Storgе́

      – Мой дорогой! Как же жарко ты натопил камин! Право, теплица! Достаточно на сегодня работы. Скоро прибудут гости, а ты взъерошен, словно воробей!       Тэхён, до этого склонившийся над книгой, ярко улыбается причитаниям матушки, что прикладывает руку с веером к груди. Он трясёт головой, отводя длинные локоны от лица. Только ощущая сбегающую по виску каплю пота, он понимает, что она права. Он совсем засиделся в библиотеке, утонув в книгах и чертежах. Аккуратным почерком переносил записи в свои тетради, оставляя заметки и вопросы, которые потом мог задать отцу и матушке.       – Работаешь даже в свой день рождения! Полноте, виконт Ким. В скорости прибудет много гостей, требуется их встретить.       – Матушка, Вы слишком чувствительны, – поднимается резво, ловя руки графини Ким своими. Оставляет короткий поцелуй на скрытой короткой перчаткой руке. – Конечно, я помню о приёме и не посмел бы оставить всё на Вас. Но, господин Марланд уж очень интересно пишет о замедленном движении батана. Не мог оторваться, простите меня.       Тэхён – что светлое пятнышко, – под взглядом матери стремительно перемещается по библиотеке, расставляя книги на прежние места. Воодушевлённо рассказывает о том, что узнал сегодня. Хватает свои записи, прижимая к груди. Отвешивая шутливый поклон матушке, отчитывается о готовности, отстукивая каблуком о каблук. Та только легонько шлёпает его закрытым веером по жилету, журя. Она никогда не может на него долго сердиться.              Поворачиваясь спиной вперёд, открывая ей дверь, просит матушку в свободное время обсудить с ним анилиновые красители господина Перкина. Смеясь, он уворачивается от её веера, не забывая придержать тяжёлую створку. Убегая от причитаний графини по коридору поместья, мысленно уже витает в сегодняшнем вечере. Думает о том, какую надеть сорочку, о том, какой булавкой закрепить шейный платок. Может быть, использовать подаренную сегодня утром родителями, с сапфиром?              Ковер сглаживает его топот, и единственное, что его может остановить сейчас – это отец, выходящий из кабинета. Тэхён чудом не встречается носом с тяжёлой дубовой дверью, но заплетается в собственных ногах и, всё ещё прижимая к груди записи, грузно плюхается на зад.       – Виконт Ким Тэхён! – одновременно произносят два голоса: укоризненно и обеспокоенно. Слыша скорые шаги матушки, названный юноша, зажмурившись, поднимает голову в сторону отца. Если уж тот называет его полным титулом, значит, он крайне недоволен.       – Дорогой папа́, здравствуйте, я нашёл занятные моменты в библиотеке и хотел спросить у Вас, – приоткрывая один глаз, всё ещё сидя на полу, говорит Тэ. – Так сильно спешил, что не заметил открывающуюся дверь. Простите.       Надеется, что его сведённые домиком брови смилостивят суровый взгляд отца и оказывается прав. Тот, смотря на него, подаёт руку. Тэхён хватает сухую ладонь и подтягивается. Смотрит снизу вверх на, уже улыбающееся, лицо графа Ким с приятными морщинками в уголках глаз.       – Всё в порядке, дорогой? – спрашивает подошедшая матушка. Тэхён уже мысленно готовится получить веером по голове, но она лишь отряхивает его жилет и рукава рубашки от пыли.       Сын только кивает ей в ответ, даря широкую улыбку.       – Тэхён-а, может быть, ты оставишь вопросы на немного потом? Сегодня важный для тебя день.       – Но, папа́, я только хотел обсудить с Вами работу машины господина Зингера. И мама́, – поворачивается он к ней. – У Вас я хотел спросить, можем ли мы приобрести парочку? Мне несколько стыдно перед швеями.       Родители только с умилением смотрят на своё неугомонное чадо. Что поделать, что у него с малых лет загораются глаза от одного только вида красивой одежды дам и джентльменов. Отец, хоть и пророчил сыну место управляющего одного из своих текстильных мануфактур, никогда не противился его интересам. Он был только рад, что тот активно увлекается работой.       Матушка также, не имела возражений, единственное, чего она не одобряла – одиночества юного виконта.       «Восемнадцатый год, Тэхён-а, а у тебя из друзей только младший господин Пак, – говорила она, расчёсывая его непослушные после мытья, волосы. – На приёмах нужно интересоваться не только красивой одеждой, но и заводить новые полезные знакомства, дорогой». Да, Тэхён был полностью с ней согласен. Но не мог переступить через себя, чтобы начать разговор с понравившимся ему господином.       Юный виконт Ким Тэхён рос в образцовой благородной семье. Строгие, но любящие родители – граф и графиня Ким, – обладали большим имением и не менее большим сердцем и душой. Взаимопонимание, доверие и уважение царило в этом поместье, поэтому Тэхён впитал в себя лучшие черты родителей.       Те не только любили своего сына, но и сочетали в себе высокое происхождение и великолепное воспитание. Граф Ким человек сдержанный, под стать непокорному нраву матушки, но дальновидный и расчётливый. Его слова имеют вес при королевском дворе. Однако Тэхён помнит то время, когда он ещё был маленьким Тэ-тэ, а строгий, но любящий отец катал его на своей спине в большой детской. Даже уставший, он всегда уделял внимание ребёнку, ероша тёмные упругие кудряшки. Тэхён хранит в памяти миндалевидные блестящие глаза отца, когда тот слышал его звонкий заливистый смех.       Именно вдохновляющие сказки родителя стали тем, что проявило интерес сына к его работе. Тэхён, ещё малышом, укутавшись в мягкое одеяло, следил за ним, широко открыв глаза. Граф Ким настолько убедительно придумывал небылицы, что Тэхён ещё пару лет был уверен, что «летающий челнок» это волшебник, каждую ночь оставляющий на небесном своде вкрапления звёзд.       После них он приходил кабинет отца по вечерам, просился на колени, пока тот занимался непонятной документацией. Множество неясных детскому уму чертежей завораживали. Этот пятилетний малыш Тэ-тэ не знал ничего о механических ткацких станках, а сейчас уже понимает тонкости и сложности процесса создания куска шерстяного полотна.       Иногда отец брал его с собой на объезд нескольких текстильных мануфактур и мальчик, вдохновлённый родительским примером, восхищённо смотрел на серьёзного отца, тщательно осматривающего практически каждый уголок представленного цеха. Пухлощёкий малыш из-за шума ткацких станков даже не слышал, что граф Ким говорил управляющему, но уже заворожённо глядел на то, как ловко челнок сновал влево и вправо, создавая всё большее и большее пространство ткани.       Тэхён уверен, что его родители – пример отличных отношений, основанных на доверии и взаимопонимании. Умение быть твёрдым, но справедливым и ценить истинные чувства других очень пригодилось ему много лет спустя.       Он знает, что его отец – добрейший души человек, раз не использует изнурительный женский и детский труд на своих текстильных мануфактурах. Женщины получали жалованье, наравне с мужчинами, и граф Ким не раз осуждался в высшем обществе за такое. Слыл чудаком, как и его сын. Однако у этого чудака было большое состояние, и изготавливаемая им продукция ценилась при дворе самой Королевы. Поэтому, злые языки могли говорить о нём всё, что угодно, но никогда не выступали против.       Также говорили, что графиня Ким, должно быть, не в себе, раз поддерживает сына и отца. Даже во время беременности она не использовала никаких эвфемизмов обозначения этого слова. «Ганс в подвале» её только смешил, а само слово заставляло краснеть посещающих их поместье дам. Беременная, она прогуливалась, надев простое свободное платье, не ограничивая себя территорией поместья. И вид её округлившегося живота смущал леди и джентльменов, заставляя отводить глаза и шептаться за её спиной:       – Переваливается, словно гусыня. Лучше бы ступала домой, к своему странному мужу.       – И то верно, недопустимо выставлять напоказ своё грехопадение! Вот я, когда была уже не одна, и не допускала своего появления не то, что на приёмы, но и супругу старалась не попадаться на глаза.       Если графиня Ким и слышала подобные высказывания в свой адрес, то не подавала и виду, как и подобает её статусу. Уж очень она не любила шепотки за спиной, предпочитая открытую конфронтацию. Сама она высказывала всё прямо, без витиеватых метафор. Этим она, дочь знаменитого химика – до замужества леди Юн, – и приглянулась отцу Тэхёна, когда встретилась с ним на Всемирной выставке.       – Хрустальный дворец тогда горел всеми мыслимыми и немыслимыми огнями, – вспоминала матушка. – С графом Ким мы буквально столкнулись около демонстрации шёлка и гобеленов. Я интересовалась у выставляющего их господина способом окрашивания нитей, он же – техникой их изготовления. Так сильно он наступил на подол моего платья, что я почувствовала, как расходятся нити нижних юбок. Возмутившись, ткнула веером чужую грудь. И вот, слово за слово, и мы уже разговариваем на повышенных тонах, развлекая посетителей.       Тэхён тогда представить не мог, чтобы его отец – строгий и молчаливый, мог, краснея щеками, выяснять отношения с незнакомой дамой. Но матушка, прикрыв губы пальцами, только посмеивалась.       Она воспитывала сына сама, без нянечек и сиделок. Гордилась любым его успехом, будь то отлично выученный урок или бабочка, пойманная в саду. Эта замечательная женщина успевала не только вести большое хозяйство – содержание их двора занимало немало времени и сил, – но и заботиться о сыне.       Тому нравилось проводить время с матушкой, пока отец отсутствовал. После своих занятий любил наблюдать за её работой. Смотрел, как она собственными руками штопает домашние и рабочие платья и рубашки, не видя необходимости беспокоить швей поместья. – Мама́, Вы же можете отдать одежду слугам или купить новую! – Хлопал глазами мальчишка, сидящий у неё в ногах. Он листал «Алису в стране чудес», заворожённый яркими картинками.       – Увы, мой дорогой, сколько бы я не была графиней, не могу отлынивать от такой простой работы. К тому же, с некоторыми моими экспериментами не напасёшься новых платьев.       Её руки ловко и привычно работали, крепко удерживая иголку. Блестящий кругляшок напёрстка помогал той пробираться через ворох тканей, проводя за собой светлую нитку. Умиротворённое и красивое лицо матери, обрамлённое крупными тёмными локонами, занятой работой окончательно отвлекло его от книги. Тогда малыш Тэ посмотрел на расползающуюся ткань на рубашке. Он слишком активно играл сегодня в саду и не заметил, как на тонком полотне появился разрыв. Его лицо тут же опалило жаром и он, воодушевлённый примером матушки, попросил научить его чинить незначительные прорехи самому. Ведь он уже совсем большой.       – Конечно, Тэ-тэ, уже совсем большой, – говорила ему графиня. Её мягкая улыбка и морщинки-лучики вокруг глаз были любимы Тэхёном, невольно заставляя улыбаться в ответ. Этот навык очень сильно помог ему гораздо позже, сблизив его с лучшим и единственным другом, когда он был буквально оторван от родителей на несколько лет для обучения в Итоне.       Но, а пока матушка учила его тому, что знала сама, даже не осознавая того, как сильно будет её влияние на будущее сына.       Маленькому Тэ-тэ были абсолютно не понятны химические формулы, которые пестрели белым цветом на графитной доске в небольшом домике графини Ким. Тот находился в некотором отдалении от поместья и помещений, чтобы не беспокоить слуг и животных иногда вырывающимися через открытые окна резкими запахами. Но яркие и прозрачные растворы и порошки в стеклянных и запаянных колбах, занимали детский ум. Ведь их так и хотелось попробовать на язык. Но матушка чётко и строго следила за своим непоседливым сыном, даже когда у неё выдавалось время на проведение экспериментов. Закрывала на ключ все возможные ящики и шкафы, чтобы у того не было соблазна посмешивать те яркие флакончики, что он видел.       Она увлекательно рассказывала ему о химических реакциях и открытиях последних лет. Совсем, как отец о своей работе. И Тэхён, как губка, впитывал в себя всё новые и новые знания. Открывал в библиотеке книги и, вместо детских рассказов и увлечённо читал то, что мог понять. Вопросы, что возникали у него в голове, он всегда мог уточнить у родителей. Те, посмеиваясь, ерошили густые локоны, но пытались объяснить вещи простым и доступным для ребёнка языком.       Они никогда не поднимали на него руку, что также не одобрялось иногда остающимися у них господами. Те говорили, что граф и графиня не выполняют свой родительский долг, позволяя сыну слишком многое.       Тэхён помнит те дни, когда его отправили в Итон. Эта публичная школа всегда была ближе к королевскому двору, однако его отец закончил Хэрроу. Одно из образцовых образовательных учреждений, немногим лучше Итона по требованиям к дисциплине. Матушка же оставалась дома, под присмотром гувернанток, но её «замечательный папа́» сам занимался её обучением, что значительно повлияло на круг её интересов. Сам Тэхён встречал его несколько раз, когда они приезжали из Австрии. Забавный дедушка, видимо, начитавшись писем дочери о пытливом уме её сынишки, привёз несколько кусочков относительно недавно открытого платинового рутения. Тяжёлые, серебристо-белые кристаллики, прикрытые стеклянным прозрачным куполом, заняли место на полочке в комнате мальчика.       Предвкушающий встречу с новыми людьми, он в своём тринадцатилетнем возрасте и не подозревал, как сильно перевернётся его жизнь. Практически полный отрыв от семьи в течение нескольких лет сильно изменил мальчика. Он сильно скучал по родителям. Напуганный только одними слухами о Длинных Палатах, он едва ли был похож на себя прежнего. И один Господь знает, как было ему тяжело вдалеке от родного дома. Но он не мог сказать и слова против, потому что его родители очень долго добивались возможности отправить его в эту школу. Он знает.       Только в этой школе можно было получить лучшее основное образование в стране. Увлекаемый книгами, мальчик понимал, что это является необходимостью. Родители, как бы не были образованы, не могли обеспечить должный уровень знаний ребёнку, за которыми он тянулся, как жёлтые головки подсолнухов за солнцем. Гораздо позже, в разговорах с графом и графиней он часто упоминал уже собственное желание поступить в Кембридж при дворе Королевы.       Итон, находящийся недалеко от Виндзора, немного пугал своим масштабом. Корпусы из тёмного кирпича, казалось, нависают над детьми, придавливая своих весом и высокими шпилями на крышах. Недавно построенные Новые здания значительно успокоили Тэхёна. Это значило, что у каждого мальчика будет собственная комната. Школьный двор и Верхняя школа поражали. А увидев Итонскую часовню впервые, Ким был заворожён переливающимися на солнце витражными стёклами. Но главной его страстью стала библиотека колледжа с южной стороны клуатра. Большое собрание новых книг и рукописей манили и притягивали.       Тьюторы тщательно следили за занятиями и соблюдением порядка в школе. Аскетичность такой контролируемой жизни очень сильно била по ребёнку. Приём пищи два раза в день, строгий пост по пятницам… Он видел и побои, которым как старшеклассники, так и сверстники подвергали новичков за любые проступки, но не мог сказать и слова против, ведь учителями такое одобрялось.       Он чуть не стал фагом, когда его отстоял мальчишка, едва ли старше его самого. Растрепанный, в чёрной визитке, жилете и брюках в тонкую полоску. Тэхён тогда подумал, что этот паренёк решил отбить его для себя, только и всего. Однако тот, широко улыбаясь ему разбитой нижней губой, стремительно увеличивающейся в размерах, только протянул ему руку для рукопожатия:       – Виконт Пак Чимин. Будем знакомы!       Взлохмаченный, что маленький воробей, он был немного ниже Тэхёна, но улыбался так широко, что ему невозможно было не верить. В благодарность тогда Тэхён аккуратно и осторожно пришил ему рукав рубашки.       – Мне пришлось стоять за себя. Чистить одежду, готовить им обеды, ишь чего захотели! И тебе стоит научиться этому, Тэхён-а.       Всё свободное от учёбы время они проводили вместе. Новый друг стал для него настоящей отдушиной, не позволяя и без того скромному ребёнку замыкаться в себе. Они жили на одном этаже, но в разных концах коридора, постоянно перебегая в комнаты друг друга под покровом темноты уже далеко за полночь после Тихого часа и вечерней молитвы.       Старшеклассники задирали их словами, но не выходили на прямую перепалку с сыном графа Пак. Тогда Тэхён узнал, что его отец – владелец крупной красильной фабрики, Пак Хёнсу.       Младший Пак, если вступал в конфронтацию, дрался, что дикая кошка, вихрем проносящаяся под ногами своих соперников. Яркие и проницательные глаза юного виконта тогда казались Тэхёну двумя тёмными гранатами. Белозубая улыбка и заразительный смех приводили к тому, что уже скоро сам Тэ смеялся и бежал помогать другу разобраться с обидчиками.       Чимин, письма родителям и редкие каникулы стали причиной того, что он не потерял настоящего себя в этой школе. Друг часто пробирался в его комнату, чтобы переночевать вместе, ведь – Тэхён знает, – он тоже скучал по своей семье.       Возможно, «странность» родителей Тэхёна, не скрывающих чувства друг к другу и к нему самому, была причиной того, что тот не мог найти точки соприкосновения со сверстниками. Однако он сам, как ребёнком, так и подростком, не понимал, почему холодность родителей должна быть обязательным условием для графской семьи. Чимин, будучи не из робкого десятка и, как и Тэхён, не видел в отношениях своих родителей чёрствости. Они оба не считали нужным и необходимым отстраняться от семьи ради одобрения незнакомых людей, поэтому держались вместе.       На удивление, первое знакомство на одном из вечеров в поместье Ким прошло удивительно хорошо. Граф Пак этот не нашёл их семейство странным, за что Тэхён был благодарен родителям друга.       В тот же вечер он, внутренне сжавшись, преподнёс Чимину свой скромный подарок. Недавно он получил от матушки словарь языка цветов госпожи де Л’ятур. Поэтому, сделанную своими руками бутоньерку из фиалок вручал с трепетом и стеснением. Широкая улыбка четырнадцатилетнего Чимина и щёлочки вместо глаз словно были тем самым знаком их крепкой дружбы.       – Я уже год здесь, Тэхён-а и понял, что они, таким образом, учат, как они любят говорить «чувству ответственности». Но они такие чопорные и скучные…       Классические языки, математика, история – всё это наполняло голову Тэхёна. Изучение математики приносило ему радость, ведь матушка показывала и объясняла ему некоторые химические формулы. Это было интересно, без утайки. По этой дисциплине он быстро стал одним из первых в классе, за что был отмечен за усилия перед директором.       Но как же он скучал по естественным наукам…       – И зачем нам эти латинские стихи, – бурчал недовольно Чимин, пытаясь вызубрить строки, болтая пятками на тэхёновой кровати пару лет спустя. – Никакого понимания современных языков, одни мёртвые.       – Согласен с тобой, Чимин-а, – чуть ли не бился тогда головой о деревянный рабочий стол Тэхён, уперевшись лбом в лаковое покрытие. – Лучше бы я занимался химией.       – Ну, ты, занятая голова, – затормошил его за плечи резко вставший с постели друг. – Мне скучно, давай сделаем какую-нибудь пакость.       Именно тогда Тэхён не только окончательно убедился в том, что Чимин тот ещё повеса и непоседа, но и получил прилипчивое прозвище. И то, что отчитывать за провинности будут не только одного младшего лорда Пак. Учителя считали, что добрая порка полезна для воспитанников, неважно, заслужена она или нет. Но чаще всего именно они двое получали больше всех.       – Интересно, почему. – Бурчал под нос Тэхён, обрабатывая содранную кожу на ягодицах улыбающегося друга.       Наказание в виде переписывания сотни ненавистных Чимином латинских гекзаметров были довольно действенны и также на некоторое время успокаивали его желание замышлять непотребства.       Книги, иногда присылаемые матушкой и отцом, творчество, а теперь ещё и Чимин стали спутниками Тэхёна. Сверстники его не понимали и потому, что его голова постоянно была занята непонятными для них мыслями и идеями. Он, как мог, желал познать окружающий его мир через технические изобретения и естественные науки. Прослыл «чудаком» и «тем странным сыном Кимов». Химия – с лёгкой подачи графини Ким его любимица, – помогала удовлетворять потребность молодого человека в знаниях.       Но, как же Тэхён любил – по приезде из школы на летние каникулы, – рассматривать красивые парадные одежды родителей и гостей, посещающих их поместье! Деятельность отца и работа графа Пак оставили сильный след на ребёнке, что с горящим взглядом осматривал изящные работы швей.       С юных лет, ещё перед дебютом, в свободное от учёбы время обоих друзей вывозили на частные балы, как и многих их сверстников. Графиня Ким не теряла надежду познакомить сына, который мог поддерживать беседу с пэрами старше него и дамами, с молодыми людьми и леди. Однако именно женщины чаще принимали его компанию, обсуждая с ним последние веяния моды. Тэхёну нравилось, что он может поговорить об этом не только с матушкой и Чимином.       С лордами он был способен только находиться рядом. Пока Чимин, словно невесомая пташка, порхал от одной компании господ к другой, Тэхён, увлекаемый другом следом, мог лишь приветственно кивать. Восхищение передавливало ему горло, когда он оглядывал их парадные сюртуки, выходные запонки и булавки на шейных платках. Красивые лица и подтянутые тела, закутанные в саван красивой одежды, смущали Тэхёна. Оттого он и не мог вымолвить ничего, кроме слов приветствия.       Только уже после прошедших приёмов, вернувшись обратно в школу, друзья смущённо шептались, скрываясь в темноте спален под одеялом. Гормоны бурлили в молодой крови, требуя выхода. Их поцелуй случился сам собой. Казалось, что это и должно было произойти. Тэхён помнит пухлые, немного робкие губы Чимина, мягко касающиеся его собственных.       Дрожащее пламя свечи, стоящей на прикроватной тумбочке, смутно освещало их переплетённые силуэты. Они обнимались, целуясь аккуратно и непринуждённо. А после, получив необходимую нежность, приглушённо смеялись, чтобы не разбудить других учеников.       – Теперь ты обязан на мне жениться, Чимин-а. Как добропорядочный молодой человек, – сквозь тихий смех приглушенно сказал тогда Тэхён, ударяя кулаком в плечо лежащего рядом друга. – Забрал мой первый поцелуй, негодник!       – Тоже самое могу сказать и о тебе, дорогой Тэ!       Они не чувствовали неловкости, утонув в лёгкости и свободе. Но оба знали, что это – произошедшее между ними сейчас, – не больше чем юношеский интерес. Не влюблённость, а простое желание получить ласку. Тэхён долго объяснял, почему же это случилось, оперируя вычитанными в книгах терминами. Чимин лишь изумлённо слушал его, приоткрыв красивые губы.       Они целовались практически всю ночь напролёт. У Тэхёна, не «порхали в животе бабочки», как он однажды вычитал в одной из книг Чимина (тот потом, сильно краснея, бил его подушкой везде, куда мог дотянуться). Но его существо наполняло приятное тепло, успокаивая собой частое биение сердца. Той же ночью они дали друг другу шутливое обещание пожениться, если не смогут найти подходящего партнёра до тридцати. Хихикая, скрепили обещание на мизинчиках.       И совсем недавно Тэхён вернулся обратно. Обучение в Итоне оставило на нём свой след. Он знал, что дети жестоки, но здесь с подобным обращением росли абсолютно ужасными. Поэтому, обучаясь в старших классах, вместе с Чимином помогали новеньким осваиваться.       Тэхён хотел сделать так, чтобы проживание этих ребят, оторванных от родителей, было не таким тяжёлым, как у них. Он, как и его друг, стремился, как мог, подарить им хотя бы толику нежности, чтобы заложить начало хорошему поколению.       Доучиваясь последний год, они даже стали наставниками. Будучи шестиклассниками, уже сами отвечали за порядок в классах, спальнях и на спортивных площадках. Учились брать на себя ответственность и владеть ситуацией. Чимин принял свою новую роль куда более воодушевлённо, чем Тэхён. Возможность применять дисциплинарные поощрения и наказания привлекла его больше. Авторитет Пака стремительно бежал впереди, а манера держать себя и уверенность несколько затмевали неловкого Тэхёна, который также предпочитал заниматься творчеством, развивая природный талант.       Пока что он понимал, что ему всё же тяжело поднять руку на другого человека с целью собственного удовлетворения. Непривычно было видеть, как его хён сочетал в себе не только знакомую ему ласку, но и проявляющуюся твёрдую хватку. Чимин никогда не переходил рамки, не позволяя себе быть тем самым тьютором, который опускал розги на их пальцы, только за то, что они неправильно сидели на уроке или держали перо.       Тэхён больше предпочитал говорить с мальчиками, что облепляли его со всех сторон, когда он располагался с книгой в Библиотеке. Те с горящими глазами просили его прочитать что-нибудь. И Тэхён не мог им отказать. Чимин часто присоединялся к ним после уроков, садясь рядом. Его дети любили так же сильно, однако, были более сдержаны в его присутствии.       Мальчишки часто затеивали драки. Разнимая их, Тэхён говорил с ними, после отправляя по комнатам. А друг зачастую усмехался, обнимая его со спины:       – Ты очень ласков с ними, Тэ-тэ. С нами никто не церемонился, отправляя на очередную порцию розог.       Держа в своих руках чужие узкие, но сильные предплечья, обвивающие его живот, Тэхён позволял себе небольшую улыбку в сторону своего маленького хёна.       – Они вдали от дома и ещё совсем дети. А тебе лишь бы поразмахивать кейном, Мини.       – Ничего страшного, они должны привыкнуть, когда нас не будет. Ты распускаешь их, сам того не понимая. Много пряников за нежелательное поведение никому не принесли пользы.       И, где-то глубоко внутри себя Тэхён был согласен со словами друга.       – Хорошо, дорогой, – возвращает того ласковый голос матушки. Она взъерошивает и без того всколоченную копну, мягко улыбаясь. – И, мы обязательно обсудим способ получения красителей, но только после сегодняшнего приёма. А теперь, поспеши собраться к встрече гостей.       Отец на её слова только приподнимает уголок губ, соглашаясь. Удовлетворённый, Тэхён кивает и, всё ещё прижимая к груди тетради, степенно – пятая точка немного болела от удара о жёсткий пол, – идёт в свою комнату.       Сворачивая за угол, он уже не видит, как матушка сжимает предплечье супруга. Поднимаясь к себе, Тэхён с удивлением замечает, что дверь приоткрыта. Мечтательная улыбка медленно сползает с его лица: он помнит, что закрывал её. Осторожно отталкивая полотно плечом, он тут же оказывается сбит маленьким ураганом, что громко кричит ему в ухо:       – Тэ-тэ! – записи всё же рассыпаются по ворсу ковра, когда Тэхёна крепко обнимают за талию, утыкаясь в шею. – Наконец-то! Я уже начал думать о том, чтобы составить компанию твоим книгам.       – Мини! – чувствует мягкое тепло прижимающегося к его груди Чимина – Когда ты добрался? Почему мне никто не сообщил?       – О, буквально пару часов назад. Мне сказала твоя матушка, что ты, занятая голова, работаешь в библиотеке, и отправилась выгонять тебя оттуда как можно скорее. Ну, и ты знаешь, как я люблю делать сюрпризы. Прости, что приехал раньше положенного, не мог удержаться и не посмотреть, как будет готовиться к собственному совершеннолетию лорд Ким. – Хихикает Чимин, помогая Тэхёну убрать разбросанные листы и тетради с пола, и едва успевает увернуться от щипка в бок.       – Не такой уж я и занятой, – бурчит Тэхён в ответ на старое прозвище. – Немного засиделся над работой господина Марланда.       – Конечно, как скажешь.       Прижимая собранные бумаги с помощью пресс-папье в виде фигурки тигра – та в ответ игриво мигает гранатовыми глазами, – к чужому рабочему столу, Чимин только ласково улыбается. Он знает Тэхёна как самого себя и поэтому не удивлён, что даже в свой день рождения тот зарывается в книги. Тэхён широко открывает глаза, когда замечает стоящую на его заправленной кровати красиво упакованную большую коробку. Чимин прослеживает его взгляд и, пересекая комнату, берёт ту в руки.       – С днём рождения, Тэхён-а. – Произносит друг, уверенно, почти властно, но торжественно вручая имениннику коробку.       Тэхён аккуратно снимает обёртку, открывая ту, и его взору показываются удивительные инструменты. Слоновая кость, ракушки, милые медные колёсики сверкают при свете солнца, переливаясь перламутровым блеском.       – Для создания камей. Ты давно говорил про это, вот я и подумал…       Чимин неловко переминается с ноги на ногу, явно воспринимая долгое молчание друга как недовольство подарком. Тэхён точно слишком чувствительный, ведь как можно объяснить собирающуюся на глаза влагу? Он не знает, что ответить, протягивая руки и цепко сжимая тёплые ладони своими.       – Ну, что за слёзы? Тебе не нравится?       – Нет, очень нравится, – вытирая глаза кулаком, всхлипывает Тэхён. – Просто, ты помнишь такие мелочи, это… очень приятно. Я даже не знаю, что сказать.       – Можешь ничего не говорить. Ты очень важен для меня, Тэ-тэ. И, что бы ни приключилось в твоей жизни, знай, что я всегда буду рядом. А теперь, отставить слёзы, лорд Ким!       Сжав щёки Тэхёна, Чимин коротко чмокает его выпяченные уточкой губы. Своими маленькими ловкими пальцами забирается под светлую сорочку и жилет, принимаясь щекотать и дразнить. Слёзы медленно высыхают на лице Тэхёна, когда он принимается догонять дразнящегося друга. Они бегают по комнате – вчерашние мальчишки, – забираясь с ногами на кровать. Руки обоих добираются до пуховых подушек в изголовье, начиная настоящую борьбу. Тэхён радуется, что сегодня Чимин вообще смог найти время, чтобы вырваться к нему.       Взъерошенные и разгорячённые, они, задыхаясь, падают на кровать. Медленно успокаиваются, слушая гулкое биение одной дурашливой мышцы в груди.       – Как ты, Тэхён-а? Как себя чувствуешь, зная, что этот вечер будет посвящён тебе? – Нарушает молчание первым Чимин, поворачиваясь к лежащему на спине другу, подпирая голову рукой.       – Не знаю, Мини. Всё так сумбурно. Я немного нервничаю. Сегодня мой первый собственный приём, это слишком большая ответственность. Но, в то же время я очень рад.       Под внимательным взглядом Чимина Тэхён опускает глаза. Не от стыда, нет, ему немного неловко говорить о таком с другом, который буквально в прошлом году перешагнул порог совершеннолетия.       – Ты обязательно справишься, Тэ. Ты сильный и, знаешь, я всегда могу отвлечь на себя половину гостей, только скажи. – Говорит тот с озорной улыбкой.       Тэхён смеётся, чувствуя, как внезапно сковавшее его напряжение, медленно уходит. Сжимает свободную маленькую руку, с надетыми на пальцы кольцами, своей.       – Поможешь мне собраться?

Он не один.