Путь к истокам

      Старший сын. Идеальный наследник. Представитель древнего рода Блэк. Сириус не первый, не второй, а третий. Тот, кто возглавит род после отца. Будущий студент Слизерин. Все эти ярлыки были даны мне с рождения. Не было другого выбора. Меня готовили ко всему этому, но я не хочу этого.       Противостоять своей семье ради свободы и защищать брата — это то, что я делал осознанно. Но я хотел большего. Однако то место, где меня определят, грозило полностью сломать меня. Я не хочу этого. Не хочу. Не хочу.       — Гриффиндор, — и громкий голос распределяющей шляпы открыл для меня другой путь. Моя мантия, где должен быть зеленый цвет, окрасилась в красный. Там меня ждали эмоции не под запретом, каждый шаг — приключение, и преданные друзья. С момента поступления в Гриффиндор, моя жизнь полностью перевернулась на сто восемьдесят градусов. С теми, кто был рядом со мной в первом приключении, с теми, с кем я пересек черное озеро и начал новую главу. Джеймс, Римус и Питер.       Мы веселились, дурачились и вместе преодолевали все трудности. Я заполнял все пробелы, где маман считала, что что-то упущено в моем воспитании. Она всегда винила одного конкретного человека. Маман говорила, что моя смерть будет такой же как у той женщины, если я не начну делать все правильно. Когда же я спрашивал о ней, маман закрывала эту тему. Из-за этого любопытство становилось только сильнее. Если я буду делать то, что хочу, то рано или поздно узнаю об этой женщине.       

***

      24.10.1971       Вечер воскресенья. Все старшие ученики ещё не вернулись из Хогсмида, готовясь к вечеринке в честь Хэллоуина. Младшие же остались в гостиной. Но вместо того чтобы устроить что-то увлекательное, мы сидим у камина и делаем уроки.       — Скука.       — Сириус, перестань. Ты уже восьмой раз говоришь это с тех пор, как мы начали домашку, — отвечает Римус, отрываясь от книги. — Лучше бы ты подготовился к уроку Травологии. У тебя намечается «Троль».       — Нет такой оценки, — отвечаю я, сползая с дивана на ковёр. Все кроме меня готовятся к уроку МакКошки, даже Джеймс.       — Почитай, и узнаешь, — говорит Римус, протягивая книгу, и переключает внимание на другого. — Нет, Питер, здесь используется другой метод.       — Джей, а может, уже всё? — спрашиваю своего лучшего друга. Надеюсь, что он уже закончил с домашкой. Но в ответ получаю покачание головой. – Скоро Хэллоуин, и мы должны что-то придумать. Ты обещал…       — Из-за вас я начну ненавидеть один из своих любимых праздников. Лучше бы вы просто сидели молча, и тогда, может быть, вы бы получили первое место в конкурсе по устрашению, — сказала Эванс, одна из рыжых нашего курса, не оборачиваясь ко мне.       — Но это же День всех святых, Эванс, — возражает Джеймс. — В этот день Бог мертвых собирает души умерших, и мы должны защищать наших призраков от него.       — Безголовый Ник уже много лет здесь, и без тебя он справляется.       — Мы представим им…       — О, Боже. Марлин, что с тобой? — восклицает Эванс, второй раз не дав мне закончить разговор.       Лили подбегает к своей подруге, которая входит в гостиную. Глаза Марлин красные, книги помятые.       — Ничего, я пойду, — Марлин пытается уйти, дрожащим голосом.       — Как «ничего»? Кто с тобой сделал? Ты была с Эйнгил. С ней тоже что-то случилось? — спрашивает её подруга.       — Лили, я понимаю, что ты обеспокоена её состоянием, но дай Марлин перевести дух. А то своими вопросами ты только ухудшаешь ситуацию, — говорит Римус, отводя Марлин к дивану, и подает ей стакан воды, чтобы она успокоилась. — Может, ты нам расскажешь, что произошло? Мы можем помочь тебе.       Марлин смотрит на Римуса, но не решается ответить на вопросы. Её лицо выражает сильное расстройство. Сама по себе МакКиннон была жизнерадостной, всегда готовой помочь другим и даже улыбаться, когда мы разгромили гостиную. Так кто же мог её так обидеть?       — Мы с Эйнгил занимались в библиотеке, но она ушла раньше меня, чтобы успеть вернуться в свою гостиную, — начала свою историю Марлин. — И когда я выходила из библиотеки, я увидела, как третьекурсники из Слизерина окружили Эйнгил. Я попыталась позвать профессора на помощь, но один из них заметил меня и потащил меня к своей группе. Они начали оскорблять меня, бросили мои книги, и сказали, что мне не место в этой школе.       — Как именно они назвали тебя? — спросил Римус, и МакКиннон снова начала плакать.       — Грязнокровкой, — прошептала она, и в гостиной воцарилась мрачная тишина, нарушаемая лишь ее всхлипами и вздохами.       — Как они посмели? — спросил Джеймс, возмущение отражаясь на его лице.       — Называть себя кем-то, а потом распускать подобные слова — это как уличные бабы на базаре, — бушующе сказала Лили.       — Ты знаешь, что ты лучше, чем они думают, — утешал я.       — Не дай им обидеть тебя словами, — добавил Питер.       — И что произошло после? — Римус продолжал спрашивать Марлин, несмотря на устные наставления её друзей.       — Потом они ушли, увели Эйнгил с собой, — закончила она, ухватившись за руки Римуса, который держал её. — Мне не следовало вмешиваться. Она всегда справлялась в таких ситуациях. Теперь… Теперь она…       — Всё, всё, — Римус обнял ее, не давая ей закончить предложение. — Это уже позади.       Когда МакКиннон успокоилась, Лили провела ее в комнату, чтобы она отдохнула.       — Джеймс, мне кажется, у меня есть идея насчет Хэллоуина.       

***

      31 октября был самым запоминающимся днём в этом году для Хогвартса, особенно для слизеринцев. Мы готовили подарок для них целую неделю. С утра мы поставили включенный CD-плеер Питера на входе в подземелья, на котором были записаны страшные звуки. Мы попросили старших, чтобы они зачаровали его так, чтобы его нельзя было найти по звуку, и добавили туманный занавес. Потом мы подготовили несколько Громовещателей для третьекурсников, в которых сообщили им о скорой смерти и прикрепили подарки с пауками.       Было забавно наблюдать, как они, визжа от ужаса, получили подарки утром. Но оказались они не такими благодарными и сразу сожгли свои подарки. Мы с друзьями долго смеялись над их реакцией, но затем наш декан наказал нас за нарушение порядка. Нам пришлось чистить котлы слизеринскому профессору без использования палочки, что было довольно утомительно.       Когда мы вернулись в наши комнаты после отработки, нам дали коробку. Коробка стояла у входа в гостиную, и ее занесли, так как на ней было написано, что получателями были мы. Сначала мы подумали, что это подарок от слизеринцев, и проверили его несколько раз с помощью профессора Макгонагалл. Хотя она была недовольна нами, она не хотела, чтобы её львятам что-то угрожало. Однако посылка оказалась абсолютно безопасной.       Когда мы открыли её, там оказались несколько сладостей и зелье бодрости, и прилагалась записка: «Успех хорошей шутки — это сладость. P.S. Спасибо.»       — Кому-то нравятся наши шутки. Если так пойдет, я не против создавать их еще больше, — сказал я с улыбкой.       И мы продолжали делать свою работу. То, что началось как месть слизеринцам, стало обычной рутиной, за которую нас вознаграждали. В этих записках мы иногда находили идеи о том, как сделать то, о чем долго думали.       Отправителя мы так и не нашли. Он, видимо, не был из нашего дома. Полная дама сказала, что коробка приходит к ней при помощи заклинания левитации.       

***

      Мы с Джеймсом всё ещё отрабатывали наши наказания за неделю до зимних каникул. На этот раз нашим надзирателем был Аргус Филч. Он не упускал возможности напомнить нам, как повезло, что Дамблдор отменил жестокие наказания для таких как мы, когда мы чистили кубки в Зале трофеев.       — Если бы такие наказания существовали, наши семьи вряд ли бы нас сюда отправили, — сказал Джеймс, когда мы закончили на сегодня и направлялись в свою башню.       — Да, я тоже не понимаю, как мог сквиб такое знать, если он здесь не учился.       — Бывают исключения, наверное. Кстати, ты уже раздумал, как нам поймать нашего благодетеля?       — Пока нет. Он отправляет нам подарки в разное время, особенно когда мы чем-то заняты, — ответил я, подходя к повороту.       — Может быть у него есть шпион в нашем доме. Возможно, нам стоит сначала найти его, — предложил Джеймс.       Когда я готовился ответить Джеймсу, услышал громкий звонкий голос и повернул голову к его источнику. Там я увидел, что девочка из Слизерина толкнула Лили. Не раздумывая, я быстро направил заклинание на нападающую. Мы только что изучали его вчера у профессора Флитвика.       Девушка из Слизерина упала на колени после моего заклинания, и Лили, осмотрев ее, закричала на нас, когда мы подошли к ней.       — Блэк, Поттер, с ума сошли? Что вам сделала Эйнгил?       Эйнгил. Знакомое имя. Разве это не имя подруги Марлин, которая попала в ловушку Слизеринцев? Я думал, что она из Когтеврана, так как почти всегда проводила время в библиотеке. Посмотрев снова на эту девочку, я узнал, что она — та самая всезнайка Коллин из Слизерина. Тогда возникает вопрос: почему она не спасла свою подругу? Почему она оставила её? Возможно, жизнь в подземельях и окружение Слизеринцев изменили её.       — Разве эта змея из Слизерина не напала на тебя? Мы спасли тебе жизнь, ты должна бы сказать «спасибо», — сказал я, обращаясь к Лили, которая была недовольна.       — Какими глазами ты это видел? — задала она встречный вопрос.       — Этими, — ответил я, показывая свои очаровательные глаза.       — Тогда я советую вам обратиться к целителю. Эйнгил — моя подруга, — ответила Лили. Какая она наивная, если верит, что ее подруга осталась такой же, какой была.       — Все змеи одного поля, — сказал мой друг, подходя ко мне.       — Сами змеёныши, а оскорбляете своих, — послышался тот самый звонкий голос, который был едва слышим.       — Из-за разряда ты стала дальтоником, не различаешь красное от зелёного. Тогда запоминай это лицо, ведь я доблестный член Гриффиндора, — заявил я, показывая с палочкой на себя.       — Да какие вы доблестные, атакуя человека сзади, да и вдвоем против одного, — с иронией выразила своё мнение Лили.       — Запомни, Эванс, змеям нельзя верить. Я не понимаю, как ты ещё дружишь с ними после того, что они сделали с Марлин, — сказал Джеймс, напоминая Лили о случившемся. На это Лили только поджала губы, собираясь что-то сказать, но вместо этого это сделала Эйнгил.       — А ты сам ничего не забываешь?       — Ах, да. Спасибо за напоминание. Они ядовитые и могут отравить своё окружение.       — Ха-ха-ха, смотрю, яд у тебя достался от матери.       — Чего? — удивились мы, на такое заявление.       — А то, что род Блэков чистокровные члены Слизерина с самого начала истории школы, — продолжила она, издеваясь над нами, переключив свой взгляд с меня на Джеймса. — А Сириус Блэк, первый в своем роде, попал в неправильный факультет и, по-видимому, считает себя первооткрывателем. И я слышала, Поттер, что твоя мать урождённая Блэк. Значит, характеристики змеи у вас обоих присутствуют, конечно, если вы их сыновья. То, что вы носите красно-золотой галстук, не меняет тот факт.       И внезапно наступило молчание. Она смела высказать такие ужасные слова, даже не зная нас настоящих. Она судила по предрассудкам и стереотипам. Она не знает меня. Я не такой, как моя маман. Я умею показывать свою любовь, я знаю, какие маглорожденные такие, как я.       — Мы гриффиндорцы, защитники маглорожденных, — сказал Джеймс.       — В отличие от тебя, мы помогаем своим друзьям, а не оставляем их в беде, как ты. Марлин пострадала из-за таких, как ты. Ваши предрассудки губят невинного человека. Не забывай об этом, — добавил я, смотря прямо в её глаза. Эти глаза были зеленые, как знамя её факультета, или, как кислота, прожигающая всех, кто смел дотронуться до них.       По мере того, как мы говорили, в её глазах читалось разочарование, гнев, и обида, но никакого сожаления. Она отвела взгляд первой, значит я выиграл эту «битву» словами. Вот только я этого не чуствую. Она ушла, сделав реверанс. Насколько странным было видеть её соблюдающей приличия после всего произошедшего.       После её ухода, Лили отправила нам мое же заклинание и ушла. Когда же мы добрались в общежитие, девочки нашего курса забанили нас. Даже Римус смотрел на меня с обидой.       — Серьезно, Сириус, ты мог бы быть более тактичным, — сказал Римус. – Наши задачи заключаются не в том, чтобы провоцировать слизеринцев, а в том, чтобы защищать наших друзей и бороться за справедливость.       — Ну, Ремус, послушай, ты не видел, как Коллин…       — Эйнгил — тоже моя подруга, — прервал меня Римус, и его голос звучал устало. — Хотя я её не знаю так хорошо, как Марлин и Лили, но знаю одно: ради защиты своих друзей, Эйнгил готова на многое.