиму Сане. Саша не так давно думал, что с Мишей не может быть простого общения из-за его профессии, возраста и дерьма за плечами? Саша забирал свои слова обратно. С Михаилом было легко, если он сам имел хороший настрой. С Мишей можно было дружить. Саша хотел. И мужчина, всё рассказывая о щенках Антона и о его доме, да и о самом товарище, кажется, сам забыл о своих словах, что они никогда не смогут быть друзьями. Он общался с Саней как с равным. — Ну что, готов завтра тоже подсобить? — спросил Михаил, остановив машину у подъезда дома парня. — Готов, только я всё ещё не понимаю, к чему это? Вы сами справляетесь отлично, — пожал плечами Саня и отстегнул ремень. — Антон вообще стоит и ничего не делает чаще. — Я говорю ж, вопрос доверия у учеников. Лан, давай, до завтра, Сань. Спасибо тебе большое за сегодня и за адекватность. — О, пошёл ты, — закатил глаза парень и открыл дверь, пока не торопясь выходить на улицу. — А ты ща куда? — Домой, куда ж ещё. У меня сегодня всё-таки выходной, — и громко, широко зевнул, показывая, как сильно он устал. Саше тоже захотелось зевнуть, но он справился с порывом. — Ты со своим нацистским дерьмом правда завязал? Саня уверенно кивнул. — Молодец. Я тут на днях ещё повязал несколько. Убили мигранта. Завалили толпой. Ножом изрезали. Недавно вот тоже один в электричке избил до смерти. Это я уже от знакомых слышал. Так что не надо идти по этой дорожке, Саш. Будь умнее. Думай о будущем. Своём будущем, а не о будущем страны. Об этом мы и правительство подумаем, ладно? — и улыбнулся. Тепло и заботливо, хотя Саша только что хотел ворчать на Михаила из-за его очередной поучительной речи. Парень пару раз слабо, но уверенно кивнул. И перед тем, как уйти, решил сказать ещё кое-что, что резко встало комом в горле. — Слушай… Я хотел бы извиниться, что тогда по яйцам ударил. Не по-пацански это. Прости… Прикусил губу, чувствуя себя неловко, и уставился на Михаила, что отвернулся к лобовому стеклу, слабо улыбаясь. Думал, гад, прощать или нет. Или вспоминал тот день, когда спас парня, а в ответ получил вот это вот всё. — По рукам, — хмыкнул с той же слабой улыбкой и протянул лапищу парню, чтобы окончательно сказать, что Саня прощён. И после того, как он пожал крепкую ладонь, с души камень свалился. — Кстати! — воскликнул и опять посмотрел в лобовое, не отпуская ладони парня. И когда повернулся вновь, отпустил ее. — У меня день рождения через недельку. Приходи? Пока не знаю, кто и где… Саша чуть воздухом не подавился. Сразу захотелось напомнить мужчине о его словах, что они не друзья, но вовремя сдержался. — Людей будет немного. Самые близкие, если можно так сказать. Тоха будет. Вы вроде нормально с ним о псах беседовали. — И батя мой, да? — фыркнул Саня и закрыл дверь, чтобы в салон не задувал холодный ветер. — Ну конечно. Он первый в списке. Саша поморщился. — Я пас, Мих. Как-то не привлекает меня ментовская тусовка. Но подарок через батю передам. Михаил тихо засмеялся и завёл машину. — Ну смотри. Если что — ты в списке приглашённых. Фраза «мы ведь не друзья» всё ещё стояла поперёк горла, и Саше приходилось прикладывать немало сил, чтобы удерживать её в себе. Следом хотелось спросить «какого хуя», но и это Саша проглотил. Он в списке приглашённых на день рождения мужчины. Приглашён лично после того, как Миша говорил, что Саня — ребёнок и они не друзья… Или он изменил своё мнение? Или был пьяным, поэтому так говорил, а сам считал иначе? Так или иначе, Саша был рад приглашению. И плевать, что он не пойдёт. Ему, конечно, хотелось? Но мысли о том, что там будет отец и еще какие-то менты, Сашу отталкивали. Хотя, может, и пойдет. — Ладно, — выдохнул Саша, так ничего и не решив, и вновь открыл дверь. — До завтра тогда. — До завтра, Сань. Ты молодец сегодня, — кивнул в знак благодарности и, когда Саша захлопнул дверь, тронул машину с места и поехал домой. А парень, проводив чёрное авто взглядом, пошёл домой. Выведет Зиму на несколько минут, а потом приготовит ей еду, как и говорил Антон, чтобы подлечить малышке желудок без вмешательства ветеринаров. Саша не делал уроки — не видел смысла, если завтра опять ехать в школу, «развлекаться» с ментами и быть подопытным, чтобы на нём показывали разные вещи. Смысла в своём пребывании там Саша всё ещё не видел, но отказаться не мог. Его место мог легко занять тот же Антон. Но нет, брошюрки раздавал только Саня, и только он стоял и был как манекен. Странный опыт. И странные ощущения, когда Михаил проводил с ним разные манипуляции, показывая и объясняя. Он-то всего этого точно не знал. А теперь хотя бы примерно понимал, где и как действовать в разных ситуациях. В теории, конечно. Но лучше так, чем никак. С родителями Саша не общался. Собрался вечером на ужин, поел в тишине под телевизор и ушёл в комнату. Про то, что едет куда-то с Мишей, не говорил, да и предполагал, что отец обо всём знал. Иначе и быть не может. Михаил любил ставить его в известность, где его сын, если Саша был рядом. Но, как оказалось на следующий день, всё было как раз наоборот. Святослав нихуя не знал и получил звонок из школы. И как только Саша пришёл под вечер домой, потому что Михаил и Антон решили после заехать в кафешку и поесть, заодно и Саню угостить, спустил на сына собак. — Ты где был эти два дня? Ты почему из школы сбежал? — начал орать Святослав, как только Саша закрыл за собой дверь. У бати было столько гонора в голосе и вопроса в глазах, что парень даже растерялся на какое-то время. Видимо, Святослав решил, что раз Саша его не трогает, то всё наладилось? Только вот сын так не решил. — А что, — очнулся он и скинул с себя куртку, — решил взяться за моё воспитание? Про то, что он был с Михаилом, решил промолчать. Подставлять Мишу он не планировал. Саша хорошо провёл время, он пообщался со взрослыми, неглупыми людьми, узнал много нового, вкусно поел. Этого так давно не было, что Саша готов хоть хер положить на эту школу. И плевать на отца. — Саша, не надо мне… — Чё не надо? — дёрнул парень головой, поднимая взгляд на отца, как только повесил куртку в шкаф на крючок. — Чё не надо? Прогулял я, так лучше? И что ты мне сделаешь? Ударишь опять? Ну давай, бей. Какую щёку подставить? Или лучше нос? Святослав тяжело, громко вздохнул и поджал губы. Саше показалось на миг, что и вправду ударит. И, подумав об этом, уже приготовился сбегать из дома вновь. Только вот бежать некуда, если отец поднимет на сына руку. Может, поднять руку в ответ? Но как только Святослав открыл рот, чтобы продолжить поучать сына, которому его забота не нужна, он закашлял. Причем приступ был таким сильным, что мужчина чуть не осел на пол. Спасла только стена рядом, на которую он облокотился. Саша безразлично посмотрел на него и ушёл к себе в комнату, чтобы забрать Зиму и уйти гулять. Ещё и Лера что-то хотела от него. Весь день пыталась дозвониться, видимо, перепугалась — куда её парень из школы пропал и почему на сообщения не отвечает. Саше было и на неё отчего-то плевать. Эти два дня были такими насыщенными, что он окончательно уверился в том, что не нужны ему никакие отношения. Не нужны точно тогда, когда в жизни всё, кажется, нормально. Но позвонить на улице ей всё равно пришлось, чтобы сказать, что Саша приболел и что ему ничего не нужно. Завтра он придет в школу. И, сказав эту фразу, начал думать, как поступать с Лерой. Что ей говорить? Стоит ли заканчивать эти отношения или стоит немного подождать? Может, у Миши спросить совета? Странно, неловко, но у кого ещё? Саша в итоге решил справляться со всем сам. Его жизнь, особенно личная, не касается других людей. Вернувшись в школу следующим днём, Саша понял окончательно, что не хотел больше отношений с Лерой. Она, конечно, красивая и любила его, но ничто в его душе не лежало к ней. Не лежало к отношениям в принципе. Даже скорее не стояло. И, болтая с Лерой на переменах, неохотно тискаясь с ней среди толпы других учеников, понимал, что пора с этим кончать. Ему было неприятно её целовать, он не хотел с ней близости. Он не мог понять, за что её любить. За красоту? Не получалось. Да и не на вкус Сани она всё-таки была. Красивая, но не для него. Не трогала те самые струны души, что отвечали за симпатию. И после школы, прогуливаясь с ней, решил поговорить и с глазу на глаз всё решить. В лицо сказать ей, что всё кончено, а не по перепискам. Сделать это по-мужски. — Лер… — позвал он её неуверенно и встал возле лавок в парке, через который они шли. — Мне надо тебе кое-что сказать. Светлый взгляд девушки, что ещё пару секунд назад излучал счастье, налился густой темнотой и тревогой. И почему? Интуиция? Чувствовала, что парень хотел сказать? — Давай разойдёмся? — произнёс с холодным беспокойством внутри и на удивление уверенно посмотрел в глаза девушке, сразу заметив там растерянность. Лера молчала, глядя на парня, и, кажется, пребывала в таком потрясённом состоянии, что не могла говорить. И Саша опять всё решил взять в свои руки. Как минимум ему, наверное, стоило бы объясниться. — Я не готов к отношениям. — Как это? — выдохнула Лера. — Я не хочу их. Рано. Лера хихикнула. Почти нервно. Но потом нормально рассмеялась. Если бы Саша был опытнее с девушками, он бы услышал там язвительные нотки, но он таким не был. — Тебе семнадцать, Сань. Как это ты не готов к отношениям? Я что, уродка? Меня полшколы хочет. Саша тяжело вздохнул и провёл пальцами по колючей макушке, что подмерзала на улице. Подцепил пальцами капюшон куртки и накинул на голову. Может, Леру и хочет половина школы. Саша вот её не хотел. Он, видимо, другая половина школы. — Ты не уродка. Я просто не хочу отношений. У меня не получается. Я не могу себя заставить тебя любить. Лера резко потемнела, и Саша понял, что облажался. Он ведь говорил, что любит её. Да, он соврал, но Лера-то этого не знала. — О, понятно, — хмыкнула она и убрала прядь волос за ухо. — Педик, — фыркнула и пошла дальше, больше не сказав ни слова. А Саша облегчённо вздохнул. Всё прошло гораздо легче, чем он предполагал. А на «педика» даже обижаться не было желания. Лера обиделась, расстроилась. Она ведь первая красотка в школе, а Саша взял и поступил так. Наверное, это нормальная реакция? Саша считал, что да, поэтому сразу простил Леру. Обидно было одно — они, кажется, не смогут остаться друзьями. Девчонкой-то она была хорошей и своей. И вечером, включив компьютер, решил написать ей и спросить, смогут ли они остаться друзьями. И что Саше правда жаль, что всё так вышло. Лера — хорошая девушка. Просто Саша морально не дорос до отношений, ведь большую часть жизни он просто пиздил хачей. И каково было удивление парня, когда он получил ответ: «Прости, что педиком назвала. Ты классный, Сань. Просто обидно. Я-то тебя люблю. Конечно, мы можем остаться друзьями. Только дай мне время». Разумеется, Саша даст ей время. Столько, сколько Лере понадобится. А пока он мог расслабиться и подумать, что дарить Мише на день рождения. И, скользя скучающим взглядом по комнате, вспомнил о дурацком плакате, который забрал из той холодной квартиры скинов, на котором был изображён огромный мусорный контейнер, а из контейнера выходили строем менты. Карикатура на мусорскую жизнь ему нравилась, только вот на его стене она смотрелась не очень, поэтому плакат был убран в шкаф. И чтобы он не валялся без дела, Саша отдаст его Мише. Только помимо плаката нужно было что-то ещё. Что-то, что могло бы сказать мужчине, что Саша ценит его. А ещё, наверное, здорово вручать подарки лично, а не через других людей, а это значило одно: Саше придётся навестить Мишу в его день рождения. На час — плевать. Вручит подарок и уедет домой. А может и останется. Саша ни в чём не был уверен. Было некомфортно от мыслей что придётся ехать туда. Тусить среди взрослых, ментов. Что ему, подростку, там делать? Миша ведь не будет с ним сюсюкаться, если парень заскучает. Сам себя Саша, конечно, умеет развлекать, но всё зависит от места, где Михаил будет праздновать. Саша откинул мысли прочь. Миша сам его пригласил. Так вот теперь пусть жалеет об этом, потому что Саня решил поехать.