Fila vitae

      Не знаю, сколько я смотрела в дьявольски красивые глаза гадалки и стояла у выхода. Мне хотелось верить, что все ее слова были просто выдумкой, но… она знала. Своими тонкими пальцами, она закручивала рисунок в стеклянном шаре. — Что-то еще? — пропела она. — Почему я оказалась именно в этом времени? — главный вопрос, который мне стоило задать раньше; который мучил меня уже шестой месяц. — Это был твой выбор. Ты выбрала это время, вместо конца своего пути. — Я не… — мой рот двигался с огромным трудом. — Ты умоляла о спасении, бежала навстречу этому времени, когда Наруто погиб. Ты отделилась от своего мира добровольно, — от запаха ладана мне становилось тяжелее дышать. — Могу ли я вернутся обратно? — почти шепотом произнесла я. — Этого я сказать не могу. На все воля вселенной, — в шаре из темно-серого дыма начали появляться звезды. — Как я могу отыскать тебя, если мне нужно будет задать вопрос? — я прижала игрушку к груди, совсем, как маленький ребенок. — Если этот вопрос будет действительно важен для тебя, ты сама будешь знать куда идти. А пока… — она поднялась со своего стула и подошла ко мне, возвышаясь на целую голову.       В ноздри мне ударил запах цитрусов, цветений и мороза. — Верь своим снам, девочка. Кай, — ее шепот заполонил всю мою голову, а тело… я оказалась в парке — далеко от ярмарки и шума. Сидела на той же лавочке, откуда меня забрал Какаши.       Меня начало трясти.       Не от холода, а осознания.       “Кто к чертовой матери она такая?!”       Из моего рта вырвалось облачко пара, в руке между плюшевым котом и ладонью я почувствовала что-то. Раскрыв пальцы, я увидела на них цепочку с фиолетовым кулоном в виде ромбика. — Что за чертовщина… — прошептала я, оглядываясь по сторонам.

***

      По возвращению домой я не застала никого. Сняв курточку, я повесила ее в коридоре и пошла в свою спальню, швыряя юкату в другой угол.       В голове было пусто, острые углы ромбика, резали кожу моей ладони, а кот занял почетное место на столе. — Значит… это не было ошибкой… — прошептала я, раскрывая пальцы. — Я здесь, потому сама этого хотела…       Все слова женщины меня пугали. Мысленно я еще больше проваливалась в пучину событий недалекого будущего. Мне не стоило идти туда и не нужно было задавать вопросов. Всем этим я только усугубила ситуацию.       Этот мир стал для меня еще более непонятным.

***

      После фестиваля я пряталась в темноте спальни еще долго, дергаясь от каждого шороха. Уже неделю я не брала никаких миссий, потому что не была уверена в том, что делаю. Какой вектор мне нужно было задать, чтобы изменить хотя бы что-нибудь? Кто будет моим мужем в будущем и от кого будет мой ребенок? Возможно ли это избежать? И что мне в конце концов делать?       Глядя в потолок, я ждала, пока внутренняя Сакура даст мне ответ хотя бы на один вопрос, потому что она всегда была более рациональной. Я злилась, из-за того, что мой голос разума молчал, поэтому встала с кровати, вышла из спальни, чтобы выпить воды. Минато-сан и Кушина-сан отправились на миссию. Они даже не задавали вопросов по поводу моего состояния, словно и не замечали, что со мной что-то не так. Раньше они бы заметили. Может, это еще какие-нибудь манипуляции той ведьмы или кто она такая?       Открыв кран, я набрала пол стакана воды и медленно выпила все содержимое. Когда мой взгляд скользнул по дну стакана, я будто увидела закручивающийся вихрь из красок, как в глазах женщины. Проморгавшись, я помыла посуду, пошла в гостиную и взяла книгу, которая ждала, чтобы я закончила ее читать.       Пока я пыталась расслабиться, все мои чувства шиноби наоборот — накалялись, как расплавленная сталь . Я уже была готова взяться за оружие и убить кого-нибудь от напряжения, но лишь подскочила от испуга, когда в дверь позвонили.       Положив книгу страницами вниз, я быстро зашагала к двери и открыла ее после второго звонка. — Привет, — передо мной стоял мой сенсей — с бумажным пакетом и завернутый в черный шарф поверх маски. — Привет, — я держала дверь рукой, глядя на него. — Я… Минато-сан сказал, что ты взяла пару недель выходных и почти не выходишь из дома, — по тому, как дрожит мой учитель, я поняла, что он замерз, но тот даже виду не подавал. — Он попросил навестить тебя, пока они с Кушиной-сан будут на миссии. — Хорошо, проходи, — я отошла, пропуская Хатаке, а сама пошла на кухню, чтобы поставить чайник.       Прикусив губу, я уперлась руками в столешницу кухонной тумбы и кинула взгляд через плечо на вошедшего гостя. В моей голове образовалось еще несколько пунктов того, как можно изменить будущее, среди которых — убийство Итачи Учихи, пока он еще мал, ну и непосредственно собственная смерть, что шла вторым пунктом. Я не знаю, влияет ли мое появление здесь на будущее. И если та женщина сказала, что меня в любом случае ждет кончина, то… нет, умирать страшно. Вдруг, я не перерожусь и это моя последняя жизнь? — Что ты делаешь целыми днями дома? — поинтересовался Какаши. — Ем, сплю, учусь, читаю, — я обернулась к нему и пожала плечами. — Ты ходишь на миссии? — Да, хожу, — он поставил пакет на кухонный стол и достал оттуда несколько картонных коробочек. — И как успехи? — несмотря на любопытство, я осталась на своем месте. — Сложнее, чем я думал. Мне дают миссии “В” ранга, но по итогу оказываются “А”. Слышал, что у тебя такая же история, — он открыл одну коробочку, в ней были данго, которые в последнее время я ела на постоянной основе. — Да, такая же, — я кивнула головой и решив перевести тему, с большими потугами заставила себя улыбнутся. — Как тебе книги, которые я подарила? Уже все прочитал? — Да, еще месяц назад их закончил, — он обернулся к дивану, на котором лежал недочитанный мною роман. — Я подумал, что тебе будет интересно ее прочитать и купил новый экземпляр в благодарность за подарок. — А… — я открыла рот от изумления и так же быстро его захлопнула. — Да не нужно было, я могла сама себе купить эту книгу.       В ответ мой учитель лишь пожал плечами. — Откуда ты узнал, что я хотела ее прочитать? — я нахмурилась, подошла к столу и взяла шпажку с данго. — Я не знал. Просто предположил, потому что она была интересной, — он отстраненно посмотрел в окно и подпер подбородок рукой. — Ну ладно… — я прищурила глаза, съела один шарик из рисового теста и достав чашки, начала заваривать чай.       Периферическим зрением я заметила, что Хатаке пялится на мою спину, явно желая что-то сказать. Думаю, он поэтому и пришел — чтобы что-то мне сообщить.       Поставив перед ним кружку, я взяла еще шпажку с данго и ждала, когда же он созреет. Странно, что в будущем мой сенсей вообще не умеет держать язык за зубами. Его через четырнадцать лет можно охарактеризовать одним словом — балабол. Возможно, он этим мастерски прикрывал свои эмоции, а может действительно был таковым. — Сакура, Хокаге назначил нам миссию вместе.       От его слов, я подавилась чаем и этим обожгла язык и горло. Выругавшись как следует, я отодвинула от себя чашку и со всей серьезностью посмотрела ему в глаза. — Это ведь бессмысленно! Мы с тобой никогда не работали в команде, а если и работали, то постоянно собачились! — я стукнула кулаком по столу. — Я сам это прекрасно знаю, но это было его решением. Завтра Хирузен-сама вызывает нас к себе, чтобы обсудить детали миссии, — лицо Хатаке было по большей части виноватым, чем недовольным. — Какого рода будет миссия? Что нам нужно будет сделать? — я снова вернула кружку в руки, обвивая ее пальцами. — Разведка. — Разведка?! — мои брови подскочили так высоко, как никогда раньше. — С нами будут еще шиноби? — Будем только мы вдвоем — это все, что мне известно, — он пожал плечами и подвинул ко мне вторую коробочку с десертом. — Дерьмо, шаннаро, — пробубнила я, набивая рот десертом. — Я ирьенин, а не разведчик. Взяли моду… шаннаро.       Со стороны своего будущего напарника я услышала тихий смешок. Осуждающе глянув на него, я отвернулась к окну и снова отпила чай, кривясь от неприятного чувства после ожога.

***

      На встречу с Хокаге я успешно опоздала, потому что элементарно забыла поставить будильник вчера ночью, когда взялась за чтение. Какаши терпеливо ждал меня возле Резиденции и даже ни слова не сказал о моем опоздании, лишь молча указал на то, что нам стоит поторопиться. Преодолевая ранние домыслы, я не задала ни одного вопроса моему молчаливому спутнику и дождалась, пока мы не зайдем в кабинет к старику, который вальяжно раскуривал трубку. — Вы опоздали, — сказал Хирузен, оглядываясь на нас. — Простите, я проспала, — я поклонилась и сцепила руки в замок.       Он поднял одну бровь и посмотрел на Хатаке. — Какаши тебе уже сказал о миссий? — Да, но без деталей, — я кивнула головой.       Третий что-то промычал и затушив табак, сел за стол, подвигая к нам свиток. — Здесь все подробности миссии. Командиром назначаю Какаши. Если что, на подхвате у вас будет один шиноби, который уже служит в этом храме, — мужчина положил руки на стол и наблюдал за тем, как мой сенсей распечатывает свиток. — Храме? — я подняла одну бровь. — Да, вы должны внедриться в Храм, который находится на границе с Амегакуре. Есть подозрения, что местные монахи сотрудничают с вражескими странами и непосредственно шиноби. Вам нужно приблизиться к настоятелю монастыря — он ваша цель. — Цель? — нахмурившись, я посмотрела на своего учителя, а теперь и командира. — Каким образом монахи… могут как-то помогать вражеским шиноби? — Это… боевые монахи. Мы должны напроситься в храм, как ученики, — Какаши посмотрел на меня. — Судя по всему, настоятель предлагает другим странам услуги монахов, как наемников, я правильно понимаю? — Да, все верно, — Сарутоби кивнул. — Но ведь… в монастырях служат только мужчины, разве нет? Для девушек должны быть другие храмы, — я кидала взгляд то на напарника, то на Третьего. — Вы должны будете внедриться в мужской храм, Сакура.       Я округлила глаза. — Каким… образом это возможно? И почему именно я? — мой поток вопросов не собирался прекращаться, пока я не получу ответы. — Твоя миссия — это сближение с другими учениками, монахами и непосредственно настоятелем. Какаши немного грубоват для такой работы, а ты умеешь находить подход к разным людям, — Хирузен улыбнулся. — Задача Какаши — это не дать тебе пострадать и разузнать, что умеют и знают монахи. Вы должны будете сыграть двух братьев. Какаши — старшего, ты — младшего.       От шока я рассмеялась и выхватила свиток, начиная изучать все, что от меня требуется. — Я вообще на мальчика не смахиваю, даже если обрежу волосы, — я вернула бумагу Хатаке. — У вас все получится, — явно не желая больше отвечать на вопросы, Хокаге добродушно улыбнулся и встал из-за стола. — Чем раньше вы отправитесь, тем лучше.

***

      Вернулась домой я до ужаса злой. Какаши пытался меня успокоить, но мою внутреннюю ярость унять было невозможно. — Меня, как мальчика в храм! — крикнула я, останавливаясь посреди квартиры. — Я что, настолько страшная? Почему я?       Громко топая, я подошла к зеркалу и начала себя осматривать.       Сказать, что я была хоть как-то похожа на мальчишку было невозможно, особенно сейчас. Даже если я обрежу волосы, я ни капли не буду походить на мальчика. Возможно, если применю хенге, но… появившиеся округлые бедра и грудь я постоянно скрывать не смогу, у меня просто не хватит на это чакры. Разве что если я откажусь от идеи “откладывать” чакру, но этого я себе позволить не могу, не в моих нынешних условиях.       Помнится, однажды девушка-джонин в академии рассказывала нам о том, что перевязывала грудь, чтобы она была незаметной. Только вот чисто физиологически это не очень полезно, особенно в моем возрасте. — Вот черт, — я покрутилась возле зеркала и вздохнула. — И почему мальчикам так просто?

***

      Через два дня я уже полностью была готова к миссии, не без помощи вернувшейся Кушины-сан. Скребя сердцем я обрезала волосы. Теперь моя прическа была практически идентичной Какаши-сенсею, только короче. Бедра и грудь меня научила перевязывать непосредственно Узумаки, ругая при этом Хокаге и тех, кто придумал отправить на это задание именно меня. Перед зеркалом, я отработала хенге для лица. Я сделала его чуть-чуть худее, но больше менять я ничего не стала по рекомендации Хокаге.       Пока я шла к месту встречи с Какаши, мне отчаянно хотелось найти плюсы изменения внешности. Я ведь говорила, что хочу обрезать волосы, верно? Однако больше плюсов не было. Мое тело и внешность меня полностью устраивали. Впервые за всю мою жизнь.       Когда я увидела возле выхода из деревни еще и Обито с Рин, из моего рта вырвался скулеж. К сожалению, этой встречи избежать уже было невозможно, поэтому я просто подошла к ним, поправляя лямки рюкзака и теплую черную куртку.       Глаза Учихи расширились при виде моей прически и внешнего вида. Во взгляде Рин же читалось чистое сочувствие. — Привет, — я зачесала длинную часть волос назад.       Положив руки в карманы, я посмотрела на Хатаке, который незаметно ударил в спину своего друга, а после кивнул мне головой. — Это было обязательно? — Нохара подошла ко мне и потрогала мои короткие волосы. — К сожалению, — я пожала плечами.       Потом девочка опустила голову к расстегнутой на груди куртке и коснулась пальцем ткани черной водолазки. — Кхм, — Учиха прокашлялся и отвернулся. — Сакура-чан, если бы ты была мальчиком, уверен, что за тобой хвостиком ходили бы все девчонки. — Спасибо, — фыркнула я, застегнула куртку и пошла к выходу из деревни, оглядываясь на Какаши. — Мы вернемся не скоро, — он махнул нашим друзьям и двинулся следом. — Берегите себя! — крикнула Рин, махая нам рукой.       Я снова взбила волосы на голове и ускорилась. Идти нам всего два дня, но чтобы выглядеть более измученными, нам стоило бы добраться быстрее.

***

      Спустя полтора дня в пути мы находились в непосредственной близости к храму. Я привыкала к своему мужскому имени Сэтоши, а Какаши к моему внешнему виду. Его имя к счастью осталось при нем, только общую фамилию нам дали — Хамада.       Остановившись в лесу, мы молча скинули с себя рюкзаки и куртки, пряча их в отверстиях между большими покрытыми мхом и снегом валунами. По памяти, я применила хенге, придавая себе более измученный вид, а Какаши явно сомневающийся в своих действиях, стоял над своим открытым рюкзаком.       Я оглянулась по сторонам. — Какаши, идем? — тихо проговорила я. — Да, — он кивнул и стянув с себя маску, кинул ее в рюкзак.       Такой жест с его стороны был для меня сродни того, что он полностью разделся, поэтому я отвернулась и обняла себя руками, чтобы согреться от холода. Через минуту, когда он спрятал свои вещи, я услышала: — Пойдем, — и дождалась, пока он не выйдет вперед.       Опустив голову к земле, я шла на расстоянии двух шагов, не решаясь посмотреть на лицо своего сенсея, хотя раньше из-за любопытства чуть не сорвала с него маску. Снег под ногами приятно хрустел, пока мы шли к храму. Где-то через метров двести, Хатаке остановился и обернулся ко мне. — Ты ведь раньше хотела увидеть мое лицо, почему же не смотришь на меня? — Извини, тогда я была немного не в себе, — я прокашлялась и обошла его. — И обращайся ко мне, как к мальчику пожалуйста. — Что ты за человек вообще? — он догнал меня в два шага и схватил за руку. — Ты ведь понимаешь, что всю миссию ты так делать не сможешь?       Я вздохнула, подняла на него взгляд и увидела перед собой мальчика с очень приятной внешностью. Несмотря на наши предположения, губы у него были вполне обычные — слегка припухлые с родинкой под ними; зубы ровные, нос прямой — на нем виднелись очень бледные веснушки. Его щеки были слегка впалыми, а линия подбородка слишком острая, как для мальчика его возраста. — Необычно, — лишь выпалила я, рассматривая нижнюю часть его лица. — Необычно? — он поднял одну бровь и теперь я могла свободно отследить все эмоции, которые он испытывает. — Ну… я никогда не видела… видел тебя без маски, надеялся увидеть что-нибудь другое, — я поджала губы. — Что например? — с вызовом спросил он, а я наконец поняла, почему меня выбрали ему в напарники.       Его внешность была схожа с моей. Ни чем-то конкретным, а просто похожа. В моем нынешнем виде мы действительно походили на братьев — абсолютно разных, но в тоже время одинаковых своими чертами. — Огромные зубы, — ляпнула я не думая и быстрее зашагала к храму. — Са… Сэтоши, ты серьезно?       И чем он был так недоволен? Не скажу же, что он красивый. Ну он красивый, но не настолько, чтобы ему об этом говорить.       “Он симпатичнее Саске, лицо у него попроще.” — растянуто ответила “вторая личность”. — Будь тише, мы уже возле храма, — прошептала я. — И это ты как командир должен говорить, что мне делать.       Он слишком явно и по-детски надул щеки и молча кивнул головой.       Монастырь представлял из себя несколько пагод красного цвета и строения прилегающие к ним. Их загнутые вверх крыши же были черных и зеленых цветов, с самыми разнообразными рисунками и росписями на бордовых балках. Даже издалека было видно, что на уголках крыш висят красные бумажные фонари, как и на главных воротах, которые были закрыты.       Я оглянулась по сторонам, снова обняла себя за плечи и села на одну из ступенек. Нас предупреждали о том, что в некоторые дни монастырь не открывает свои ворота, но в какие именно мы не знали, поэтому единственный выход — это ждать.       Какаши сел рядом и выдохнул облачко пара, оглядывая несколько деревьев, что росли по обе стороны от засыпанной щебнем тропинки.       Здесь было… умиротворяюще красиво. Прежде я никогда не видела таких больших и красивых храмов. Честно говоря, в свое время я даже не слышала о существовании этого монастыря. Я практически не интересовалась религией, потому что… считала, что глупо верить во что-то слепо и беспрекословно, хотя сама множество раз обращалась к божеству, чьего имени даже не знала. Я знаю, что в стенах этого храма вряд ли обитает какое-нибудь божество, которое помогает обездоленным, иначе зачем бы нас сюда послали? — Это стихий, — проговорил Какаши, когда мой взгляд пал на надписи. — Никогда не слышал, — я подперла подбородок рукой. — Этот храм не был принят руководством страны Огня, они ведут независимую деятельность. В том числе обучение боевых монахов, — почти шепотом произнес он. — А как же Ниншуу? Они разве не следуют законам этой религии, как в храме Огня? — Нет, как я и сказал — они отдельный ото всех храм.       Я кивнула головой и еще сильнее сжалась от холода, грея руки дыханием.

***

      Где-то на восьмом часу ожидания я уже жалела о том, что мы решили прикинутся бедными сиротами и оставили наши куртки черт знает где. Я даже не чувствовала пальцев ног из-за температуры, которая существенно опустилась за то время, что мы ходили и сидели.       Ближе к ночи я уже была готова уйти, но двери храма наконец открылись и к нам вышел монах, облаченный в темно-серую рясу. От того, как сильно я замерзла и хотела спать, я сначала подумала, что у меня галлюцинации и осталась сидеть на ступенях, но Какаши подорвался со своего места и низко поклонился. — Здравствуйте, дети мои, зачем вы пожаловали к стенам храма? — руки мужчины были спрятаны в широкие рукава его одежд. — Нам… некуда идти. Мы слышали, что храм принимает тех, кому нужна помощь и дает веру тому, кто ее потерял, — протараторил Хатаке, отлично отыгрывая свою роль. — Наших с братом родителей убили… нам больше некуда идти.       Я встала со ступенек и тоже поклонилась. Мое тело одеревенело от холода.       В глазах монаха не было никаких эмоций. Он осмотрел нас двоих, потом подошел ближе и осмотрел мое лицо. — Вы двое совсем как зима и весна. Верите ли вы в каких-нибудь Богов? — Я не знаю никаких Богов, — замерзшими губами произнесла я. — Мой брат тоже.       На лице монаха отразилось сострадание. — Бедные заблудшие души… — он вздохнул. — Боги нашего храма принимают вас, проходите.       За воротами я увидела длинную каменную тропу, ведущую только вперед. Она была освещена фонариками, на каждом из которых были написаны времена года и стихии. Мы шли за монахом и не могли не оглядываться по сторонам, потому что каждый уголок монастыря был индивидуально прекрасным. — Я должен представить вас настоятелю, чтобы он принял вас как послушников, — бритый мужчина остановился перед большим одноэтажным зданием и постучал в деревянные раздвижные двери. — Хорошо, — мы синхронно поклонились.       Услышав голос за дверью, монах открыл ее и пропал на пару минут, оставляя нас наедине. Я не могла перестать оглядываться по сторонам. Хоть снаружи и стоял лютый мороз, но одна из пагод выглядела прямо таки весной посреди зимы. Казалось, если я подойду ближе к ее входу — почувствую аромат цветений и свежескошенной травы. — Заходите, — тихо проговорил монах, приглашая нас внутрь.       Мы с Какаши переглянулись и зашли в теплое помещение, что представляло из себя зал с позолоченной статуей, несколькими деревянными лавочками, что располагались у стен и цветами расставленными практически в каждом углу. — Здравствуйте, — мы с моим напарником поклонились и посмотрели на симпатичного мужчину средних лет, облаченного в желтую рясу.       Он улыбнулся, подозвал нас ближе и пригласил сесть на татами напротив статуи какой-то богини. Поджав под себя замерзшие до невозможности ноги, я перевела взгляд на изваяние, а потом снова на мужчину, что рассматривал нас с Какаши. — Вы сироты, не так ли? — по-доброму произнес монах. — Да, все верно, — ответил Хатаке.       Пока я пыталась отогреться и рассматривала неизвестную мне богиню, мой “командир” продолжал вести диалог с очень приятным на первый взгляд настоятелем. Тот дослушал всю историю моего “брата” до самого конца и после обратился ко мне. — Сэтоши, тебе похоже, по душе этот монастырь? — Я… никогда не видел ничего подобного раньше, — я сложила руки на коленях. — Здесь… прекрасно. — Рад, что тебе нравится здесь. Иори проводит вас в келью, а завтра вам проведут небольшой осмотр и первые уроки, — настоятель указал рукой на монаха. — А как зовут вас? — я слегка округлила глаза. — Моя имя Кийоши, — на его лице снова просияла мягкая улыбка, прежде чем мы вышли на холодную улицу.       Келья для послушников находилась в пяти минутах ходьбы от храма настоятеля. За все время мы встретили с десяток монахов и пока никого постороннего. Внутри одноэтажной пристройки было несколько комнат и стояла гробовая тишина. Иори открыл одну из многочисленных дверей и указал рукой на полупустую маленькую спальню. По обе ее стороны лежало по футону, между ними стоял небольшой столик со светильником, в стене был шкаф. На этом блага цивилизации закончились. — Поскольку вы братья, можете жить вместе. Ванная и туалет дальше по коридору, в раздвижном шкафу есть необходимая одежда и полотенца. С рассветом я приду за вами и проведу осмотр территории, — сложив ладони вместе, монах поклонился, что сделали и мы и удалился из здания.       Я разулась, села на футон и укрыла ноги одеялом, пытаясь отогреться. Какаши выглянул в коридор, а после закрыл дверь и сел напротив, тоже укутываясь до самых плеч. — Это было проще, чем я думал, — прошептал он. — Согласна, — я кивнула.

***

      Вчера здание было таким тихим только потому что другие послушники были на ночной молитве. Их возвращение сильно усложнило мое положение, потому что все они сновали туда-сюда, включая ванную комнату, которая к моему несчастью не была раздельной. В ней было около пяти душевых кабинок, что прикрывались только полупрозрачными шторами. Благо, что хоть туалет был раздельным.       Вечером я могла спокойно снять все бинты, что стягивали мое тело, но надеть их обратно… было целой проблемой, потому что парни были повсюду. Когда к нам пришел Иори, я слезно попросила Какаши отвлечь его, пока не перевяжу тело заново. Он лишь понимающе кивнул и покинул нашу общую комнату.       Пока я второпях утягивала зудящую кожу, Хатаке даже успел придумать оправдание моей задержке и когда я наконец надела короткую серую рясу, брюки и нечто похожее на тапочки, я моментально вылетела из спальни и начала извиняться перед монахом. — Ничего страшного, Сэтоши, только в следующий раз старайся не опаздывать. У храма есть свои правила, которых ты должен придерживаться. Среди этих правил пунктуальность, а так же более спокойный шаг, — его голос был привычно спокойным. — Хорошо, Иори-сама, — я поклонилась, привлекая внимание мальчиков-послушников, вышедших из здания, где мы живем.

***

      Лекции о религии заняли где-то около четырех дней, далее последовала непосредственно учеба. Какаши определили к монахам, что обучались боевому искусству, а меня приставили к лысому старику, что занимался целительством. Я не была против, потому что попросту не хотела тратить силы на что-нибудь другое. Да и в целительстве и медицине я буду более полезной, чем там. Еще я вскользь узнала, что время от времени монахи тренируются полуголыми на морозе, чтобы иметь хорошую выдержку, а я такое делать не могла по понятным причинам.       Хоть монахи и поклонялись сразу всем Богам, которых представлял монастырь, но многие выделяли для себя одного и служили ему до самой смерти. Здесь обитали Боги не только стихий, но и сезонов. Над всеми ними главенствовала Аматэрасу-о-миками — ее статую я увидела при встрече с настоятелем и выбрала служить именно ей. Какаши же для “служения” выбрал божество с именем Райдзин.       После встречи с той женщиной на фестивале, я понимала, что все это лишь пыль в глаза несчастных смертных людей. Она упоминала о вселенной, а не о Богах, когда говорила о моей судьбе. Не Боги отправили меня в прошлое, не они дали мне шанс все исправить и запутали еще сильнее. Я здесь для того, чтобы остановить возможные предательские действия со стороны монастыря — не больше, не меньше.       Одним из главных и занимающих больше всего времени занятий послушников была медитация. Ей я сейчас и занималась, чтобы немного расслабиться и опять таки перестать думать. Некоторые делали это на улице, но я выбрала храм Аматэрасу-о-миками, потому что здесь было пусто. Я уже выучила правила монастыря, то в каком положении должно быть мое тело, как мне двигаться и так далее, но после первого дня здесь я больше не видела настоятеля и никого подозрительного среди посетителей не замечала.       Мне не хотелось торчать здесь слишком долго, не очень легко быть девочкой среди целой оравы мальчиков. Хоть они и придерживаются всех правил, но… все это слишком сложно для меня — от купания до базового отдыха. Я постоянно хожу в этих чертовых бинтах и каждый раз, когда у меня есть возможность остаться наедине — залечиваю огромные синяки, что покрывают мои бедра и грудину. Какаши видит все это, но к моему счастью никак не комментирует и молча покидает спальню рано утром и вечером, перед тем, как мы ложимся спать. — Среди новопришедших ты сидишь на медитации дольше всего, — услышав мягкий голос настоятеля я даже не дернулась, лишь открыла глаза и подняла их к изваянию. — Меня это успокаивает, Кийоши-сама, — я сложила две ладони и поклонилась. — Ты один из немногих, кто выбрал службу Аматэрасу-о-миками, — он сел рядом, тоже сложив ладони и поклонившись Богине. — Другие послушники выбирают Богов силы, просят их помочь в обучении. — Я не нуждаюсь в силе, я ищу успокоения, — полушепотом проговорила я. — У тебя есть вопросы.       От этой фразы по моему телу прошлись мурашки. — Как я и говорил… вы первый храм в моей жизни, что поклоняется природе и ее Богам. А что насчет Ниншуу? Ни один монах не рассказал мне об этом, — я повернула голову к настоятелю. — Ниншуу следуют другие храмы, но не мы. Хоть наши монахи и используют чакру в обучении, но в бою они могут полагаться лишь на силу своего тела и духа, — его корпус был натянутым, как струна, но при этом он был полностью расслаблен. — Рюу сказал, что ты быстро учишься целительству. — Я рад помочь монахам нашего храма. К тому же Рюу-сан хорошо меня обучает, — я скопировала позу Кийоши. — Я рад, что ты нашел себя в нашем монастыре, что не скажешь о твоем брате. Он, как и выбранный им Бог “колючий”, словно июльская гроза. — Правда? — я контролировала любую эмоцию на моем лице, потому что монах должен быть олицетворением спокойствия и мудрости. — У него боевой дух, другие монахи и восхищаются и жалуются на него одновременно, — он улыбнулся. — Однако его ум отточен так же хорошо, как и удар. — Он… такой. Я с детства не любил драки, а он… всегда кидался защищать меня, потому что я младше, — вранье, нарушение чуть ли не главной заповеди монастыря. — Верю. Я сам был таким в его возрасте, но после пришел в храм и нашел здесь свое истинное предназначение, — голубые глаза мужчины поднялись к лицу Богини. — Я просил ее о мудрости и прощении и наконец смог найти успокоение. — Во сколько лет вы стали настоятелем? — поинтересовалась я, складывая руки на бедрах. — В тридцать лет. — Так рано… — я тоже повернулась к изваянию. — По сей день я остаюсь самым молодым настоятелем за всю историю этого храма. — А сколько лет храму? — Ему тысячи лет. Люди молились Богам в этих стенах еще до Ниншуу и раскрытия чакры.       Я изучала каждую деталь на одежде статуи богини — нежно-розовые тона ее кимоно с красными “лучами”, идущими будто из самого ее сердца; черные волосы, что достигали ее ног; лицо, наполненное состраданием и неживые глаза, что глядели на пришедших с тоской и состраданием. — С какого момента монахи начали обучаться боевым искусствам? — я повернулась к старшему. — С момента заложения первого кирпичика в этом храме. Часть монахов строили пагоды, другие защищали их от злых духов и недоброжелателей. Первой возвели именно эту статую, чтобы Богиня освещала им путь, не давая ночи забрать их души.       У меня перехватило дыхание от этой истории. Я любила легенды и жадно вырывала их из страниц книг и рассказов преподавателей и родителей, но сейчас для меня это было не больше, чем местная сплетня или россказни, чтобы впечатлить новеньких мальчиков, что пришли к стенам этого монастыря. — Медитация очень важна, Сэтоши, — он перевел тему. — Но колокола на ужин прозвонили еще пятнадцать минут назад. — Простите, я не услышал, — поднявшись, я поклонилась Богине, а после и настоятелю. — Иди, — он махнул рукой и сложил руки в рукавах.

***

      Когда я закончила ужин, Какаши уже сидел в нашей комнате за небольшим столиком. Я разулась, закрыла дверь и села на подушку своего футона, смотря на то, как он перевязывает слегка посиневшие костяшки правой руки. Потом я заметила на его щеке небольшую красно-синюю гематому и придвинулась ближе. — Тебе помочь?       В ответ Хатаке вздохнул, кивнул головой и протянул мне руку с бинтом. Я положила ткань на стол и активировав медицинскую чакру, начала залечивать вероятный ушиб, после перешла к лицу. — Кто это тебя так? — тихо проговорила я, снимая отек, но оставляя синяк, чтобы ни у кого не возникло вопросов. — Старшие. Тренировали фехтование сегодня, — пробубнил он. — Где ты был во время ужина? — Медитировал и разговаривал с настоятелем, — несмотря на то, что мы находились в нашей комнате, из ролей мы не выходили.       После лечения, я все таки перевязала его руку и отстранилась. — О чем вы разговаривали? — он нахмурился. — О религии и истории храма, ничего полезного, — я поджала губы, отрицательно качая головой. — А ты… — Пока не заметил ничего подозрительного.       Я снова кивнула головой и скривилась, прижимая ладонь к ребрам. Когда я не держу осанку — бинты давят раза в три сильнее, чем обычно. — Ты не устал их носить? — мой сенсей нахмурился. — У меня нет выбора, — проговорила я, выравнивая спину. — Используй хенге, — Какаши произнес это так, будто я и не догадывалась, что так можно. — Слишком много чакры уходит, проще использовать бинты.       Мальчик вздохнул и поднялся, возвышаясь надо мной. — Я вернусь через десять минут. — Хорошо, — я кивнула и сразу после того, как он вышел, сняла с себя серую одежду и приступила к ткани, что стягивала грудь и бедра.       Скинув бинты на пол, я надела что-то наподобие очень свободной пижамы и начала скручивать ткань в рулоны, чтобы завтра было удобнее повторять все по новой. Какаши, как и было сказано — вернулся через десять минут и сев на футон, смотрел на то, как я растираю кожу бедер. — Это сильно больно? — Скорее неприятно, — я согнула колени и прижала ноги к груди. — Без хенге на лице ты совсем не похож на мальчика, даже с короткими волосами, — он повернулся к настольной лампе. — Рада слышать, — я улыбнулась.       Он тоже улыбнулся, когда услышал, что я начала говорить о себе в женском роде. — Тебе… нормально, что здесь столько парней? — он сказал это тише, чем раньше. — Нет конечно. Я никак не привыкну к голым задницам монахов в ванной, как бы не пыталась… пытался, — исправилась я. — После этой миссии мне наверное понадобится психолог.       Какаши рассмеялся, а я нахмурилась. — Я серьезно. — Я понимаю. — Вряд ли, — я пожала плечами. — Мне уже осточертело быть постоянно сонным, из-за того, что я моюсь по ночам. — Я тоже не высыпаюсь, потому что мне приходится тебя сторожить, — выпалил он, глядя мне в глаза. — Что? — я подняла брови. — Ну… чтобы к тебе никто не зашел… и утром когда ты переодеваешься тоже. Это ведь главная моя задача на этой миссии.       Глядя на него, я чувствовала, как жар окутывает мои щеки и уши.       Я даже не догадывалась, что он… сторожит меня, пока я купаюсь, потому что когда уходила из спальни — он уже спал и когда возвращалась тоже. — Ясно, — я кивнула головой. — И сколько… раз ты… отгонял кого-нибудь? — Раза три точно, — он тоже слегка покраснел. — Но… они даже не успевали зайти в ванную, пока ты была там.       Я сильнее прижала к себе колени. — Хорошо, спасибо, — я прокашлялась. — Давай ложится спать, нам рано вставать.       Вытащив из-под себя одеяло, я натянула его до самого носа и отвернулась к стене.

***

      Спустя две недели после обнаружения первых побоев на лице Какаши, мы наконец начали помечать что-то странное. Этим странным было уменьшение числа боевых монахов и появлением большого количества гостей.       Я как и прежде “молилась” в храме Аматэрасу-о-миками и время от времени встречала здесь настоятеля, что заводил со мной беседы о религии. Он всегда хвалил мои прогрессирующие способности в целительстве и в последнюю нашу встречу предложил медитировать в храме настоятеля, где также была статуя Богини.       Из-за частых медитаций, мои дни летели с неистовой скоростью. Мне казалось, что скорее я стану каким-нибудь мудрецом и пробужу третий глаз на лбу, а не вернусь домой. Мне не хотелось оставаться здесь дольше положенного, потому что словно снежная лавина на меня надвигались будущие события. Ведьма говорила, что до первой смерти у меня есть три месяца. Прошел уже один, а я до сих пор не продвинулась в своих способностях ни на шаг. Я откладываю чакру, но не знаю, действительно ли смогу как-то ее использовать и вообще делаю ли я это верно. Мне нужно было предотвратить события, о которых я даже не осведомлена. Что именно должно произойти? Кто погибнет через два месяца? Никто не может дать мне ответы на эти вопросы, но я должна сделать все, чтобы изменить будущее, в котором даже не была уверена на сто процентов. — Сэтоши, — настоятель коснулся моего плеча, отчего я дернулась и медленно повернула к нему голову. — Похоже, ты стал еще ближе к душевному спокойствию, раз я не мог до тебя достучатся. — Извините, Кийоши-сама, — я поклонилась сначала Богине, а потом ему, только после замечая гостей. — Ты извини нас за то, что мы потревожили твою медитацию.       Я поднялась на ноги и сложив ладони вместе, поклонилась людям, что стояли у входа. — Я оставлю вас, Кийоши-сама, — тихо проговорила я. — Нет, что вы, останьтесь с нами, — девушка стоящая рядом с двумя мужчинами улыбнулась. — Кийоши-сама многое о вас рассказывал.       Осмотрев внешний вид людей, я поняла, что те не были простыми прихожанами. Они походили на тех, кто руководил жизнями, а не впахивал сутками, молясь Богу земли о хорошем урожае и теплой зиме.       Настоятельно согласно кивнул мне и повел к лавам из светлого дерева в другой части молитвенного зала. Гости заняли свои места, включая старшего монаха. Я встала рядом с ним, пряча руки в серых рукавах. — Как давно вы здесь, Сэтоши? — мужчина, что скорее всего был одного возраста с настоятелем, закинул ногу на ногу, глядя на меня. — Уже три недели, — спокойно ответила я. — Так мало, но о вас уже ходит молва далеко за пределами страны Огня. Мальчик, что полностью познал веру, — женщина с черными, как смоль волосами улыбнулась, обнажая кривые зубы. — Помнится, Кийоши тоже был таким. Он принял постриг уже через месяц после прихода в монастырь.       Я искренне надеялась, что мы успеем разведать все до того, как меня могут побрить налысо. — Думаю, Сэтоши может опередить меня в этом. Он медитирует часами, даже может не есть. Это явно показывает, что он отрекся от материального, — мой наставник улыбнулся. — А ваш брат? Как его успехи? — третий мужчина с залысиной и обвисшим, словно у шарпея лицом осмотрел мой внешний вид. — Он активно учится методом проб и ошибок, — ответила я. — Какаши хорош, как боец, — коротко кинул монах, на что троица переглянулась и кивнула головами.       Я напряглась но не подала виду. — А что насчет остальных боевых монахов? Как много из них готовы помочь стране Воды? Взамен на помощь монастырю конечно же, — лысый феодал растянул противную улыбку. — Сотня монахов готова оказать помощь главным меценатам храма, однако они просят, чтобы сироты страны Воды примкнули к монастырю и стали его послушниками, — голос Кийоши был привычно спокойным, я бы даже сказала холодным. — Так же они слышали, что страна Воды взяла в заложники много мальчиков и девочек страны Огня и просят их освободить и дать им возможность найти убежище в этих древних стенах.       Он обвел взглядом комнату, а я стараясь держать вихрь эмоций внутри себя лишь кивнула головой.       “Ублюдки. Конченые твари, шаннаро!” — взревела “вторая” Сакура.       Я никогда не видела здесь ни одной девочки или женщины, кроме прихожанок. Для меня единственной женщиной в этом аду была Аматэрасу-о-миками, но похоже, что все не так просто, как я думала. — Мы думали, что большее число монахов согласиться нам помочь, — женщина переплела руки на груди. — Все зависит от искренности вашей веры, Мидзуэ-сама, — монах кивнул головой. — Хиджайм, ты слышал? — лысый мужчина засмеялся, пихая друга локтем. — Уймись, Коджи, ты сидишь пред взором Богини, — третий сложил руки вместе и поклонился статуе. — Мы готовы дать храму в два раза больше. — Благодарю, Хиджайм-сама, — Кийоши поклонился, а я сжала кулаки, спрятанные в рукавах.       Дождавшись конца разговора, я поклонилась прихожанам, когда те покинули стены храма. Настоятель остановился рядом и улыбнулся. — Тобой движут чистые помыслы и светлая вера, Сэтоши, — мягко произнес он. — Надеюсь, ты поймешь меня. — Вы хотите спасти детей, что оказались в заложниках. Это доброе дело, — прохрипела я. — Рад, что ты так считаешь, — он соединил руки за спиной. — Сегодня состоится постриг у двоих послушников. Я бы хотел, чтобы ты присоединился к ним. — Это большая честь для меня, Кийоши-сама, — я поклонилась и еще сильнее сжала кулаки.

***

      Очередная тренировка длилась больше шести часов с момента обеда. Казалось, что все кости Какаши просто насквозь промерзли на этом адском холоде. Каждый новый поединок был жестче, чем предыдущий, но чертовы монахи даже бровью не вели на все эти нагрузки, потому что они пришли сюда именно за этим.       Он заметил, что в последние дни “казармы” боевых монахов сильно опустели. А те взрослые, что остались, явно готовились к чему-то. Стараясь быть скрытным, Хатаке пытался разузнать хоть что-нибудь, но все они молчали и говорили лишь о погоде и тренировках. Так, словно их товарищи никуда и не уходили.       Мальчик прислушивался к разговорам в общей столовой и тоже не мог выделить ничего полезного. Но все же он смог уловить новость о постриге, который пройдет сегодня вечером в храме настоятеля. Сакуру на ужине он снова не встретил. Для нее уже вошло в привычку либо не ужинать, либо опаздывать, потому что она мастерски окучивала настоятеля, который не кололся от слова “совсем”. Пойти прямо в его молельню, чтобы сказать своей напарнице об ужине он не мог, поэтому просто пошел в храм Райдзин, чтобы помедитировать перед сном. В этом помещении людей всегда было больше, чем в том, где медитировала Харуно. Практически постоянно она была там одна и даже не замечала, что за ней наблюдает его клон. А может просто делала вид, что не замечает.       Хирузен не ошибся, когда выбрал для этой миссии именно ее. Никто бы не смог так быстро подобраться к настоятелю. Она искусна в общении с людьми, девочка могла быть искренной даже когда лгала от и до. Именно это заставляло Какаши испытывать к ней уважение. Прежде он даже не догадывался, что она настолько хороша в исполнении миссий, что настолько может отодвигать свой комфорт на задний план ради деревни. Именно сейчас он окончательно убедился в том, что она не шпионка и никогда ей не была. Даже если она лгала о чем-то, ему хотелось верить, что эти слова все таки были правдой.       Медитация Какаши длилась не дольше полутора часа, после чего он решил прогуляться и наконец вернутся в комнату, где надеялся встретить Сакуру. Пустая спальня встретила его темнотой. Девочка еще не вернулась, хотя должна была прийти еще полчаса назад.       Развернувшись, он снова вышел на улицу и свернул на тропу, что вела к храму настоятеля. По дороге ему встретилась пара мальчиков из их кельи. Теперь их головы были острижены, а прошлую одежду сменила длинная ряса. Какаши поклонился им, складывая две ладони и пошел дальше. — О, Какаши, а я думал ты будешь с Сэтоши, — рыжий мальчик по имени Дай улыбнулся. — Где? — Хатаке поднял брови. — Ты разве не знал? Сэтоши тоже совершил постриг, настоятель лично сказал, что он может это сделать, — служитель храма не переставал улыбаться, а шиноби Листа нахмурился. — И где он сейчас? — Наверное уже пошел в келью для монахов. Но когда наши уходили, он еще был с настоятелем. — Ясно, спасибо, — Хатаке поклонился и в таком же темпе, пошел к храму.       Уже у входа он понял, что внутри пусто, потому что из молельни не доносилось ни звука. Открыв раздвижную дверь, он осмотрелся и зацепился взглядом за приоткрытый вход справа от изваяния, куда собственно и направился, чтобы отыскать напарницу.       Деревянная дверь вела в длинный коридор. Казалось бы — здесь тоже пусто, но в самом конце, где находилось окно, на стену падала тонкая полоска света. Достав из штанины кунай, Хатаке тихо двигался вперед, постоянно оглядываясь назад. Остановившись возле входа в комнату, он начал прислушиваться к звукам внутри и наконец услышал тихий всхлип.       Открыв дверь, он увидел сидящую в одном углу комнаты Сакуру, что прижимала к себе рясу и одновременно утирала слезы, а в другой части спальни лежал бессознательный настоятель. — Какаши… — зеленые воспаленные глаза направились на чунина. — Прости… меня…