Путь к истокам

      30.12.1974       Полнолуние Лунатика прошло успешно, хотя все были физически измотаны. Не голос взрослого человека, а звук колдоаппарата вывел нас из сна. Сначала мы растерялись и насторожились из-за громкого звука, но увидев довольного мистера Поттера, успокоились и начали приходить в себя. Все, кроме меня, лежали рядом с Римусом, который был обёрнут в одеяло и находился в анимагическом виде. Пока остальные возвращались к своим обычным формам, я расправила крылья, подхватила лисицу и улетела к поместью.       После того, как освежились, мы присоединились к эльфам, чтобы перед уходом испечь сладости для ребят. Пенни долго отговаривал нас и даже обратился к госпоже дома, но вместо того, чтобы нам отказать, Дорея сама решила нам помочь.       Запах печенья с шоколадными крошками пропитал нашу одежду, что мгновенно обнаружили чуткие носы мародёров, как только мы вошли в зал. Анимаги обрадовались, что наконец-то смогут отведать фирменные печенья Марлин. Хотя Римус был не конфликтным человеком, он, как оказалось, не делился подношением девушки с другими.       — Марлин, поделись рецептом, — настойчиво попросил Блэк, попробовав печенье вместе с остальными.       — Хочешь попросить своего эльфа приготовить такие же? — поинтересовался мистер Поттер.       — Не-а, сам хочу испечь печенье на банкет, — ответил Сириус, и все внезапно замолчали, удивлённо глядя на него. Мы с Марлин, не понимая ситуации, ждали продолжения.       — Молодой человек, напоминаю, что вход на кухню моего дома тебе запрещён, — напомнила Дорея с серьёзностью в голосе. Кажется, слова Джеймса о взрыве, устроенном Сириусом, были правдой.       — Как скажете, — Сириус поднял руки в знак капитуляции, затем вздохнул и опустил их под подбородок. — Вы подставили меня, рассказав моей маман о случившемся. Теперь Кикимер караулит меня у кухни.       — Банкет? Ты даже яйцо пожарить не умеешь, а про печенье девочек я вообще молчу. Что подтолкнуло тебя к кулинарии? Я точно помню, как ты клялся больше не приближаться к плите.       — Да так, одна барышня поставила ультиматум, — с ухмылкой сказал он, не глядя на меня. Но все тут же перевели взгляд на меня. Я же просто улыбнулась и продолжила свой обед.       Утолив голод, мы, молодёжь, обсуждали ночную прогулку. В основном говорил Римус, ведь теперь он чётко помнил действия волка. Он рассказывал с таким воодушевлением, что мы радовались его осознанию. Если раньше Римус боялся слышать голос волка, то теперь полагался на него, ведь он даже сам наставлял ему, что плохо и что хорошо для его носителя. Благодаря этому агрессивный дух волка ночью уменьшал боль трансформации Римуса.       Дальнейший путь Лунатика теперь состоит в том, чтобы заживлять новые раны на теле, тогда как старые уже превратились в шрамы. Даже если это сработает, Дамблдор может заподозрить отсутствие нападений Сивого и будет внимательно следить за Римусом. Если регенерация будет эффективной, то недалеко до малых превращений, таких как превращение ногтей в когти, зубов в клыки или появление светящихся глаз вне периода полнолуния. Будущем Римус сможет по собственному желанию становиться волком, а полнолуние будет только триггером раздражения.       Дальше мародёры планировали новые шалости в школе. Я предлагала идеи, которые впервые не были связаны с местью к моему дому. Однако экшен в моих планах утихомиривала Марлин, указывая на возможную опасность. Но по взгляду Джеймса я поняла, что он засунул мою идею в копилку будущих действий.       К вечеру мы с Марлин вернулись к своим домам. Джереми ждал меня, прежде чем отправиться к своим новым друзьям, которых он нашёл благодаря Петунье. Они устраивали загородную вечеринку, которая продолжится даже после Нового года. На всякий случай я наложила защитные чары на Джереми, чтобы он не натворил дел в большой и малознакомой компании.       Не дожидаясь следующего дня, мы с бабушкой Айрин уже были в доме дяди. Бабушка охала от каждого проявления магии и побила свой рекорд по произношению «О, Божечки». Я даже мысленно поблагодарила Сириуса за то, что во время своих приездов в наш дом он объяснял ей магические вещи, интерпретируя их как божественные силы. Иначе в этот день мы слышали бы это слово больше сотни раз.       Джон был очень рад, что я сдержала своё прошлогоднее обещание провести Новый год вместе, так что он терпеливо выносил любопытство моей бабушки.       Дядя Дон держался отстранённо, словно меня здесь не было. Мы с ним просто поприветствовали друг друга и больше не общались. Джону это не показалось странным, ведь в последний раз, когда его отец разговаривал со мной, он был разочарован тем, что я не «Адара» и не «Аскания».       Я думала, что Джонатан легко воспримет правду, если я раскроюсь перед ним, ведь он сам утверждал, что будет на стороне «Аскании». Либо он врал, либо я слишком много о себе возомнила. Оставив бабушку в компании дяди, я попросила кузена поговорить наедине. Он привёл меня в библиотеку, и там я призналась, кто я на самом деле.       - Эйнгил, это не смешно, - сказал мой кузен, который еще минуту назад был счастлив. Сообщение о том, кем я являюсь, заставило его взгляд потяжелеть, а его настрой становился всё более серьёзным с каждой секундой моего молчания. Он смотрел на меня, пытаясь опровергнуть моё недавнее заявление, но его губы то открывались, то закрывались. Джон понимал, что на каждый его аргумент у меня найдётся разумный ответ. Он всё больше задыхался и, наконец, отвернулся к стеллажам. Когда он заговорил, в его голосе звучала обреченность и усталость. - Я могу понять, что ты публично не признавала себя, но почему ты, видя и слыша мою искренность, не открылась? У тебя был целый год, с самого твоего дебюта, если не считать три года обучения, где ты могла по-тихому прийти ко мне, признавшись, что ты являешься Асканией, а не просто дальней кузиной Эйнгил. Я рядом с тобой, и я оберегал тебя, но ты обманывала меня...       - Чтобы защитить.       - Я не хрустальный. Тебе было весело? Ты знаешь, как мой отец все силы вложил в твои поиски после твоего подтверждения на дне рождении тёти?       - Дядя Дон уже знает, кто я.       - С каких пор? - он повернулся ко мне, его лицо было полно обиды и предательства.       - С ноября.       - Это почти два месяца, ты запретила ему рассказать мне. Кто ещё знает? Постой, дай угадаю, твои подружки из Гриффиндора и два слизеринца, - на его догадки я просто кивнула. – О, тебе знают так много людей, так почему ты говоришь мне сейчас? Сказала бы, когда я школу закончу, раз директор, твой страх, ещё жив.       - Ты в праве обижаться, но я не буду просить прощения за сокрытие. А причина, по которой я не сказала раньше, заключается в том, что я сама не знала.       Я неспешно описала Джону, что со мной происходило последние годы. Его недовольный взгляд смягчался, по мере того как я давала ответы на его вопросы. Он даже загордился, когда я поделилась информацией, которую даже его отец не знал, и одновременно был ошеломлён.       — То есть те вопросы задавала не ты, а тётя? — получив от меня кивок, он покраснел. — Тётя... А... Адара... рад с вами встретиться.       Джон так переволновался, что начал заикаться и стал неуклюжим. Я не смогла удержаться и рассмеялась при виде его смущения. Кузен совсем растерялся от моего смеха. Посмеявшись, я сообщила ему, что в данный момент моя мама недоступна. За это он испортил мне причёску и потребовал обещания, что я буду впредь доверяться ему. Джон пообещал никому не рассказывать, но, несмотря на всё, я попросила его не говорить об этом своему возлюбленному. В отношениях между парами не должно быть секретов, но из-за моей ситуации у кузена их много. В обмен на это я пообещала, что в случае чего уговорю или заставлю Пруэтта не бросать моего замечательного брата. Договорившись, мы вернулись к старшим.       Сцена, которую я застала там, вызвала у меня агрессию, но чтобы выплеснуть её, нужно было увести бабушку. А бабушка очень хотела поделиться со мной впечатлением о мистере Шафике, который любезно принял их. Так что только уложив бабушку, я пошла в кабинет дяди в состоянии ярости. Там он был не один. Джон докучал своему отцу, пытаясь узнать подробности воспитания моего отца.       — Я тебя не ожидал, Аскания, — сказал дядя, как только я вошла. — Вижу, ты уже рассказала Джону. Я рад, что теперь нет секретов в нашем доме. Но не знаю, в чём я провинился, раз ты наказываешь меня с помощью моего сына. Мы...       — Какого чёрта, вы взяли кровь у бабушки? — громко спросила я, перебив его.       — Успокойся, Аскания, — попытался утихомирить меня дядя, видя, как вещи в его кабинете поднялись в воздух, а огонь в камине разгорелся ярче. Он поднялся со своего места, подошёл ко мне и хотел прикоснуться, но я не позволила.       — Говорите. Для чего вы хотели использовать кровь и где она?       — Это была идея твоего отца, — сказал он. В моих глазах зажёгся адский огонь, услышав это, но с его объяснением он начал угасать, хотя и не полностью. — Чтобы узнать, какое родство твоя бабушка имеет с нами.       — Что?       — При проверке ритуала «трансплантации» Реддл вычислил, что обмен может происходить только с теми, кто биологически чем-то схожи. Это как донорство: должны совпадать группа крови или магии. Ты должна знать это из воспоминаний Адары. Женщина, которая тебя вынесла мертва, так что остаётся только её мать для проверки.       Я нахмурилась, вспоминая просьбы мамы к Дженкинсу найти донора сердца для дедушки. Взялся ли этот сумасшедший за дело или бросил его, ни я, ни мама не знаем. Хотя Адара торопилась с изготовлением ритуала, согласие донора было для неё очень важно. Ведь не каждая семья мага или магла согласится отдать свою плоть. Она также хорошо знала законы и не хотела дополнительных проблем, ведь ещё нужно было провести патентование ритуала.       Возвращаясь к сегодняшней проблеме, я крайне скептически отношусь к тому, что семья Коллин имеет в своём генетическом роду магов. Ни из уст бабушки, ни от других родственников я не слышала о таких предках, которые бы оставили семью и исчезли. Я больше склоняюсь к мысли, что у Клары была такая же группа крови, как у Адары.       Дядя покачал головой. По его словам, волшебный ребёнок, особенно ребёнок магов, питается магией обоих родителей. То, что я хорошо развита в отцовской и материнской линии, доказывает нечто большее. Материнскую часть можно оправдать тем, что душа мамы рядом со мной, а вот отцовские трудновата, если только не учитывать, что гены Реддла очень мощные.       Точность можно узнать только после проверок в банке Гринготтс. Для меня это кажется большой тратой денег. Ну не может же быть, что Клара является дальним родственником Реддла.       А, нет, может быть. В отчётах указывается, что предок Айрин Коллин, в девичестве Бирн, имел родственную связь, которая произошла аж три столетия назад. Получается я переняла гены возможности стать магом у потомка Клары. Самое смешное или ироничное в том, что внук Гормайлт Мракс был сквибом и ушёл в мир маглов, размножился там, и в его роду не было ни одного волшебника.       Мда, Гормайлт, которая хотела убить свою племянницу, Изольду Сейр, основательницу Ильвермони, за то что она вышла за магла, наверняка её душа не находит покоя, видя, как её потомки утратили магические способности. Как бы там ни было, это карма за её действия. Магия отказалась от её потомков, раз даже сквибы перестали появляться.       Постойте-ка, то есть бабушка Айрин всё же является мне каким-то образом родственницей. Одно известие лучше другого. Будет проще уговорить Реддла на защиту и повиновение бабушке. Если, конечно, он в своём остаточном сумасшествии не решит, что из-за маглов магия теряет силу.       Прочитав отчёт из банка, дядя Дон расхохотался над моим отцом. Он что-то говорил насчёт денег, которые они ему должны. Они поспорили о том, кем Коллины являются, и дядя назло отцу поставил на его род.       Перед уходом из его кабинета дядя Дон сообщил, что подготовил маленький кабинет на самом краю дома для встречи с Реддлом, как я и просила. Поблагодарив его, я попыталась уйти, но он задал вопрос о местонахождении души Адары. В его взгляде была боль и надежда. В этом мире мало кто остался близок к дяде. Его родители и его жена умерли, и он не знал, что делать с маленьким Джоном. Только благодаря Адаре он тогда остепенился, и тут же её потерял, не успев поблагодарить. На его вопрос я не ответила, просто попросила подождать. Он опустил взгляд и смирился с моими планами. Смотря на него, я не могла не пожалеть его. Я подошла к нему и обняла в знак утешения. Кажется, дядя не ожидал от меня такого жеста и застыл, очнувшись только тогда, когда Джон, который наблюдал за всем этим, присоединился к объятиям.       Пожелав спокойной ночи, мы разошлись по комнатам. Я взяла цянкунь из своих вещей и пошла к тому самому кабинету, который подготовил дядя. Осмотрев комнату, я вынесла портреты дедушки Кристофера и бабушки Эмили из цянкунь. Хоть портреты и живые, они считаются неодушевлёнными вещами, так что легко разместились в цянкунь.       — Ох, долго же мы там были. Подумали, что нас забыли, внучка, — негодовал дедушка, за что получил подзатыльник от бабушки.       — Меня не впутывай в своё нытьё, — отчеканила бабушка, затем посмотрела на меня с волнением. — Аскания, дорогая моя, что случилось? Как Адара? Она проснулась? Ты внезапно попросила Финни переместить нас, и где мы? — она начала осматривать окружение, и по её лицу было видно, что что-то ей здесь знакомо.       — Остынь, женушка. Аска даже не знает, на какой твой вопрос первым ответить.       — Простите за беспокойство, — извинилась я перед ними. — Со мной всё хорошо, мама всё ещё восстанавливается. Сейчас мы в доме дяди. Ваше присутствие мне нужно, чтобы вы поговорили с отцом.       Дедушка сразу же цокнул от новости, а бабушка поинтересовалась, почему. Ведь по изначальному плану этого не входило. Я рассказала о змее в доме Джеймса, о моём желании встретиться с отцом вопреки желанию мамы и о последних событиях. Пока Адара проснётся, я хотела бы хотя бы уменьшить расстояние между собой и отцом. Да и смягчить недовольство мамы к отцу. Конечно, мама меня поругает, но всё во благо.       Волан-де-Морт перестал быть "тем, кого нельзя называть", он на пути к своему изначальному Тому Реддлу. Как друг и муж, он сильно разочаровал маму, а как зять, не досмотрел дочь родителей. Он не имеет опыта быть отцом, так что передо мной в этой роли он сильно ещё не накосячил. Все мои обиды на него в основном собраны от его поступков и моего желания защитить маму и родных от психопата. Раз он приходит в себя, то и мои обиды уходят за ним. Я не хочу, чтобы моя излишняя тревожность мешала мне быть счастливой.       — Завтра его день рождения. Разговор с вами для него и подарок, и наказание. Ведь вы решите, может ли он встретить Новый год вместе с семьёй или нет, — услышав моё искреннее желание, портреты согласились. — И, дедушка, не нужно вновь придумывать двенадцать испытаний, хватит и одного.       — Если он не отупел, то этот вор должен знать, что надо принести для встречи со мной, — надменно сказал он, за что мы с бабушкой закатили глаза. Он не переставал назвать Тома вором, как бы честно он не заработал очки доверия тестя. Хоть мёртвому это и бесполезно, но душе, прожившей жизнь в бизнесе и коллекционировании, оно всё ещё близко. Да и мне такой подарочек не помешает.       Одно из испытаний на руку моей мамы было принести эссенцию эфира. Не каждый волшебник способен превратить свою магию в жидкую форму. На одну каплю уходил весь запас магии, а восстанавливать её приходилось долго. Эссенция использовалась артефакторами для усиления своих творений. Реддл потратил бы годы на концентрацию, если бы не увидел, как Адара использовала её перед ним во время путешествия. Когда Реддл увидел, как заблестели глаза будущего тестя, он понял, чем можно привлечь его внимание. И каждый раз, когда приходил к лорду Бальтазару, в его руке был флакон эссенции. Первый, конечно, был его, а остальные эфиры делали его подчинённые. Не мог же он всё время без магии ходить.       Допоздна мы обсуждали, какие темы они будут поднимать в разговоре. В основном мы с бабушкой исключали предложения дедушки, которые могли бы затянуть разговор до конца дня.       — Самое главное, о маме ему ничего не говорите, — сказав это, я наложила чары непрекосновения, чтобы Реддл не мог манипулировать мной через портреты. Я его дочь, и по воспоминаниям мамы знаю, что на это он способен.       Вернувшись к своей комнате, я только собиралась ложиться спать, как услышала шорох у входа. Тихо подкралась к двери, чтобы понять, кто там.       — Не мог подождать до утра, — сонным голосом отозвался лорд Шафик к неожиданному гостю. Он явно был не в восторге от того, что его сон прервали, и очень недоволен, видя, кто именно. — Дай ребёнку нормально поспать. Всё равно она не откроет дверь, даже если позволила быть рядом.       — Мне и этого пока хватит. Да и день уже начался, быстро закончу, и буду мозолить твои глаза. Одни плюсы прийти рано, — насмешливо ответил Реддл на подкол, ещё больше раздражая дядю. Слыша это, я невольно улыбнулась, вспомнив, как они точно так же собачились перед мамой.       — Говорят, нрав волшебника усиливается в его портретах. Мне интересно, как теперь дядя Крис тебя воспримет, зная твои погрешности.       — Как она? — Реддл сменил тему разговора, не желая больше препираться.       — ...Хоть она и не показывает, но изматывает себя. Будто её мозг работает за малейшую ошибку. Не хочет дать слабину.       — Я не хотел такой же судьбы своему ребёнку, как у меня.       — Вот же... Иду уже. Иначе начну тебя жалеть.       Удаляющиеся шаги одного человека и вздох другого отчётливо слышались за дверью. Я держала руку у сердца, обдумывая последние слова отца. Как бы он хотел меня вырастить, если бы всё прошло без происшествий?       — Даже за дверью твои мысли очень громкие, — сказал дядя Дональд, зная, что я ещё не ложилась спать. Наверняка эльфы сообщили ему о моём возвращении в комнату. — Прошлое оставь в прошлом, живи настоящим и меньше думай о будущем, а то морщинки появятся. Я отправлю тебе успокоительное, хорошенько выспись.              

***

             Новый год не является праздником магов, мы переняли его у маглов, чтобы в жизни у нас было больше радости. Да и смысл у маглов точно такой же. Новый год — просто новое число в календаре, но отпраздновать что-то и объединить семью даёт больше повода его устроить.       Что-то подобное «Новому году» маги отмечают в празднике Йоль, примерно в то же время, что и бал в Хогвартсе. Пока дети веселятся, старшие проводят различные магические ритуалы во благо, так как в этот праздник наступает солнцестояние.       Итак, этот праздник уже миновал, и дом дяди меньше напоминал приветствие Нового года для женщины из мира маглов. Бабушке Айрин всё это объяснили, но потакали её желанию ещё раз устроить праздник в доме. Эльфы дяди невидимо для бабушки украсили зал и приготовили всё, что она просила.       С момента учёбы в Хогвартсе это первый праздник, который я провожу рядом с бабушкой. Вот только мои мысли всё возвращались к отцу. Заметив такое моё состояние, дядя и Джон старались меня отвлечь.       К обеду всё было приготовлено, всё было хорошо, однако долгое молчание бабушки меня насторожило, когда она вошла в мою комнату. Проследив за её взглядом, я увидела открытый альбом с колдофото, который дядя дал мне. На открытой странице маленькая и недовольная Адара училась танцевать с Дональдом, топча его ноги, а на другой они, повзрослевшие, кружились вальсе.       — Она так на тебя похожа, — сказала бабушка, почувствовав моё прикосновение к её спине. Она не отвела взгляд, всё больше концентрируясь на колдофото. — Рядом с ней мистер Дональд, кем эта барышня ему приходится?       — Это его кузина, Адара.       Молчание. Вот что меня ожидало от бабушки. Она приблизилась к альбому и перелистала страницы. Я же ждала её слов.       — Я знала и верила в свою дочь, — начала бабушка тихим голосом. — Клара никогда бы не нарушила бы того непозволенного. Поэтому и я надеялась, что ты божье дитя, несмотря на знание. Я думала, ты принесёшь счастье, поэтому и оберегала тебя, приняв такую судьбу.       — Бабушка...       — Даже обычные дети инстинктивно защищают себя, а ты у меня особенная, ты не контролировала себя. Когда пришла профессор из твоей школы, многое проходило на ум, особенно слова Клары о язычестве. Но я чётко видела, что ты не осознавала свою так называемую магию до её прихода, а использовала свой ум. Я знала, что тебе не место в нашем мире, поэтому и отпустила тебя. Ты нашла похожих на тебя людей, но всё же не отпускала нас. Ты хорошее дитя, раз такое делаешь, — бабушка повернулась ко мне и взяла мои руки. — Не расстраивайся ты так, никто тебя не винит.       — Совершенно чужой вам человек разрушил жизнь вашей дочери...       — И это точно не ты. Я достаточно прожила жизнь, чтобы различать степень гниения у человека. Вчера в своих разговорах мистер Дональд упоминал о своей почившей кузине, и я не видела в нём отвращения к ней. Это показывает, что твоя родная мать не такая уж плохая, — я застыла, не зная что сказать. Конечно, были те, кто предполагал, что я дочь Адары, но чтобы утверждать, это впервые. — Теперь у меня есть объяснение, откуда ты, а как ты появилась у моей дочери, предположу, что это связано с магией. Больше знать мне не нужно. Ты остаёшься моим ангелочком, пока ты воспринимаешь меня своей бабушкой.       — Бабушка... — я обняла её, радуясь, что она не отвернулась от меня, узнав всё сама. Она похлопала меня по спине, успокаивая.       Мы присели на диван, и я рассказала, как нашла своих родных, полуправдой. Как я подозревала Джона в родстве, а наш ритуал сразу же показал, кем я являюсь ему. Бабушке не обязательно знать о проблемах магического мира, пусть остаток своей жизни она думает, что всё наладилось. Также я представила, кем является Адара, опустив тёмную часть её биографии. Бабушка считает, что Адара при беременности была при смерти, поэтому переместила меня к другой, не предупредив близких. Я прочитала эти мысли в её голове при помощи легилименции. Интуиция бабушки попала в яблочко. Если бы у всех была такая же, то меня бы нашли гораздо раньше.       Бабушка не могла не поинтересоваться, кем же является мой биологический отец и как он воспринял меня. Тёмный маг, который устроил геноцид маглов, которому я капала мозг тем, что я его дочь. Я не могла такое сказать, так что упомянула только его прошлую должность в Министерстве в качестве секретаря министра магии.       — Столь высокопоставленный человек, наверное, действительно занят, — заметила бабушка, задумчиво глядя на меня. — Но ведь он тоже должен понимать, как важно присутствие отца в жизни дочери.       — Он постепенно осознаёт это, бабушка, — ответила я, стараясь говорить уверенно. — Как-никак дитя любви появилось неоткуда. Мы работаем над нашими отношениями. Это непросто, но я верю, что у нас получится.       Бабушка кивнула и улыбнулась мне, её глаза были полны тепла и понимания, а также удивления, когда я сообщила отчет по генеалогии, который провел дядя Дональд. Она никак не ожидала, что в её роду были такие люди, и это добавляло плюсы магии в её сознание. Большой врыв мозга произошёл, когда мы сопоставили ранее полученные генеалогические данные отца и бабушки Айрин. Получалось, что я на семь поколений старше бабушки из-за долгожительства волшебников. Пока мы смеялись над этой ситуацией, Джон пригласил нас на ужин.       До того как сесть за стол, краем глаза я заметила, как плавучий объект поместился в стене. Я улыбнулась, увидев подмигивание бабушки и сдержанность дедушки. Дядя Дональд вышел вперед, чтобы поприветствовать старших и познакомить их со своим сыном, а позже — с женщиной, которая меня вырастила.       — Аскания, — отклик за моей спиной подтвердил лучший исход из всех моих предположений. Передо мной появился домашний эльф с моим ранее испеченным тортом. Взяв его, я обернулась к мужчине из воспоминаний мамы. Он не только вернул себе свою внешность, но и омолодился. Нельзя было сказать, что он почти прожил полвека.       — С днём рождения, папа, — сказала я, протягивая торт.       Волан-де-Морт, или, вернее, Том Реддл, мой отец посмотрел на меня с удивлением и, возможно, легким трепетом.              Первый день с отцом был неловким, мы не знали, с чего начать разговор, но просьба научить оседлать ветер разогнала эту неловкую атмосферу. В тайной комнате я по наставлению мамы училась техникам стихии, но летать не получалось. Даже экстремальные способы не помогали, ведь при страхе разбиться я превращалась в сову. Когда падала, вспоминала, как свалилась с метлы. Так повторялось раз за разом. То же самое произошло и с отцом. Он впервые увидел мою анимагическую сущность. Увидев проблему, он придумал другой подход. Воздушные шаги — это не парить в воздухе, но перемещаться в пространстве неплохая замена. Сначала были невысокие палки на близкой дистанции, такие я перепрыгивала без магии, но когда они увеличивались, чтобы достичь нужную цель, воздух под ногами начинал меня поддерживать.       Это было дневное занятие, а вечером мы обсуждали дела. Реддл нашёл в своих рядах одного из шпионов Дамблдора, и это оказался лорд Эйвери, который также участвовал в путешествии. Только близкие люди знали о женитьбе моих родителей, о крещении Сириуса моей мамой, а также о передаче ключа Аскании Сириусу. Однако Дамблдор это знал и использовал неведение других. Когда леди Вальбурга вывела гостей на своём балу, там осталось не так много людей, тем самым сузив круг подозреваемых. Сторона дяди в то время держала нейтралитет, а Лестрейнджи и Малфой недолюбливали директора. Долохов был полностью погружён в помощь отцу в возрождении мамы. Последний человек, который пришёл с крёстным в тот день, был лорд Эйвери. Он не был включён в поиск меня, таким образом он не заставал момент взрыва моих писем отцу. Эйвери хоть и был товарищем Долохова, но ему был неприятен, так что крёстный сразу заподозрил его, когда я отправила письмо о знании Дамблдора.       Шпион найден и сейчас находится под присмотром русского мага, но мне не даёт покоя мысль, передал ли лорд Эйвери директору информацию о не распавшихся Вальпургиевых рыцарях. Если директор знает, то подозревает меня, ведь в тех подделанных воспоминаниях нет собрания рыцарей. Либо директор не знает, где оно проходит, и верит тому, что я показываю. Это крайне маловероятно. Пубертатный возраст с его тревожностью давал трещину моей идеальной маске. Видя мою тревогу, отец приказал Долохову узнать об этом, и ответ меня обрадовал.       Кроме шпиона, была поднята тема о восстановлении "доброго имени" отца. По маминому плану, который я как-то разобрала, это должно состояться через публикацию тайной женитьбы моих родителей и уход Тома Реддла в храм в Китае после смерти своей жены. Также будет информация от настоятелей-культиваторов храма о сохранении души и обучении Адары там. Так что по рассказу выйдет, что Адара Бальтазар использовала своё знание, чтобы избежать смерти, попав в долгую кому для восстановления души, а Том Реддл всё это время был за границей в ожидании своей жены. Такой рассказ растопит многие сердца.       Надо ещё разобраться с подражателями, которые усугубляют ситуацию. В последних разговорах с мистером Поттером я узнала, что аврор Грюм лично расспрашивает лорда Кэрроу. Хоть я с Аластором сдружилась, но он не поделится показаниями подозреваемого. Со слов отца, Феокрит был одним из последних, кого он клеймил. Его специализация состояла в налаживании контактов с иностранцами. Реддл не знает, каким боком Кэрроу оказался в Лавенхеме. Близким Кэрроу удалось подступиться благодаря аврорам, бывшим рыцарям. От них мы узнали, что в последнее время Феокрит вёл себя рассеянно, не понимал, что делал. Это всё пахло подставой хитреца.       Если удастся поймать подражателей, то... Нет. Дамблдор наверняка придумал, как сбросить хвост, если их поймают, и ему легко найти других актёров для этой роли. Так что надо устроить грандиозный поединок, как был у него с Гриндевальдом. Уничтожение "Того-Кого-Нельзя-Называть" славным героем при всей публике заткнёт многим рты, а недо-пожиратели будут считаться преступниками. И чтобы Дамблдор не начал свою басню, надо будет переманить большинство Визенгамота на свою сторону, нашёптывая им на ухо, что у директора маразм.       План идеален, если все слаженно поработаем. Дядя Дональд, услышав, вызвался добровольцем на роль героя, ведь так он мог подколоть моего отца тем, что убил лорда Волан-де-Морта. Реддл его отклонил, поняв его замысел. А над выбором он подумает потом, как никак, надо найти достойного.       За короткое время, проведённое с отцом, он не задал вопросов о маме. Он понял, что ожидание до лета — это испытание от мамы, а не от меня. Возможно, он хорошо знает её и свою вину, раз мирится с ожиданием. Когда мама обижалась на кого-то, она либо игнорировала, либо, в худшем случае, забывала о существовании этого человека. Я тоже иногда так делаю, но чтобы месть была в холодном виде.       Отец почувствовал мамину обиду на своей шкуре, ведь вновь привлечь её внимание стоило ему холостяцкой жизни. В те годы он проходил испытание моего дедушки, а теперь — частично моё и мамино.       Перед последним днём отец подарил мне медальон Слизерина, в котором раньше хранилась его душа. Этот медальон был свидетельством его исправления, признания меня как дочери и официального наименования наследницей нового рода. Для меня это было результатом моих стараний. Летом состоится ритуал принятия в род Реддл, а также в род Бальтазар, если мама возродится. После ритуала меня будет защищать магия рода и усиливать родовые способности.       

***

      14.01.1975              То, что Джереми живёт с бабушкой Айрин, добавляет мне больше хлопот, нежели забот. Его любопытство поражает, и я не успеваю придумать или найти ответы на его вопросы. Как заботливый родственник, он хотел помочь мне с уроками, которые задали на каникулы. Вначале мне удавалось отвертеться, но он заметил названия моих книг, которые я не удосужилась прикрыть. Теперь он считает, что я бездельничаю, раз читаю «фэнтези». Он даже спрашивал, привлекло ли это меня из-за увлечения Петуньи таро. Я просто кивала в ответ на его предположения, не пытаясь вдаваться в подробности. Главное здесь — не забыть, на что я согласилась.       Последней каплей стал его расспрос о нашей бабушкиной поездке к моему другу.       — В рассказе тёти много пробелов, можно понять это из-за возраста. Но что с твоими? Ты случайно, ничем не болеешь? — спросил Джереми после ужина, помогая мне прибраться.       Я закатила глаза и оттолкнула его руку, протянутую к моему лбу. Может, всё же рассказать ему, что магия существует и он один из самых слабых потомков рода Мраксов?       — Я не буду делиться тем, что делала с другом. Или тебе так интересна дружба с геями? — попыталась я его отпутать, что на словах сработало.       Всё равно рассказать Джереми не получится. Первое письмо из Хогвартса зачаровало меня так, что я не могу разглашать о магии некровному родственнику, несмотря на то что Бирны как-то связаны со мной по отцовской линии. Возможно, это связано с тем, что родство крови исчезло семь поколений назад, а связывает нас только остаточная магия.       Раз правдой Джереми не отвлечь, то придётся включить сводницу. Хотя за пару дней кого я найду? Мне в школу надо.       Да и там меня ожидает его магическая версия. Джереми и Джон — два сапога пара. Хорошо, что я раньше заметила влюблённость Джона в Фабиана, иначе кузен следил бы за каждым моим шагом. Жуть.       Бабушка с пониманием смотрела на меня и иногда помогала отвлечь своего племянника. Ради её безопасности я заблокировала часть её воспоминаний и нарядила её всеми защитными амулетами. Отец также соорудил барьер вокруг её дома.       Зная, что они защищены, я с лёгким сердцем ушла в школу. В поезде я описала произошедшее и выслушала приключения другой стороны. Печень Тобиаса Снейпа всё же дала сбой, тем самым освободив Эйлин Принц от обета замужества. Теперь, когда мать Северуса свободна, она вместе с сыном вернулась в родное поместье. Лили и Мэри своими глазами застали принятие рода Северуса в Принца и становление его лордом. Это ещё значило, что наш летучий мышь стал совершеннолетним по правилам магии, и его палочка освобождена от отслеживания в министерстве.       Получив титул, Северус не особо радовался, ведь обязательства лорда не ахти как просты. До окончания учёбы делами семьи ему будет помогать старшая леди Принц, а на торжественных приёмах, где он должен присутствовать, никто не мог ему помочь, если не считать помощь с гардеробом. После ритуала девушки взялись за имидж нашего парня, сделав обход по всем магазинам. Северус ходил в обносках в первые годы обучения, но после моего воздействия с его соседями, он зачаровал свой вид. Теперь ему не придётся обновлять чары, ведь его нарядили как лорда, как подобает статусу. Сидя напротив него, я не могла не ухмыляться — чёрный цвет всё же был фаворитом в его палитре.              Первую неделю учёбы никто меня не трогал, и я спокойно занималась своими делами. Я оттачивала воздушную ходьбу с техникой земли, манипулируя поверхность. В высоте шести метров раздался голос, спрашивающий, почему воспоминания о каникулах спрятаны и где я научилась воздушному шагу. Этот вопрос разрушил мою концентрацию, и я упала. Мне удалось сгруппироваться в воздухе, но я всё же вывихнула левую ногу.       — Надо было в пол поставить чары смягчения, — голос пробудившейся мамы явно выражал недовольство и беспокойство о моей травме.       — Здравствуй, мама, — прошипела я, держась за ногу, чтобы унять боль. По наставлениям мамы я наложила себе охлаждающие и обезболивающие чары, а также заклинания вправления вывиха и фиксации сустава.       — Не перетруждай ногу, отдохни, — посоветовала мама. Я присела в ближайшее кресло, и там начались расспросы о каникулах. Поток её вопросов вызвал у меня гнев, и я сорвалась.       — Вместо того чтобы сообщить, что проснулась, ты первым делом роешься в моём сознании. То, что ты живёшь в моём теле, не означает, что ты можешь так легко пересекать моё личное пространство. Это даже папа понимал и не заглядывал в мою душу.       — Папа? Марволо? Когда ты с ним...       — Мы вместе отметили его день рождения, — воспоминания, которые я скрывала, вырвались наружу, и мама увидела своими глазами моё взаимодействие с отцом. Это оказалось сильным ударом для неё, и, извинившись, она замолчала. В состоянии гнева я этого не заметила. Поднявшись с места, прихрамывая, я вышла из тайной комнаты возле ванной старост. Уже спускаясь по лестнице, я почувствовала чей-то взгляд на себе. Успокоив себя дыхательными техниками, я обернулась и увидела блондина из Когтеврана.       — Ах, прекрасная девица, что с вами случилось? Где вы так ушиблись? — галантно спросил второкурсник, приближаясь ко мне и сверкнув улыбкой а-ля "тридцать два".       — Упала неудачно. Спасибо за беспокойство, Локонс. Ты...       — О, до вас дошла моя слава. Не знал, что вы узнаете меня, — воскликнул он, перебив меня. Он положил правую руку на сердце. — Уважаемая Эйнгил, я как раз вас искал.       — Чем я могу вам помочь? — подыграла я его игре высоких эмоций.       — У меня проблемы с трансфигурацией по теме «мнимой жизни». Профессор МакГонагалл посоветовала обратиться к вам за помощью. Говорила, что вы отлично справились с этой темой.       — Да, это так, — Только за это она меня не похвалила, а нагрузила дополнительными заданиями. Так почему же профессор отправила ко мне ворона, вместо того чтобы отправить его к своему гнезду? — Не скажешь, директор не был рядом с вами, когда профессор рекомендовала меня?       — Нет, но перед уроком профессор отлучилась по вызову. Кстати, вам просили передать это, — Локонс передал мне письмо, в котором Дамблдор торопил меня в соблазнении Блэка, а присутствие блондинчика было напоминанием.       Что же Дамблдору так не терпится? Ведь Сириус всё равно вскоре не станет хозяином своих богатств. Его родители живы, а боковая ветвь теперь тоже может претендовать на наследство, если беременная Андромеда родит мальчика.       Постойте. Наследство? Богатство? Полный доступ к деньгам рода в банке представляет лорд или леди. Пересмыслив эту мысль несколько раз, меня осенило, что хочет сделать Дамблдор.       — Эмм... Эйнгил, там что-то плохое? Ты побледнела, — напомнил о своём присутствии младшекурсник.       — Нет, моя нога запульсировала, очень болит, — я сменила его фокус, добавляя себе больше проблем.       — В таком случае, давайте я помогу. Я видел, как мадам Джейсон накладывала чары пациентам, — он с готовностью вынул палочку из кармана мантии и попытался взмахнуть ею у меня перед лицом, но его палочка была сбита заклинанием старосты.       — У лестничного пролёта нельзя колдовать для безопасного передвижения. Я сообщу старшим старостам о твоей выходке, — сказал Лестрейндж, преграждая путь Когтевранцу. — Ты, Локонс, кажется? Наслышан о тебе от твоих старост. Рыцарь, романтик, неумелый маг, который уничтожил редкое растение профессора Стебль, обрезая засохшие листья. Чего ты так запыхался, разве я сказал что-то плохое? Эйнни, дорогая, я говорил что-то не так? — Рабастан посмотрел на меня через плечо, и я одарила его прищуренным взглядом, но всё же улыбнулась, краем глаза замечая краснеющего младшекурсника.       — Вроде нет. Ты просто пересказал слухи про него. Если это не правда, Локонс, ты можешь их опровергнуть, и он извинится, — обратилась я к Локонсу, и его глаза забегали. Со стороны казалось, что змей душит птицу. — Ну, ничего. Я тебе помогу с трансфигурацией...       — Прошу прощения за прерывание, но зачем тебе это делать? — спросил Рабастан, сперва показав мне руку для остановки. — У него разве нет своих старших?       — Видишь ли, дорогой, — последнее слово я произнесла с ядом, — профессор хочет, чтобы я поработала с ним.       — Разве у тебя хватает времени? — ухмыльнулся он, повернув свой профиль ко мне. Он поправил мою сбившуюся чёлку, при этом нежно погладив моё лицо тыльной стороной руки. — Мне не хотелось бы делить наше время с этим сопляком. Я поговорю со старостами Когтеврана, они помогут ему, — он говорил медленно, приближаясь к моему лицу.       — Всё, — прикрыла я его лицо рукой, когда он был слишком близко. — Он уже ушёл. Прекращай.       — Эх, — вздохнул Рабастан, отступая. — Где же моя благодарность?       — Спасибо вам, мистер Лестрейндж, за спасение, — похлопав ресницами, улыбнулась я ему. Мой намёк он понял, но продолжал играть.       — Нет, как ты там говорила? Спасибо в карман не положишь?       — И губы не намажешь. Так что прекращай цирк.       — Что на самом деле твой недо-муж здесь делает? — перешёл он к главному.       — Его Дамблдор послал, чтобы я не забывала. И хорошо, что он напомнил, я поняла его замысел. — Рабастан поднял брови, желая узнать подробности, и, понимая серьёзность ситуации, поставил заглушку. — Если старшие Блэки в скором времени, не дай Мерлин, умрут, то Сириус станет лордом. А юным лордом легко манипулировать. Я подозреваю, у Дамблдора есть способ без лишних подозрений убить их.       — Какое?       — Драконья оспа. Альфред Блэк умер от этой болезни, которая появилась из ниоткуда.       — Дамблдор заменит это тем, что нашёл двенадцать способов использования драконьей крови, — продолжил он мои мысли, дополняя их. — Возможно, при исследовании он нашёл что-то ещё.       — Надо предупредить Регги об этом, пусть сообщит родителям, и попросить Сева найти противоядие этой болезни. Боюсь, в этот раз Дамблдор не остановится только на Блэках.       — Это благодаря Снейпу, нет, Принцу, ты поняла процесс эмансипации?       — Да, вроде того, — кивнула я, оглянувшись на затухание свеч в коридоре. — Сколько сейчас времени? Разве ты не должен меня гнать в общежитие?       — Хотел растянуть время, слушая твои опасения насчёт Блэка, и незаметно перевести тему на тебя.       — На меня? — подалась я вперёд, но из-за боли в ноге вернулась на своё прежнее место.       — Принц тебе не сообщил? — я покачала головой, ожидая новость. — Я прошёл первое испытание, и наш милый друг потребовал, чтобы я принял зелье невинности. Теперь ты несёшь ответственность за то, если меня одурманят, и я окажусь в обществе неприятного мне человека. Так что у тебя два варианта: стать моей невестой или защищать меня, пока не решишься на первое.       — Это твой выбор — пить или не пить. Причём тут я? — возмутилась я. — В крайнем случае, у тебя есть третий путь: влюбиться в другую очаровательную девушку.       — Ты ранишь мои чувства, толкая меня в объятия другой женщины.       — Куратор, не преувеличивай. Ты — чуткий, ты поймёшь, если кто-то что-то подсыпет в напиток.       — Но у меня нет иммунитета, как у тебя. Как я могу быть уверен, что ты будешь такой же, как и я?       — Ты сомневаешься в моей чистоте? Мне четырнадцать, — он поднял бровь, глядя на меня испытующе. — Скоро пятнадцать. Ну да, признаться, меня начинают привлекать парни, но прежде чем вступить в эти «отношения», все в школе будут знать, с кем я буду.       — Парни? Во множественном числе? Кроме меня есть ещё кто-то? — он застрял на этом вопросе, не слушая дальше. — Да и зачем Блэк продолжает это испытание? Ты же играешь с ним.       — Хочу побывать на нескольких свиданиях с разными парнями.       — Свидание? Я сомневаюсь, ведь смысл свидания — узнать друг друга. А мы обедаем вместе, общаемся, помогаем друг другу, даже флиртуем. Это уже происходит, несмотря на то, что у нас ещё нет официального назначения. Так что я думаю, что эти испытания значат больше.       — Что, например?       — Твоё сердце и согласие быть женой того, кто пройдёт все испытания. То, что дурачится Поттер, не похоже на моё соревнование. Эванс всё равно, пройдёт ли её ухажёр испытание, она ходит с другими. А ты не подпускаешь кого-либо без особой причины. Ты можешь легко отсеять незаинтересованного. Я тебе интересен, поэтому я продолжаю.       — Хочешь, чтобы я была честна с тобой, как и ты со мной. Ладно, — согласилась я, скрестив руки на груди. — Но учти, если используешь афродизиак против меня, то я в своих последних силах отправлю тебя к твоим фанаткам, накачав тебя амортенцией.       — Какие ужасные мысли крутятся в твоей голове, — удивился он, наклонив голову.       — Это не мои мысли, а мысли прошлых семикурсников. Они придумали теорию, что если мой разум невозможно околдовать любовными зельями, то с возбудителями тела можно расположить.       — Что ты с ними сделала?       — Ничего.       — А если быть честной?       — Нашла зелье импотенции и случайно добавила его в их напитки. Даже с большой дозой афродизиака они не смогли бы поднять своё оружие.       — Ты понимаешь, что разрушила им право быть наследниками.       — Ты знаешь их? Откуда знаешь, что они что-то наследуют?       — Каждый отец дарует своему ребёнку что-то, но если он узнает, что его дар дальше не передаётся, то какой смысл давать этот дар этому ребёнку?       — Из-за этого понятия патриарх расцвёл и поставил его главным требованием рода. Если бы не это, Беллатриса боролась бы за права быть леди Блэк, а не женой твоего брата. Кстати, как теперь у них дела?       — Настолько шумно, что я не бываю дома.       — Ты понимаешь, это звучит двусмысленно?       — Конечно, поэтому говорю. Брат знает о проклятии Беллатрисы и мирится с этим. Ведь она единственная, кто согласилась выйти за него замуж. Рудольфус поставил условие в своём браке: если Беллатриса родит ему наследника, то он закроет глаза на все её поступки, и магия рода её не накажет. Оба на это согласились, но желания спариваться у неё нет.       От этой информации я криво улыбнулась. Если не считать одержимость Беллатрисы моим отцом, то она сильная волшебница, способная на многое. Её стремление быть лучшей и стойко держаться вызывало у меня восхищение на первых курсах. Мне её немного жаль.       — Давай я тебя провожу, — сказал Рабастан, одновременно произнося заклинание левитации. Законы гравитации перестали существовать для меня. Мои ноги оторвались от пола, и я, запаниковав, вцепилась в рукав куратора, что вызвало у него весёлый смех. Он взял мои руки в свои, чтобы я не тревожилась дальше. — Не напрягай ногу. У меня ещё есть время до патруля.       До гостиной Слизерина он крепко держал мои руки и по пути увлекал меня своими рассказами. Я чувствовала себя комфортно благодаря его заботе. Он взял на себя ответственность передать сообщение нужным людям, чтобы я не переусердствовала. Дальше от гостиной меня забрала Уолкер, а следом за нами увязались Гринграс и Булстроуд, оставив компанию девушек за рассуждением о моде.       Как только мы переступили через порог, визги чистокровных оглушили меня. Они расспрашивали о происходящем, желая узнать подробности. То, что я упала и мне помогли вернуться в подземелья, в их ушах фильтровалось, делая сцену более красочной. Об этом я узнала только через два дня, и то от Марлин.       Когда я утолила их жажду сплетен, они вышли из комнаты, чтобы распространить их ещё больше. В тишине мама подала голос в моём сознании. Она просила одолжить моё тело, чтобы написать письмо отцу.       «Дорогой Марволо.       Мой змей, прости за долгое отсутствие. Прости, что скрыла от тебя исследования ритуала. Если бы я доверяла тебе больше, разлуки бы не случилось. Ты бы сразу нашёл меня, как только сжгли твою метку на моём теле, но я очень боялась за наше дитя. Время не вернуть. Наша дочь, слава Мерлину, появилась на свет и нашла путь к тебе, хотя ты скрывался. И скрывался ты под придуманным именем, которым хотел обозначить свой род. Я тогда смеялась, что ребёнок не захочет его, а ты говорил, что он будет гордиться. Теперь я вижу, ты смирился со своей фамилией ради желания дочери, хотя я пыталась множество раз.       Меня огорчил твой подход к делам после моей смерти. Я горда своей дочерью за то, что она отыскала тебя. Жаль, что не удалось воспитать её с рождения. Ты не застал её первые моменты. Хотя я была рядом с ней, моя душа была слаба. В конце ритуала я сделала из неё свой крестраж, пожертвовав своей жизнью. Моё восстановление было очень медленным, и без постороннего вмешательства невозможно было предугадать, очнусь ли я.        За неделю до твоего рождения я истратила большую энергию, что вернула меня в спячку. Проснувшись, я увидела, как ты проводил дни с дочерью. Впервые я увидела такую нежность в твоих глазах. Аскания даже расслабилась в твоём присутствии, веря, что ты её защитишь. Мы пропустили много событий, надеюсь, восполним их в следующий раз.»       — Пусть этот следующий раз будет вне моего тела, — вставила я слова, когда мама писала это.       — Я же не пишу, что хочу, чтобы у тебя был младший брат. К тому же ты возмущалась о личном пространстве, так что ты тоже не лезь.       — Мы как сиамские близнецы, только хуже, — пробормотала я, отойдя в сторону своего сознания.       «А пока узнай, пожалуйста, как отделить душу от живого крестража, не причиняя ему вреда. В волховании не было упоминаний о живых крестражах. Наше воссоединение будет в назначенное время. Я не полностью простила тебя, так что будь добр, придержи Антонина от походов. Зная его нрав, он завидует, что ему не позволили провести время с Асканией.        В надежде на скорую встречу, звезда твоего сердца, Адара.»