Сто йен

      — У меня совсем нет с собой денег. Даже на проезд, — звучит убого и как-то жалостливо. — Мы могли бы встретиться вечером? — спрашиваю я у Какучё, что сидел на порожке в коридоре, обуваясь. — Если у Вас дел никаких нет, конечно.       Мне приходится присесть на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. Какучё старше меня года на два. И я ни черта о нём ничего не знал. Совершенно. Да, Какучё Хитто являлся одним из Поколения S62, о нём слышал каждый гопник в городе. И это всё?       — Хорошо, — кивает Какучё, больше не смотря на меня так пристально, как раньше.       — Обменяемся телефонами? — осторожно протягиваю ему свой телефон. — Напишите адрес, куда подъехать нужно и во сколько.       Какучё медлит, задумавшись. Набирает несколько цифр. А потом достаёт свой телефон, снимая его с блокировки и протягивая мне его.       Набираю быстро свой номер телефона, посылая входящий вызов. Жду три гудка и сбрасываю.       — В пять, — говорит хрипло Какучё, уставившись на фотографию Рана на экране телефона, — думаю, что удобно будет. После у меня тренировка.       — В пять, — киваю, — хорошо.       Мы меняемся телефонами, и Какучё встаёт. Встаю и я, хрустя коленями.       — Я буду ждать от вас звонка или смс, — благодарно кланяюсь юноше.       Какучё не прощается, молча выходя из квартиры.       «Наверное, и мне пора домой», — думаю я, возвращаясь в комнату.       Мочизуки с кряхтением переворачивается на другой бок. На часах ещё нет девяти. Оглядываю заваленную пустыми бутылками и коробками от еды и снеков комнату. В одном из шкафчиков на кухне нахожу мусорные мешки. Бутылки в один мешок, коробки в другой, а остатки еды в третий. Стараюсь шебуршать пакетами тише. Ставлю на плиту чайник. Протираю тряпкой низкий столик, собирая костяшки маджонга в коробку.        «Диван пусть сами переставляют, как и столик».       От скуки заглядываю в холодильник. Может, острый суп приготовить от похмелья? Достаю из шкафчика кастрюлю и наливаю в неё воду. Мясо нарезаю тонкими полосками, как и грибы. Когда чищу картофель, осознаю, что домой возвращаться мне совершенно не хочется, как и собирать вещи. Я привык считать домом узкое однотипное нечто, стоящее посредине таких же построек. И переезжать куда-то мне не хотелось, даже если в этом «где-то» всегда была горячая вода.       — Ты чего делаешь? — Ран появился неожиданно, тихо вставая у моего плеча.       — Готовлю, — спокойно отвечаю ему я, сжимая ручку ножа.       — Я разве просил тебя это делать? — Хайтани внимательно осматривает нарезанные овощи, заглядывает под крышку, в кастрюлю, где булькал бульон с мясом.       — Нет, — тихо, — не просили. Мне просто захотелось приготовить острый суп. Для вас. Всех.       — Смотрю, — тянет Ран, — ты и в комнате прибралась?       Киваю. А что мне ему ответить? Казалось, вчера мы нашли общий язык, пытаясь переиграть Муто в маджонг, так что же поменялось за эти несколько часов?       — Какучё-сан ушёл уже, — говорю я.       — Приготовишь рис, — не то просит, не то приказывает Хайтани, — я пока душ приму. Когда Моччи проснется, гони его из квартиры. И не подкармливай его, поняла? — и треплет меня рукой по волосам, массируя кожу головы пальцами.       — Говорите так, будто Мочизуки-сан не человек, а кот какой-то, — фыркаю я, не ожидавший ласки со стороны Хайтани.       — Еблан он, а не человек.       Понимаю, что ничего не изменилось со вчерашнего вечера: Ран относился ко мне со странной теплотой, принимая как друга своего младшего брата.       — Специй много не добавляй, — просит Ран, — Риндо не переносит острой еды.       — Хорошо, — киваю я, пробуя на соль получившийся бульон.       Ран уходит обратно наверх, пиная по пути диван. Не понимаю, раз Хайтани не любит гостей в дом проводить, так чего собирались вчера в квартире? Можно было и в каком-нибудь клубе посидеть. Или в баре.       Нахожу рис в пакетиках в ящике. Ставлю на огонь ещё одну кастрюлю с водой и закрываю её крышкой. Мою нож. И решаю дождаться кого-нибудь из братьев и попросить немного денег на автобус или такси. Чем раньше я соберу вещи и разберусь со всем этим, тем лучше будет для всех. Зузу плохо переносит переезды. Зузу! Блять. Надеюсь, Сейшу покормил его и сменил воду в миске. А если нет?       Быстро достаю телефон из кармана, находя в списке исходящих звонков номер любимого. Палец замирает у зелёной кнопки. Инупи не обязан кормить моего кота. Не обязан волноваться о нём, потому что его хозяин чёртов, ебучий эгоист.       Закрываю раскладушку. Нужно идти домой.       — Коко-семпай, у Вас сейчас суп выкипит, — Акаши сам снимает крышку с кастрюли, — о чём задумались?       — О том, что я — еблан, — тихо, — у меня, возможно, кот от голода сдыхает, а я тут суп варю! — кидаю половник на доску с нарезанными овощами.       Знаю, что Зузу у меня не тепличное создание, сможет и птицу какую поймать и у соседей чего-нибудь спиздить со стола, но ощущаю я себя всё равно погано.       — Отвезти Вас? — спрашивает Харучиё, убавляя газ на комфорке.       — Это я же обещал Муто-семпаю привезти тебя в целости и сохранности, а не наоборот, — хмурюсь я, потирая нос, — так что, умывайся, перекусывай чем-нибудь и поехали.       — Куда? — он что, не проснулся ещё?       — К Муто-семпаю, а дальше я сам, — быстро бросаю в бульон нарезанные овощи, а в булькающую воду во второй кастрюле рис в пакетах. — Надо ещё в магазин зайти за коробками и мусорными мешками.       — Может, — робко начал Акаши, несмотря на меня, — мне помочь Вам собрать вещи? Вы же ещё не нашли квартиру?       — Нашёл.       Харучиё забавно давится воздухом, не понимая, как возможно за такое короткое время найти новый дом или квартиру, да ещё и по приемлемой цене. Мне же выбирать было не из чего, как и не было времени искать что-то другое. А Какучё я почему-то доверял.       — Так, — говорю я Акаши, — рис должен приготовиться минут через пятнадцать, как и суп. Следи за ним внимательно. А, можешь пока кинзу порезать, она в холодильнике.       — А Вы чего делать будете? — Харучиё не очень доволен, что я заставил его готовить. Вон, как глазами стреляет и нос морщит.       Нижняя часть его лица была скрыта под маской. Волосы собраны в высокий хвост на затылке.       — Схожу к Риндо, попрошу денег.       — Я мог занять Вам, — вызвался тут же Акаши.       — Не хочу быть должным ещё и тебе, — хлопаю его по руке, а после отдаю половник и быстро ухожу на второй этаж.       Слышу, как хлопнула дверца холодильника.       В комнате друга не оказалось. Очумело оглядываю помещение, думая, что тот залез под кровать или в шкаф, чтобы спать ему не мешали.       — Почему я вообще должен куда-то ехать? — спрашивает Риндо, держась за дверь ванной комнаты. — Ещё и утром в воскресенье? Парни сами справятся.       — Не справятся, — рычит на него Ран, выталкивая брата. Хайтани замечает меня, недобро прищурившись. — Её вон возьми, чтоб скучно не было.       — Я никуда не поеду, — говорю я сразу, рассматривая во все глаза вытатуированный по всей левой стороне груди и ребрах, узор черепа. — И это, денег немного не займете на такси?       Ран посмотрел на меня, как на умалишённого и молча закрыл дверь. Риндо же усмехнулся, сказав, чтобы я в его куртке ключи взял от крошки и ключ-карту от парковки.       — Ты это сейчас серьёзно? — переспрашиваю я. — Я же вожу плохо. А если что-то случится? Я же не расплачусь за всю жизнь.       — Это всего лишь мотоцикл, — попытался успокоить меня Риндо, — груда металла и пластика. Вернёшь на неделе, как возможность будет. Всё равно я на ней не езжу так часто, как хотелось бы.       — А сейчас тебе куда ехать надо?       — В центр, там у парней какие-то тёрки с местными, — хмурится Риндо, — не забивай голову. Вечером приедешь?       — Я, кажется, квартиру нашёл, — становится жарко от неловкости, — вечером поеду туда и там, думаю, останусь. Сразу перевезу Зузу и часть вещей.       — Быстро ты.       — Это всё Какучё-сан, — бормочу я, — сказал, что есть один вариант вот и…       — Ты с ним знакома? — резко спрашивает меня Риндо.       — Если только по слухам, как все.       — Вы с ним вчера и двух слов друг другу не сказали, — замечает друг, — что изменилось?       — Ему стало меня жалко? — наивно предположил я. — Всё равно это лучше, чем искать неделями квартиру. А Какучё-сан пообещал еще скидку выбить.       — Ты знала, что он одного своего соседа избил бейсбольной битой за то, что тот бычки скидывал ему на балкон, а второго за то, что косо посмотрел на него в лифте?       — Ну, — тяну нервно, — за первое так-то по делу он ему пизданул. Пожар же мог случиться. А, он ещё спросил: не противен ли он мне?       — А ты что? — сипло.       — Сказал, что у меня встает на парней со шрамами.       Риндо моргает. Открывает по-идиотски рот, а после смеётся в голос, загоняя меня в краску всё глубже и глубже.       — Пиздец, Широ, — выдаёт он, не в силах остановиться, — ты нечто!       — Это ещё почему? — хмурюсь я, ничего не понимая.       — Коко-семпай, — Акаши подходит к лестнице, вытягивая шею, — суп готов.       — Суп?       — Мне было скучно, — спокойно говорю я, — поешь потом, как приедешь. Я позвоню вечером, расскажу как все прошло. Или пришлю смс.       — На новоселье позовешь?       — Ага, — улыбаюсь я, — непременно. Акаши, ты готов? — спрашиваю громко, сжимая пальцы Риндо своими, пытаясь выразить всю свою благодарность в этом жесте. — Спасибо, — одними губами, едва слышно.       — Иди уже, — Риндо сжимает мои пальцы в ответ, — чокнутая.       — Довезешь меня до Синдзюку? — отпускаю друга и быстро спускаюсь по лестнице. — А потом поедем до Муто-сана.       — А потом? — спрашивает меня Акаши.       Неопределённо пожимаю плечами. Я не знал, что будет потом. Куртка Риндо висит на крючке, в коридоре, куда я её и повесил. Достаю ключи от мотоцикла и ключ-карту от парковки. Обуваюсь.       Ладно.       Открываю входную дверь и выхожу в подъезд. Акаши семенил следом. Спускаемся на лифте на парковку.       — Надеюсь, у тебя крутой байк, — говорю я, чтобы хоть как-то сгладить неловкость между нами.       — Ага, — хмыкает юноша, — ещё какой, — и подводит меня к, мать его, скутеру. У которого ещё корзина спереди.       — Пиздец, — выдаю я ошеломленно, — и на этом разъезжают крутые парни из «Токийской Свастики»?       — Резвая кобылка, — с гордостью произносит Акаши, — а главное, не убиваемая. От брата досталась.       — А ему от его отца, а отцу — от его отца? — шучу я, не замечая, как тускнеют глаза Харучиё.       — Брат выкупил его у Шиничиро, — тихо, — что-то вроде первой «счатливой» покупки в день открытия магазина.       Блять.       — Извини, — закусываю нижнюю губу, — пошутил не подумав.       — Всё нормально.       Ничего, сука, ненормально!       До Синдзюку мы добрались в гнетущей тишине. По написанному на ключе адресу доехали до нужной парковки.       — Мы с Вами ещё увидимся? — спрашивает Харучиё, стоило мне только отпустить его и слезть со скутера.       — Конечно, — закивал я чересчур быстро, — я могу тебе телефон свой дать. Напишешь, как соскучишься.       — Я могу Вам написать? — осторожно переспрашивает меня Акаши.       — В любое время, — заверяю я юношу, думая, что на его смс буду отвечать с большей радостью, чем на Сано-семпая.       Протягиваю ему свой телефон. Жду, когда он напишет свой номер телефона и послылаю входящий вызов, а потом забиваю номер в контактах.       — Подождешь пять минут? Я туда и обратно, — прошу я Акаши.       Но когда я выезжаю из парковки, Акаши уже не было.       Муто меня убьет.