Путь к истокам

             26.10.1973       Вы знаете, что чувствует тот, кто никогда не испытывал родительской любви, когда сталкивается с потерей, особенно если это касается человека, воспринятого как родного? Наблюдать, как та жертвует собой, чтобы её долгожданный ребенок выжил. Семья, которая возникла и исчезла из-за хитрых поступков Дамблдора.       С тех пор как Эйнгил открыла глаза в лазарете, она переживала невыносимую боль от утраты. Хотелось бы выразить слёзы, кричать, винить всех вокруг за несправедливость в отношении её матери. Душа словно рвалась наружу, но тело отказывалось подчиниться. Разум предупреждал, что она находится во власти человека, инициировавшего смерть Адары.       От колдомедиков она узнала, что она пролежала в бессознательном состоянии семь дней. За это время она пережила жизнь Адары от первой магии до последней. Кроме того, она узнала, что у неё произошёл неконтролируемый магический выброс, чуть не приведший к её гибели.       Эйнгил старалась отключить свои эмоции, следуя советам Кристофера, как он обучал этому Адару, ещё когда она была маленькой. Цель была ясна: предотвратить выход своей природной магии из-под контроля. Но это было сложно, особенно когда к Эйнгил явился директор школы, услышав, что она пришла в себя.       Она избегала смотреть на Дамблдора, не только из-за внезапной ярости, но и из-за его способности читать мысли. Эйнгил и Северус изучают окклюменцию, с того самого момента как её приняли в рыцари, опасаясь, что Беллатриса может использовать легилеменцию. Но в её текущем состоянии она не могла удерживать стены в своём разуме, да и у неё не хватит сил противостоят директору.       — Мисс Коллин, я рад, что вы пришли в себя после долгих дней, — произнес директор, глядя на девушку в больничном койке. Она напоминала ему кого-то, кого он обучал в стенах этой школы.       У Дамблдора было полное досье на Коллин, из которого он знал всю предысторию девушки. Её судьба была параллельна с Реддлом. Оба выросли в местах, где их не любили. Обоих объединяло огромное стремление к власти, и они были готовы на всё, чтобы её достичь. Оба были рождены под амортенцией.       Благодаря этому Дамблдор мог оказывать давление на Реддла, оставляя в его сознании только ненависть ко всему, убирая желание любить. Однако Бальтазар мешала становлению Реддла в того злодея, которого он хотел видеть. И ему пришлось её убрать. Теперь самый опасный волшебник, не уступающий Гриндевальду, терроризировал магическую Англию.       Для него не представлялось целесообразным иметь второго Реддла, и он рассматривал возможность избавиться от неё. Однако ситуация изменилась после открытия того, что Эйнгил Коллин является родственной душой Сириуса Блэка. Он сам не верил в такую связь, но для простосердечного Сириуса это что-то значило. Директору на руку, что наследник Блэков останиться таким, пока он достигнет своего плана.       Сириус играл важную роль в его маневрах с Томом. Дамблдор получил от своих шпионов сообщение о том, что тот является крестником покойной Адары. Если Блэк станет на его сторону, ненависть пожирателев усилится. Он пытался заманить его через наивную Мэри, но интерес Сириуса к Эйнгил смешал все карты. Для Дамблдора оставалось лишь завоевать её расположение, чтобы сделать её своей пешкой. Её ослабленное состояние предоставляло отличную возможность для этого.       — Примите мои соболезнования. Я слышал о потере вашей матери, — продолжил Дамблдор, не обращая внимания на возможные эмоциональные переживания Эйнгил. В то время как она, услышав такое обращение, сжимала свою руку всё крепче, не чувствуя боли, затмеваемой гневом.       «Как ты посмел произнести такие слова, когда сам устроил все это» — думала она, но предпочла не выражать свои чувства вслух. Она закрыла глаза, и для окружающих казалья, что она скорбит.       — Мне пришло письмо от вашей бабушки. Она хотела, чтобы вы присутствовали на похоронах своей матери. Я предполагаю, что, услышав эту новость, вы отклонились. Я понимаю, что ваши последние дни были непростыми. Тем не менее я надеюсь, что вы найдете в себе силы справиться с этой трудной ситуацией.       После высказывания Дамблдора Эйнгил вспомнила о письме от бабушки. Клара, её незапланированная суррогатная мать, столкнулась с трудностями из-за её появления, изменив той жизнь. Отсутствие её согласия на проведение ритуала сильно повлияло на психику Клары, вызвав у неё ненависть к новорожденному ребенку. Айрин утверждала, что её дочь сильно изменилась после появления Эйнгил.       Клара не стала женой Десмонда и не прожила жизнь, о которой мечтала. Вместо этого её дни были наполнены паранойей, она наносила вред непонимающиму ребенку, переживала магический выброс от нее и, в конечном итоге, умерла. Эти трагедии могли быть избежаны, если бы Джекинс поступил более рационально и не поддался влиянию Дамблдора. Она винила его во всем.       — С.Спасибо… за ваши слова, — сказала Эйнгил, поднимая взгляд на Дамблдора, но не в его глаза, и с трудом скрывая свою ненависть. Она не простит ему смерть Адары и за всю боль, которую он принес в её жизнь. Но в этот момент ей приходилось сдерживать свои эмоции и подчиняться силам, которые оставались в её разуме. — Можете оставить меня. Я все ещё не восстановилась, и мне сейчас трудно что-либо освоить.       — Конечно, выздоравливайте, — сказал директор, отступив.       Когда он ушёл, Эйнгил свернулась комочком, напоминающим эмбрион. Наконец, она смогла выпустить слезу, но не больше. Она старалась найти что-то, чтобы отвлечь свои мысли, иначе её затянет в водоворот негативных эмоций.       Ее внимание привлекли цветы, украшавшие тумбочку среди других подарков, принесенных теми, кто поддерживал её в период выздоровления. Компактные цветочные головки состояли из шести лепестков и имели насыщенный фиолетовый оттенок, создавая красивый контраст с зелёными листьями. Аромат крокуса был слабым, но приятным, особенно в сравнении с запахом медикаментов в больнице, когда Эйнгил приблизилась.       Среди цветов она обнаружила записку: «Мы нашли тебя, Нешимирон. Прости за причинённые неудобства и спасибо за то, что была с нами. Если хочешь, можешь наказать нас, но в первую очередь восстановись.        С наилучшими пожеланиями, твои поклоники. »       — Безумцы, — она была удивлена, что мародёры смогли ее распознать и оставить у неё компрометирующую записку для её дома. Если бы они прочли раньше неё, то её по головке не погладят. — Дураки. Они хотят моей смерти в подземелье, — смотря на открытку, Эйнгил чувствовала подвох. — А как они узнали, что это я? Вряд ли из-за задержки послания, ведь бывали и более длительные. Да и псевдоним упоминается в гадании по гороскопу, но наш курс его ещё не прошёл, судя по тому, что я знаю. Даже если узнали, им потребовалось бы время для поиска. Но за семь дней в переполохе? Это вряд ли. Блэк не мог, что-то понять в нашей ссоре.       Пока Эйнгил размышляла о подозрительности, к её кушетке подошли её друзья. Вчера они узнали, что она пришла в себя, но время посещения истекло, и им пришлось ждать следующего утра. Они всё это время переживали за неё, и теперь, видя, как она любуется подарками, им стало легче.       — Эйн, — тихо позвала Марлин, чтобы оценить эмоциональное состояние подруги. На лице Эйнгил не было признаков того, что она ушла глубоко в себя, и это радовало. Однако, благодаря доктору Уильяму, Эйнгил была мастером в скрытии своих эмоций. Хоть её лицо было спокойном, её браслет, светящийся темно-красным цветом, не предвещал ничего хорошего. Цвет был таким с тех пор как Эйнгил вышла из комы.       — Лини, — устало откликнулась Эйнгил, оставив записку, собираясь разобраться с ней позже. Марлин и Лили сразу приблизились к Эйнгил, в то время как Северус стоял в стороне, избегая дружеских объятий. — Задушите же ведь.       — Ой, прости, как ты? Как ты себя чувствуешь? — спросили девушки, отпуская больную.       — Мне лучше, чем ожидалось.       Посетители делились новостями о том, что произошло в школе в отсутствие Эйнгил, за исключением тех ситуаций, где расследовались её дела. С рыцарями она поболтает сама. Они рассказали, что Джон признался, что она косвенно является Шафиком из-за магического донора для нее, но не упомянули, что Сириус также был донором. Не хотели встревожить Эйнгил этим Блэком.       Эйнгил хотела поделиться своими открытиями, но планировала провести беседу в уединенном месте. Однако упоминание Дамблдора в рассказе Марлин, изменила обстоятельство.        — Я подумала, что ты хочешь пойти на похороны Клары, и обсудила это с директором. Он согласился, ты можешь подойти к нему в выходные дни. Он предоставит тебе возможность, — сказала Марлин, беря за руку подругу, но Эйнгил резко выдернула свою руку.       «Я обсудил это с директором Дамблдором.»       «Я была такой доверчивой, и теперь сижу здесь. Постарайся быть не такой.»       Последнее событие в жизни Адары всплыло в сознании Эйнгил, открыв рану, которая не может зажить.       — Не стоит. Я пойду на рождественских каникулах, — сделав глубокий вдох, успокоила себя Эйнгил. Затем она, указывала на свою голову. После этого сделала движение обеими руками, отталкиваясь от своей головы в сторону, как будто создавая невидимый барьер. — «Защити свой разум», — указала указательным пальцем левой руки вверх, а правой рукой прикоснулась к губам. — «Тогда я расскажу», — помахала пальцем в воздухе. — «Очень важным».       Трое напряглись, когда Эйнгил начала показывать язык жестов. Девушки кивнули головой, выражая своё согласие, в то время как Снейп, уже кое-как освоивший окклюменцию, пытался догадаться, что они упустили.       «Если они не защитят свой разум, то Дамблдор может узнать обо мне. Тогда он сам придет, а не будет посылать кого-то, и он не оставит свидетелей в живых.» — вот что думала Эйнгил, давая им это задание.              

***

             30.10.1973       — Спи, мой малыш, в мечтах крылатых,       Твой дух свободен, как ветер в полете.       Звёзды тебе расскажут о свете,       О дне, где сердце твое безгранично. — красивый голос разбудил Эйнгил ото сна. Ей опять снились кошмары, но они сменились на приятное, услышав эту песню. — Прости, я тебя разбудила. Я заметила, что ты опять корчишься во сне.       Эйнгил, открыв глаза, увидела Ханну, сидевший на её кровати, и осмотрелась вокруг, осознав, что находится в слизеринском общежитии. Она сразу же выписалась из лазарета, не желая оставаться там. Ей казалось, что в любой момент Дамблдор или его приспешники могут появиться. Здесь же она чувствовала себя в безопасности, далеко от его глаз.       — Откуда ты знаешь эту колыбельную? Мне кажется, я где-то её слышала, — спросила Эйнгил исполнительницу. В ее воспоминаниях она видела, как Эмили пела её для Адары, а она, в свою очередь, для своего племянника.       — Эмм… Когда мы навещали тебя, твой кузен, Джон, пел её для тебя, передавая свою магию.       — Если не будет сложно, можешь её петь, когда я засыпаю?       — Конечно, хоть каждый день, — согласилась она. — Если это поможет уменьшить твои ночные муки и даст мне нормально поспать.       — Могла бы поставить заглушку, — оперировала Эйнгил на явный сарказм в голосе Ханны. Её соседки запретили ей поставить свою заглушку, случай чего они могли разбудить её. Ведь прошлый её кошмар создал отклонение, разрушав комнату. — Они же ставят, — сказала она, указывая на другие кровати.       — Не хватает мастерства, и к тому же они оставили мне задачу разбудить тебя.       — Ты всё ещё не умеешь им отказывать, — пробормотала Эйнгил, вытирая остатки сна с лица. — А я думала, что хорошо поработала над тобой.       — Ты меня унизила, — напомнила она прошлогодний казус.       — Было дело, но ещё направила тебя. Ты же теперь главная в А капелла. Поднялась в статусах, разве ты этого не хотела? Ты именно этого добивалась, когда просила меня тогда.       — Могла бы сделать другим путём.       — Знаешь, как алмаз превращается в бриллиант? — задала вопрос Эйнгил, и увидев отрицание, продолжила: — Под давлением. — пауза. — Это своего рода сигнал о трансформации. Оставить прошлое, пройти на новое. Я создала для тебя сигнал, твоё дело выдержать это или нет. — И, посмотрев на свою собеседницу сверху вниз, вздохнула. — Ты справилась с одной задачей, но не с другой. Знаешь, в чем твоя неуверенность перед ними?       — В том, что я полукровка.       — Я тоже.       — Но ты хороша в магии, и харизма тебя прет. Даже удача всегда улыбается тебе, все твои обидчики, каким-то образом отправляются в лазарет.       — Польщена твоим мнением обо мне, — на это Ханна закатила глаза и пыталась встать, но Эйнгил не дала. — Тебе нужен защитник, пока не овладеешь магией. Твой голос — единственное оружие у тебя, которое ты еще не довела до совершенства, но его легко устранить.       — И ты им не можешь быть.       — Да. Но за плату за пение, я подберу тебе его. Не хочу быть должной тебе.       Уолкер замерла от предложение Коллин. Она смотрела на неё, обдумывала все её слова, и была благодарна Эйнгил. Она завидовала ей и её окружению. Каждый, кто проходит через неё, становится другим. Она была разочарована тогда, за её жестокими комментариями, считая её лицемеркой, протягивающей руки только состоятельным. На самом деле, Эйнгил оказывала помощь всем, кто просил его разными способами, и не кричала об этом на весь мир. Это была её вина, что не могла разглядеть её настоящие намерения.       Ханна поблагодарила Эйнгил и спела колыбельную, после чего та уснула умиротвореным сном.       — Спи, спи, мой маленький свет,       В мире снов ты вечно летишь.       Свобода духа, как ветер ветвей,       Неуемная, в сердце моем ты живешь.              

***

      05.11.1973       До этого времени Эйнгил испытывала неприязнь к астрологии из-за неудобного расписания. Уроки проводились в самом верху астрономической башни, в любое ночное время, поскольку изучаемые звёзды можно было рассмотреть только в определенные часы. Это нарушало сонный режим Эйнгил, и ей было трудно вставать по утрам.       После сегодняшнего урока по астрологии Эйнгил решает остаться в астрономической башне. Чтобы избежать вмешательства стражей, она наложила чары илюзия на Уолкера, делая её похожей на объект наблюдения. Таким образом, все ученики уже разошлись, и лишь тишина и ночное небо оставались ей в компании. Взяв телескоп, Эйнгил начинает исследовать звезды, и её взгляд останавливается на созвездии Большого Пса.       Среди мерцающих светил она находит ту самую звезду, которую искала — звезду Адары. Она вспоминает моменты, когда семья Бальтазар вместе выходила на поля и смотрела на звезды, обсуждая тайны вселенной. Эти воспоминания приносят тепло и умиротворение в сердце Эйнгил.       Глядя на звезду, Эйнгил вспоминала голос Кристофера, который рассказывал разные истории для своей дочери. Хотя он мог бы рассказать и ей лично, обстоятельства сложились иначе.              Согревающие чары, окутывавшие её, вернули ее к реальности. Отделившись от телескопа, она взглянула на человека, решившего помочь ей, а не отругать. Атрибуты его факультета были окрашены в другой цвет, поскольку фиолетовый отсутствовал в школе Хогвартс.       — Здесь очень холодно, можешь заболеть, Эйнгил, — отозвался Сириус. Он вернулся сюда, чтобы забрать забытую вещь и не ожидал увидеть девушку без охраны. Ему не разрешали подходить к ней после того, как она проснулась из комы. Он хотел воспользоваться плащом-невидимкой Джеймса, чтобы подойти к ней, но она всегда находилась в компании своей свиты.       — Не называй моё имя. Слышать его от тебя дико.       — Тогда Нешимирон, — улыбнулся он, пытаясь не обращать холодное обращение. Он знал, что заслуживает такого, но сейчас хотел поговорить с ней и пытался изменить тему.       — Мне вот интересно, — долго изучая его лицо, сказала она. — Как вы это узнали за семь дней моего коматозного состояния?       — Поиск мы начали месяц назад. Благодаря профессору по гаданию, она услышала твоё прозвище и дала нам наводку, — соврал он. Из-за обещания, данного Марлин, он не мог рассказать, что узнал от неё. Мародёры искали правдоподобное оправдание, чтобы Эйнгил поверила в него.       — Рожденные в между февралем и мартом очень много, как вы сузили поиск?       — Питер догадался, когда я рассказывал твои слова в тот день. Только наблюдательный человек, как ты, может быть нашим благодетелем.       — Предположил, но не узнал. Вы не думали, что ваше письмо мог прочесть кто-то другой?       — Для таких случаев мы применили чары истинного адресата, используя твои. В почерке волшебника есть отпечаток, благодаря чему можно определить его. Если отпечаток не совместим с получателем, он покажет другое сообщение.       — Умно, — хмыкнула она и вернулась к наблюдению звёзд. Прошло несколько минут, но она по-прежнему чувствовала, что Блэк не ушёл и пристально на неё смотрит. Она игнорировала его, пока он не начал разговор.       — Ищешь маму в звездах? Я слышал, что у маглов есть поверье, будто после смерти душа превращается в звезду. Я сам иногда прихожу сюда, чтобы искать своего дядю Альфреда. Я понимаю твои чувства, ведь и я не был рядом с ним, когда он умер. Мама не разрешала нам встречаться с ним из-за того, что он не следовал семейным правилам. Но он был хорошим, всегда уделял нам внимание.       — Понимаешь? Никогда не говори, что понимаешь чьи-то чувства, — язвительно остановила поток сочувствия Сириуса Эйнгил. — У каждого человека своё восприятие событий. Одним словом ты можешь поддержать, либо подорвать чью-то жизнь, не зная его прошлого. Ты не знаешь, какие чувства у меня были к маме, — в её сознание невольно появились образы Адары и Клары. Одна улыбаясь умерла, другая проклиная ее. — Так что иди ты со своими советами куда подальше.       От такой резкости Сириус замолчал, не зная, куда деться. Он смотрел в глаза Эйнгил, в тот момент, когда она повернулась к нему лицом. В ее глазах отражалась боль, отчаяние, в них уже не было уверенности в своих действиях. С тех пор, как она возобновила свои уроки, казалось, что она сознательно в другом месте. Её состояние пугало гриффиндорцев. Это было хуже, чем прошлый год, когда она страдала от малой дозы зелья. Тогда она знала, какие действия принимает, но сейчас она, как будто в автомате, делает только то, что требуется для жизни.       — Может, поделишься своими переживаниями? Тогда я найду нужные слова поддержки, — еще раз Сириус попытался наладить связь с ней. Однако тишина давила на него сильнее, вместе с взглядом Эйнгил, которой осматривала его. — Какой была твоя мама? Что она делала с тобой? Как ты пережила инцидент с кровью?       — Какие точные вопросы для человека, не знаящего меня, — усмехнулась она, закрывая глаза. Эйнгил надеялась, что подозрения, которые у неё появились, были ложными. Свою паранойю она спихнула на недавние новые воспоминания Адары. Она не верила, что её предали. Но нет. Кто-то отодвинул её щиты и показал старые раны, не спрашивая её разрешения.              Открывая глаза, она увидела панику у Сириуса. Он понимал, что спалил информацию, которую не должен был раскрывать.       — В школе только два человека знают об инциденте с кровью. Один — Регулус, другой — Марлин. Твой брат обещал мне, что не раскроет эту тайну. И за эти недели у него не было чувства вины, в отличие от Марлин. Она и Лили начали отводить глаза, когда я на нех смотрю. А вы, мародёры, вместе с виной в глазах отражаете и жалость. Откуда он мог у вас появиться? Вы не знаете всю историю обо мне от другого человека.       — Дай объясниться…       — Оправдание хорошо придумали, чуть ли не поверила, — Эйнгил не дала ему сказать. Она встала с своего места и подошла к Блэку, тыкая ему в грудь. — Если бы не твой язык тела, я бы тебе поверила. Я тебе говорила раньше в этом месте, сохраняй свою маску. Рег лучше умеет врать, чем ты. Гриффиндор на тебя плохо влияет.       Последние слова девушки напомнили парню слова матери, которая всегда упрекала его. Сириус бунтовал, защищался, но сейчас ему казалось, что мать была права. Если бы он был хладнокровнее, он не разрушил бы отношения, не только свои, но и девушек.       — Скажи им, чтобы держались от меня подальше. Я не хочу их видеть и слышать. Мне плевать с каким намерением Марлин рассказала вам то, что не следовало.       Сириус видел с своими глазами, как Эйнгил снимает браслет эмоции, и бросает через перила башни.       

      

***

      21.11.1973       — Expelliarmus.       Заклинание Снейпа попало в Коллин, и мощный толкающий эффект произошел с ней, так как оно попало в неё, а не в её палочку. Как только она упала, не предпринимая попыток встать, все её тело болело от постоянных падений в тренировках рыцарей.       Северус подошел к ней и протянул свои руки. Эйнгил раздраженно ударила их, показывая, что ей не нужна помощь.       — Ой, я ой, смотрите на нашу бедняжку, не может отбить даже простое обезоруживание, — высказал Эндрю Паркинсон на французском, и некоторые рыцари рассмеялись, а остальные не стали поддерживать насмешку новоизбранного рыцаря. Они знали, что шутки с Коллин опасны, даже если она сейчас ослабла. Угроза не только от неё самой, но и её приближенных, к добру не приведет. — Отклонение, кажется, отняло у неё таланты, которые сюда привели.       — Хотя бы у меня они были, нежели у тебя, — разминая свои мышцы, неосознанно говорила Эйнгил на его слова. Северус, который стоял рядом, выпучил свои глаза. Он не знал, что она владеет иностранным языком. — Твои ужасные недостатки не скроет даже идеальное владение языком.       — Так ты все это время знала, о чем мы говорили? — сказал один из рыцарей, сглатывая, считая, что их время наказания пришло. Они думали, что Коллин не знает французского, и издевались над ней в начале. А теперь она говорит на нем, хоть и ломано, будто это не привычно, но она понимала слова.       — А? — на вопрос старшекурсника, Эйнгил не признавала, что говорит, и озиралась вокруг себя. Все посмотрели на неё. — Вам что делать ничего, занимайтесь своими делами.       Паркинсон хотел что-то сказать, но его рот был закрыт, когда приблизился Шафик. Остальные тоже разошлись по своим делам. Снейп намеревался поговорить с подругой, которая последнее время стала замкнутой, не подпускала к себе никого. От Лили он услышал, что придурок Блэк ляпнул что-то лишнее Коллин, и слизеринка устроила бойкот всем, даже ему.       — Коллин, поговорим наедине, — вмешался Лестрейндж, забирая девушку. Северус не мог противостоять ему, и пришлось отступить. Он видел, как они уходят в дальний конец комнаты, где располагался библиотека, и вставил заглушку.       Четверокурсник тяжело вздохнул, глядя на младшую. Ему не нравилось, что его любимая игрушка ломается изнутри. Ему пришлось найти ей лекарство, чтобы она пришла в себя. С ее первого курса Рабастан знал, что Эйнгил эмоционально зависима от своей грязнокровки. Поэтому он не раскрывал никому, что они проводят время вместе здесь. Думал, что использует этот компромат на Коллин, а не на МакКиннон.       Наглая гриффиндорка не желала говорить ему, когда он вежливо просил, как справиться с Коллин. Ему пришлось надавить на неё, угрожая её драгоценной подруге в его факультете. Конечно, блефовал, но сработало. Она сказала, что нужно говорить с Эйнгил по душам, чтобы она разобралась в себе. Однако слизеринка выстроила вокруг себя стену, не подпускающую никого.       Если до неё не достучались её доверенные люди, то вряд ли она послушает его. Ему пришлось заказать у дома одну вещь, возможно, которая поможет в её ситуации.       — Держи, — подсунул ей рукам хрустальный шарик, внутри кружились ряд сложных рун. Девушка смотрела на вещь, и узнала, что это. — Шар проекции. Когда нальёшь в него свою магию, появится твой духовный наставник. Поговори сама с собой, раз отпугиваешь других.       — Не нужно, — она хотела вернуть, но даритель не принимал.       — Как с тобой сложно.       — Я же не Гринграсс или Бульстроуд, которые при виде вашей улыбки исполнят ваши поручения, — съязвила она.       — Благодаря этому, — он показал на свою фирменную улыбающуюся физиономию, — я знаю, что ты теперь в обнимку спишь с Уолкер. И это началось, когда ты перестала контактировать со своими грязнокровками. Ты стала более раздражительной, неуравновешенной. Сегодня даже не поставила на место выскочку, а это не в твоём стиле. В тебе погас огонь, который делал тебя живой, — он приблизился к ней близко, убрав её челку за уши. — Ты больше не интересовалась над своей делой, узнав отчёт произошедшего. Ты бы придумала какую-то маленькую месть им, но не предприняла никаких действий.       — Это не вашего ума дело. Я сама разберусь со своими проблемами. Мне не нужна никакая поддержка, — сказала она, пытаясь уйти от дальнейшего разговора.       — Модред, тебя задери, — очередной раз вздохнув, Рабастан провел по своим кудрявым волосам. — Засим я желаю, чтобы ты использовала этот шар для своего восстановления.       — Что? — недоумением смотрела она на него.       — Забыла свои первые проигрыши мне, — он смотрел в ответ на её зелёные глаза своими карими. — Ты должна мне желание. Вот и выполняй. Даю время до конца недели. — Увидев недовольство Эйнгил, добавил: — Если не хочешь сделать это прилюдно, то соглашайся на это требование.       — Хорошо, сдаюсь, — девушка засунула шар в свою сумку. Увидев это, Лестрейндж освободил путь, чтобы она могла уйти. Но перед уходом она сказала. — Я думала, что ты пожелаешь что-то эгоистичное, а не в мою пользу.       — Коллин, ты не знаешь, какую роль играешь на моей доске. Не делай поспешных выводов, — ухмыльнулся он. — К тому же, у меня всегда найдётся что-то против тебя.       Фыркнув на такое заявление, Эйнгил ушла, качая головой. Рабастан почуствовал запах цитрусов исходяший от неё. Он следил за ней, пока она не вышла из выручай комнаты.