И ещё один верующий

И Я пялюсь на алтарь пустыми глазами, как бездушный свидетель. Касаясь камня, чувство, что он холоден, как мрамор могильной плиты. Но этот мрамор не мой. Не Я лежу под ним, и не мне лежать. Я стою один в этой комнате. Я не грешник, но как тот, кто заслужил быть услышанным, стою здесь, чтобы говорить. Чтобы ты, Папилио, познал мою истину. Не твою. Не их. Мою. Вокруг темно. Тьма. Лишь свечи горят, горят ярко, ярче, чем обычно. Они шепчут мне так много, будто их пламя знает больше, чем кто-либо. Но ты, Папилио, знаешь всё. Ты видел мои руки, когда они обагрились кровью. Ты был рядом, когда я поднимал нож. Ты был со мной, когда они смотрели на меня своими глазами, налитыми слезами, или, может быть, отвращением. Но что для тебя их страх? Что для тебя их жизнь? Они – никто. Они – ничто. "Человек, яко трава дни его, яко цвет сельный, тако отцветет." Ты сам сказал это. Их время пришло. Я был лишь инструментом. Разве не этого ты хотел? Разве не этого ты желал, когда смотрел на меня? Ты знал, кто Я. Ты знал, что я не похож на них. Я всегда был выше их. Всегда стоял над их жизнями. Они ползали в грязи, словно черви. А Я поднимал их вверх, к свету, к тебе. И разве ты не был со мной? Разве ты не ободрял меня? "Не убоишься стрелы, летящей во дни, ни язвы, во тьме преходящей." Это же твои слова, Папилио. Так почему же сейчас ты молчишь? Почему позволяешь мне говорить одному? Разве мои слова не достойны? Разве я не заслужил твоего внимания? Или ты отвернулся от меня, как они? Они смотрели на меня, как на дьявола, но сами гнилы изнутри. Я не прошу прощения. Мне не нужна милость. Я не грешен. Я – то, чем ты создал меня. Если моё существование – грех, значит, грешен ты. Но Я не верю в это. Не могу и не хочу верить. Ты совершенен. Ты – свет, ты – истина, ты – звезда. И Я – такой, каким ты меня сделал. Если я убивал их, то это лишь потому, что ты позволил мне. Если их кровь капала на мои руки, то это потому, что ты отвернул от них своё лицо. Они ничтожны. Они были созданы для того, чтобы умереть. Ты сам это знал. Так почему ты молчишь? Почему ты позволяешь этой тишине разъедать мою душу? Или ты ждёшь? Чего ты ждёшь? Я стою здесь, перед тобой. И Я говорю тебе: прими меня. Прими меня таким, какой я есть. Не суди меня, ибо судить – значит признавать вину. А я не виновен. Я – твой. Я всегда был твоим. Свет… О, свет. Как он невыносим! Я падаю на колени, но не от страха. Нет, это не страх заставляет меня склониться. Это ты, Папилио. Я чувствую тебя. Я знаю, что ты здесь. Твоя суть – это сама чистота. Ты говоришь мне, и твой голос – как гром среди небес. *"Сын мой, николиже оставих тя, во все дни жития твоего, есмь с тобою. И вся деяния твоих видех, и вся ко благу быша. Аще убо разумети возжелавши, разумееши."* Ты принимаешь меня? Я знал, что ты не отвернёшься от меня. Я твой. Я всегда был твоим. Я чувствую, как свет наполняет мою душу, проникает в меня, вытесняет сомнения, страх, боль. Я прав. Я всегда был прав. Но что же это? Что происходит? Свет начинает меркнуть. Вид твой исчезает. И твоя улыбка… больше не милость, а насмешка. Твой облик меняется. Где ты, Папилио? Кто стоит передо мной? Это не ты. Это не тот, кому Я молился. Твои глаза – чёрные, как смоль. А голос приносит гниение. *О, Сильвер. Так желал быть услышанным? Ты услышан. Но не Папилио. Никогда не Папилио. Ты молился ему, но это я смотрел на тебя. Это я направлял твои руки. Это я шептал тебе, когда ты убивал их. Ты не его. Ты мой. Ты всегда был моим. И теперь я дарую тебе мой знак, моё благословение. Ты хотел быть принятым? Будь принят. Но знай: каждое твоё отражение, каждая твоя часть, каждый ты в иных мирах будет умирать. Неестественно. Мучительно. Кроваво. И ты будешь чувствовать это. Слышать их крики. Мольбы. Просьбы. Это мой дар тебе, Сильвер. Это моя печать." Демон исчез так же быстро, как и появился, оставив за собой лишь запах серы. И странное чувство пустоты. Это не мог быть он. Это был ложный свет. Это был демон. Но… а если это истина? Нож лежит на алтаре. Если это так, то пусть моя кровь станет последним подношением. Если это не спасёт меня, это освободит меня. я поднимаю нож. Лезвие проникает в мою плоть, и мое тело падает на холодный пол. Кажется, я вижу свет. Или это свечи. я не знаю. я больше ничего не знаю.