Тайна серебряной луны

      Потирая пострадавшее лицо, по которому уже расплылся ярко-красный след от ладошки, Се Лянь развернулся к троице и произнёс: — Ну вот. Всё в порядке.       Но едва он замолчал, как Син Яньцзы, вплотную приблизился к нему и спросил: — Вы…вы поранились?       Увидев на себе цепкий взгляд аметистовых глаз, Се Лянь опустил голову и смущённо ойкнул.       На шее и запястьях его красовались плотно намотанные бинты, из-под краёв которых виднелись бесчисленные тонкие царапины — зрелище действительно не для слабонервных, но Син Яньцзы всё ждал ответа на свой вопрос, не смея отвести взгляд.       Подумав, что вывихнутая шея, должно быть, уже зажила, Се Лянь стал круг за кругом снимать бинты.        Фу Яо, стоявший позади с Нань Фэном, не глядя ему в глаза, спросил: — Кто это был? — Что? — Явно не понял вопроса Се Лянь. — Яньцзы спросил тебя, где же ты так поранился, но по таким ранам можно предположить, что на тебя кто-то напал, — уточнил Фу Яо, — вот и спрашиваю, что же это был за противник. — Ах… Сражался? Ничего подобного. — Но раны на твоем теле…, — проговорил Нань Фэн. — Это я сам упал, — беззаботно ответил небожитель.       Се Лянь лишь отмахнулся, а после он улыбнулся подлетевшему Сы-Пу-Сяну, который лишь завидев раны на чужом теле, стал их поспешно зализывать.       Сначала Его Высочество хотел отогнать малыша, но его руку остановила ладонь Син Яньцзы. — Сы-Пу-Сян ничего плохого не сделает по отношению к Наследному Принцу, — пояснил тот, — он наоборот залечивает раны.

А ведь и вправду…

После Сы-Пу-Сяна, все царапины исчезли без следа… Будто их никогда и не было на теле Его Высочества.

      Но спустя лишь мгновение, Сы-Пу-Сян вдруг остановился, точно после того движения, как Се Лянь снял повязку.       Взгляды Нань Фэна, Фу Яо и Син Яньцзы застыли на обнажённой шее небожителя. …На белоснежной коже красовался чёрный обруч.       Стоило Се Ляню ощутить на себе взгляд юношей, на его лице мелькнула лёгкая улыбка, затем он повернулся к ним и спросил: — Впервые приходится видеть настоящую проклятую кангу?       Значение проклятой канги вытекает из её названия — оковы, сформировавшиеся в результате проклятия.       Для небожителя, низвергнутого из Небесных чертогов, гнев небес превращался в печать преступника, которая проявлялась на его теле в форме оков, запечатывающих божественные силы, и оставалась так навеки вечные.        Словно татуировка на лице узника или тяжёлые кандалы на руках и ногах, она служила и наказанием, и предостережением, внушая ужас и стыд.       Се Лянь догадывался, что эта штука на его шее, возможно, заставляла юношей чувствовать себя неуютно и даже внушала страх.       Однако, Син Яньцзы не смотрел на метку с отвращением или с каким либо страхом… Наоборот… В его взгляде читалась печаль… — Нет. Не впервые. — Сухо отозвался Син Яньцзы, отвечая на вопрос небожителя.       Лан Цукимэ и сама являлась единожды изгнанной, и разумеется, на её теле, когда-то, точно так же красовалась та самая проклятая канга.

Вот только она смогла её разрушить…

Как? Возможно, спросите вы… Однако, это слишком большая история.

Но… Возможно… Сама Лан Цукимэ когда-нибудь об этом поведует.

      Се Лянь хотел уже спросить юношу о том, где он мог ещё видеть проклятую кангу, но не найдя подходящих слов, небожитель было собирался воспользоваться предлогом найти подходящее одеяние и выйти наружу, чтобы прогуляться, когда Фу Яо, закатив глаза к потолку, преградил ему путь со словами: — Если покажешься снаружи в таком виде, тебя примут за бродяжку или ещё какого негодяя.       Поэтому Нань Фэн нашёл где-то во внутренних помещениях храма одеяния религиозного служителя и бросил принцу, чтобы тот больше не производил впечатление нищего бездомного.       Затем же троица устроилась рядом с сидящим Яньцзы, который после своих же сказанных слов, теперь молча гладил Сы-Пу-Сяна.       Да и… Вспоминая тот случай с девушкой, атмосфера сделалась в разы чуть более неловкой, поэтому на этот раз Се Лянь решил вновь всё взять на себя.       Вынув свиток из дворца Линвэнь и поинтересовался: — Не желаете прочесть ещё раз?       Нань Фэн, взглянув на принца исподлобья, ответил: — Уже прочёл. Уж кто нуждается в повторении, так это он!       Фу Яо незамедлительно среагировал. — Что значит — я нуждаюсь в повторении? Сведения в свитке лишены подробностей, сбивчивые и неясные, а значит, и гроша ломаного не стоят, не то, чтобы мне их повторять! — Или вы прекращаете орать… Или я спускаю на вас Сы-Пу-Сяна.       Чуть ли не рыкнув, проговорил через стиснутые зубы Син Яньцзы, сверкнув аметистовыми глазами.       Сы-Пу-Сян же, подражая своему хозяину, оскалился и изобразил рычание, которое больше походило на писк.       Не смея перечить Син Яньцзы, Фу Яо лишь ухмыльнувшись, глянул на него краем глаза и тише проговорил: — Хм… Так на чём мы остановились? Почему в храмах Наньяна… так много последователей женского пола, да?       Тяжело вздохнув, Яньцзы лишь отвернул голову от духа войны.       Но тем не менее, ничего против он не сказал.       Приняв это за знак согласия, Фу Яо начал свой рассказ, тем самым давая пояснение для Се Ляня, но дух войны в то же время не сводил взгляд с Син Яньцзы. — Когда-то… Один государь, живший много лет назад, повелел выстроить монастырь, а в качестве доказательства искренних намерений решил собственноручно сделать надписи на всех наддверных досках в каждой зале каждого строения в чертогах монастыря. И будто бы нарочно, по какой-то неизвестной причине он допустил оплошность в написании «Зала Цзюйяна», и надпись вместо «Равный солнцу» превратилась в «Огромный член».       Лицо Нань Фэна к концу повествования сделалось чернее днища старого котла, а вот Фу Яо, исполнившись поэтического настроя, приподнялся со своего места и появился перед лицом Яньцзы, продекламировая: — Друг всех девушек и жён, сыновей дарует он! Огромный член, знаток страстей, Наньян дарует сыновей. А-ха-ха! А-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха-ха-ха…       Скрыв покрасневшее лицо ладонью, Син Яньцзы пробурчал с ухмылкой: — Этот достопочтенный больше годится на духа литературы, нежели войны, ещё не думали сменить должность?       Фу Яо склонив по-птичьи голову, проговорил: — А чего это ты лицо прикрываешь? Сюда только девицы заходя, прячут от смущения лицо! — С ухмылкой на лице, Фу Яо ближе склонился к лицу юноши.       Се Лянь культурно сдержал улыбку, всё-таки перед лицом статуи Наньяна не следовало вести себя невежливо.       Но не успел Син Яньцзы ответить Фу Яо, как тут, Нань Фэн уже буквально рассвирепев, крикнул: — Поменьше бы злорадствовал, пока находишься здесь! Если же некуда больше силы девать, пойди-ка лучше подмети пол!       После этих слов пришёл черёд лица Фу Яо потягаться в черноте с днищем котла.       Осторожно приподняв ладонь, Яньцзы взглянул на стоящих юношей.

Если подчинённые дворца Наньяна приходили в ярость, услышав те самые два слова… То вот во дворце Сюаньчжэня ни в коем случае нельзя упоминать про подметание полов.

А всё потому, что Му Цин, будучи простым слугой в монастыре Хуанцзи, только и делал, что всячески прислуживал Его Высочеству Наследному Принцу Се Ляню, в том числе подметал пол в его комнате и застилал постель.

      Му Цин, и все его подчинённые, заслышав намёки на подметание пола, сердились до такой степени, что прерывали все отношения с оскорбившим их человеком.       Однако, по не знаю всего этого, Лан Цукимэ один раз об этом упомянула при самом Му Цине и при его подчинённых.       И если подчинённые молча глядели на небожительницу, то вот Му Цин будто и не расслышав её слов, всё так же продолжил вести беседу.       После того момента, подчинённые дворца Сюаньчжэня начали говорить о бывшей богине войны — как о любимице их Генерала.       Ну…а как о ней так не отзываться? Если даже при упоминании запретных слов при самом же Му Цине, тот не прекратил с ней никакого общения?       Но, возвращаясь к тёрке, теперь уже Фу Яо, изо всех сил стараясь держать себя в руках, мельком глянул на Се Ляня, который лишь невинно замахал руками, а затем с холодной усмешкой произнёс: — Тебя послушать, так ты, верно, считаешь, что ваш дворец Наньяна в свое время сделал больше добра для Его Высочества Наследного Принца! — Так ведь и ваш генерал отплатил ему чёрной неблагодарностью, о чём здесь ещё можно говорить!? — Проговорил Нань Фэн с такой же холодной усмешкой. — Э…, — Се Лянь было собирался вмешаться в спор, однако Син Яньцзы его опередил.       Встав между юношами, он произнёс в лицо Нань Фэна: — В том всё и дело, что ваш генерал в своем глазу бревна и не приметил, какое он имеет право указывать на чужие ошибки? — А ты-то откуда можешь всё знать! — Фыркнул Нань Фэн.       Син Яньцзы хотел уже ответить, но его опередил Фу Яо, который потянув тёмноволосого назад, закрыл того собой. — Чего ж ты на младшего кричишь, найди равного себе оппонента.       Слушая всё это со стороны, Се Лянь в итоге не выдержал и крикнул тем: — Постойте, погодите! Довольно, хватит!       Разумеется, юноши не послушали его, а ко всему прочему ещё и подрались.       Неизвестно, кто начал драку первым, но вот уже и стол для жертвоприношений раскололся пополам, и с громким стуком разлетелись по полу жертвенные кушанья. Се Лянь, понимая, что разнять дерущихся не удастся, глянул на Яньцзы, который лишь пожав плечами, присел в углу неподалёку, со вздохом «Дураки!» и стал смотреть за всем происходящим.       Се Лянь же подсел рядышком и к нему сразу на колени опустился Сы-Пу-Сян, который к этому моменту хаоса, подцепил с пола подкатившуюся к ногам Его Высочество маньтоу.       Приняв от малыша угощение, тот протёр её от пыли и приготовился съесть.       Нань Фэн, заметив это краем глаза, в мгновение ока оказался рядом и ударил по руке Се Ляня, так что маньтоу снова упала на пол. — Не вздумай есть!       Завидев это, Сы-Пу-Сян недовольно прошипел, но его оскал тут же сменился довольным урчанием, когда ладонь Се Ляня опустились на его голову, поглаживая. — Ты ешь даже то, что извалялось в грязи? — Спросил Фу Яо.       Его голос звучал удивлённо и слегка презрительно.       Воспользовавшись затишьем, Син Яньцзы поднялся и заговорил: — Мне хотелось бы… Вам кое-что прояснить, — проговорил Син Яньцзы, краем глаза смотря на Нань Фэна и Фу Яо.       Хоть тот и не обращался к Се Ляню, небожитель всё равно напрягся и сжал Сы-Пу-Сяна в объятиях. — Первое. Его Высочество Наследный Принц, о котором вы говорите — это он и есть, — указал рукой Яньцзы на Се Ляня, который от резкого выпада в его сторону поднял Сы-Пу-Сяна над головой. Вдохнув, Син Яньцзы продолжил: — И Его Высочество не сказало ни слова… Поэтому и вам не стоит в споре перебрасывать его как булыжник, которым вы хотите ударить друг друга. — Помолчав, дух войны добавил, — мне думается, что ваши-то генералы ни в коем случае не стали бы так себя вести и столь неприличное поведение с вашей стороны не делает им великой чести.       После этих слов лица юношей внезапно переменились. А Яньцзы всё продолжал: — И второе. Мы ведь явились, чтобы помогать Наследному Принцу, верно? Так всё-таки, это мы должны его слушать или ему придётся слушать нас? — Мы должны слушать его. — В один голос ответили те.       Как только Яньцзы всё разрешил, Се Лянь опустил Сы-Пу-Сяна и хлопнул в ладоши, сложив руки вместе. И после уже сам заключил: — Прекрасно! И последнее, третье, от меня! Оно самое важное. Если уж вы хотите что-то выбросить, лучше уж вам в таком случае избавиться от меня, но бросать еду не стоит.       Нань Фэну всё же удалось выколупать из рук Се Ляня маньтоу, которую тот снова подобрал и лишь ждал удобного момента, чтобы съесть.       Окончательно потеряв терпение, юноша воскликнул: — Нельзя есть то, что извалялось в грязи!       Однако, сразу же после этих слов, сам Сы-Пу-Сян съел то самое маньтоу, которое уже несколько раз успело повстречать и чистые руки Его Высочество...И грязный пол. — Да уж… Раз Владыка Тайхуа такой специфичный…то и его мифическое существо такое? — Усмехнулся Фу Яо.       Хлопнув себя ладонью по лбу, Син Яньцзы лишь промямлил: — Ну почему ты такой…       На что малыш Сы-Пу-Сян — лишь довольно проурчал.

***

/ Следующий день, та же «Лавка встреч» /

      Се Лянь занимал всё то же место у окна. Когда четвёрка, а считая с Сы-Пу-Сяном — пятёрка, расселась за столом. Нань Фэн заговорил первым. — Зачем ты снова привёл нас сюда? Настолько уверен, что наш разговор не достигнет лишних ушей? На что Се Лянь спокойно ответил: — Не волнуйся об этом. Даже если кто-то и услышит наш разговор, то не придаст ему никакого значения, решив, что у нас не всё в порядке с головой… Да и… Хозяин лавки и все постояльцы видели Сы-Пу-Сяна, — повернув голову к пушистому созданию, Се Лянь протянул ему кусочек булки, которую тот сразу же принял, — так что, всё в порядке.       Вздохнув, Нань Фэн ничего против не сказал и лишь пожал плечами. — Дабы избежать излишней траты времени, перейдём к делу. Надеюсь, за ночь вы успели остыть и придумали какое-то решение проблемы с духом новобрачного.       Взгляд Фу Яо сверкнул, сам же дух войны ответил равнодушным тоном: — Убить! Нань Фэн перебил его: — Чушь собачья! Се Лянь тут же вмешался. — Нань Фэн, не стоит вести себя столь грубо, Фу Яо совершенно прав, убийство преступника — способ решить проблему радикально.       И на этом моменте уже подал голос Син Яньцзы. — В таком случае возникает вопрос: где, кого и как убить. Осмелюсь предложить…       Но договорить ему не дал громкий шум, донесшийся снаружи, услышав который, все сидящие за столом выглянули из окна.       То оказалась очередная мрачная и печальная процессия «проводов невесты».       Завидев это, Яньцзы сглотнув, боязливо сморщился — будто это он прямо сейчас сидел в паланкине.       Сопровождающие трубили в трубы, били в барабаны и непрерывно выкрикивали свадебные поздравления столь старательно, словно больше всего на свете опасались, что кто-нибудь их не расслышит. — Разве ты не сказал, что местные жители не решаются устраивать шумные празднества близ горы Юйцзюнь? — Хмуро произнёс Нань Фэн, обращаясь к Се Ляню.       Процессия сплошь состояла из крепких и хмурых мужчин, выражения их лиц и все мышцы тела были напряжены до предела, а на лбу выступили капли холодного пота, словно им приходилось нести вовсе не свадебный паланкин, окруженный атмосферой счастья, а настоящий помост для отрубания головы, на котором их всех ждёт мучительная смерть. — Интересно, что же за девушка сидит внутри паланкина…, — пробормотал Наследный Принц.       Поразмыслив минуту, Се Лянь уж было собрался выйти и рассмотреть процессию повнимательнее, когда налетел внезапный порыв ветра, приподнявший занавеску с боковой стороны паланкина.       Оказалось, что невеста за ней приняла неестественно скрюченную позу, голова её склонилась набок, а под сползшим свадебным покрывалом виднелись ярко накрашенные губы, растянутые в слишком уж широкой улыбке. Стоило носильщикам качнуть паланкин, и покрывало вовсе соскользнуло с головы девушки, выставляя на всеобщее обозрение пару широко раскрытых немигающих глаз, глядящих в сторону троицы.       С первого взгляда могло показаться, что у девушки сломана шея, сама же она беззвучно хохочет, уставившись на них.       В голове Син Яньцзы мигом всплыла одна мысль:

Неужели жители решили самостоятельно словить духа и посадили в паланкин вместо девы — куклу…

Тем самым они думают…надурить его?

      Но разукрашенный паланкин был крайне неустойчив и голова невесты покачивалась в такт этой тряске. Вот так она качалась, качалась, пока не оторвалась от шеи и с громким стуком не покатилась по улице.       А оставшееся сидеть в паланкине безголовое тело вскоре также опрокинулось со своего места и с грохотом вывалилось через дверцу.        Син Яньцзы присмотрелся внимательнее — как и ожидалось, безголовое тело оказалось не человеком, а деревянной куклой. — Какая уродина! — Опять высказался Фу Яо. — Это всего лишь кукла, — тяжело вздохнув, проговорил дух войны.       Едва дослушав объяснения, Фу Яо процедил с отвращением: — Если бы я был на месте злого духа новобрачного и мне бы преподнесли нечто настолько уродливое, я бы тотчас же… — Уничтожил бы эту невинную девушку? — Спросил Син Яньцзы. — Уничтожил бы этот город, — ответил Фу Яо, закатив глаза. — Мне кажется, ты бы и сам никогда себе любимую не нашёл, не то чтобы её тебе приподнесли, — качнув головой, юноша сложил руки на груди. — А даже если бы и нашёл, то дева бы от долгого ожидания ответных чувств…хм…уснула бы мёртвым сном? — Ну как же? Я-то помню про древнюю традицию с гребнем для волос, — съязвил Фу Яо, — ты…наверное, тоже ту вещицу бережёшь для своей ненаглядной? Или…это чей-то подарок?       Сжав ладонью карман, в котором как раз и находился тот самый гребень о котором и шла речь, Син Яньцзы хотел уже высказать всё своё недовольство, как его прервал Се Лянь: — Фу Яо, твои речи совсем не похожи на те, что должны звучать из уст духа войны, — заметил он. — А ещё не мог бы ты избавиться от привычки закатывать глаза? Поначалу лучше ставить перед собой маленькие цели. К примеру, что-то вроде «закатывать глаза только пять раз в день». — Поставь перед ним задачу закатывать глаза пятьдесят раз в день — ему всё равно не хватит! — Отрезал Нань Фэн.       В это время из глубины толпы вдруг протиснулся юноша, держащийся с воодушевлением — по всей видимости, один из лидеров — и поднял руку со словами: — Послушайте меня! Послушайте меня! Так совершенно не может продолжаться! Сколько раз мы тут прошли за последние дни? Разве злой дух новобрачного показал себя?       Все детины принялись наперебой выражать недовольство, соглашаясь с ним. Тогда юноша продолжил: — На мой взгляд, если уж начали дело, то нужно довести его до конца. Поднимемся прямо на гору Юйцзюньшань, все вместе обыщем её, схватим того уродца и убьём! Я поведу вас! Отважные и славные мужи, следуйте все за мной. Убьём уродца, а наградные разделим на всех!       Поначалу из толпы доносились только редкие возгласы одобрения, но постепенно, от одного человека к другому, с нарастающим гулом к ним присоединялось всё больше и больше людей, пока все они, вопреки ожиданиям, не слились в едином грандиозном согласном хоре. — Уродец? Хозяин, что с тем уродцем, о котором они говорят? — поинтересовался Се Лянь. — Поговаривают, злой дух новобрачного — это уродец, живущий на горе Юйцзюньшань, — сказал старик. — Именно из-за того, что он слишком уродлив, ни одна женщина его не полюбит, поэтому в его сердце поселилась ненависть и он стал умышленно похищать чужих невест, не позволяя людям жениться. — Есть какие-то доказательства? Не догадки ли это? — Уточнил Се Лянь. — Да кто его знает, — ответил тот. — Говорят, много людей его видели… Будто лицо у него всё обмотано бинтами, взгляд злобный, а говорить не может, только хрипит да рычит как собака. — Повязка на лице не обязательно означает именно уродство, — заметил Фу Яо. — Также возможно, что причина в исключительной красоте, которую он не желает показывать людям, — согласился Син Яньцзы. — Кто знает, — помолчав какое-то время, произнёс хозяин лавки. — Во всяком случае…я его не встречал.       В этот момент на улице раздался голос юной девушки: — Вы… Вы не слушайте его, не ходите. На горе Юйцзюньшань опасно!       Говорившая эти слова скрывалась за углом улицы; то была юная Ин, что вчера вечером приходила в храм Наньяна просить благословения.       Едва молодец Пэн заметил девушку, он изменился в лице и толкнул её со словами: — Мужчины ведут беседу, зачем какая-то девица суёт свой нос?       От его толчка юная Ин слегка задрожала, но, набравшись смелости, снова произнесла тихим голосом: — Не слушайте его… Не имеет значения, устроите ли вы фальшивые проводы невесты или отправитесь обыскивать гору — оба варианта так опасны! Вы же не собираетесь идти на смерть? — Складно же говоришь! — Заявил на это юноша. — Все присутствующие здесь собираются рискнуть своими жизнями, чтобы от имени народа сразиться со злом. А что насчёт тебя? Думаешь только о себе. Не согласилась притвориться новобрачной в паланкине. Даже ради всех нас, ради всего народа не нашла в себе и толики храбрости, а сейчас снова заявилась нам мешать. Что у тебя на уме?       При каждой новой фразой тот толкал девушку, заставляя хмуриться наблюдавших за ними из лавки. — Кто это? — Хмуро произнёс Син Яньцзы, еле как сдерживая Сы-Пу-Сяна, который всё норовил уже полететь прямиком к тому парню и укусить его за ту самую руку, которой он и толкал девушку. — Этот их предводитель, молодец Пэн, раньше замышлял обманом заставить девушку нарядиться фальшивой невестой, уста его были словно мёдом намазанными. Барышня не согласилась, и теперь он показал истинное лицо. — Вот как значит…       Более тише проговорил дух войны, немного ослабляя хватку на белой шерсти Сы-Пу-Сяна. На улице же, толпа мужчин всё ещё гомонила: — Не стой тут, перекрывая дорогу! В сторону, в сторону!       Юная Ин, видя такое положение дел, совершенно покраснела, и на глаза её навернулись слёзы: — Ты… Зачем ты так говоришь? Юноша снова произнёс: — Я правду сказал или нет? Когда я предложил тебе притвориться невестой, ты ведь ни в какую не согласилась? — Я не осмелилась, но и тебе тоже не следовало резать… резать мою юбку…, — отозвалась юная Ин.       Едва она упомянула тот случай, юноша тут же подскочил, словно ему наступили на больную мозоль, и воскликнул, указывая на неё: — Такой уродине, как ты, не стоит поливать людей грязью! Я порезал твою юбку? Ты меня за слепца принимаешь! Уж не ты ли сама захотела обнажиться перед людьми и порезала её? Как знать, вдруг даже на порванную юбку никто не взглянул, ты же такая уродина! Не наводи на меня напраслины!       Нань Фэн решительно не мог дальше слушать это, и чайная чашка — хрясь — разлетелась на осколки в его руках. Как только он собрался подняться с места, мимо него вдруг пронеслась белая тень.       А подпрыгнувший молодец Пэн, громко закричал от боли в руке, на которой сомкнулись острые зубы Сы-Пу-Сяна.       Между его пальцев каплями стекала алая кровь.       Завидев неизвестное ему существо, тот уже от страха рухнул задницей на землю. — Это что ещё за чудище!       Все было решили, что это дело рук юной Ин, однако кто бы мог подумать, что обернувшись к ней, люди её уже не увидят — даос в белых одеждах заслонил девушку от толпы.       Се Лянь вложил руки в рукава и, не оглядываясь назад, с улыбкой посмотрел на юную Ин. Слегка наклонившись, чтобы оказаться на уровне её глаз, он спросил: — Барышня, позвольте узнать, могу ли я пригласить вас отведать чашечку чая?        Молодец Пэн поднялся и пошатываясь, стал махать рукой, пытаясь отцепить от себя Сы-Пу-Сяна. — Этот человек использует колдовство! — Крикнул Пэн. — Это точно он призвал чудовище!       Стоило толпе позади него услышать слово «колдовство», все люди взялись за мечи.        Но никто не ожидал, что Нань Фэн, стоящий позади Се Ляня, вдруг ударит ладонью — хрясь! Вслед за звуком переломилась колонна.       А подошедший Син Яньцзы, лишь свистнув, приказал Сы-Пу-Сяну отпустить беднягу.       Расслышав хозяина, малыш оторвался от руки и подлетел к юноше в тёмных одеяниях, а после потеревшись лбом об его щёку, Сы-Пу-Сян заурчал как котёнок. — Вот же ты дуралей, испугался какой-то милюзги, — хохотнул стоящий рядом с Син Яньцзы, Фу Яо.       При виде этих юношей, все мужчины переменились в лице, а сердце молодого предводителя Пэна наполнилось страхом, хотя он продолжал упорствовать, бросившись в их сторону с громким окриком: — Сегодня я потерпел поражение. Вы последователи какого учения? Назовите свои имена, чтобы в будущем мы снова могли… могли… могли…       Нань Фэн не снизошёл до ответа, а вот Син Яньцзы успокаивал вновь обозлённого Сы-Пу-Сяна, но вот Фу Яо заговорил вместо них: — Не вопрос, не вопрос… Наш «заклинатель чудовищ-коротышек» из храма Тайхуа…, — указав сначала ладонью на Син Яньцзы, Фу Яо после повернул руку к Нань Фэну, тем самым продолжая, — а вот он из храма Огромного…       Нань Фэн нанёс ещё один удар, и эти двое принялись драться как ни в чём не бывало.       Се Лянь же, который прикрывал деву, поначалу намеревался пригласить ту в чайный домик, заказать ей чашечку фруктового чая и какие-нибудь закуски, но она покинула место событий, так что ему оставалось только проводить взглядом её удаляющуюся фигуру и вздохнуть, а затем он повернулся и встретил стоящего Син Яньцзы, который держал на руках спящего Сы-Пу-Сяна. — Его Высочество? — Спросил Син Яньцзы. — Ничего… Всё в порядке. Пошли в чайную?       Вернувшись в лавку, хозяин тут же им напомнил: — Не забудьте заплатить за колонну.       После этого, усевшись, Се Лянь повернулся к духу войны и повторил: — Не забудь заплатить за колонну.       Юноша ничего не ответил, а после завидев заходящих в лавку Фу Яо и Нань Фэна, передал уже им: — Не забудьте заплатить за колонну. — А у самого где деньги? — Поинтересовался Нань Фэн. — Сы-Пу-Сян съел, — пожав плечами, коротко и ясно выразился Яньцзы. — Ты теперь эту милюзгу для отговорок будешь использовать? — Хмыкнув, проговорил Фу Яо. — А я и не вру, Сы-Пу-Сян может съесть даже то, что будет выше и больше его.       Но тут, беседу духов войны оборвал Се Лянь: — Давайте всё же займёмся делом, — сказал он. — Син Яньцзы, не мог бы ты одолжить мне немного духовных сил, чтобы я смог подключиться к духовной связи для проверки информации?       Без всяких вопросов, Яньцзы перевернул Сы-Пу-Сяна на одну руку, а другую он протянул Се Ляню.       Пожав её, словно давая клятву — можно сказать, они заключили очень простой договор, благодаря которому Се Лянь вновь смог войти в духовную связь.

***

      Когда Се Лянь покинул круг духовной связи и сообщил остальным обо всём, что он узнал, Нань Фэн сказал: — Значит, тот уродливый мужчина в бинтах — большей частью ложный слух. Или же они просто видели что-то другое. — Есть и иная вероятность, — заметил Се Лянь. — Например, при некоторых особенных обстоятельствах злой дух новобрачного не станет или не сможет вредить людям. Фу Яо недовольно проворчал: — Дворец Линвэнь поистине неэффективен — им понадобилось так много времени, чтобы определить ранг. Какой от этого прок?! — Но во всяком случае, мы получили некоторое представление о силе противника, — заключил Син Яньцзы. — Однако, коль скоро он «свирепый», волшебные силы злого духа новобрачного исключительно мощны… И обмануть его манекеном совершенно невозможно. Если мы собираемся выманить его, сопровождающие не могут быть фальшивыми куклами для отвода глаз, также нельзя иметь при себе оружие. Что важнее всего, невеста тоже должна быть живым человеком. — Пф, поищем женщину на улицах города, предложим ей стать приманкой — и всё, — сказал Фу Яо. Нань Фэн однако же не согласился: — Не годится. — Почему? — Удивился Фу Яо. — Не захочет? Дадим ей денег, тогда захочет. — Фу Яо, — огрызнулся Син Яньцзы, — даже если какая-то девушка согласится, этот способ тоже лучше не использовать. У злого духа новобрачного ранг «свирепый». Если по случайности мы его упустим, то с нами, может ничего и не случится, но вот если невеста будет захвачена, слабая женщина не сумеет сбежать или оказать сопротивление — и боюсь, её будет ждать только смерть. — Тогда, если нельзя искать женщину, остаётся только найти мужчину, — подытожил Фу Яо. — Где ты собираешься искать мужчину, который бы согласился нарядиться в женское свадебное платье? — Спросил Нань Фэн. — На меня даже не смотрим, — проговорил Син Яньцзы.       После этой фразы, взгляды юношей вдруг сошлись в одной точке. А Се Лянь по-прежнему мягко улыбался, даже и не понимая, что будет его ждать.

/ Вечер, храм Наньяна /

      Простоволосый Се Лянь вышел из внутренней части храма.       Едва духи, что присматривали за храмовыми вратами, увидели его, Нань Фэн тут же яростно выругался: — Блять! — И ринулся прочь.       Се Лянь безмолвствовал какое-то время, а затем подошёл к Яньцзы спросил его: — Из-за чего он так? — Сам не знаю… Как для меня…то всё прекрасно.       Проговорив это, Син Яньцзы заметил, что Фу Яо остался стоять на месте и теперь окидывает его неоднозначным взглядом, и тогда темноволосый спросил: — Ты хочешь что-то сказать? Фу Яо слегка кивнул: — А вот если бы я был злым духом новобрачного и мне бы кто-то послал такую женщину… — Ты бы тотчас уничтожил этот город, — закончил за него тот, вздохнув. — Нет. Я бы просто убил эту женщину, — сказал Фу Яо ледяным голосом. — Стоило всё-таки тебе прикинуться невестой. — Отчего же? — Спросил Син Яньцзы, склонив голову. — Волосы у тебя длинные, да и личико с фигурой женственное. — Хм… Значит, если бы уже такую невесту ты увидел, то город и сама невеста были бы невредимы? — Более чем, — коротко ответил Фу Яо. Син Яньцзы улыбнулся: — В таком случае остаётся лишь сказать о том, что я, к счастью — не женщина. Сказав это Фу Яо, дух войны повернулся обратно к Се Ляню. — Я полагаю, — продолжил он, — Ваше Высочество, сейчас лучше спросить по духовной связи, не найдется ли небожителя, который согласился бы обучить Вас искусству смены облика. Это было бы полезнее.       На Небесах действительно имелось несколько бессмертных, которые по некоторым причинам в совершенстве владели техникой перевоплощения в иной для них облик.

Из тех небожителей из списка, саса Лан Цукимэ под прекрытием, знала лишь: себя саму, того же Ши Цинсюаня и богиню Линвэнь.

Однако, Се Лянь отметил, что становится темнее, и поторопил: — Довольно! Под свадебным покрывалом все одинаковые.       С этими словами он сам начал себя накрывать, однако Фу Яо поднял руку, останавливая: — Не спеши. Ты ведь не знаешь, каким образом злой дух новобрачного убивает людей. Если он сорвёт покров с твоей головы и обнаружит обман, в пылу гнева дух может быть непредсказуем. Разве не доставит это множество проблем?       Се Лянь признал эти слова разумными, но всё же сделал шаг вперёд, вслед за которым послышался треск.       Сказать по правде, красное свадебное одеяние, что Фу Яо нашёл для него, на самом деле оказалось не очень-то в пору. — Где ты только это платье отыскал, — фыркнув, шепнул тому Син Яньцзы. — Сказали бы спасибо, что я хотя-бы что-то нашёл, — закатив глаза, проговорил уже Фу Яо.       Изначально платье предназначалось для хрупкой женщины, поэтому, когда его надел Се Лянь, в талии оно не то чтобы совсем не подошло, но попытки поднять руки или пошевелить ногами заставляли чувствовать себя словно в тесных путах, а едва Се Лянь попытался совершить движение более свободное, ткань и вовсе порвалась.       Как раз, когда он старался найти прореху, от ворот храма долетел голос: — Извините…       Троица обернулась на голос и обнаружила юную Ин, обеими руками держащую свернутые белые одежды, а на плече её сидел гордый Сы-Пу-Сян. — Меня сюда привёл этот малыш, — сказала она, — одежду я постирала, положу её здесь.       Подозвав Сы-Пу-Сяна жестом рук, Син Яньцзы хотел уже за всех присутствующих попрощаться с девой, как тут, она подошла на шаг ближе к Се Ляню со словами: — Если это тебе… Если тебе нравится, могу ли я помочь? — Нет, барышня, не поймите неправильно, — мигом отозвался Се Лянь. — У меня вовсе нет увлечений такого рода! — Я знаю, я знаю, — торопливо сказала юная Ин. — Я имела в виду, что, если ты не против, я могла бы помочь тебе. Вы… Вы ведь хотите изловить злого духа новобрачного?       Тон её голоса, как и её лицо, немного поднялся, пока она говорила: — Я… Я могу переделать одежду, у меня при себе и иголки, и нитки. Всё, что не хорошо сидит, я исправлю. Ещё я могу сделать макияж и причёску. Я вам помогу! Присуствующие в храме потеряли дар речи.       Когда миновало время, за которое сгорают две палочки благовоний, Се Лянь во второй раз вышел из храма с покрытой головой.       На сей раз свадебный покров новобрачной уже был на нём.       Под взошедшей на ночное небо луной Его Высочество наследник престола, облачённый в свадебные одежды, занял место в большом свадебном паланкине красного цвета.