Алгебра

— Мне нужно решение в тетради... Моим почерком... — Хорошо, я скопирую каждую букву. — Правда?

***

Сидя на старом деревянном стуле, я сначала открыл и положил перед собой учебник по алгебре, а затем тетрадь Сергея, в которую должен был сей же час написать решения двух упражнений — восемьдесят четвёртого и восемьдесят пятого. Заняв удобную позу и взяв синюю ручку, погрызенную её хозяином, вероятно, во время глубоких дум на уроках, я принялся аккуратно выводить на листке словосочетание «домашняя работа», копируя почерк моего нового друга. Буквы и цифры, написанные Сыроежкиным, скакали по строкам и будто бы характеризовали его — неряшливого, весёлого, непоседливого мальчика. Часто работы Сергея сопровождались множеством неаккуратных, нелепых зачёркиваний и каких–то бессмысленных рисунков, по всей видимости, созданных им от скуки. Сергей человек, поэтому и поведение у него соответствующее. Такова уж их человеческая природа — совершение каких–либо поступков, не имеющих большого смысла, или ошибок, которые, наверное, должны мне казаться глупыми. Нет. Я считаю, что люди пускай и отличные от меня создания, но прекрасные по–своему. Не страшащиеся неточностей, погрешностей, потому что они не значат о неисправности, а лишь подчёркивает ту принадлежность к чудесной несовершенной природе. Что это сейчас во мне? Человеческое ли? Или канон программы, по которой я должен функционировать? Этот неожиданный поток мыслей, взявшийся из ниоткуда... Про людей. Это сложный вопрос, и, пожалуй, я оставлю его на потом. Громкий голос размышлений совершенно не помешал мне в быстром темпе записать решение первого номера, и я быстро пробежался глазами по тексту второй задачи. По сложности я бы оценил её так же, как и первую: довольно простая. Подумав и отыскав в своей голове минимум пять путей вычисления ответа данного задания, я решительно выбрал тот, в котором присутствовали интегралы. Человек удивителен и великолепен, прямо как решение этой алгебраической задачки, да и, наверное, как любая наука. Наблюдение за человеческими повадками, изучение таких прелестных ощущений, как любовь, дружба, честность, добродушие и других сравнимо, например, с чтением учебника по углублённой латыни или разбором сложных вопросов по физике — словом, одно удовольствие. На протяжении всей жизни человек ощущает море различных чувств и эмоций — от счастья до безнадёжности. Я бы хотел испытать многое из палитры людских настроений и надеюсь на то, что когда–нибудь этому научусь. Ведь это так красиво и чувственно — плакать от радости, искренне смеяться, ощущать на себе ту самую человеческую любовь и проявлять эту любовь в отношении других хороших людей. Я лучше всмотрелся в то, что только что написал. Абсолютно каждая буква была скопирована с почерка Сергея и идеально выведена. Сегодняшняя домашняя работа вышла чище других, потому что в ней нет никаких изъянов, пускай слова и цифры кривые. Я надеялся, что Серёжа заметит мои старания, открыв тетрадь завтра на уроке, и мысленно положительно оценит их. Всё–таки, я хотел как лучше. Лёгкими движениями я закрыл тетрадь «ученика 6 «Б» класса Сергея Сыроежкина», как было начёркано на ней косыми буквами, будто второпях, и заметил, как сильно она была помята и потрёпана. Опять следствие человеческой деятельности. Неаккуратное отношение к незначительным, но очень важным вещам, которое в результате может принести проблемы. Я бы не стал так обращаться со школьной тетрадью ни в коем случае. Всё же, что я представляю из себя и чемкем на самом деле являюсь — запрограммированной машиной с ограниченным количеством функций или вольным человеком, который способен делать всё, что ему угодно? Я ощущаю внутри себя что–то, что возможно походит на человеческое удовольствие, когда безошибочно выполняю какую–либо деятельность, когда решаю задачи и когда помогаю в чём–то профессору или Сергею. Но не это ли всё — моё предназначение? Я создан для производства идеального, логического, не опровергаемого, для помощи людям, ибо они не способны на то, на что способен я, робот. Но если такова моя судьба, почему в моём электронном мозге время от времени появляются эти мысли о людях и их прекрасной природе? Почему я, читая книги о собаках и прелестях людской дружбы начинаю хотеть ощутить это: мягкую шерсть под рукой или помощь близкому в трудный момент? Почему меня так манит человек? Кажется, это как раз таки оно, то самое человеческое, во мне... Ох, и как я был бы рад хоть на минуту стать настоящим человеком.