Мандаринка

– Юля! Юля, вставай! - видимо, в этот раз вожатая намерена идти до конца. – Ну Ольга Дмитриевна… - я обеими руками вцепилась в одеяло, пытаясь отстоять свое право на лишние пол часа в постели, - Вселенная не схлопнется, если я пропущу последнюю линейку… – Время восемь утра, а она уже умничает, - вожатая села на край кровати и начала непрерывно трясти меня за плечо, чтобы точно не дать мне уснуть, - Юля, мне ведь сегодня твою характеристику писать. Методы моей соседки-тиранши сработали - желание и возможность поспать окончательно отступили. Резким движением я села на противоположный край кровати, поджав коленки. – Виолетта Церб… Церс… В общем, медсестра еще в первый день записала к себе в тетрадь все мои характеристики. Пол - женский, рост - 168 сантиметров, вес - 58 килограмм. Характер скверный. Не замужем. – Во-первых, Виолетта Цер-нов-на. Могла бы и запомнить к концу смены. Во-вторых, про 58 килограмм ты бы не заикалась раньше времени. Ворованные из столовой булки и конфеты, я слышала, усваиваются особенно плохо. – Я же говорила вам, что… Проигнорировать такой очевидный выпад в мою сторону было нельзя. Той ночью повариха действительно поймала нас около столовой, вот только из-за дурной репутации моей напарницы оправдания были бессмысленны. Хотелось в очередной раз объяснить вожатой, что я лишь стала жертвой обстоятельств, но ответом мне был стоп-сигнал рукой. Во взгляде Ольги явно читалось “Я еще не договорила.”. Она встала с кровати и подошла поближе. Классический психологический прием в воспитательных целях - быть выше, а значит, главнее. – В-третьих, - тихий, но куда более серьезный голос вожатой возымел нужный эффект, - Мне кажется, что вчера мы с тобой все обсудили. Не как вожатая с пионеркой, а как взрослая со взрослой: я забываю про то, что видела, а ты до конца смены не паясничаешь. Адская смесь смущения и обиды накрыла меня с головой и я стыдливо отвела взгляд. Наверное, сейчас было бы выгодно разрыдаться, чтобы вызвать некоторое подобие жалости, однако времени выбрать правильную стратегию не осталось. Ольга Дмитриевна обхватила мое лицо руками и невольно мы пересеклись взглядами. – Юля, я ведь тоже была молодой когда-то, - вожатая снова села на кровать, возвращая диалог в более уютное русло, - Тоже делала… глупости. Повисло неловкое молчание. Манипуляция сработала безотказно и, кивнув в знак согласия, я начала надевать пионерскую форму. Глаза забегали по комнате в поисках галстука. Обнаружен пионерский символ был в протянутой руке Ольги Дмитриевны в сопровождении искренней улыбки. – Скажите… - я неумело повязала галстук, взяла зубную щетку с порошком и направилась к выходу, - Вы точно не тронете Алису?... *** Кажется, так было всегда. Испокон веков людям было свойственно формировать социальные группы и самовольно загонять себя в рамки выдуманных правил. Развитие как ключ к сейфу с инструкциями к самой эффективной ограде. Допускаю, что внутри этого загончика могут быть весьма комфортные условия, но разве не интересно узнать, что там, за горизнтом? Первой моей тюрьмой, разумеется, стала школа. Можно щелкать задачки по математике как орешки, но учитель все равно не поставит “Отлично”, ведь ты неправильно оформила решение. Можно проникнуться творчеством великих авторов, опережая школьную программу по литературе, но никак нельзя выходить за рамки предложенного преподавателем скрытого смысла в тех или иных произведений. – Mein Herz in Flammen… - путаясь в аккордах, я тщетно пыталась разучить любимую песню на акустике, - Wi… wich… Черт! Как там было? Отложив гитару, я плюхнулась на кровать, чтобы открыть перед глазами текст. Если мои ошибки в словах можно было объяснить легкой дислексией, то корявые пальцы не поддавались оправданию. Кажется, хотеть научиться играть на гитаре было гораздо интереснее, чем играть на гитаре. Пол года откладывать карманные деньги, смотреть сотни видеоуроков и даже уговорить отца просверлить стену ради крепления. И вот он, долгожданный день - поход в музыкальный магазин. Выброс дофамина от звука платежного терминала, поход домой с новоприобретенным чехлом за спиной и… первое разочарование. Нет, я вовсе не надеялась, что все получится сразу. Первый час игры подарил мне только легкую головную боль и стертые в кровь пальцы, но оставил теплится надежду, что все получится. Но прошла неделя, месяц, пол года - и ничего не изменилось. Конечно, я могла бренчать что-то около-мелодичное, но шаг вправо или влево сулил только одно - провал. – Да пошло оно… - небрежно кинув телефон на кровать, я решила ненадолго прикрыть глаза. – Куда? - знакомый голос раздался со стороны двери в комнату. – Мама?! - я резко вскочила с кровати, путаясь в словах, - Я… В смысле… Оно пошло… Я не пошла… Успокойся, Юля. Вдох. Выдох. – Мам, ты же должна быть на работе? – А ты, я полагаю, должна быть в школе, - в ее словах не было ни капли злости, - Снова пыталась Раммштайн свой научиться играть? – Да, Пыталась… А как давно ты тут стоишь? – Достаточно, чтобы в очередной раз предложить тебе записаться к репетитору. – Ты же знаешь, чем закончится этот диалог, - я аккуратно повесила гитару на стену, - Давай пропустим? – Как скажешь, дорогая, - мама медленно осматривала мою комнату, не упуская возможности провести пальцем по пыльным полкам, - Так почему опять прогуливаешь? – Сегодня же среда, а значит первые два урока - литература. – И какой автор стал камнем преткновения между тобой и учительницей на этот раз? – Антон Павлович Чехов. – Рассказы проходите? - внимание мамы привлекла моя сумка. – Да, все так. Понимаешь, я пыталась объяснить Анже.. Анге.. Ан… Эй, что ты там в моей сумке ищешь? – В сумке - ничего, - мама развернулась ко мне с радужным значком в руках, - А вот это… Сразу привлекло мое внимание, а значит, привлечет и внимание кого-то менее лояльного. – Ну а что такого? - импульсивно мне захотелось выхватить значок из рук, но я тут же отговорила себя от этой глупости, - Мне скрывать нечего. – Юленька, давай не подменять понятия, - значок снова оказался на своем месте, - “Не скрывать” и “Открыто демонстрировать” - это разные вещи. Папа от этой новости, кажется до сих пор не отошел, а если учителя увидят… – Да им только повод дай придраться… Думаю, еще три месяца они меня потерпят. – И что мне с тобой делать? - мама погладила меня по голове, не упуская возможности потеребить мою челку, - Я творожные колечки к чаю купила, будешь? *** Утренняя прохлада окончательно сдавала свои позиции, уступая дневной жаре. Звуки вокруг смешалась во что-то невнятное: в правое ухо лились торжественные речи Ольги Дмитриевны о скором завершении смены и предстоящем окончании смены, а в левое - агрессивное напоминание Жени о важности возврата книги в библиотеку. Изображая вовлеченность в лагерную жизнь и сохранность запасов литературного кружка, я пыталась выцепить глазами два рыжих хвостика. Девочка-оркестр Мику, помощница вожатой Славя, тихоня Лена - на линейке были все, кроме ее одной. Может, ей нездоровится? Может, решила прогулять? Или, может, не хочет меня видеть?.. – Так что занеси книгу сегодня до плановой инвентаризации, а иначе… - Женю прервал горн на завтрак. – Занесу, - бросила я, продолжая всматриваться в толпу, - Вот давай мы позавтракаем, я сделаю одно ма-аленькое дело и занесу? До обеда точно успею. Я хотела было направится в сторону столовой, но рука библиотекарши одернула меня. – Сначала - книга, потом - дельце. – Ладно, ладно, - хотелось как можно быстрее попасть в столовую, чтобы отвязаться от Жени, - У тебя часы есть? – Нет. – Тогда засеки в голове час и жди меня в библиотеке. Я тебе еще и печенья захвачу! Видимо, мысль о роскошном чаепитии в полном одиночестве отвлекала Женю на драгоценную секунду, так что у меня получилось вырваться и вприпрыжку отправиться в столовую. Минуя отряд за отрядом, я быстро оказалась около входа. Толпа постепенно заходила внутрь в формате живой очереди, в которой глаза выцепили два аквамариновых хвоста. – Мику, ты же занимала мне очередь? - протискиваясь между недовольными пионерами, я окликнула японку. – Юленька? Конечно-конечно! – Спасибо, Мику, - отдышавшись, шепнула я ей на ухо, - Выручила. – Друг в беде не бросит - Славя так всегда говорит! - Хацунэ улыбнулась во все 32, - Знаешь, я ведь и сама хотела с тобой за завтраком сесть. Я вчера так устала днем и решила лечь пораньше. И, представляешь, забыла закрыть клуб! Мне потом из-за этого такой сон снился… Не ручаюсь сказать, что привыкла к ее манере общения за неделю своего удивительного путешествия, но право на проход без очереди накладывало свои ограничения. К тому же, зажатой пионерами со всем сторон, мне было некуда бежать от обстрела этого словесного пулемета. – …И вот утром ко мне подходит Оленька Дмитриевна и протягивает ключи. Представляешь? Я уже думала, что сейчас она начнет ругаться, но она просто попросила больше не забывать их в клубе. Как думаешь, кто-то ночью был в клубе и потом отнес ключи вожатой в домик? Ты же с ней живешь, ты должна знать! – Мику, я вчера… - воспоминания о вчерашнем вечере в музклубе накатили волной, - Я вчера тоже рано уснула… Прости, но если кто-то и приходил к вожатой, то я, наверное, уже спала в это время. – Что ты! Что ты! Ключи же нашлись, а это самое главное! Я, конечно, проверю сегодня клуб во время уборки, но не думаю, что что-то случилось. Знаешь, когда я была маленькая… Наконец, мы вошли в столовую и уселись за столик в компании ребят из младшего отряда. Мику увлеченно рассказывала мне историю про то, как ее мама забыла ключи и им пришлось перелезать через забор. Надеюсь, у меня хорошо получалось делать вид, что я слушаю японку, ведь все мои мысли были заняты только воспоминаниями о вчерашнем вечере. Однако все имеет свойство заканчиваться. Вот и каша в тарелке Мику закончилась, так что она убежала в сторону выхода, на ходу обещая рассказать другую историю про потерянные ключи. Ребята из младшего отряда тоже закончили есть и я внимательно осмотрела столовую. Вожатые, персонал лагеря и остальные пионеры - практически все были увлечены завтраком. Все, за исключением Алисы… *** – Точно уверена? - сотрудница канцелярии остановила меня, - Можно просто взять академический отпуск. За год сможешь собраться с мыслями и потом вернуться к обучению. – Уверена, - я убрала руку женщины и поставила подпись под заявлением об отчислении, - Скажите, от меня что-то еще требуется? – Нет. Завтра отдадим заявление ректору и будет составлен приказ. – Спасибо, - я отложила ручку с логотипом университета и направилась к выходу, - Хорошего вечера. На улице я первым делом выкинула студенческий билет и пропуск в ближайшую мусорку. Не хочу, чтобы что-то материальное связывало меня с этим местом. Окинув величественные колонны у входа в обитель знаний взглядом в последний раз, я намеревалась направиться к метро, но услышала вдалеке до боли знакомый голос. – Юля! Подожди меня! Изумрудные глаза, черные волосы и примечательные ямочки на ушах, подчеркивающие ее ослепительную улыбку. Завязывая шарф, она мчалась прямо ко мне. – Только не говори, что действительно отчислилась?! - Лера была никудышной спортсменкой, а потому ей требовалось время, чтобы отдышаться, - Юля, я… – Отчислилась и отчислилась, - мне искренне не хотелось растягивать прощание с этим периодом моей жизни в ее лице, - Жизнь на этом не заканчивается. – Не уходи вот так, прошу, - Лера положила руки мне на плечи, - Хотя бы сейчас ты выслушаешь меня? – Хватит, - я убрала ее руки и пошла на станцию. Лера снова догнала меня у самого входа в метро. – Знаешь, Юля, - она продолжала тяжело дышать, - Быть может ты и хороша в том, чтобы уйти, хлопнуть дверью, но это значит лишь одно. – Ну давай, удиви меня, - зная Леру и ее упорство, я решила дать ей маленький шанс, - Что же это значит? – Что у тебя просто не хватает смелости поговорить по-человечески. Стоит признать - Лера успела узнать меня достаточно хорошо, чтобы в моменте задеть за живое одной фразой. – Хорошо, давай поговорим, - я попыталась ответить спокойно, подавляя желание послать ее куда подальше, - Только платишь ты. Я решила не мелочиться и пройтись марафоном по всей барной карте. Негрони, Белый Русский, Маргарита - все, лишь бы пропустить мимо ушей весь этот бред. Лера, судя по всему, действительно видела в своих россказнях некое подобие исповеди. Но как все было на самом деле? Все началось на церемонии посвящения. Стечение обстоятельств, закончившееся в одной постели. Еще тогда нужно было прекратить этот идиотизм. Если первые недели это и походило на романтические отношения, то потом все стало ухудшаться в геометрической прогрессии. Сначала глупые отмазки, потом томительное игнорирование, а затем и вовсе ненужные разговоры, порождающие не менее ненужные скандалы. Но зависимость от этой близости было не так просто искоренить в себе. Каждый раз просыпаясь в ее квартире я понимала, что это лишь животный инстинкт, тянущий меня на беспросветное эмоциональное дно. Выход из этого порочного цикла нашелся совершенно случайно. После очередной ночи я решила попить воды и заметила что-то странное, похожее на градусник, в мусорном мешке. Двух чертовых полосок хватило, чтобы в мгновение ока собрать весь пазл воедино. Точно не помню, сколько посуды я тогда разбила и сколько ужасных слов сказала, но помню, что Лера даже не пыталась оправдываться. – Знаешь, Лера, - жестом я остановила ее монолог и, опрокинув пол стакана ликера, решила высказаться, - Я правда не понимаю, зачем ты всё это говоришь. Ты думаешь, что мне нужно услышать, как ты страдала? Или, может, ты надеешься, что я вдруг проникнусь и всё забуду? Я поставила стакан на стол чуть громче, чем нужно, чтобы подчеркнуть раздражение. Она молчала, наблюдая за мной взглядом, в котором смешались гордость, обида и что-то ещё, чему я уже не хотела давать имя. – Я тебя не ненавижу. У меня просто больше нет сил. Это всё. Мы исчерпали себя. И, может, это даже хорошо. Теперь я точно знаю, что не вернусь. Ни к тебе, ни к этому прошлому. Повисла неловкая пауза. Лера, видимо, окончательно осознала, что эта история закончилась. Она начала медленно собираться, избегая зрительного контакта со мной. И даже сейчас она не проронила ни слезы. – Вот, тут с избытком, - Лера бросила на стол три красных купюры, - Сдачу возьми себе на такси - метро скоро закрывается. Это были последние слова, которые Лера сказала мне, прежде чем исчезнуть за дверью бара. Выждав небольшую паузу, я тоже начала собираться. Уже около выхода официант догнал меня, протягивая сдачу. – Чаевые, - грубо бросила я и отправилась пытать свое счастье на остановку. На мое удивление, автобус приехал достаточно быстро. Его фары прорезали ночную темноту, заставив меня на мгновение прищуриться. Скрипнув дверьми, он остановился передо мной, будто ждал только меня. Я поднялась на ступеньки и автоматически перевела взгляд на табличку с номером маршрута: 410. *** Может быть, она осталась в домике? Впрочем, не проверишь - не узнаешь. Странная, даже глупая получается ситуация: с одной стороны я действительно хочу увидеть ее и поговорить, а с другой совершенно не знаю, что могу сказать. – Прости, это была ошибка… Нет, врать самой себе я точно не могу… – Юля… - знакомый голос вывел меня из размышлений, - Можно я пройду? Задумавшись, я не заметила, как перегородила выход из столовой. Судя по тихому, неуверенному голосу это была Лена. – Да, конечно, - я вышла на крыльцо, освобождая проход, - Извини, ушла в себя. – Ничего страшного. Тебе же нужно было в библиотеку? – Да, именно. Что, видела наш утренний… разговор с Женей? – Скорее слышала, - Лена улыбнулась и подошла ко мне, - Я как раз планировала закончить одну книжку сегодня, так что нам с тобой по пути. Ты же не против? – Конечно не против! Только сначала зайдем ко мне в домик, хорошо? Тихонова одобрительно кивнула и вместе мы направились в путь. Дорога к домику была на удивление спокойной. Лена шла рядом, изредка поглядывая в сторону, словно пыталась что-то сказать, но не решалась. – У тебя все в порядке? - наконец спросила она, осторожно посмотрев на меня, - Там, у столовой… – Все нормально, правда, - соврала я, пытаясь естественно изобразить улыбку, - А у столовой я просто вспоминала один отрывок из книги. Ольги Дмитриевны вчера долго не было, вот я и зачиталась допоздна. Не знаю, поверила мне Лена или нет, но она кивнула, словно не желая лезть в чужие дела. Мы продолжили идти в тишине, но её взгляд время от времени всё-таки задерживался на мне. Я чувствовала, что она всё ещё хочет что-то сказать, но, как обычно, сдерживается. Когда мы подошли к моему домику, я остановилась, положив руку на ручку двери. – Подожди минутку, я быстро. Лена кивнула и осталась на крыльце, рассматривая что-то вдали. Ольги Дмитриевны, к счастью, в домике не оказалось и я спокойно забрала книгу, поправила волосы перед зеркалом и вышла обратно. – Ну что, идем? – Конечно, идем, - сказала она, но в её голосе прозвучала легкая нерешительность, которую я не могла не заметить. По пути мы не проронили не слова. Видимо, я была никудышной актрисой, ведь Лена продолжала бросать на меня короткие взгляды, но ничего не говорила. Уже около дверей библиотеки мы остановились и я протянула книгу Тихоновой. – Можешь сдать за меня? - я неловко почесала затылок и снова попыталась улыбнуться, - А то я немного боюсь нашу грозную библиотекаршу. – Конечно, - Лена взяла книгу и потянулась к ручке входной двери, - Зря ты так про Женю, она добрая. – Даже самая добрая женщина страшна в гневе, - пускай и со скрипом, но мне удалось разрядить обстановку, - Спасибо тебе, Лена. Девушка слегка рассмеялась и скрылась за дверью библиотеки. Вздохнув и собравшись с мыслями, я пошла в сторону 23-го домика. *** Странно. Обычно даже после пары бокалов пива голова трещит по швам, а сейчас - никаких симптомов вчерашнего похода в бар. Дискомфорт доставляет только испепеляющая жара, а потому я быстрыми движениями снимаю куртку с шапкой и откидываю их на соседнее сидение. Теперь можно еще немного поспать в таком уютном сидение… Стоп. Когда табуретка из ЛиАЗ’а успела превратиться в такое шикарное кресло?! Рывком я встала и чуть не ударилась головой об крышу салона. Яркий солнечный свет, пробивающийся через окна, больно ударил в глаза и я прищурилась, изучая обстановку. – Да, это определенно рейсовый автобус, - пробираясь к выходу, я внимательно осматривала каждую мелкую деталь, - Чем-то похоже на “Икарус”... Разумеется, я никогда не видела такой автобус вживую. Чудо венгерской автопромышленности встречалось только в старых советских фильмах и рассказах мамы про пионерские лагеря. Весь автобус, включая водительское кресло, был пуст. Ничего не оставалось, кроме как выйти на улицу и осмотреться. – Блять… - другое слово в такой ситуации подобрать было физически невозможно. “Совенок” - именно эта надпись красовалась над воротами, представшими перед моим взглядом. Статуи по бокам и надпись “Пионер лагерь” на самих воротах ответили на большинство вопросов сразу. – Так, Юля, без паники, - солнце напекало все сильнее, а потому я сняла толстовку и осталась в одной футболке, - Давай думать. В нетрезвом уме я действительно могла сесть не на тот автобус - 410-й, кажется. Можно предположить, что этот маршрут заканчивался на автостанции. Могла ли я на эмоциях купить билет “куда подальше” и уехать в неизвестном направлении? Определенно да. Нужно проверить, ловит ли здесь связь. Я похлопала себя по карманам джинс и вспомнила, что оставила телефон в куртке. Привычка хранить важные вещи во внутренних карманах верхней одежды плотно сформировалась в моей голове после первого украденного мобильника в метро. Я обернулась, чтобы вернуться в автобус за вещами и замерла на месте. “Икаруса” и след простыл. Нет, он совершенно точно не мог уехать за эти несколько секунд. Во-первых, там не было водителя. Во-вторых, я не слышала звука работающего мотора. – Что за?... - тело невольно задрожало, а глаза начали пульсировать, - Что?... Казалось, что я сейчас расплачусь. Дыхание участилось, а ноги подкосились. Даже скрип со стороны ворот не привлек мое внимание и я начала медленно опускаться на раскаленный асфальт. – Ты чего?! - чьи-то крепкие руки подхватили меня, - Заболела? Надо срочно в медпункт! – Ты… - я захлопала глазами, разглядывая свою спасительницу. Я подняла голову и встретилась с большими голубыми глазами. Девушка с длинными светлыми волосами, заплетенными в две аккуратные косы, смотрела на меня с беспокойством. Белая блузка, короткая юбка и красный галстук – она выглядела так, словно сошла прямиком с советского плаката. – Тебя же Юля зовут? – Да… – А меня - Славяна. Но все Славей зовут - и ты зови! – Славя… - кое-как я собралась с мыслями и встала, - А я… Где?... – В смысле? - такой пространный вопрос, видимо, неслабо озадачил девушку, - Ты в пионерском лагере “Совёнок”. Ольга Дмитриевна попросила меня встретить тебя и проводить к домику. – Ольга Дмитриевна? – Наша вожатая, - Славяна улыбнулась и жестом предложила пройти за ворота, - Свободных домиков не осталось, так что будешь жить с ней. – Домиков… - мозг явно был перегружен избыточным количеством информации. – Идем! - девушка протянула мне руку, - Покажу тебе лагерь! *** Черт. Чувствую себя, как школьник, которому нужно заходить домой с двойкой в дневнике. Уже несколько минут я переминалась с ноги на ногу перед дверью домика, украшенного флагом Веселого Роджера. Казалось бы - зайди, встреться с ней взглядами и нужные слова сами найдут тебя, но.. Я боюсь. Боюсь, что встану столбом и не смогу произнести ни слова. А если и открою рот, то точно наговорю глупостей. Но разве это повод вот так стоять и позволять последним минутам лагерной жизни утекать будто бы вину из разбитого бокала? Вдох. Выдох. Стук в дверь. – Войдите! - звонкий голос изнутри домика вызвал непроизвольную улыбку на моем лице. Я вошла внутрь и обнаружила Ульяну лишь в компании какого-жука, с которым она увлеченно играла на своей кровати. Но, едва завидев меня, девочка-ракета забыла про жестиногую игрушку и бросилась ко мне. – Юля! - Ульяна крепко обняла меня, - Ты с конфетами? – Привет, Уль, - я легонько потрепала подругу по голове, - Извини, сегодня я без гостинцев. – Ну во-от… Понарошку насупившись, Ульяна вернулась к себе на кровать. – Юль, а вы что, уже закончили? – Закончили что? – Так ведь Алиса сегодня проснулась до будильника и сказала, что вы вместе будете репетировать. – Репетировать? – Да ты не о том думаешь! - девочка усиленно замахала руками, - Еще раз повторяю - Алиса проснулась до будильника! Ты вообще знаешь, сколько раз такое происходило? Я лишь пожала плечами, подыгрывая Ульяне. – Ни разу! Она еще вчера пришла в домик такая… – Какая? - импульсивно вырвалось у меня из груди. У меня было стойкое ощущение, что ответ Ульяны острым лезвием пройдется вдоль моего сердца, но отступать было поздно. – Она была какая-то… отстраненная? Смотрела куда-то перед собой, игнорируя меня и даже от печенья отказалась. Может, она заболела? – Да… Весьма… Вероятно… - сдерживая эмоции, я начала пятиться в сторону выхода, - Давай я пойду к Ви… к медсестре и спрошу. – Вот! Вот! - Ульяна рывком перегородила мне путь и стала тыкать пальцем, - И Алиса вчера вот так же смотрела на меня! Может, ты от нее заразилась? Детское мышление прекрасно. Оно не пытается углубляться в тернии человеческой души, а лишь формирует картину мира исходя из очевидных взаимосвязей. Такой простой взгляд на вещи может разбавить любую, даже самую ужасную ситуацию. – Не заразилась, - я засмеялась и отодвинула Ульяну от двери, - Но провериться стоит, так что я иду в медпункт. Пойдешь со мной? – Да ни за что! Чтобы она мне укол поставила? – Ну хорошо, тогда это бремя я возьму на себя. Ульяна показала два кулачка в знак моральной поддержки. Я уже практически вышла из домика, когда услышала воодушевленное. – Юля! Верни мне мою Алису! *** – Так, сначала зайдешь в медпункт, потом пройдешься по кружкам и после этого отдаешь подписанный лист мне, хорошо? Остальные ребята уже разошлись и мы с вожатой стояли на крыльце столовой вдвоем. – А почему сначала в медпункт? – Славяна рассказала мне, как ты чуть не упала в обморок на обстановке. – Я же сказала вам, что просто споткнулась. – А я просто говорю тебе сначала зайти в медпункт, - улыбка вожатой удивительным образом гармонировала с ее грозным тоном, - И, знаешь, будет хорошо, если ты запишешься в какой-нибудь кружок. – Ольга Дмитриевна, я вообще-то… – Все, дела зовут, - вожатая даже не дала мне договорить, - Буду ждать тебя около домика. Мне оставалось только вздохнуть и начать обход лагеря. Казалось бы, всего четыре пункта назначения, но в силу их взаимного расположения этот вояж может растянуться как минимум до обеда. В медпункте меня ждала весьма… эффектная медсестра. Пусть со стороны это и выглядело, как начало фильмов определенной категории, но чутье мне подсказывало, что предназначено это зрелище было в основном для мужской половины лагеря. В остальном же это был самый стандартный медосмотр: рост, вес, дыхание. В библиотеке я сразу нашла общий язык с местным главным - Женей. Одолженная книга стала своеобразным щитом от палящего солнца по пути в клубы. Двое крепких парней, видимо, даже не рассматривали возможность пополнения своих рядов девушкой, а потому практически моментально одарили меня нужной подписью. И почему мне кажется, что раньше я видела их лица?.. Последней маршрутной точкой был некий музыкальный клуб. Уже на подходе к стоящей на отшибе стекляшке я услышала отголоски игры на пианино. Аккуратно, чтобы не отвлекать артиста, я приоткрыла дверь и протиснулась внутрь. За роялем, спиной ко мне сидела девушка. Не знаю, что привлекло мое внимание сильнее: удивительно чистое исполнение мелодии, рождаемое танцем ее пальцев по клавишам или невероятно длинные аквамариновые волосы, собранные в два хвоста. Однако импровизированный концерт закончился и мне ничего не оставалось, кроме как похлопать в ладоши. – Ой! Кто здесь? - девушка испуганно обернулась. – Здравствуй. Меня зовут Юля, я только вчера приехала. Ольга Дмитриевна просила… – Привет-привет! - пианистка встала из-за рояля и подошла поближе, - А меня Мику зовут! Правда-правда. Просто у меня папа русский, а мама из Японии. Они познакомились… Сначала я действительно пыталась вникать во все, что говорит Мику, но уже во время истории про разноцветные чулки не выдержала и стала просто поддакивать, параллельно изучая клуб. –...вот поэтому я и сижу тут в клубе одна. Но ко мне часто Алиса заходит! И ты заходи! Хочешь, запишу тебя прямо сейчас? – Стой, стой… - выдержав паузу, я все же протянула японке обходной лист, - Мне бы только подпись получить, вот и все. – Вот как… - Мику слегка приуныла только для того, чтобы через секунду снова звонко заговорить, - Но ты все равно приходи! Я могу для тебя на всех инструментах сыграть! Правда-правда! На скрипке, на рояле, на гитаре и даже на… Параллельно с рассказом про ассортимент клуба девушка обшаривала шкафы и полки на наличие ручки или караншада. Необходимый предмет канцелярии обнаружился внутри нотной тетради, подписанной чьим-то аккуратным почерком. “Невзо…” - я не успела узнать фамилию владельца тетради, ведь под аккомпанемент рассказов про все прелести членства в кружке Мику протянула мне подписанный лист. Я попрощалась с японкой и хотела успеть зайти к Ольге Дмитриевне до обеда, но чуть не столкнулась в дверях с новым посетителем музыкального клуба. – Мику, мне бы тут гитару настроить, - рыжеволосая девушка вовремя затормозила и быстро окинула меня взглядом, - Ну привет, новенькая! *** Приняв приоткрытую дверь за своеобразный знак, я без стука вошла в медпункт. Виола сидела за столом, закинув ногу на ногу, и лениво перебирала бумажки, но, завидев меня, заметно приободрилась и подозрительно улыбнулась. – Ну здравствуй, пионерка, - медсестра развернулась ко мне и жестом предложила присесть на кушетку, - Садись, поговорим. Если обычно поведение Виолетты состояло преимущественно из заигрываний и других попыток вогнать собеседника в краску, то сейчас в нем было что-то другое, загадочное. Будто она знала, что сегодня я зайду к ней и готовилась к этому разговору. Подтверждением моей гипотезы стало и то, что медсестра закрыла дверь на ключ и даже задернула шторы. – Виолетта Церновна, - впервые за смену я правильно произнесла ее имя и отчество, - Скажите, к вам сегодня Алиса не заходила? – Юля, тебе знакомо понятие врачебной тайны? – В общих чертах. – Даже если кто-то и заходил ко мне, то я обязана сохранить его историю болезни в секрете. Разумеется, за исключением тяжких травм и вирусных заболеваний. Сама понимаешь - пионерский лагерь. – Значит, вы не расскажите мне про Алису? – Нет, но… - медсестра задумчиво прикусила дужку от очков, - У тебя и одной моей пациентки явно наблюдаются схожие симптомы, так что на правах врача я обязана вам помочь. – Скажите, а вы… - раз уж Виола затеяла эту игру с целью помочь мне, то нужно подыграть ей, - Вы точно уверены, что администрации лагеря не нужно знать про эту… эпидемию? – Уверена, что никого другого вы не заразите. – Тогда вы можете дать совет по лечению этого недуга? – Понимаешь, у моей пациентки наблюдается классический подростковый страх перед неизвестным. Это вполне нормально в ее положении, так что советую просто дать ей время подумать. – А что же тогда делать мне? – Вот с тобой все немного сложнее, - Виола аккуратно подошла к двери, чтобы удостовериться, что никто нас не подслушивает, - Скажи честно - ты ведь болела этим раньше? Вот он - профессионализм. Казалось, мы виделись с ней всего пару раз за смену, а она уже читает меня, как открытую книгу. Полагаю, Ольга Дмитриевна могла в подробностях рассказать Виоле о вчерашнем инциденте, но этого определенно было недостаточно, чтобы увидеть мои прошлые раны сквозь десятки лет. – Это было… - черт, нужно как-то аккуратно рассказать ей про Леру, - Это было… Как будто в прошлой жизни… Юля, хватит. Не нужно вспоминать, как все началось. Не нужно вспоминать, как все покатилось к чертям и как ты нашла этот гребанный тест на беременность. И совершенно точно не нужно вспоминать тот день, когда нажравшись, как свинья, ты окончательно оборвала все концы с Лерой и прошлой жизнью. Нельзя позволять эмоциям взять верх. Нельзя. Нельзя. Нельзя. – Я… Соберись. – Понимаете… Слезы невольно подступали к глазам. – Лера… Казалось, сейчас я разревусь прямо тут, на кушетке. Наверное, это очередное напоминание о том, на какой сюжетной точке я остановилась в прошлой жизни. Пьяная села в первый попавшийся автобус, умчавшись навстречу неизвестности. Но если 410-й был пуст, то сейчас настоящий профессионал своего дела присела передо мной и обхватила мои руки своими. – Юля, спокойно, - прикосновения Виолы магическим образом предотвратили начало панической атаки, - Я все поняла. Возвращайся в настоящее, подальше от своих воспоминаний. Мы просидели так несколько минут. Постепенно я успокоилась и, убедившись, что сердцебиение пришло в норму, одобрительно кивнула Виолетте. – Не буду сильно тебя задерживать, - медсестра встала, не отпуская мои руки. - Наше прошлое всегда остается частью нас, сколь бы болезненным оно не было. Но ты достаточно сильная, чтобы не позволять ему мешать твоему счастью. Не сдержавшись, я бросилась ей в объятия. Слёзы, которые я так долго старалась сдержать, наконец потекли по щекам, но на этот раз мне было все равно. Виола крепко обняла меня в ответ, не говоря ни слова, и дала выплакать все, что накопилось за эти годы. – Спасибо… - прошептала я, не отрываясь от нее. – Все будет хорошо, Юля, - ответила Виола, поглаживая меня по спине, - Главное, не бойся быть честной с собой. *** – Стой, новенькая, - Алиса перегородила мне путь в столовую, - Доводилось раньше играть в карты? – Меня зовут Юля, - резко, даже немного грубо ответила я местной хулиганке, - В карты - да, но в эту новую игру Электроника - нет. – Он и в прошлом году эту “новую игру” всем показывал. Что-то среднее между покером и сундучками. – В таком случае, я полагаю, победа мне обеспечена, - я бегло вспомнила все комбинации от пары до стрит флеша, - И на какой приз я могу претендовать? – А тебе палец в рот не клади, Алексей Иванович, - Алису, видимо, раззадорил мой боевой настрой, - Может, ты только на словах такая крутая? Этот бессмысленный разговор начинал действовать мне на нервы. Двачевской, кажется, нужна была жертва для вечернего издевательства и она усиленно пыталась вывести меня на эмоции. Я попыталась обойти рыжеволосую, но это явно не входило в ее планы. – Может, поспорим? - резко выдала Алиса. – И на что нам с тобой спорить? - я решила воспользоваться шансов вогнать грозу лагеря в краску, - На поцелуй? Всего на мгновение на лице Алисы промелькнуло смущение. Как будто ее мозг в красках нарисовал эту картину в ее воображении. Но я не успела вдоволь насладится своей маленькой победой, ведь смущение быстро сменилось хитрым взглядом. – Хочешь - на поцелуй. Хочешь - на мешок конфет. В общем - на желание. Стоит признать, что ей удалось меня заинтриговать. Иметь в рукаве такой козырь, как долг Двачевской было весьма соблазнительной перспективой. Да и фингал под глазом электроника выдавал в рыжей весьма исполнительную натуру. – Идет, - я протянула Алисе руку, принимая спор. – А ты молодец, - ответом мне было крепкое рукопожатие, - Даже не сомневалась. Алиса, видимо, даже не подозревала, насколько сильно зарядила меня мотивацией для победы. Сыграло на руку и то, что в лучшем случае нам придется встретиться с рыжей в финале турнирной сетки. Первые два раунда пролетели незаметно. Тихоня Лена откровенно путалась в картах, пытаясь защищать нужные ей элементы комбинации. Мне даже показалось, что, вставая из-за стола, она мысленно поблагодарила меня за возможность сбежать отсюда и почитать где-нибудь в тишине. Дальше на моем пути предстала бойкая девочка Ульяна. Мелкая, конечно, старалась юлить и навязать свои правила игры, но я была настроена слишком серьезно, чтобы идти на уступки. На последней раздаче мне откровенно повезло и наугад добрала каре семерок, чем сильно расстроила Ульяну. Но игра есть игра, тем более, что на кону - желание. По другую сторону турнирной сетки Алиса также без проблем расправилась со своими оппонентами. Остальные пионеры в столовой, видимо, не видели жульничества с ее стороны. Внимательно наблюдая за взглядом соперника, Двачевская ловко доставала карты из-под юбки и меняла их на свои. Победить ее при таком раскладе становилось в разы сложнее, но что есть игра без вызова? Итак, начинается финальный раунд. Я пристально слежу за руками Алисы, чтобы не дать ей возможности подменить карты. Бегло смотрю на свои, оценивая шансы на победу. Три двойки, дама, десятка и туз. Вариант со стритом не подходит - слишком большой риск. Остается два варианта: попробовать снова добрать каре или выйти в фулл-хаус. Учитывая поставленное на кон и примерные шансы составления обоих комбинаций, я выбираю второй вариант. Перед первым кругом торгов я специально делаю вид, что зеваю, чтобы дать Двачевской подменить карты. Осознавая риск, она совершенно точно постарается получить сильнейшую комбинацию - флеш рояль. Выходит, что на третьем круге торгов мои шансы помешать ей и одновременно добрать фулл хаус около тридцати трех процентов. Неплохая перспектива. Две пары обменов привели меня к тому, что я разменяла даму на короля и дала Алисе достаточно времени, чтобы подменить все карты. Пошел финальный раунд и рыжая сразу пытается отнять у меня одну из двоек, но, меняя карты, мне удается ее запутать и расстаться с десяткой. В руках Алисы семь карт. Крайняя левая - моя потерянная десятка. Мне нужно угадать, как именно она расположила флеш рояль в своих руках, чтобы отнять короля или туза. Времени на выстраивание логической цепочки не было, а потому я решаю забрать четвертую карту в руке Двачевской. Ее попытки запутать меня проваливаются и я отнимаю карту, даже не смотря на нее. – Вскрываемся! - командует Электроник и мы выкладываем карты на стол. Толпа, следившая за нашим противостоянием замирает и кибернетик оглашает результаты. – Старшая карта у Алисы - король. Я победила. Мне повезло. – У Юли - фулл хаус на двойках и тузах. Поздравляем с победой! Столовая взрывается аплодисментами. Все присутствующие тянутся ко мне с поздравлениями, но мое внимание приковывает к себе взгляд Алисы. Сквозь разочарование в нем просматривается искреннее уважение и признание поражения. Я успеваю лишь кивнуть ей в ответ, когда Ольга Дмитриевна вручает мне кусок торта в качестве приза. – Большое спасибо, - я беру тарелку в руки и высматриваю в толпе одного маленького зрителя, - Но я, если честно, не большой фанат сладкого, так что пускай мой кусок достанется кому-то другому. – Как ты это сделала? - Алиса выпытывала у меня секрет успеха на протяжении всего пути. – Я просто говорила тебе только правду про то, что хорошо играю, - я не могла упустить возможности легонько позлорадствовать, - Остальное - чистая математика. – Конечно-конечно, математика. Кстати, куда мы идем? – На пляж, ты ведь должна мне желание. Путь от столовой занял каких-то пять минут. Большинство ребят уже разошлись по домикам, а значит пора приводить план в действие. – Ну что, готова выполнять любую мою прихоть? – Ты палку то не перегибай, новень… - Алиса оговорилась, - Юля. Мы же пожали руки, так что давай побыстрее с этим покончим. – Сплавай до буйков. – Что? - на лице Алисы застыло искреннее удивление, - Зачем? – Не “Зачем”, а потому что я выиграла тебя в карты. До отбоя осталось минут тридцать - как раз успеешь. – Мне что, прямо в форме плыть? - скорее всего, Двачевская понимала неизбежность наказания и разоблачения, но старалась оттянуть момент. – Зачем же в форме? Большинство ребят уже разошлись по домикам, а оставшихся я обещаю лишить такого зрелища. – Садистка… - прошипела Алиса и, осмотревшись, начала раздеваться. Первая часть плана проходила как по маслу. Всю дорогу я пристально следила за Алисой и не оставила ей возможности сбросить вторую колоду карт. Да и вряд ли она бы рассталась с таким ценным артефактом. Выходит, пока она будет выполнять норматив по плаванию, я успею обзавестись ценной уликой против Двачевской. Поглашенная своими злодейскими планами я не заметила, как Алиса аккуратно сложила форму на песок и направилась к воде. Казалось, нужно грамотно использовать время и начинать искать колоду, но я попросту не могла оторвать от нее взгляда. Лунный свет мягко ложился на ее силуэт, подчеркивая каждое движение. “Хочешь - на поцелуй” - слова Двачевской пронеслись в голове ровно в тот момент, когда девушка зашла в воду по пояс и аккуратно обернулась, проверяя пляж на наличие лишних зрителей. От такой картины сердцебиение участилось и я стыдливо отвела взгляд. Десятки, если не сотни образов разной степени дозволенности успели всплыть в моем воображении, когда я услышала характерный шум воды. – Юля, о чем ты вообще думаешь?! - ругала я себя и одновременно проверяла форму Алисы. Находка в лице потрепанной колоды карт смогла затмить мимолетный всплеск эмоций и, сделав глубокий вдох, я приступила ко второй части плана. Рыжеволосая уже успела доплыть до буйка и теперь направлялась обратно. Нас разделяли примерно пятьдесят метров, когда я подняла рубашку Алисы над головой. – Встретимся у твоего домика! - срываясь на смех, закричала я и побежала в сторону домика рыжих. – Юля! Лишенная верхней половины пионерской формы, Двачевская будет вынуждена передвигаться окольными путями, минуя освещенные места. В легком темпе я направилась в сторону 23-го домика, имея в запасе несколько драгоценных минут. Черт возьми, какая же эта глупость - заставить сверстницу бегать по лагерю полуголой. Детская забава, да и только. Но ведь именно эта глупость сейчас и вызывала во мне такое азартное веселье. Уже на подходе к домику я заметила, что внутри горит свет. Выходит, Ульяна там. Удостоверившись, что Алисы на горизонте не наблюдается и у меня есть еще несколько минут, я постучалась в дверь. – Ульяна! Можешь выйти на минуту? – Да, сейчас, - Ульяна вышла на крыльцо и осмотрелась, - А где Алиса? Вместо пижамы у девочки была футболка на несколько размеров выше. Вкупе с тем, что Ульяна постоянно зевала, эта картина могла вызвать только улыбку. Ее усталость от активного времяпрепровождения днем выдавало и то, что на щеках остались крошки от торта. Можно было, конечно, воспользоваться рубашкой Алисы, но это бы явно вышло за пределы обычной шутки. Я присела на корточки и аккуратно вытерла лицо Ульяны своим рукавом. – Спасибо тебе, Юля. И за торт тоже спасибо! Но как же твоя рубашка? – Ничего страшного, я же с вожатой живу - как-нибудь раздобуду новую. – Подожди, а это у тебя в руках?... – Рубашка твой соседки, - я протянула “трофей” Ульяне, - И уже скоро она будет здесь. Помянешь Двачевскую - она и появится. Неподалеку послышался шум веток и я поспешила покинуть место преступления. Напоследок я успела обернуться, чтобы подмигнуть Ульяне. В дополнение к этому я застала Алису, прикрывающую грудь левой рукой и грозящую мне кулаком правой. *** Окончательно вернув самообладание, я вышла из медпункта. Следующий пункт моего маршрута сформировался сам собой в виде горна на обед. Постоянно озираясь по сторонам в поисках Алисы, я медленно направилась в столовую. Уже около входа, на крыльце я встретилась со Славей, пересчитывающей ребят из младшего отряда. – Привет, Славя! – Здравствуй, Юля! Подожди минутку, мне нужно убедиться, что все в столовую зайдут. Еще несколько минут мы стояли на крыльце, пока толпа пионеров постепенно заполняла столовую. Помощница вожатой внимательно считала мелких, загибая пальцы на руках. – Фух, все пятнадцать тут, - Славяна облегченно вздохнула и оперлась на перила рядом со мной, - Даже от сердца отлегло. – Тренируешься перед вступлением в новую должность? – Можно и так сказать. Ольга Дмитриевна попросила меня посмотреть за ними до обеда. Говорит, их вожатую срочно вызвали в администрацию. – Что-то случилось? – Не забывай - на этой смене я еще в роли пионерки, - толпа рассосалась и Славя жестом предложила мне пройти в столовую, - В такие подробности меня не посвящают. Мы вошли в столовую, в которой уже царила привычная лагерная суета. Кто-то уже занял столы, шумно обсуждая последние новости, а кто-то все еще толпился около раздачи. Мы заняли очередь и, получив подносы с борщом, начали искать свободные места. – Юля, сюда! - Славя выцепила глазами два места за столом у другого отряда. Мы присели и, пожелав друг другу приятного аппетита, начали есть. Если Славяна была полностью поглощена борщом, восстанавливая силы перед очередным поручением от вожатой, то я все так же высматривала в столовой два рыжих хвостика. – Да где же ты… - бубнила я себе под нос. – Ты что-то сказала? - Славя уже закончила есть и приступила к компоту. – А? Нет, ничего. – Юля, ты хорошо себя чувствуешь? – Да, а почему ты спрашиваешь? – Я видела, как ты сегодня выходила из медпункта, - помощница вожатой вмиг стала серьезной, проявляя искреннюю обеспокоенность, - Точно все хорошо? – А ты, я смотрю, все замечаешь и все помнишь, - я вспомнила свой первый день тут, когда чуть не упала в обморок перед воротами “Совенка”, - Все правда хорошо, я просто заходила обработать царапину. В подтверждение своих слов я закатала рукав и продемонстрировала свое боевое ранение в области плеча. Славе, конечно, не стоило знать, что обработкой раны занималась вовсе не Виола. – Постарайся быть поосторожнее, пожалуйста, - Славяна оценивающе посмотрела на царапину перед тем, как я одернула рубашку. – Хорошо, я постараюсь, - я допила компот и вместе мы направились к выходу. На крыльце мы разделились: Славя пошла в клубы готовиться к завтрашней инвентаризации, а я присела на лавочке около столовой, окидывая взглядом каждого выходящего пионера. Пусть я и была уверена, что Алисы не было на обеде, но дополнительная проверка явно не будет лишней. Солнце успело войти в зенит, а Двачевская так и не появилась. Последними из столовой вышла Ольга Дмитриевна, на ходу надевая свою белую панамку. – Юля? - вожатая явно удивилась, увидев меня, - Кого-то ждешь? – Ольга Дмитривна, а в столовой больше никого не осталось? - выпалила я, игнорируя вопрос вожатой. – Нет, все уже ушли. Так зачем ты тут сидишь на солнцепеке? Вожатая, наверное, уже прекрасно догадалась, кого именно я жду. В голове тут же возник лучик надежды в виде того, что ее взгляд на произошедшее может отдаленно совпадать с медсестрой, но ей нельзя выходить из образа правильного взрослого. – Я, судя по всему, немного переела, - кажется, эту импровизацию можно вывернуть в удобное русло, - Я тут посижу несколько минуток, а потом пойду к Жене в библиотеку. – Смотри не засиживайся, - Ольга Дмитриевна одобрительно кивнула и направилась в сторону домика. Выходит, и в этот раз я не застала Алису. Можно, конечно, попробовать обойти и другие места в лагере, но успеть проверить все до похода я точно не успею. Я вздохнула и провела ладонью по лбу, протирая пот. Если Двачевская решила избегать меня, то она совершенно точно сможет придумать место, до которого я в жизни не додумаюсь. – На складе… - чей-то тонкий голос раздался из ближайших кустов. На мгновение я испугалась и резко вскочила на ноги. Времени думать не было и я в мгновение ока оказалась около кустов и раздвинула листву, надеясь узреть неизвестного автора подсказки. Но, на мое удивление, вместо обладателя голоса я увидела пару бутербродов и треугольников с кефиром. *** – Простите, но у меня правда были планы на вечер… - неумело оправдываясь, я старалась побыстрее сбежать от Виолы с Леной. – Впервые приехала, а уже планы на вечер… - многозначно протянула медсестра, - А ты времени зря не теряешь, пионерка. Мне оставалось только неловко улыбнуться и ретироваться в сторону площади. Пусть постепенно я и начинала проникаться атмосферой советского лагеря, но запрягать себя в оковы трудовой деятельности мне явно не хотелось. Поэтому выбор между сортировкой лекарств в компании Лены и дискотекой был однозначным. Уже будучи на площади я собиралась присесть на лавочку, чтобы придумать себе досуг, но мое внимание привлекли звуки со стороны сцены. Электрогитару было трудно спутать с чем-либо другим, да и гадать о том, кто является владельцем, кажется, не придется. На совершенно пустой сцене она, казалось, полностью отдавалась игре. Без единого зрителя Алиса, закрыв глаза, давала один из самых чувственных концертов, что мне приходилось наблюдать. Перебирая пальцами по аккордам так быстро, что я не успевала следить за ними, Двачевская без единой осечки исполняла сложнейшую партию. В конце же, поставив ногу на колонку, она ударила по струнам в последний раз и замерла с закрытыми глазами. Подавляя зависть перед ее талантом, я громко зааплодировала. – Браво! Браво! - за время выступления я успела занять место в переднем ряду и теперь наблюдала Алису с довольно интересного ракурса, - Но трусы могла бы и не показывать. Вернувшись в реальность и осознав происходящее вокруг, Двачевская карикатурно поклонилась и аккуратно положила гитару рядом. – Знаешь, твоя смелость уже граничит с безумием в моих глазах, - Алиса присела на край сцены и внимательно посмотрела на меня, - Понравилось? – Ты про музыку или про… - наткнувшись на строгий взгляд рыжей я поняла, что шутка затянулась, - Да, понравилось. Кто-то учил тебя играть на гитаре? – Нет, все сама. Разве что Мику немного подтянула мои знания в теории. Вспоминая свои неумелые попытки познать искусство музыки, мне становилось все труднее сдерживать зависть и я решила резко перевести тему. – Так что, давно ты промышляешь выигрышными пари через шулерство? – Выходит, это ты ее стащила… - Алиса задумчиво прикусила ноготь, прокручивая в голове события вчерашнего вечера, - И потом специально придумала это желание с плаваньем… Мориарти ты хренов… В моменте казалось, что Двачевская сейчас закипит и ее ярость прогремит на весь лагерь, но, вопреки моим ожиданиям, она жестом предложила мне сесть рядом с ней. Но мой инстинкт самосохранения не так уж и просто выключить, а потому я наоборот, отодвинулась немного в сторону, готовясь к побегу. – Да ладно тебе, бить не буду, - рыжая, видимо, поняла мои намерения, - Вчера, конечно, хотелось тебя поколотить, но Ульяна отговорила. Сказала, что ты хорошая и тебя не нужно обижать. Я не смогла различить в голосе Алисы хоть каплю лжи, а потому приняла приглашение и села рядом. Пару минут мы просто сидели молча. – Ты колоду-то мне вернешь? - Двачевская нарушила молчание и слегка толкнула меня в плечо. – Да, конечно, - я достала карты и кармана и протянула Алисе. – Знаешь… - перед тем, как взять колоду, она задумалась, - Это… Было круто… – Круто? – Не то, что ты заставила меня бегать по лагерю полуголой, а этот вечер в целом, - Алиса мечтательно смотрела куда-то вдаль, - То, как ты играла в карты и то, как круто смогла совместить свой розыгрыш с разоблачением. За все эти годы и бесчисленные смены я еще не встречала бы того, кто осмелился пойти против меня. Сама того не замечая, я залюбовалась этой новой Алисой. Новой она была не потому, что как-то изменила свою внешность, а потому, что стала излучать совершенно другую энергию. Если до этого она улыбалась только когда чувствовала азарт или когда выражала уважение, то сейчас ее улыбка была наполнена какой-то настоящей, живой теплотой. Смотря на нее я понимала, что люди могут сколько угодно стараться прятать самые разные эмоции, но настоящее счастье не скрыть даже самой лучшей актрисе. Алиса, представшая предо мной заядлой хулиганкой при первом знакомстве и умелой мошенницей при втором, сейчас как будто открыла миру настоящую себя. Я поняла, что на этом контрасте она выглядела прямо как… – Мандаринка, - сказала я, не чувствуя в своих словах ни капли глупости. – Что, прости? - Алиса удивленно посмотрела мне в глаза. – Ты - Мандаринка. Воспринимай это, как хочешь. – Мандаринка, значит… - она поджала ноги, продолжая смотреть на меня все с той же теплой улыбкой, - Тогда ты… Ты будешь Каштанкой! – Я что, по-твоему, собака? – А я что, по-твоему, фрукт? - передразнивала меня Алиса, - Причем цитрусовый? Не сдержавшись, мы рассмеялись на всю сцену. Наверное, со стороны сейчас я выглядела такой же счастливой, как и Алиса. Какими бы странными не были эти придуманные на ходу прозвища, мне было по-настоящему весело от этой игры. – К тому же, - она подвинулась поближе и начала перебирать локон моих волос, - Это хорошо подходит к твоим волосам. Вспоминая все детали вчерашнего похода на пляж, я немного смутилась и отвела взгляд, но, тем не менее, не отодвинулась от Алисы ни на сантиметр. – Да… К твоим… Тоже… Повисло неловкое молчание. Я чувствовала румянец на щеках, а потому продолжала смотреть вниз. – Знаешь, Каштанка, - Алиса спрыгнула вниз и встала передо мной, - Одно дело - скрывать злодейские планы, а другое - зависть. Поднатаскать тебя по гитаре? – Вообще-то, я умею! - азарт затмил стеснение и я вернула себе прежнюю бодрость. – Тогда прошу к снаряду, - Двачевская протянула мне гитару и села на зрительскую скамейку, - Но если тебе нужна моя помощь… – Не нужна! - прокручивая в голове самую простую мелодию из освоенных мной, я готовилась к неминуемому позору, - Ну… Только если самую малость… *** Уже примерно десять минут я стояла около входа на склад. Остальные пионеры и обслуживающий персонал разошлись по домикам, чтобы переждать пик жары, так что вокруг не было ни души. Я аккуратно прислонилась ухом к двери, чтобы понять, там ли Алиса. Но внутри было тихо, как за бортом корабля “Ностромо”. – Может, мне этот голос просто померещился от перегрева? - нервная догадка отпала в тот же момент, когда я посмотрела на провизию в своих руках, - Или это была чья-то глупая шутка? Черт. Я поняла, что если не соберу волю в кулак и не войду на склад сейчас, то проторчу тут до самого ужина, рискуя словить солнечный удар. – Извините, - я набрала полную грудь воздуха и потянула на себя дверь, - Я вхожу. Склад, как и остальные здания в лагере, был в отличном состоянии, а потому ненужный скрип дверных петель не добавил моему вторжению лишнего звукового сопровождения. Толстые бетонные стены и практически полное отсутствие окон сделали свое дело - от резкого перепада температуры мое тело практически полностью покрыли мурашки. Не уверена, что такой внезапный контрастный душ положительно влияет на здоровье, но сейчас мы было явно не до этого. Весь фокус моего внимания был сосредоточен на дальнем конце склада. Там, свернувшись калачиком на каких-то мешках, спала Алиса. Вокруг, кажется, стало настолько тихо, что я могла отчетливо слышать собственное учащающееся сердцебиение. Что перед 23-им домиком, что перед входом на склад мне было трудно морально подготовиться к предстоящему разговору, но сейчас мои ноги сами вели меня к Алисе. Медленными шагами, чтобы не разбудить Мандаринку, я плавно подошла к ней и так же аккуратно присела на мешки рядом. Нужно ли мне разбудить ее? И что я тогда должна буду сказать ей? “Спокойно Маша, я Дубровский”? Нет, нарушать ее сладкий сон я не имею никакого права. В памяти тут же всплыл утренний разговор с Виолой и ее тонкий намек на то, что Алиса заходила к ней утром. Я аккуратно положила руку ей на лоб, чтобы проверить температуру. – Ю… Ю… - видимо, сквозь сон она почувствовала мое легкое прикосновение и начала что-то бормотать, - Не… Уходи… Юля, что же ты делаешь? Я же пришла сюда поговорить с Алисой, или, по крайней мере, накормить ее. Но глядя на то, как она мило посапывала, то и дело разбавляя тишину редкими репликами, я не могла заставить себя сдвинуться хоть на миллиметр. Вскоре Двачевская перестала что-то говорить и, видимо, вернулась обратно в фазу глубокого сна. Я воспользовалась этим моментом, чтобы тоже удобно расположиться на мешках. Сердце, кажется, успокоилось и я отчетливо чувствовала, что мир вокруг нас замер. Солнечный свет, пробивающийся на склад, создавал мягкие полосы света, напоминающие струны той самой гитары, на которой Алиса исполняла свою мелодию на сцене. Даже мое собственное дыхание казалось слишком громким. Я немного наклонилась, чтобы получше разглядеть ее лицо. Ее привычные задор и упрямство, которые она демонстрировала всем остальным обитателям лагеря, снова изчезли, оставляя место для какой-то невиданной мне мягкости, перерастающий в уязвимость. – Что же ты делаешь, Юля? - одними губами спросила я у себя. Может, виной тому были переливающиеся лучи солнца, а может, сама интимность момента постепенно заставила мои глаза закрыться. Я начала постепенно проваливаться в сон, ощущая странное, неземное спокойствие. – Мы еще все успеем, - прошептала я, взглянув на Алису в последний раз перед тем, как окончательно уснуть. *** – Ты уверена, что нас никто не видел? Я осторожно осматривалась по сторонам, готовясь в любой момент дать деру подальше от столовой. – Уверена, - Алиса уже несколько минут возилась с замком на двери, - Просто потерпи. Это тебе не карты под юбкой прятать, тут повозиться нужно. Зачем я вообще на это согласилась? Всего за день уроки игры на гитаре перешли в кражу со взломом. Конечно, я пыталась отказаться от этой затеи под предлогом того, что повара и так хорошо нас кормят в столовой, но Алисино “Что, слабо?” сработало безотказно и вот я уже крадусь мимо Ольги Дмитриевны, на ходу натягивая форму. – Бинго! - Двачевская вытащила отмычку и потянула за ручку двери, - Давай, Каштанка, действуем быстро. Я на кухню за булками, ты к шкафу за конфетами. Я кивнула и мы забежали в столовую, маневрируя между столиками. Алиса скрылась на кухне, а мне же предстояло пройти за линию раздачи в поисках сладостей. Цель была обнаружена на верхней полке крайнего шкафа. Чтобы дотянуться до заветного кулька с конфетами нужно было встать на носочки, но даже в этом случае удалось только зацепиться за него пальцами. Я потянула кулек на себя, но он будто бы зацепился за что-то. Не долго думая, я приложила больше усилий и буквально через мгновение поняла причину, а точнее, увидела причину такого проблемного доступа к конфетам. Устав стоять на носочках в не самых удобных босоножках, я вернулась в более устойчивое положение и взглянула наверх, чтобы обнаружить, что помимо кулька на меня так же летит белая кружка. Если я сейчас позволю ей разбиться, то нас точно поймают и покарают в должной мере, так что было принято решение во что бы то ни стало поймать кружку. Ловкость рук не подвела меня, однако удержать равновесия после такого не удалось и я, пошатнувшись, упала на пол, больно стукнувшись головой об линию раздачи. – Твою же мать… - я поставила кружку на пол рядом с упавшим мешком конфет и схватилась за голову, - Больно… – Живая? - Алиса вышла с кухни с охапкой булок в руках. – Живее бывала, - медленно поднимаясь, я ощупывала место ушиба. – Иди сюда, сейчас я… Алиса аккуратно сложила награбленное на ближайшую полку и уже готовилась подойти ко мне, когда со стороны входной двери послышался звук ключа в замочной скважине. Моя напарница, видимо, мгновенно оценила обстановку и силой втолкнула меня в ближайший шкаф, залезая следом. Двачевская успела закрыть дверцу до того, как новоприбывший гость вошел в столовую и мы остались в темноте. Наверное, мне стоило подумать о том, что мы оставили снаружи практически все: кулек конфет, булки и злосчастную кружку. Но в этот момент меня гораздо больше заботила ситуация, в которой мы невольно оказались. Алиса прижалась ко мне так, что её плечо уперлось в мое, а колени касались моих ног. Мы обе старались не дышать громко, но каждый вдох казался оглушительным. За дверцей раздались шаги. Я едва удержалась от того, чтобы пошевелиться, но Алиса быстро сжала мою руку, словно предупреждая, что двигаться нельзя. Я услышала, как незнакомый женский голос пробормотал что-то раздраженное. Судя по звукам, человек остановился возле шкафа, у которого я оставила кружку и конфеты. Шаги сместились ближе, и в этот момент я почувствовала, как Алиса, словно затаив дыхание, замерла рядом. Её волосы слегка коснулись моей щеки, отчего я едва не вздрогнула. В темноте было непонятно, куда смотрит Двачевская, но я чувствовала, что ее напряжение росло с каждой секундой. Свет из-за щелей в дверце шкафа вырисовывал только контуры её силуэта, но этого было достаточно, чтобы мои мысли начали блуждать совсем не в ту сторону. Алиса чуть наклонилась, чтобы лучше прислушаться к звукам снаружи, и оттого она лишь сильнее прижалась ко мне. Я стиснула зубы, чтобы не вздрогнуть, и вдруг заметила, что её рука всё ещё сжимает мою. Шаги за дверцей шкафа прекратились, и наступила гнетущая тишина. Моё сердце билось так громко, что я была уверена: человек снаружи тоже его слышит. Алиса чуть повернула голову, и её губы оказались так близко к моему уху, что я едва не потеряла равновесие, хотя и стояла неподвижно. И тут дверца шкафа открылась. – Это что такое?! - громкий голос поварихи разнесся на всю столовую. Алиса среагировала первой, выпрямившись и сделав настолько непринужденный вид, насколько это было возможно в подобной ситуации. Мне же потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и приготовиться к неизбежному наказанию. Романтика ночной кражи в момент сменилась суровой реальностью пойманных с поличным воров. После довольно короткого выговора от поварихи нас ждало более жестокое испытание - тяжелый разговор с вожатой. *** Какое странное чувство. Я совершенно одна в пустом автобусе, что мчится вдоль бескрайних полей навстречу неизвестности. Лишь лунный свет освещает оконные рамы и сидения, позволяя мне ориентироваться в пространстве. Но, несмотря на ощущение абсолютного одиночества, я ощущаю, что кто-то держит меня за руку там, на другой стороне. Это чувство было странным и необъяснимым. Рядом никого, но мое сознание усиленно пытается найти оправдание этому тонкому, едва ощутимому прикосновению. Я посмотрела на свои пальцы, сжимающие пустоту. Ничего. Ни тени, ни тепла, ни давления - только это неуловимое ощущение. – Кто ты? - задаю я вопрос, откидываясь на неудобную спинку автобуса. Практически осязаемая тишина была мне ответом. Двигатель не гудел, колёса будто скользили над дорогой, а лунный свет делал всё вокруг спокойным, даже мертвенно-спокойным. Лишь очередной сон. Новый виток фантазии внутри моего подсознания, старательно старающегося спасти меня от чего-то грядущего. И этой ниточкой к спасению было это прикосновение. Я чувствовала это. Резко поднявшись с сидения, я направилась к окну. Поля всё так же расстилались до самого горизонта, их серебристый оттенок напоминал мне волны. Я прижалась лбом к холодному стеклу, вглядываясь вдаль. – Зачем ты это делаешь? - очередной вопрос, что растворится в вечности. Ответа не было. Только моё дыхание, горячее и учащённое, расплывалось туманом по холодному стеклу. Автобус продолжал своё странное путешествие, и казалось, что дорога под ним просто бесконечна. Но чувство оставалось. Это прикосновение. Оно не исчезло, наоборот - стало более явственным, словно кто-то хотел, чтобы я не отступала, чтобы я продолжала искать. На этот раз я попыталась сосредоточиться, закрыла глаза и, выдохнув, спросила вновь. – Кто ты? - прошептала я. И вдруг, словно из ниоткуда, где-то на пересечение сознания и подсознания проскользнула мысль. Не моя, чужая, но удивительно знакомая. “Ты ведь уже знаешь, кто я.” Я выбежала в центр салона. Сердце забилось сильнее. – Что за?!... Теперь ощущение стало невыносимо явным. Это был не просто кто-то, кто держал меня за руку. Это был тот, кого я не могла вспомнить, но кто, казалось, знал меня лучше, чем я сама. – Хорошо… - сказала я уверенно, стараясь побороть дрожь в голосе, - Чего ты хочешь? В этот же раз ответом не была не мысль, а открытие дверей в задней части автобуса. Я подошла поближе и постаралась вглядеться вдаль. “Ты пойдешь со мной?” – Конечно пойду, - без колебаний ответила я. И я шагнула навстречу ночи, оставив пустой автобус позади. Не знаю, что именно разбудило меня: горн на ужин или нежные поглаживания в области щеки. – Вставай, Каштанка, - прошептала она, - Ужин пропустишь. Я открыла глаза и увидела Алису в нескольких сантиметрах от меня. *** – Может уже расскажешь мне, что ты задумала? Мы пробирались через лесную чащу, царапаясь о ветки и постепенно превращая белые рубашки в коричнево-зеленые. Идти по тропинке Алиса запретила, ведь нас непременно заметят и розыгрыш сорвется. – Потерпи еще немного, - загадочно сказала Двачевская. – Ладно уж, - чтобы не потеряться в темноте, я взяла рыжую за руку, - Скажи, Шурик так уже не в первый раз пропадает. – Так точно. В прошлом году ушел в соседнюю деревню за водкой и вернулся только утром. Вожатая его перед всеми знатно отчитала. – Суровее, чем нас с тобой вчера? – В разы, - Алиса, видимо, прокручивала в голове вчерашнюю воспитательную беседу с Ольгой, - И, кстати, я забыла сказать тебе днем: Ульяна просила передать привет. Правда, я до сих пор не поняла, как ты умудрилась во всей этой суматохе стащить конфеты. – Ловкость рук и никакого мошенничества, - я поравнялась со своей спутницей, - Тебе ли не знать, Мандаринка. Мы рассмеялись и продолжили свой путь в сторону старого лагеря. Если верить разведке Ульяны, то Шурик направился именно туда. – Так, давай вот тут остановимся и повторим план, - Двачевская остановилась около густого слоя кустарника, отделяющего нас от тропинки. – Да тут и повторять нечего, - я пригнулась, высматривая Шурика с Электроником, - Выскакиваем, кричим и бежим обратно в лагерь. – Теорию ты выучила на “Отлично”, - Алиса похлопала меня по плечу в знак одобрения, - Теперь осталось закрепить успех на… Подруга резко оборвала свою фразу, сбивая весь боевой настрой. Я повернулась в ее сторону, чтобы узнать причину подрыва дисциплины. Алиса смотрела куда-то вдаль, в чащу леса. Так и застыв с приоткрытым ртом, она будто бы боялась пошевелиться. – Эй… - я подвинулась поближе, - Ты чего?... Чтобы узнать причину ступора Двачевской, я решила тоже посмотреть в ту же сторону. Спустя мгновение душа ушла в пятки, а тело онемело, теряя всякую возможность пошевелиться. Из самой чащи леса на нас смотрела пара глаз. Если судить по размеру зрачков - человеческих, а если по форме - кошачьих. Ужаса добавляло и то, что глаза разрезали беспросветную лесную тьму едва-заметным желтым свечением. – Юля… - дрожащая от страха, Алиса переплела пальцы на наших руках, - Бежим! Мы рванули в сторону лагеря так быстро, как это только было возможно. Цепляя на ходу каждый сук пролетающих мимо деревьев, мы думали только об одном - как бы быстрее добраться до лагеря. Живыми. Может, причиной тому был резкий всплеск адреналина или же малые размеры при лагерной территории, но уже через несколько минут мы стояли по другую сторону забора, пытаясь отдышаться. – Алиса… - сбиваясь, я обратилась к Двачевской, - Ты… Ты как? – Юля! Рыжий комок крепко вцепился мне в плечи. Судя по ее лицу, она была готова разрыдаться прямо тут, на месте. Может, в другой ситуации я бы постаралась утешить ее, но, если честно, мне было не менее страшно. Казалось, сейчас мы разревемся прямо тут, но Алиса слегка отстранилась от меня и внимательно смотрела на свою ладонь. – Черт возьми, Юля! - Двачевская слегка развернула меня и начала внимательно смотреть на мое правое плечо. Задержка моих нервных окончаний, кажется, закончилась и я почувствовала острую боль. Рубашка была разорвана практически до основания плеча, а ее цвет менялся с белого на кроваво-красный. Я зашипела от боли, когда Алиса решила отделить ткань от кожи, чтобы оценить масштаб бедствия. – Спокойно, Кашташка, спокойно, - рыжая аккуратно подула на рану, - Сильно болит? – Ну а ты как думаешь?! – Давай быстрее к нам в - обработаем, - Алиса взяла меня за руку и потащила в сторону 23-го домика. – Может, в медпункт? – Ага, а что ты Вилке скажешь? “Извините, я вышла за территорию лагеря и напоролась на сук.”? – Алиса, но все же она тут врач… – Так, закрыли тему, - Двачевская выдержала небольшую паузу, - Не стану я доверять ей свою подругу. Ответить мне было нечем, а потому, стиснув зубы, я шла вслед за Алисой. Вот только как она планирует обрабатывать рану? Мы без стука вошли в домик и Алиса указала мне на свою кровать. Ульяны, несмотря на поздний час, внутри не было. – И где ее черти носят… - ворчала Двачевская, - Ладно, не до нее сейчас. Рыжая закрыла дверь на ключ и полезла рукой куда-то за прикроватную тумбочку. Спустя несколько секунд она достала оттуда бутылки водки “Столичная”. Огненной воды там оставалось всего ничего. – Снимай рубашку, а я пока найду чистую тряпку. Я быстро избавилась от очередной части пионерской формы и небрежно кинула ее на пол. Ольга Дмитриевна, наверное, убьет меня за такое безрассудство. Алиса нашла в шкафу у Ульяны тряпку и, смочив ее водкой, повернулась ко мне. Однако вместо того, чтобы начать латать меня, она остановилась, бросая смущенный взгляд на мое тело. В любой другой ситуации я бы смутилась, но боль в районе плеча затмила всякие романтические порывы. – Я не ношу - неудобно. – Да… Я тоже… - еще несколько мгновений Алиса медлила, но все же смогла взять себя в руки и сесть на кровать рядом, - Учти - будет больно. Двачевская начала аккуратно дезинфицировать рану, промывая место пореза водкой от основания до конца. Острое жжение прошлось по всему телу и я сжала юбку Алисы свободной рукой. – Больно… – Терпи, Каштанка, я уже почти все. Несколько итерацией очистки, кажется, длились вечность. Алиса потратила почти всю водку и сейчас аккуратно перевязывала рану каким-то платком. Закончив, она нежно поцеловала меня в плечо, но, поймав мой удивленный взгляд, стыдливо отвернулась и села на край кровати. – Мама всегда так делала… - Алиса вертела в руках практически пустую бутылку “Столичной”, - В детстве я постоянно падала на велосипеде. Мама говорила, что сейчас она поцелует и все пройдет. Не знаю почему, но у меня сложилось стойкое ощущение, что Двачевская раньше никому не рассказывала эту историю. И снова в голове промелькнула разница между задорной Алисой, планирующей напугать кибернетиков и этим рыжим комочком. – И все-таки ты Мандаринка… - мечтательно протянула я, - Но зачем и, главное, откуда у тебя водка? – В лагерь каждый год привозят несколько бутылок: в медпункт и кружки. Вот я на прошлой смене и стащила у Виолы одну. Еще тогда хотела попробовать, да компании не было. – А сейчас, значит, планировала меня споить? – Эй! Я просто хотела классно провести вечер с подругой, - Алиса перевернула бутылку и последние капли водки упали на деревянный пол, - Но, видимо, не бывать нашим “взрослым” посиделкам. Не знаю, что именно двигало мной в этот момент, но я потянулась рукой к рыжей, чтобы она посмотрела на меня. – Ты чего? Эй! Резким движением я повалила ее на себя и заключила в крепкие объятия. И плевать, что из одежды на мне сейчас только юбка - смущение подождет. Постепенно и немного неуверенно, Алиса ответила на мои объятия. Повисла тишина. – Спасибо тебе, Мандаринка, - прошептала я ей на ухо, - Ты поцеловала и сразу стало не так больно. Судя по обжигающему дыханию Алисы, она хотела что-то сказать в ответ, но в последний момент передумала. Вместо этого она слегка отстранилась и теперь возвышалась надо мной в нескольких сантиметрах. Узел на ее рубашке дал слабину, обнажая ее грудь. Но нам было плевать. Мы смотрели в друг другу в глаза, игнорируя весь мир вокруг. – Помнишь, какое именно желание ты предложила мне около столовой? - сказала Алиса без капли дрожи в голосе. – Помню, - ответила я без заминки. Медленно, миллиметр за миллиметром, Алиса сокращала расстояние между нами. В предвкушении я закрыла глаза и приготовилась выполнить желание просто так, без глупого карточного пари. Чувствую, как ее дыхание обжигает мои губы. Чувствую, как сильно бьется сердце. Чувствую, что поступаю правильно. Внезапный стук в дверь заставил меня открыть глаза и увидеть застывшую Алису. Кажется, всего лишь секунда разделила нас. – Алиса! - Ульяна продолжала стучать в дверь, - Открывай! *** – Выспалась? - прямо как тогда, в домике, она была в нескольких сантиментрах от меня. – Да, я отлично выспалась! - мне же не удалось сдержать самообладания и я засуетилась в поисках бутербродов с кефиром, - Я же тебе поесть принесла! Где же они?... Кажется, я оставила еду прямо здесь, около мешков, но сейчас ее и след простыл. – Извини, - Алиса засмеялась и похлопала себя по животу, - Я встала где-то час назад и уже все съела. – Все хорошо. Ты же ничего не ела сегодня. – Это точно, - Двачевская откинулась на мешки и, подложив руки под голову, мечтательно уставилась в потолок, - Как ты нашла меня? Машинально, даже не задумываясь, я устроилась на плече у Алисы. – Просто повезло, - соврала я, вспоминая неизвестного благодетеля, - Хотя, знаешь, утром ты заставила меня повозиться. Я вкратце пересказала ей события первой половины дня. Как начала утро с неловкого разговора с вожатой. Как спасалась от Жени после линейки. Как болтала с Мику о незакрытом на ночь клубе. Как ходила до библиотеки в компании Лены. Как навестила Ульяну в начале поисков. Как расплакалась в объятиях медсестры. Как обедала в компании Слави. И наконец, как уснула рядом с ней здесь, на складе. – Кстати, а зачем ты ходила в медпункт утром? – Сдала меня, значит, - с досадой в голове прошипела Алиса, - А ведь все приговаривала и приговаривала про свою “врачебную тайну”. – Зря ты так про нее, - в знак протеста я легонько ткнула Двачевскую в бок, - Она хорошая. – Даже раны обрабатывает лучше меня? - наигранно возмутилась рыжая. – Да… Нет… В смысле… Она же врач… – Ты такая милая, когда смущаешься, Каштанка, - Алиса наклонила голову ко мне, - Если честно, я толком не могла уснуть вчера. Боялась, что вожатая от тебя мокрого места не оставит. Вот и попросила утром у медсестры таблетку от головной боли, а та как прицепится со своими неоднозначными вопросами. – От нее действительно ничего не скроешь, - я прокручивала в голове слова напутствия, что сказала мне Виола, - Так о чем вы говорили? – А вот это врачебная тайна! - рассмеялась Двачевская, - На самом деле она пыталась донести до меня, что не нужно бояться Ольгу Дмитриевну. – Она тебя не тронет, - сказала я абсолютно серьезно, - Мы обо всем договорились. – Договорились? И о чем же? – Мы с тобой не будем терроризировать лагерь до конца смены, а она забудет про то, что видела. – А ты? Ты тоже забудешь? Повисла не просто неловкая, а по-настоящему мертвая тишина. Я смотрела Алисе прямо в глаза, в которых, казалось, промелькнули все эмоции от разочарования до принятия. – Алиса… - я закрыла глаза и сказала практически шепотом, - Скажи… Ты… Ненавидишь меня?... – Ты… Да что ты… Как ты… Я открыла глаза только для того, чтобы увидеть как резко Алиса навалилась на меня, обхватывая мое лицо руками. – Да как тебе такие глупости в голову вообще приходят? - чуть ли не кричала Двачевская, совершенно не переживая о том, что кто-то лишний услышит ее, - Разве так ведут себя люди, которые чувствуют ненависть? Алиса выждала небольшую паузу и, убедившись, что я не отвожу взгляд, продолжила. – Я испугалась. Я правда испугалась того, что вчерашнее обернется для тебя ужасными последствиями. Ведь тогда я не оттолкнула тебя, не начала сопротивляться - я тоже хотела этого. Так разве это можно назвать ненавистью? Знаешь, если говорить начистоту, то сейчас от ненависти меня отделяет лишь один шаг, который я решительно отказываюсь делать. Мир вокруг замер. Алиса, кажется, полностью отдалась чувствам и вывалила на меня все, что накопилось за ночь. И нужно было быть полным дураком, чтобы не уловить истинный смысл ее последней фразы. – Алиса… – Молчи, - она прижалась ко мне всем телом, заключая в объятия, - Просто молчи, пожалуйста. Я чувствовала, как бьется ее сердце. Как сильно она боялась отпустить меня. Мне не оставалось ничего, кроме как ответить на объятия и, поглаживая Двачевскую по спине, прикрыть глаза. – А как же ужин? - все же решилась нарушить тишину я. – Подождут, - сразу ответила она, - А если проголодаешься, я ради тебя снова в столовую залезу. – Ты неисправима, моя Мандаринка. *** – С чего ты вообще решила, что Мику забыла закрыть клуб? В тот вечер я снова улизнула от вожатой, чтобы разделить его в компании рыжего дебошира. – Просто доверься моему опыту, - уверенно сказала Алиса, поднимаясь на крыльцо стекляшки. Мы вели себя так, будто бы ничего не произошло. За весь день мы ни разу не вспомнили ни неудачную вылазку в старый лагерь, ни последующие за ней события за дверьми 23-го домика. Ульяна, кажется, ничего не заподозрила, поэтому не донимала нас вопросами о том, почему я лежала полуголой на кровати Алисы. Ей скорее было интересно поближе рассмотреть мою царапину и неожиданную находку в лице пустой бутылки водки. – Прошу вашего внимания, - Алиса остановилась около двери, чтобы убедиться, что я смотрю, - Сезам, откройся! Опыт Двачевской не подвел и клуб действительно оказался открыт. Лунный свет равномерно освещал помещение, создавая уютную атмосферу. Алиса, распахнув дверь клуба, пропустила меня вперёд, а сама подошла к роялю. – Видишь? - она присела на корточки и указала пальцем под инструмент - Мику их постоянно тут теряет. Я наклонилась, чтобы понять, что она там ищет, и увидела, как ее пальцы нащупали что-то в тени. Через мгновение Алиса достала из-под рояля блестящую связку ключей и помахала ими перед моим носом. – Серьезно? - я присела на пол рядом, - А если кто-то ночью вломится в клуб? – Например, как мы сейчас? - Двачевская встала и облокотилась на рояль, - А если серьезно, то чего ради? Тут и десяток инструментов не наберется, да и имеющиеся уже давно не в лучшем состоянии. Вот я и захожу к Мику раз в пару дней, чтобы гитару настроить. – Кстати, про гитару, - я потянулась к акустике, стоящей рядом, - Начнем? Моя учительница ответила не сразу, ее пальцы постукивали по крышке рояля, отбивая незнакомую мне мелодию. Лунный свет делал ее черты мягче, будто отделяя Алису дневную, боевую от Алисы ночной, настоящей. Но, несмотря на это, в ее улыбке осталась та дерзость, что я привыкла видеть на протяжении всей смены. – Да, давай, - наконец, она присела рядом со мной, - На чем ты там остановились? Мы начали особо активно заниматься после того, как я попробовала сыграть перед Алисой на сцене. Что память, что пальцы тогда подвели меня и я не смогла выжать из гитары даже намека на Раммштайн. Я была искренне уверена, что Двачевская захочет отомстить за розыгрыш на пляже и не упустит шанс подшутить над моими “талантами”, но ошибласть. Вместо этого она спокойно залезла на сцену, села за мной и помогла поставить руки в правильное положение. “Гриф между указательным и большим пальцами. Спину держи ровнее.” - Алиса спокойно начала объяснять мне все тонкости игры на гитаре. С тех пор мы стали встречаться на сцене каждый день после обеда. Вот и сейчас она продолжала учить меня при мягком свете луны, струящемся через большие окна. Алиса сидела рядом, её локоть едва касался моего, когда она поправляла мои пальцы на грифе гитары. Её движения были уверенными и легкими, словно это была её вторая природа. – Помни, не нужно давить слишком сильно, - ее голос звучал ровно, но я чувствовала, как в нем проскальзывает непривычное для Двачевской терпение. Я пыталась сосредоточиться на её инструкциях, но близость отвлекала. Тепло её руки, направляющей мои движения, и случайное прикосновение ее волос к моей щеке вызывали странное ощущение, сбивающее весь учебный настрой. – Так, - она отпустила мою руку и выпрямилась, - Теперь попробуй сама. Я сыграла несколько аккордов, но звук получился неуклюжим, и я тут же сморщилась от собственного провала. Алиса наклонила голову и легонько ткнула меня в плечо. – Расслабься, Каштанка, не на сцене же. Во взгляде Алисы прослеживалась не только ставшая привычной мягкость, но и отблеск чего-то нового. Чего-то, что я искренне не могла понять. Я отложила гитару и посмотрела на звезды через окно клуба. – Ты уже бывала здесь ночью? - сказала я, нарушив тишину. Алиса задумалась, её взгляд скользнул по инструментам в комнате. – Раньше я практическую каждую ночь приходила сюда. Здесь тихо, никто не мешает. Мы сидели так ещё несколько минут, любуясь ночным небом. – Можем закончить на сегодня? - тихо сказала я, поднимаясь с пола. – Уже? - удивленно спросила Алиса. Я должна это сделать. Вчера я была готова отдаться этому чувству, разделить его с ней. Завтра последний день смены, а значит, времени практически не осталось. Сейчас я не имею права сомневаться. Я сделала шаг ближе, чувствуя, как с каждым движением моё сердце бьётся всё сильнее. Алиса смотрела на меня, будто оценивая каждое моё движение, но не сделала ни шага назад, ни вперёд. – Алиса… - только и успела прошептать я прежде, чем закрыть глаза и податься вперед. Одна секунда. Когда наши губы коснулись, все вокруг нас стало неважно. Казалось, весь мир вокруг остановился. Мягкий свет луны, тихий шелест листьев за окном, даже пыль, невидимая в полумраке клуба, застыла вместе с нами. Две секунды. Её губы были мягкими и тёплыми, но в этом прикосновении чувствовалась какая-то сдержанность, как будто Алиса боялась позволить себе лишнего. В этот момент я окончательно поняла, что ее дерзость, ее внешняя уверенность - лишь оболочка, за которой скрывается настоящая Алиса. Три секунды. Я почувствовала, как ее рука осторожно коснулась моей. Пальцы Алисы слегка сжали мои, и я поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Четыре секунды. Мы отстранились почти одновременно, будто сговаривались. Алиса смотрела на меня, её дыхание сбилось, а в глазах светилось то, чего я не могла понять, но что заставило мое сердце пропустить удар. – Я… - только и успела сказать я, прежде чем вновь почувствовать ее губы на своих. Теперь уже она поцеловала меня. По настоящему, страстно и горячо, как бывает только во сне. Прижимаясь ко мне так сильно, будто боясь отпустить, Алиса обвила руками мою шею. Я машинально обняла ее за талию, отвечая на эту близость взаимностью. Казалось, мы разрушили все барьеры, видимые и невидимые, что могли в теории существовать между нами. Меня волновала только она, а ее волновала только я. Нам было плевать на все вокруг, даже на скрип открывающейся двери. – Юля! Алиса! - крик вожатой разделил нас, словно нож, - Что тут происходит?! *** В итоге мы так и провалялись в обнимку, пропустив ужин. Но испытывать терпение Ольги Дмитриевны в нашей ситуации было идеей сравни самоубийству, так что вскоре мы отправились на площадь. – Разбиваемся на пары и отправляемся! - командовала вожатая. Славяна помогала вожатой младшего отряда, так что, видимо, мне предстояло идти в компании Жени. Испытывать судьбу и вставать в пару к Алисе я не решилась, а потому мы вышли за территорию лагеря вместе с молчаливой библиотекаршей. Ульяна всю дорогу донимала свою соседку вопросами про ее долгое отсутствие, на что та отвечала в своем стиле: резко и остроумно. – И все же, на людях ты все та же, - невольно вырвалось из меня. – Ты что-то сказала? – Нет, ничего. Женя, а что вообще будет в походе? – Как обычно, - библиотекарша вкладывала в слова столько недовольства, сколько это было в принципе возможно в рамках устной речи, - Придем на полянку, разведем костер и пожарим картошку. Женя выдержала паузу, видимо, прокручивая в голове прошлогодние походы в лес. – И ведь кому-то обязательно придет в голову идея достать гитару и начать орать свои песни. Как будто нельзя просто посидеть в тишине. – Знаешь, я бы могла… - я окинула глазами наш строй и действительно обнаружила у Мику на плечах чехол от гитары, - Хотя нет, забудь. Пускай наша глава музыкального кружка порадует нас иностранными мотивами. Женя лишь демонстративно повела носом и остаток дороги мы провели в тишине. Вскоре мы дошли до полянки. Судя по выжженному клочку земли, костер в этом месте разводили каждый год, а то и чаще. Ольга с другими вожатыми начали возиться с дровами и спичками, то и дело отгоняя любопытных пионеров подальше от возможных ожогов. Спустя некоторое время огонь разгорелся и все вокруг засуетились: кто-то подготавливал еду, насаживая ее на ветки, кто-то подыскивал себе компанию на вечер, а кто-то донимал Мику, судя по всему, уговаривая ее сыграть его любимую песню. Я же просто присела на отдаленное бревно и стала молча наблюдать за всем происходящим. Окончательно стемнело. Вожатые сидели в центре, обсуждая прошедшую смену. Пионеры разбились на кучки и обменивались историями, делясь друг с другом кусочками опаленной на костре картошкой. Самая же заметная толпа образовалась вокруг Мику: ребята перекрикивали друг друга, заказывая у гитаристки ту или иную песню. – Нравится? - Алиса подсела рядом и протянула мне половину картофелины. – Да, вполне, - я приняла угощение и в нос сразу ударил приятный аромат, - Давно я не бывала в таких шумных компаниях. – Любишь держаться поодаль? – Не то чтобы… - последний кусочек картофеля отправился ко мне в рот, - Вроде смена подходит к концу, а я тебе практически ничего и не рассказала про себя. – А разве это так важно? - Алиса положила голову мне на плечо, - Ты ведь сама сказала на складе, что мы еще все успеем. – Ты чего?! - запаниковала я, но не решилась отстраниться, - Вожатая же увидит! – Увидит, это точно, - знакомый грозный голос неожиданно раздался из-за спины, - Девочки, давайте-ка поговорим. – Прямо здесь? - Двачевская даже не обернулась в сторону Ольги, - Ну давайте, отчитывайте нас. – Будет она тут мне огрызаться. Вожатая подхватила нас под руки и отвела в безлюдное место, подальше от костра. В безлюдном уголке леса, где шумные разговоры пионеров остались далеко позади, Ольга Дмитриевна остановилась и отпустила наши руки. – Юля, - начала вожатая тихо, но как-то по особенному устрашающе, - Мне казалось, что мы вчера вечером и сегодня утром все с тобой обсудили. Так что же вы тут вдвоем устроили? – А что такого?! - Алиса едва не перебила Ольгу Дмитриевну, - Мы просто сидели. – Просто сидели, значит? - голос вожатой становился громче, - Так вы это называете? Слово “это” она сказала с особой интонацией. Видимо, условности работы с детьми не позволяли ей называть нас более нелицеприятными словами, а потому Ольга старательно подбирала выражения. – Значит так, - вожатая снова обратилась ко мне, - Завтра, по приезду, нас ждет очень тяжелый разговор с вашими родителями. Если не хотите по хорошему, то… – Нет… - прошептала я, чувствуя, как закию внутри. – Что, прости? - Ольгу сильно разозлило то, что ее перебили. – Я сказала нет! - слезы потекли из глаз и я перешла на крик, - Почему и здесь так?! Почему вы просто не можете оставить нас в покое?! – Юля… - вожатую, видимо, испугала моя истерика, - Успокойся… – Да, Каштанка… - Алиса присоединилась к Ольге и тоже попыталась меня угомонить, - Ты чего?... – Я не договорила! - но я не слушала их и продолжала кричать, - Всем только и нужно, что залезть в мою голову! Да, я такая! Да, я выбрала этот путь! Учителя в школе, преподаватели в университете, даже мой родной отец - все твердят, что это ненормально! И я пошла прочь. Не убежала, а просто пошла обратно в сторону лагеря. Алиса пыталась меня оставить, но вожатая схватила ее за руку и не дала сдвинуться с места. Да и мне сейчас хотелось побыть наедине. Ноги сами вывели меня на сцену, предварительно посетив музыкальный клуб для того, чтобы одолжить гитару. Чтобы успокоиться, я села на край сцены и попыталась сыграть что-то простое. Ошиблась. Одними только губами посылаю эту чертову гитару куда подальше и начинаю сначала. Ошиблась. Бью себя по рукам и вспоминаю первый урок, на котором училась правильно держать инструмент. Ошиблась. Почему Ольга вообще подошла к нам? Почему просто не сидела в компании других вожатых, сетуя на непослушных пионеров? Ошиблась. Зачем сразу пригрозила разговором с родителями? Какое ей вообще дело до того, с кем я обнимаюсь и кого целую? Ошиблась. Если с Двачевской все понятно, то что насчет меня? Судьба переместила и мою маму в СССР или нарисовала мне новых опекунов? Ошиблась. Да пошла в задницу эта гребанная гитара. За пол года не научилась, а тут на что надеялась? Я встала и занесла инструмент над головой с твердым намерением разбить. – Думаешь, станет легче? - ее голос раздался с другого конца сцены. Мне было нечего ответить. – Оно того не стоит, - судя по щагам, Алиса постепенно приближалась ко мне со спины, - Не хватало тебе снова пораниться. Обессиленная, я опустилась на колени и положила гитару на пол. – Вставай, - Двачевская подошла ко мне вплотную, - Та Каштанка, с которой мы провели эту неделю, не сдалась бы сейчас. – А что мне остается? - я резко встала и встретилась с ней взглядами, - Алиса, я боюсь. – Думаешь, я не боюсь? Она взяла мою руку и приложила к своей груди. Ее сердце, кажется, билось так быстро и сильно, насколько это вообще позволяет человеческий организм. – Мне страшно, Юля, - она сокращала расстояние между нами, - Но если мы и сможем преодолеть это, то вместе. – Алиса… - я крепко обняла ее и решилась сказать те самые слова, - Я лю… – Постой, - внезапно она приложила свой палец к моим губам, - Не при таких обстоятельствах я хочу услышать это от тебя. Мы молчали. Я понимала, что Алиса была права и сейчас действительно не лучший момент для признания. – Тогда… - шепотом спросила я, - Что нам делать? – Идем, - Алиса решительно взяла меня за руку и повела в сторону домика. – Но как же Ольга? – Юля! - она повернулась ко мне и едва ли не закричала, - Мне все равно! Раньше я слабо связывала близость физическую и близость духовную. Секс с Лерой был просто рутиной, удовлетворением наших низменных желаний. Лишь мимолетная влюбленность сопутствовала этой связи. Сейчас же все было иначе. Алиса, обнаженная душой и телом, открыла во мне совершенно новое чувство. Чувство искреннего наслаждения. Сначала она целовала мои губы, затем спустилась к шее и ключице. С каждой секундой мои вздохи становились все тяжелее. Алиса припала к моей груди и из меня вырвался первый стон. Я не сдерживалась - мне было плевать на все и на всех, кроме моей любимой. Она спустилась ниже, приближаясь все ближе к сокровенному. От ее движений там я перестала себя контролировать и начала кричать, сжимая простынь. Кульминация была близка. Той ночью мы успели сделать многое. Мы открыли друг для друга новые границы страсти и удовольствия, не переживая о последствиях. Первые лучи восходящего солнца застали нас ровно тогда, как мы, обессиленные, уснули в объятиях друг друга. *** – Девушка! Девушка, вставайте! - грубый мужской голос лезвием прошелся по моей и без того расслаивающейся голове, - Пьяная что-ли? – Сам ты пьяный, - я открыла глаза и поняла, что уснула в автобусе и таким образом доехала до конечной, - Мужик, дай поспать… – Да от тебя все стекла запотели, дура, - мужчина силой поднял меня и вытолкнул из автобуса, - Полиции на тебя нет! – Полиция пусть преступников ловит, - я показала средний палец в сторону уезжающего автобуса и поудобнее устроилась на ближайшей лавочке, - Приснится же такое… Прошло примерно два месяца с того дня, когда я забрала документы из университета. По ночам мне часто являлись фрагменты того странного сна. Мистический образ рыжеволосой девушки преследовал меня, отбивая всякое желание ввязываться в новые отношения. Очередной вечер и очередная таблетка мелатонина лишь для того, чтобы снова вернуться в эту грезу и получить новый бесплатный урок игры на гитаре. Я все таки решила обратиться к репетитору и, на мое удивление, прогресс сдвинулся с мертвого места. Пожилой мужчина терпел все мои локальные истерики и терпеливо повторял со мной упражнение за упражнением. Тем утром я отправилась на почту за новым медиатором. Всю жизнь до этого я была готова переплатить за доставку до двери, но из-за того, что посылка была из-за границы, такая опция отсутствовала. Я отстояла очередь и протянула почтальону паспорт в предвкушении того, что сегодня смогу сыграть хотя бы часть любимой песни. – Извините, я позову коллегу, - сотрудник что-то долго проверял на экране компьютера перед тем, как отлучиться. Спустя несколько минут он вернулся в компании, видимо, его начальника и начал тыкать пальцем в монитор с удивленным лицом. Старший сотрудник несколько раз взглянул на меня и, наконец, спросил. – Девушка, не поймите меня неправильно, - откашлявшись, он продолжил, - Но фамилия Двачевская вам ни о чем не говорит? От головы до пяток пробежалась волна мурашек. В мгновение ока все фрагменты из моих снов сложились в единую картину. – Говорит… - мой голос дрожал так, будто от этого ответа зависит вся моя жизнь, - Я знаю Мандари… Алису Двачевскую. – Дело в том, что еще с конца восьмидесятых это письмо лежит у нас на складе, - сотрудник протянул мне видавший виды конверт, - Кто-то очень хорошо заплатил в свое время, чтобы письмо точно дождалось получателя. Пребывая в состоянии шока, я схватила письмо и выбежала на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Плевать, что я забыла там паспорт и медиатор - мне нужно было прочитать это письмо. Дрожащими руками я аккуратно развернула конверт. “ Привет, Каштанка Если ты сейчас читаешь это письмо, значит чудеса действительно имеют место быть в нашем мире. Наверное, у тебя сейчас много вопросов, но, очевидно, я не смогу ответить на все. Когда я проснулась утром и обнаружила, что тебя нет, то подумала, что ты просто вернулась в домик к вожатой. Но ты не появилась ни на завтраке, ни на остановке, ни в автобусе. Ольга вела себя так, будто бы ничего не произошло и только в привычной ей манере отругала меня за то, что я сбежала с костра. Остальные же ребята, даже Ульяна, понятия не имели о том, кто ты вообще такая. Но я помнила тебя. И продолжаю помнить тебя сейчас, когда пишу это письмо. Не знаю, смогу ли провернуть эту авантюру и отправить письмо в никуда, чтобы оно дождалось тебя, но я обязательно попробую. И если я успела, то, пожалуйста, обещай мне, что найдешь “Совенок” и вернешься туда. Я обязательно буду ждать тебя на сцене. Тогда я остановила тебя и сама не решилась сказать эти заветные слова. Но сейчас, когда нас разделяют километры и, возможно, десятки лет, я должна хотя бы написать это. Юля, я люблю тебя. И всегда буду любить. Навеки твоя Мандаринка ”