Клеймо

Глава 5. Трофей

When the party’s over — Billie Eilish

Каково это — быть счастливым, беззаботным, защищённым или любимым? Что-то похожее я чувствовала рядом с Альмой. Она была молчалива, немного отстраненной, но рядом с ней я ощущала себя особенной. Единственной. Альма заботилась обо мне, переживала. Возможно, даже любила, но по-своему — безмолвно. Мы находили утешение друг в друге, как два потерянных одиноких человека. Лучше всего мне знакомо другое чувство — боль. Физическая, душевная, она так глубоко проросла, что уже кажется частью меня. Родной. Сейчас я стою, подвешенная на цепях, в полуобморочном состоянии. Прикованные руки заледенели и онемели от отсутствия притока крови, которая застоялась в ногах, увеличивая их в размерах. Я долго тряслась от холода, пробиравшего до самых костей. Совершенно не чувствую своего тела. Оно словно чужое, парализованное, совершенно не отзывается на мои сигналы. Сколько мне ещё висеть? Сколько времени я уже провела здесь? Хозяин назвал пытку своей милостью. Психопат! Значит, он не оставил меня висеть умирать. Когда с меня снимут эти кандалы? Когда я смогу наконец принять горизонтальное положение? Сейчас бы подняться на этаж выше. Те бетонные стены больше не кажутся такими угнетающими. Вернуться бы в свою комнату, закутаться в тёплое одеяло с головой, хотя бы немного согреться… Всё же в «Надежде» было не так уж плохо… Да, там тоже был палач в лице сеньоры. Но я хотя бы знала, чего от неё ждать, понимала её границы. А вот безумие мистера Рейджа не знает предела. Его невозможно предугадать. Каждый мой проступок делает его пытки всё более изощрёнными, словно он находит в этом какое-то извращённое удовольствие. Пора признать очевидное: я принадлежу ему. Теперь он может делать со мной всё, что ему вздумается. Бесполезно сопротивляться, строить планы на побег или тем более мечтать о нормальной жизни. У каждого в этом мире есть своё место, своё предназначение. Моё — подчиняться своему хозяину. Сначала это была сеньора. Теперь — мистер Рейдж. Цепочку правильных мыслей прерывает долгожданный звук — скрип железной двери. Она наконец сдвигается с места. Входит Рон. Никогда прежде я не была так рада видеть его, как сейчас. Мои губы едва заметно растягиваются в слабой улыбке, но радость тут же оборачивается болью — трещины на коже, оставленные хозяином, мгновенно углубляются, и из них просачиваются капли крови. Даже простая улыбка приносит боль. Рон с непроницаемым выражением лица медленно приближается. Его горячие руки обхватывают мои обледеневшие запястья. Хоть бы он подержал их подольше, не отпускал… Он не бросает ни единого взгляда на моё обнажённое тело. Ловко и быстро снимает оковы, затем поднимает меня на руки, уложив животом вниз. Может, он старается не касаться свежих ран на моей спине, чтобы не причинить ещё больше боли. А может, просто не хочет испачкаться кровью. Это не имеет значения. Главное, что сейчас он держит меня. Его тепло словно возвращает меня к жизни. Он выносит меня из пыточной, куда я обещаю себе больше не вернуться. Сделаю всё, чтобы никогда сюда не попасть. Урок усвоен… Мы заходим в комнату, и я понимаю, как же я рада ей. Всё познаётся в сравнении. Эти серые стены, скромная мебель сейчас кажутся мне настоящим спасением. Рон осторожно укладывает меня на кровать, не произнося ни слова, он разворачивается и покидает комнату, оставляя меня в одиночестве. Я пытаюсь пошевелить конечностями, но попытка обрывается, даже не начавшись. Во-первых, я не понимаю, двигаются ли они вообще. Во-вторых, на это требуется хотя бы капля энергии, которой у меня просто нет. Даже веки поднять не могу. Я просто лежу в той позе, в которой оставил меня Рон, как свежий труп. Разум затуманен, я где-то между реальностью и забвением, словно под воздействием волшебных таблеток. Вот бы провалиться в глубокий, бесчувственный сон и больше не проснуться. Вдруг слышу стук каблуков в коридоре. Нейт. Звук приближается, и через мгновение дверь открывается. Шаги становятся всё громче, пока не останавливаются возле кровати, на которой я лежу, раскинувшись, словно кукла. — Мда-а-а… Знатно он раскромсал девочку. И как это теперь исправить? — бормочет она себе под нос. Голос звучит сдержанно, но раздражение сквозит в каждом слове. Её шаги удаляются, и снова раздаётся знакомый скрип двери. Она ушла. Я снова одна. И пусть. Просто оставьте меня в покое. Не трогайте, не говорите, не приближайтесь… Желательно никогда. Сознание постепенно возвращается, когда до слуха доносится отдаленная и неясная перепалка, словно из-под толщи воды. Расслышать удается спустя время. Узнаю голоса Ливия и Нейт: — … надо везти ко мне, здесь нет необходимых условий и препаратов, — настойчиво говорит мужчина. — Босс ясно дал понять, что она не покинет стены клуба. Делай, что надо, выполняй работу, за которую тебе платят, — холодно и резко перебивает Нейт, её голос набирает обороты. — Это займёт много времени! Если хочешь, чтобы я быстрее привёл её тело в товарный вид, и она снова начала приносить прибыль, повторяю: её надо везти ко мне, — не унимается Ливий. В его голосе звучит нечто похожее на беспокойство, будто он действительно переживает. — Ты подлатай её, а об остальном мы позаботимся сами, — холодно отрезает Нейт, её тон пропитан безразличием. Слова застревают у меня в голове. «Подлатать». Интересно, насколько всё плохо? Мысль прокрадывается в сознание. А вдруг это мне на руку? Кто захочет платить за шлюху с уродливым телом?

***

Вместо того, чтобы лечить меня у себя, Ливий сам перебрался в клуб. Первое, что он сделал, установил в меня мочевой катетер, так как я не могла встать, чтобы справить нужду. Лежала я исключительно на животе. Поясница ужасно болела от неменяющегося положения. Одна пачка раствора на капельнице сменялась другой, поддерживая во мне жизнь. Два раза в день врач накладывал на мои спину и ягодицы компрессы с вонючими составами, которые лишь немного облегчали зудящие раны. Он ни разу не спросил меня о метках, просто делал свою работу. За эти дни он мне показался адекватным. Мы говорили немного, странных замашек я больше не наблюдала. Самочувствие начало улучшаться на пятый день. Раны заживали медленно, но уже не было той невыносимой боли. Я просто жаждала встать под душ, почувствовать струи горячей воды, отмыться от того дня. Ежедневное протирание тела влажными салфетками Ливием не давало того ощущения чистоты, в котором я так нуждалась. Дия была в шоке, когда увидела меня в таком состоянии. Но вместо причитаний и жалоб о моей глупости и неугомонности, она была как никогда молчалива. Я ожидала её упрёков, но она молчала, будто сама была не в себе. На вопрос, сколько времени меня держали в подвале, она так и не ответила. Она либо делала вид, что не услышала, либо вдруг находила повод уйти. Ливий почему-то осматривал её несколько раз. И когда я расспрашивала, случилось ли что-то с ней, она пожимала плечами и улыбалась. Это было странно. Совсем не похоже на неё.

***

Прошло две недели

С утра, во время перевязки, в комнату вошла Нейт с недовольным выражением лица. — Ну что там? — обратилась она к Ливию. — Уже гораздо лучше. Молодой организм быстро восстанавливается, — ответил он. — Отлично. Значит, сегодня выйдешь на смену, — произнесла она грубым тоном, не вопрос, а утверждение. — Не помешает дать ей немного больше времени. Раны ещё не до конца зажили, — возразил Ливий. — Я и так дала слишком много. Здесь вам не санаторий, а работа, и она не ждёт. Будешь сегодня на обслуживании столов, считай, вошла в положение, — сказала она, не оставляя места для дальнейших споров. Препираться не имело смысла. Это был приказ, и, вероятно, исходил он не от неё. Платье, принесённое вечером на новую смену, было самым скромным из всех, что я когда-либо носила здесь. Эластичная черная ткань облегала тело от шеи и заканчивалась под ягодицами. Без рукавов. А «изюминка» — голая кожа по бокам, открытая от подмышек до самого края платья. Белья в пакетах не было. Мои глаза, широко распахнутые от удивления, говорили больше, чем слова. — Сегодня без трусиков, — с насмешкой сказала стерва и хохоча вышла из комнаты. В очередной раз стою перед зеркалом, готовая к новой смене. Ливий постарался — повязка не выделяется через тонкую ткань. Макияж, аккуратно уложенные волосы, дорогое платье… Даже не скажешь, что ещё две недели назад я походила на живой труп. Атмосфера клуба остается неизменной — всё так же источает грязь, которая с каждым днём кажется привычной и частью которой становишься со временем. Я обслуживаю столы, как запрограммированный робот: улыбка, приветствие, приём заказа, его подача. И так снова и снова, пока Нейт не подходит, берет под руку и не орет мне в ухо: — Этими столами займется Джоанна, а тебя ожидает твой клиент, — я впадаю в ступор, какой еще клиент, я еле передвигаюсь, не то чтобы кого-то удовлетворять. — Но я… — договорить не удается. — Да успокойся ты, просто обслужи стол боссов, — раздраженно бросает и отпускает руку, когда мы доходим до барной стойки. Сколько бы я сегодня его ни искала — не находила. Когда же он успел появиться? Если мне всё-таки придётся идти в красную комнату, первым делом покажу ему свою спину. Он слишком напыщенный, чтобы иметь дело с подпорченным товаром. Такую, как я, не захочет. Ведь не просто так не пользовался другими девушками. Он откажется от меня, а я избавлюсь от одной большой проблемы. Да! Так и поступлю.

Амен

Застолбив Мию, как она представилась, я думал, что она перестанет занимать мои мысли. Дрожащий голос, заплаканные дикие глаза, сексуальное тело, которое сначала извивалось в танце передо мной, а потом трепетало под ладонью — все это возвращало меня в ту ночь. Кадры сменялись один за другим. Улыбку вызывал момент, когда она, смущенная, с красными щеками прикрывала свою грудь. Последнее, что я хотел в ту ночь, — это покинуть комнату. Если бы не её возраст, от меня бы её ничего не спасло. Придя домой изголодавшимся, первым делом нагнул Агнию, чему она была только рада. Дикий животный секс, вот чего требовал член в штанах. Помог он лишь на короткое время. Несколько недель от предложения Тизиана посетить стрипушник я отказывался, не желая вновь ее увидеть. Когда поступило очередное, не удержался и согласился. Несколько часов поисков по залу малышки были потрачены впустую. Она так и не появилась в тот день, это лишь разозлило. Проявлять интерес, спрашивая, где моя наложница, я был не намерен. Тем более после инцидента с Рейджем вновь интересоваться семнадцатилетней шлюхой значило выглядеть, как кретин. За игрой в бильярд у меня дома, Браун поведал о странном случае. Как одна сумасшедшая сбежала из клуба и села к нему в машину, утверждая, что ее удерживают насильно. Немного поразмыслив, вспомнились сразу мольбы Мии, боязнь остаться со мной наедине, реакция на первый секс, брошенная фраза, чтобы не заказывал её больше. В голове все складывалось, как пазл. Зная семейку Рейдж, спокойно допускаю, что они могут заниматься такой хуйней. Но главное правило картеля: ни при каких обстоятельствах не влезать в чужие дела. Я и не намерен. Последствия непоправимые. Тизиан был крайне удивлен, когда я, не дождавшись от него предложения поехать в Рейдж, сам это сделал. Трогать малышку по-прежнему не собирался, лишь понаблюдать. Страх ей к лицу, а попытки его скрыть — еще больше. С самого порога прохожусь взглядом по залу в поисках её. Поднимаясь на второй этаж, нахожу. Она стоит боком ко мне у одного из столов и улыбается, ямочка на щеке делает её милее. Красивая. Я не сразу замечаю, как уголок моих губ невольно поднимается от того, что доволен тем, что вижу. Мы садимся за стол, и к нам подходит фигуристая чернокожая официантка с белоснежной улыбкой. Нет, нужна другая. Не давая ей возможности поприветствовать нас: — Поменяй её на Мию, — обращаюсь к Ашу. Он неожиданно теряется, слегка хмурится, задумавшись, а в следующую секунду его лицо расплывается в хитрой улыбке. Девушка мгновенно меняет выражение лица. Её глаза, полные растерянности, бегают от меня к своему боссу. — Я смотрю, дружище, тебе, наконец, приглянулись мои девчонки, — он не упускает возможности поддеть. — Не я виноват, что тебе впервые удалось найти стоящую моего внимания, — бросаю, теряя интерес к беседе. — А когда я упустил момент, что моему другу по вкусу пришлась местная шлюха? — удивленно спрашивает Тизиан с ухмылкой. С ним я не обсуждал мою новую увлеченность. Узнай он об этом, еще чаще зазывал бы меня сюда. — Ты меньше трахайся, может замечать начнешь, что вокруг происходит, — подшучиваю, выгнув бровь. — По-твоему, для чего я сюда приезжаю? Правильно. Трахаться! — придурковато отвечает на свой же вопрос. — Милая, потеряйся. Сегодня нам нужна Ми-и-я, — Аш возвращает свое внимание к девушке, а, произнося имя, поворачивает голову ко мне. Официантка следует приказу и покидает нас. Тизиан, не теряя времени, достает из внутреннего кармана пиджака гриппер со снегом. — Угощайтесь, — кидает пакетик на стол. Рейдж берет его, открывает, мизинцем набирает небольшое количество порошка, и приложив палец в каждую ноздрю, вдыхает. Закатив глаза, втирает дозу наркоты и откидывается на спинку кресла. — Колдмэн, а ты? Не желаешь оттянуться? — поиграв бровями, продолжает. — Чистейший, ты ведь сам знаешь. Я лишь отрицательно кривлю лицо, давая понять, что не сегодня.

Hush Hush — Klergy, Mindy Jones

Эва

Снова поднимаюсь на второй этаж, как в первый день. Мандраж не унимается. Сердце бьется так сильно, что кажется, вот-вот разорвёт грудную клетку, а дыхание становится тяжёлым, как если бы воздух стал тягучим. Глубокие вздохи, прерывистые выдохи, ничего не помогает. Каждая встреча с ним — настоящее испытание. Главное — не упасть на него, как тогда. Это и стало причиной моих страданий. Почему я вообще сейчас думаю об этом? Ноги, не слушаясь, начинают дрожать на высоких шпильках. Только этого не хватало — запутаться в собственных ногах и распластаться перед ним. Думая о глупостях, не замечаю, как поднимаюсь на этаж. За столом сидят хозяин, насильник и третий — с длинными волосами. Вижу босса, с которым не сталкивалась с самого наказания, и тело бросает в холод, будто окунули в ледяную воду. Дрожь пронизывает каждую клетку, и с трудом удается удержать поднос, который словно становится тяжёлым, как сама тревога, сжимающая грудь. Первым порывом — бежать вниз, на минус второй, спрятаться. Но я могу лишь продолжать выполнять свою работу. Стараюсь выровнять дыхание, скрыть волнение, натягивая на лицо искусственную улыбку. На дрожащих ногах с подносом в руках я подхожу к столу. Они поглощены разговором и меня не замечают. Я надеюсь просто оставить стаканы и исчезнуть, не привлекая к себе внимания. — Приятного отдыха, — мой голос предательски дрогнул, выдав все внутреннее напряжение. Все втроем замолчали и повернулись ко мне. — А вот и моя милашка Ми-и-ия, — игриво произносит хозяин, ухмыляясь. Он смотрит на меня, склонив голову набок, и ловит мой взгляд. Я быстро отвожу глаза, в страхе и нервозности цепляясь за стекло. Застываю с подносом в руках, не зная, кому что поставить. Кто из них что пьет? О содержимом стаканов я напрочь забываю. В одну секунду накатывает паника. Улыбка исчезает, а брови искажает нервное напряжение. Глаза бегают истерично от подноса на хозяина, затем на насильника. Стаканы, длинноволосый, насильник и вновь хозяин. Я почти готова расплакаться прямо здесь и сейчас. Вдруг Колдмэн, откинувшийся на кресле, выпрямляется. Не вставая с места, приблизившись, забирает из моих дрожащих рук стакан и поднос. Он смотрит на меня с удивлением, а я на него испуганно. Я не справилась с обслуживанием самого важного стола и теперь знаю, за это меня точно ждёт наказание. Мой взгляд автоматически ищет палача. И я понимаю, что ему нравится мой испуганный вид, иначе как ещё объяснить его хищный оскал?

Амен

С момента, как подошла малышка, она ни разу не взглянула на меня, но не отрывала испуганного взгляда от Аша. Я и раньше замечал страх на её лице, но сегодня он был другим — первобытным, животным. Чем она так напугана? Я перевожу взгляд на Рейджа, и его безумный вид только усиливает напряжение. Девчонка хватает стаканы и замирает, её тело словно каменеет. Я вижу, как она начинает явно нервничать. На лице ужас. А её большие напуганные глаза бегают по нам, будто мы загнали её в угол, готовые растерзать. Я жду секунду, другую, но не выдерживаю. Приближаюсь и забираю из её рук стакан с подносом, в которые она крепко вцепилась. Её лицо становится ещё более жалким, а в глазах появляется пелена слёз. Взгляд снова перемещается с меня на Аша, и я следую за ним, замечая, что он не отрывает своего. Она боится его. Он запугал её, что-то сделал. Неспроста девушка так боится. — Ты можешь идти, — спокойно произношу, глядя в глаза. Она ловит мой взгляд, но не осмеливается сдвинуться. Снова смотрит на своего босса. — Иди, ты свободна, — повторяю, чтобы ушла уже. Я вижу, что ей становится хуже, но она меня не слышит, продолжая молча встречать взгляд этого мудака.

Эва

— Милая Мия, не хочешь к нам присоединиться? — он открыто насмехается надо мной, видя мой страх. На глазах уже скапливается влага — вот как он влияет на меня. Он подавляет, подчиняет себе всё моё естество, которое, несмотря на это, сопротивляется. — Может, станцуешь для нас? Амен, ты знаешь, она очень хороша в этом, — он поворачивается к нему, его фраза звучит, как издёвка. Нет! Только не это! Так я еще не унижалась. Мой взгляд сразу смещается на Амена, у которого челюсть сжимается от напряжения, словно он недоволен от слов хозяина. — О-о-о, да-а-а. Она действительно шикарно двигается, — вмешивается третий. Я поворачиваю голову в сторону голоса, и там… Будь я в хорошем настроении, наверняка громко рассмеялась. Ведь там сидит мистер Браун. Тот самый мистер Браун, из-за которого меня поймали и снова вернули в этот ад. Тот, из-за которого меня выпороли и оставили висеть. Каждый из этих ублюдков — причина моих свежих ран. Если бы сейчас у меня была пушка, я бы не раздумывая вставила каждому по пуле, размозжила бы их головы к хренам собачьим. Пушки нет, как и смелости, потому я буду дальше стоять и слушать, пока дьявол во плоти издевается надо мной. — Ну же, Мия, станцуешь для своих хозяев? — Нет! — грубым тяжелым тоном встревает Колдмэн. — Почему же? Ладно, хотя бы сядь на колени к своему хозяину, удели ему свое внимание, ласку, покажи, насколько ты хороша. Что он несет? Прямо здесь? Перед всеми? И вообще о ком он? О себе или Колдмэне? Что из этого хуже, танцевать или сидеть на коленях? На чьих? Выбора у меня все равно нет, придется делать, что велит. Видя мой вопросительный взгляд, он лишь коротко кивает подбородком в сторону сидящего рядом Амена. Придется это сделать, немного посижу и сбегу. А если он захочет продолжения? Покажу ему спину! Точно, СПИНА! Я делаю шаг в его сторону, как вдруг слышу утробный злой голос: — Отъебись от нее, Рейдж, — это говорит Амен Колдмэн. Амен Колдмэн? Тот, который меня изнасиловал? Он что, за меня заступается? Или не хочет быть замеченным… со шлюхой? Мужчина, разгневанный, смотрит на хозяина, а тот лишь улыбается в ответ. Амен поворачивается ко мне и менее грубо обращается: — Уходи уже. Да не могу я! Твоё слово ничто для меня, Колдмэн, пока не позволит мой настоящий хозяин, тот, кого я должна слушаться. Босс замечает, что я не поддаюсь, и, довольный, расплывается в широкой улыбке. Он наконец отпускает меня со словами: — Какой ты скучный, Амен. Ладно, проваливай. Второй раз повторять не пришлось — я развернулась и поспешно покинула очередную пытку, не позволяя себе оглянуться. Тело дрожало с такой силой, что казалось, вот-вот оно не выдержит. Я едва сдерживала слёзы, которые были единственным выходом из этого кошмара. Забежав в уборную, я захлопнула дверь и, словно загнанный зверь, сползла по холодной поверхности кабинки, в тишине сжимая губы, чтобы не выдать себя. Внутри меня всё рушилось, но я не могла позволить слезам быть услышанными. Больше за смену я не поднялась наверх. Ссылаясь на боли в спине, попросилась уйти пораньше, а Нейт на удивление разрешила.

Амен

Второй раз за последнее время мне захотелось раскатать Рейджа лицом по всем поверхностям. Не могу понять, что такого Мия могла сделать, что этот упырь напугал её до смерти. Что скрывается за её страхом? Такой взгляд я наблюдал на лицах предателей, чьи жизни с удовольствием отбирал. Это были последние мгновения их жалкого существования. Меня распирает от злости, что мои слова она игнорировала и ждала разрешения этого уебка. А уебок, пользуясь властью, которую имеет над нею, упивался её страхом. Тизиан ушел к своей бляди, оставляя нас одних. — На каких условиях она у тебя работает? — Кто? Твоя шлюха? — сразу заинтересовывается. — Мия, — сквозь сжатые зубы произношу. — А что? Зачем тебе эта информация? — снова появляется раздражающая улыбка. — Я её выкуплю. Сколько ты за нее хочешь? Наигранно прыскает в кулах и громко смеется. — Дружище, все девчонки в твоем распоряжении, выбирай любую. Я тебе её подарю. А ту, что ты хочешь, Мию, не отдам ни за какие деньги, — его красные глаза загораются в азарте. — Чем она отличается от других? Почему именно она на особом счету? — девушка не просто шлюха, не просто так он ее держит. Жадный до денег Рейдж, как бы много у него их ни было, зная моё финансовое положение, уже должен был бы воспользоваться моментом. Но он не делает этого. Что он скрывает? Кто такая Мия? — Скажем… неравнодушен к ней. — По этой причине она зарабатывает телом? Рейдж с глупым выражением лица пожимает плечами и осушает стакан. Он четко дал понять, что торговаться не намерен, а второй раз я не предлагаю. После неудавшихся переговоров больше не было смысла здесь находиться. Не дождавшись Тизиана, я один покидаю клуб.

Эва

Спать нормально не удается из-за мигрени. Лекарств нет, они мне запрещены после попытки суицида. Пока несколько часов кручусь на кровати, я успеваю избить подушку с одеялом. Раздражение от боли в спине, голове или от того, что происходило на смене? Каждое слово хозяина, сказанное с насмешкой, его взгляды и взгляды насильника, моя уязвимость — всё это прокручивалось в голове снова и снова. Я ненавидела себя за свою слабость, за ту покорность, которую проявляла к ним, за каждое своё действие и бездействие. Всё, что было сделано, казалось мне предательством самой себя. — Двигайся быстрее, времени мало, у тебя несколько часов. Я привстаю, пытаясь понять, кто это так громко заходит в комнату. Почему они тревожат меня так рано, ведь у нас ещё есть время для сна. Естественно, это Нейт. Она вообще когда-нибудь спит? Создаётся впечатление, что эта женщина родилась только для того, чтобы раздражать окружающих. Меня, в частности. Я замечаю, как в мою сторону движется железная конструкция на колесиках, на которой висят миллионы блестящих платьев, сразу видно, что они дорогие. За конструкцией появляется низкая полненькая женщина с кудрявыми волосами и очками на носу. На её шее висит метровая лента — похоже, это портниха. Что здесь происходит? — Вставай давай, надо определиться с нарядом, — как собачонку, кистью зазывает меня Нейт. — Что? Какой наряд? Зачем? Мы никогда ведь… — Сегодня ты будешь сопровождать босса на одном очень важном мероприятии. Такой чести не было ни у одной из девушек, так что веди себя хорошо и помалкивай, — с каждым словом её глаза расширяются, а брови ползут вверх. — Я не согласна, — неуверенно отрицательно мотаю головой. Кто знает, что за мероприятие он посещает, и что там вообще делают? И как спокойно находиться рядом с ним, сопровождать, как выразилась Нейт, зная, что он со мной вытворял? — С каких пор нам нужно твое согласие, дорогуша? Сказано «надо» — значит, молча выполняешь! — она мгновенно заводится, и лишь яд не сочится изо рта этой гадюки. Я замолкаю и встаю. Тем временем женщина перебирает вешалки в поисках подходящего платья, к ней присоединяется Нейт. Каждая поочередно прикладывает наряды ко мне, обсуждая их сочетаемость с моей внешностью, дресс-кодом и необходимостью прикрыть спину из-за ран. Одно я знаю точно — мероприятие важное и помпезное. Спустя полчаса тщательного подбора наряда платье найдено. Оно оказалось немного велико, и Дейзи — та самая портниха — протыкает иглами метки по моим меркам. Она спешно покидает комнату, чтобы подогнать его под меня. Нейт отправляет меня в душ, сообщив, что скоро прибудут стилисты, чтобы заняться моим лицом и волосами. Я, как всегда не понимая, что происходит, послушно бегу выполнять приказы. Стилисты, завершив свою работу, покидают помещение, как и портниха, которая принесла в спешке наряд. Наложив на спину новые повязки, Дия помогает мне надеть платье. Немного неудобно из-за облегающей ткани, но вид того стоит. Белое короткое платье ярко контрастирует с моей смуглой кожей. Оголенные худые плечи и ключицы выглядят особенно привлекательно благодаря отсутствию бретелей. С одной стороны ткань собирается в цветок и плавно спадает на загорелое бедро, придавая образу элегантность и легкость. Впервые в отражении я по-настоящему нравлюсь себе. Не выгляжу пошло, не похожа на девушку на одну ночь. Я привлекательна, нежна, невинна. Это я — Эвтида Меренс. Нейт не заставляет себя ждать, и мы направляемся в зал. По пути персонал поворачивает головы, провожая меня взглядом. Девочки снова недобро перешептываются. Будь моя воля, я бы с удовольствием уступила им свое место. Ведь я не знаю, куда меня ведет этот псих, и что меня там ждет. В голове разыгрывается фантазия с не слишком хорошим сюжетом. На стук наших каблуков стоящий спиной босс оборачивается. Его скучное лицо мгновенно приобретает изумление и довольство одновременно. Он присвистывает, а его огненные глаза скользят по мне сверху вниз и снизу вверх, исследуя каждую деталь. — Если бы не знал, кто ты такая, я бы за тобой приударил, милая, — а я бы выцарапала тебе лицо, хочется ответить, но я молчу и смотрю в пол. Он берет с барной стойки серую коробку: — Мишуры не хватает для полной картины, — не отрывая взгляда от меня, протягивает её Нейт. Она спешно открывает коробку, и перед нами предстает комплект украшений в виде змеи, состоящий из серег, колье, браслета и кольца с прозрачными камнями. Это невероятно красиво и очень дорого. Я перевожу удивленный взгляд с коробки на хозяина. — Не обольщайся, это на один вечер, — он с наигранной жалостью произносит. Стерва надевает на меня эту мишуру, и мы с боссом покидаем здание. Сердце скоро раздробит ребра от волнения. В голове, как на старой фотопленке, проносится та ночь. Жалкая попытка побега, то, как меня обратно тащил охранник, и наказание человека, который в эту минуту открывает передо мной дверь роскошного автомобиля. На улице светло и тепло, многолюдно. Жизнь кипит, время идет. Только в этой каторге всё замирает, где мы проживаем один и тот же день снова и снова, лишь лица иногда меняются. Мы сидим на заднем сиденье. Мистер Рейдж что-то печатает на своем телефоне. Когда-нибудь он будет и у меня. Еще в приюте я мечтала об этом устройстве, но сеньора запрещала им пользоваться даже персоналу во время рабочего дня. Поворачиваюсь и едва прижимаюсь лицом к окну. Неотрывно смотрю за происходящим. Этот город мне чужд, но я счастлива просто понаблюдать за ним. Сама того не замечая, я улыбаюсь милой собачке, что вертится вокруг хозяина, чернокожему велосипедисту с дредами, который эмоционально подпевает песне, звучащей из больших наушников. Рядом две бабушки, смеющиеся, держат в руках стаканчики с кофе. Молодая пара страстно целуется, несмотря на окружающих. Завораживающий вид за окном на мгновение отвлек меня, но горячая ладонь, внезапно оказавшаяся на обнажённом бедре, моментально возвращает в реальность. — Ты же знаешь, как нужно себя вести? — его голос низкий, настойчивый, словно ударом разбивает моё внутреннее спокойствие. Паника прокатывается по телу волной. Я молча киваю, дважды, как заведённая кукла, и с трудом сглатываю ком в горле. Его большой палец лениво скользит по коже в жесте, который он, вероятно, считает одобрением. Мой взгляд прикован к его руке, единственное желание сейчас скинуть её с себя, раз и навсегда. Но он, не торопясь, убирает её сам. И тут же, как хищник, осторожно отбрасывает с моего плеча прядь волос, открывая себе доступ к шее. Я замираю, когда он склоняется ближе, а его губы касаются кожи едва ощутимо. — Если будешь умницей, я щедро награжу тебя этой ночью, — шепчет он мне в ухо, и от этих слов хочется закричать. Ещё один короткий поцелуй, и он отстраняется. Моё тело застывает в ужасе, а глаза расширяются сами собой. Награда? Как мне сказать, что я не хочу никакой награды? Может, разозлить его, чтобы избежать этой ночи? Но что тогда? Наказание? Лучше уж наказание, чем быть игрушкой в руках этой гнили! Теперь вид за окном не имеет значения, он меня больше не интересует. Лишь его слова звучат в моей голове раз за разом. Нужно что-то придумать, как угодно. Я не лягу под него! Не позволю себя использовать! Машина плавно останавливается у величественного здания. Водитель спешно выходит и открывает дверь мистеру Рейджу. Тот обходит автомобиль и словно невзначай протягивает мне руку, безмятежно ожидая, пока я приму её. От самого автомобиля проложена красная ковровая дорожка, ведущая по лестнице вверх. Хозяин притягивает меня к себе, держит большой ладонью бедро, и мы поднимаемся в здание. Пройдя через зал с ресепшеном, я понимаю, что это отель. Далее мы попадаем в более просторное помещение, наполненное светом и живыми разговорами. Гости беседуют между собой, попивая алкоголь из бокалов, а в воздухе звучит приятная классическая музыка. Мистер Рейдж время от времени останавливает меня, чтобы поздороваться со знакомыми. Некоторых из них я уже видела в клубе. Пока мы идем, я замечаю, как по всему периметру стоят охранники. У каждого окна, двери, на каждом этаже. Они внимательно оглядывают помещение, переговариваются и слушают что-то в наушниках. Мы проходим дальше и останавливаемся рядом с группой людей, стоящих у коктейльного стола. — С юбилеем нас, друзья! — громко прикрикивает босс, привлекая к себе внимание. К нам оборачиваются мистер Браун с пучком на голове и мой насильник, Амен Колдмэн, в сопровождении двух женщин. Я остаюсь ошеломленной от этой встречи. Наверняка моё удивление не осталось незамеченным, глаза расширились, а рот слегка приоткрылся, выдав эмоции. Их взгляды сначала скользят на Рейджа, потом на меня. — Поздравляю, дружище, — брюнет с доброжелательной улыбкой пожимает руку хозяину и обнимает его, а затем возвращается к своей чернокожей спутнице. — Дай бог нашим детям продолжить наше дело, — он поднимает крест, висящий на груди, целует его, а затем возвращается к даме и чмокает её в губы. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться с этого жеста. Взглядом сталкиваюсь с насильником. Амен смотрит на меня совсем не по-доброму, его глаза холодны и напряжены. В то время как сопровождающая его женщина с улыбкой внимательно изучает меня. Колдмэн отстраненно хлопает по спине хозяина и тоже поздравляет его. Рейдж, в свою очередь, игриво целует руки двум дамам. Сразу видно, что они все хорошо друг друга знают. — Аш, а не хочешь представить нам свою красавицу? Где такую откопал? — поинтересовалась девушка, которая вцепилась в руку Колдмэна. Она красивая, высокая, немного ниже меня ростом, с короткой стрижкой, пухлыми губами и округлыми формами. Хозяин широко улыбается, смотрит на каждого из мужчин, а после поворачивается ко мне. — Правда, милая? Это Мия, моя любимица, — приторно и неестественно произносит босс. Он притягивает меня к себе за талию и демонстративно целует в щеку. В этот момент Колдмэн отворачивается, и на его челюсти играют желваки, выдавая напряжение. — Я Агния, а это Герса, — дружелюбно обратилась ко мне девушка. — Очень приятно, — выдавила я из себя слова и улыбку. — Не стесняйся, здесь все свои. А вечер обещает быть веселым, — вмешалась Герса. — Старики уже приехали? Вы их видели? — заинтересовался Рейдж. — Да, я их видел, они здесь. Пойдем, поздороваемся? — предложил мистер Браун, после чего все мы двинулись в одном направлении. В том же зале, на другом углу, громко смеялась компания взрослых мужчин. Они шутили, пили и обнимали друг друга за плечи, наслаждаясь моментом. — Примите наши поздравления, отцы-основатели! — воскликнул мистер Браун, и старики обернулись в нашу сторону. Все начали обниматься, здороваться и поздравлять друг друга. Атмосфера была наполнена единством и сплоченностью. Только я чувствовала себя чуждой на этом празднике жизни. Мужчины обратили внимание на женщин. Агния и Герса, похоже, были им знакомы гораздо лучше, чем я. Своими крепкими объятиями они выдали давнюю дружбу. — Сын, я так понимаю, эта прелестная девушка сопровождает тебя? — сальным взглядом проходится по мне старик с такими же глазами, как у хозяина. Нет сомнений, что это Геб Рейдж, которого я впервые вижу, но уже успела возненавидеть. Он останавливается на моем лице и немного теряется. Переводит взгляд на сына, и они ведут безмолвный диалог одними глазами. Потом ко мне подходит здоровый мужчина с седыми волосами и ярко голубыми глазами. С ним минуту назад по-отечески обнималась Агния. Я поднимаю глаза на Амена, а он наблюдает за своим отцом, как я понимаю. — Приветствую … — он берет мою кисть и ждёт, пока я представлюсь. — Эв..., — мотаю головой. — Мия, — растерянно отвечаю и неловко улыбаюсь, когда мужчина подносит руку к своим губам. Я снова перевожу взгляд на Колдмэна и улавливаю слегка заметную улыбку на его лице. — Нил Колдмэн, — представляется старик и отпускает мою ладонь. На добром лице неожиданно хмурятся брови. Он задумчиво и неотрывно смотрит на меня, чем еще больше смущает. — Хм-хм, Сэм Браун, отец Тизиана, приятно познакомиться, — неожиданно подходит кучерявый смуглый мужчина и тоже целует руку. — Мия, рада знакомству, — робко киваю головой. Наконец, после странных переглядываний и перешептываний, Геб Рейдж подходит и представляется. Он раздражен, но повторяет жест, как двое предыдущих мужчин. А мне нестерпимо хочется отрубить себе руку, настолько он мне отвратителен. Компания продолжает стоять, что-то обсуждая. К нам подходят новые люди, поздравляют и сменяют друг друга. Сначала мне интересно наблюдать, в какой-то момент даже увлекает, особенно после столь долгого заточения. Но скоро это начинает наскучивать, и я чувствую, как эта атмосфера становится всё более невыносимой. Когда всех приглашают в соседний зал, где нас ждут накрытые столы и живая музыка, я ощущаю облегчение. Естественно, трое сыновей садятся за один стол. Напротив меня, как назло, усаживается Колдмэн. Я не знаю, куда смотреть, чтобы не встретиться с его прожигающим взглядом. Когда приносят еду, я безмерно радуюсь, уткнувшись в тарелку, начинаю есть одно блюдо за другим, лишь бы не поднимать глаза и не встретиться с его голубыми льдинами. Агния продолжает шептать что-то на ухо насильнику, её улыбка кокетлива, она играет с ним, но он остаётся молчаливым, безэмоциональным, даже не поворачивая головы в её сторону. Тизиан с Герсой ведут себя совершенно иначе. Они, не стесняясь, флиртуют и целуются, не замечая присутствующих. Оказалось, что они женаты и ждут ребенка. Мужчина постоянно ласково гладит живот своей жены, а ее глаза светятся от счастья. Я не могу оторвать от них взгляд, их гармония и нежность восхищают меня. Прошло несколько часов, и я чувствую усталость. Аш пригласил Агнию на танец, так как Амен отказал ей. Герса куда-то отошла и долго не возвращается. Я сижу за столом в компании Амена и Тизиана, тихо, но эмоционально что-то обсуждающими. Время от времени мужчины смотрят на меня, а я быстро отвожу взгляд на танцующих. Чтобы скоротать время, я решаю развлечь себя чтением по губам, чтобы понять, о чем они говорят. Невольно мои глаза останавливаются на губах Колдмэна. Они красивые, пухлые, он их дует, выразительно произнося гласные. Он вдруг перестает говорить и поворачивается ко мне с вопросом в глазах, я резко отворачиваюсь, делая вид, что не наблюдаю за ним. Когда за столом снова появляется хозяин, я прошу разрешения выйти в уборную. Он подзывает охрану, которую я раньше не видела и которая не приехала с нами. — Отведи даму в уборную и приведи обратно. Головой за неё отвечаешь! — отдает приказ, позволяя мне покинуть зал. Я иду медленно, стараясь как можно дольше оттянуть момент возвращения к столу. В кабине туалета мне удается немного расслабиться. Так как я не откидываюсь на стул, чтобы не задевать раны, спина перенапрягается, прибавляя боли к уже имеющимся ранам. Когда понимаю, что, если еще немного задержусь, охранник зайдет за мной, я решаю выйти. Но вместо уже знакомого сталкиваюсь с другим. Я хмурюсь, не понимая, что происходит. Он говорит, что меня ждут и нужно следовать за ним. Мы проходим мимо зала с гостями, идем в фойе, где находится ресепшен, и останавливаемся у лифта. Двери открываются, и я вдруг осознаю: неужели меня ведут за «наградой»? Воздуха мгновенно становится мало, и частые вздохи не помогают. Двери лифта открываются на самом верхнем этаже. Вокруг тишина. Я не могу пошевелиться, тело будто окаменело. Охранник подталкивает меня в спину. — Направо и до конца, — говорит он. Я выхожу, едва сдерживая дрожь в ногах, и медленно шагаю по длинному темному коридору. Поднимаю глаза вверх и молю, чтобы произошло, что угодно — землетрясение, пожар, цунами. Лишь бы я не оказалась в этом номере с дьяволом. У нужной двери стоит еще один подручный, который, увидев нас, без слов открывает дверь и приглашает меня внутрь.

Me and the Devil — Soap&Skin

Неспешно вхожу, осматриваюсь. В номере царит полумрак, светят лишь маленькие настенные лампы и огоньки города, льющиеся сквозь огромные панорамные окна. Шагаю глубже и сразу замечаю мужской силуэт, а из темноты тянутся узоры табачного дыма. Сразу понимаю, что это Амен Колдмэн. Выдыхаю и неожиданно ощущаю, как немного расслабляюсь. Почему? Чем он лучше хозяина? Вероятно, он слышал щелчки двери и мои шаги на каблуках, но не оборачивается, продолжая стоять и курить. Я застываю на месте, не зная, куда себя деть, и что вообще я здесь делаю? Еще при первой встрече с ним и его девушкой я буквально сгорала от стыда. Чувствую себя мерзко и грязно, но ему, похоже, все равно. Как он может изменять такой красивой и приятной женщине? Это еще одна причина его ненавидеть. Пока я размышляю, не замечаю, как мужчина разворачивается, но продолжает стоять на месте. Он не двигается, только затягивается табаком и рассматривает меня из темноты. Его взгляд такой осязаемый, что хочется провалиться сквозь землю, а мурашки бегут по коже. Амен начинает приближаться и вдруг наклоняется к журнальному столу, стоящему в центре комнаты, туша окурок. Это движение мгновенно напоминает мне сеньору. Я сильно зажмуриваюсь, надеясь вытолкнуть её образ из головы, но рука машинально поднимается, чтобы погладить первое клеймо, оставленное ею, на седьмом шейном позвонке. Я скидываю этот неприятный образ только тогда, когда слышу, как прорезает тишину его басистый голос: — Откуда ты приехала? — Зачем вам это? Все, что вы должны знать, это то, что я с вами спать не буду, я не на работе! — Я не люблю повторять дважды. Советую подумать прежде, чем ответить. Я спрашиваю — ты отвечаешь. Правду! — он говорит тихо, но это не мешает мне шумно сглотнуть от властного тона. — Откуда ты приехала? — Из Португалии, — голос дрогнул, выдавая волнение. Как он догадался, что я не местная? — Точнее? — Лиссабон. — А теперь представься настоящим именем, Мия, — он выделяет последнее слово и выгибает одну бровь. Облизываю сухие губы, глаза бегают по его лицу, пальцы выкручиваю от напряжения, но не хочу говорить ему своё имя. Зачем ему знать его? — Я жду! — Эвтида… Эвтида Меренс, — вырывается из меня, и внутри всё опустошается. Это имя — единственное, что осталось у меня чистым, не запятнанным, не испорченным всем, что они со мной сделали. Но теперь даже оно отзывается тяжёлым эхом, как будто я отдала часть себя. — Эв-ти-да, — медленно произносит, будто пробуя на вкус, и надвигается на меня. Он приближается вплотную, приподнимает мой подбородок и слегка наклоняется к лицу. Я едва сдерживаю дыхание и приоткрываю рот, пытаясь проглотить воздух. Его взгляд падает на мои губы, а мой прикован к его. Он смотрит так, что чувствую, как его слова проникают прямо в меня. — Умница, теперь свободна, — говорит он, и его голос едва слышен, словно шёпот. Он отпускает меня, кивает в сторону двери, и я на мгновение теряюсь. Это резкое изменение в его поведении ошеломляет. Я стою, не понимая, что происходит, пытаюсь осмыслить последние слова. И только когда до меня доходит, что меня действительно отпустили, я почти выбегаю из номера, не оглядываясь. Ноги как будто сами ведут меня в сторону лифта. В голове всё смешивается — взгляды, вопросы, касания, каждый его жест. Он влияет на меня неестественно сильно, и это не даёт мне покоя. Когда я подхожу к лифту, замечаю мужчину, говорящего по телефону. Он видит меня, обрывает разговор и здоровается. Я не могу понять, гость это или охранник. Двери открываются, и мы входим. Я нажимаю на цифру один и стою ближе к выходу. Мужчина не нажимает кнопку и проходит в заднюю часть лифта. Наверное, ему туда же. На четырнадцатом лифт резко тормозит, и в нем гаснет свет. Я вскрикиваю, и резкая остановка сбивает меня с ног. Падаю на колени, боль от удара пронизывает тело. Через несколько секунд свет возвращается, и тревога отступает на второй план. Мужчина, протягивая руку, спрашивает, в порядке ли я. Колени и спина болят, но я говорю, что всё нормально, и беру его ладонь. С трудом выпрямляюсь и благодарю за помощь. Лифт продолжает стоять, что нагоняет панику. Все будет хорошо, это кратковременный глюк, пытаюсь себя успокоить. Внезапно лицо плотно накрывает мужская ладонь с пропитанной жидкостью тряпкой. Он сильно прижимает меня к себе, перекрывая кислород, от чего раны мгновенно дают о себе знать. Но возникшее чувство боли постепенно исчезает, как и сознание.

***

Безсознательное обмякшее тело Эвы поднимает подручный и ждёт, пока ему откроют двери специально сломанного лифта. Они открываются, и мужчина с девушкой на руках бежит к лестнице аварийного выхода. Там он переодевается, маскируясь, и скрывает тело Эвы в черном кожаном мешке с ручками. Дальше с этой сумкой в руках он спускается по эвакуационному выходу до первого этажа. Покидает помещение через черный выход и садится в затонированный внедорожник, поджидающий его. Машина останавливается спустя час в пути у огромного частного поместья в Нью-Джерси. Похититель передает чехол с телом охране особняка, которую заранее известили о грузе. Эвтиду заносят домой, в комнату на втором этаже, достают тело из мешка и укладывают на огромную кровать, накрыв воздушным одеялом.