Berofe I Disappear / Прежде чем я исчезну

Новости

— Вы слышали новости? — за завтраком спрашивает папа. В ответ мы с Финном синхронно мотаем головами из стороны в сторону, как бы говоря «нет». — На полицейский участок пытались совершить нападение. Говорят, эти люди думали, что полиция покрывает сверхъестественных. Я чуть ли не давлюсь своей едой, когда слышу это. Никогда, приезжая в новый город, я не слышала ни слова про мистику, а тут буквально в первые дни моего нахождения здесь говорят про каких-то оборотней. — Что за бред? — спрашивает брат таким тоном, будто это происходит каждый день. — Вообще-то, в школе я тоже слышала что-то такое, — говорю я и делюсь своим рассказом про драку в кабинете пару дней назад. Папа скептически смотрит на меня, хотя я знаю, что он не считает это ложью. Но брат берется за свое: — А с чего ты так уверена, что он — оборотень? В ответ я лишь одариваю его пренебрежительным взглядом. — Что, если это все правда? — спрашиваю я. — Мы же не переедем спустя неделю в новом городе? — Нет, конечно нет, — отвечает папа, и я выдыхаю. Мне уже порядком надоели эти переезды, и хочется спокойствия хотя бы пару месяцев. — Но нужно держать ухо востро на этот счет. Нам это не угрожает, но все же. — Так если они охотятся на таких, как Сэмс? — спрашивает брат. — Думаешь, ей не достанется? — Эй, я, вообще-то тоже тут, — напоминаю я Финну. — Просто будь осторожнее, — приходит к логическому заключению папа. Он говорит мне это всю жизнь, как будто одного раза мне мало. — Помни, кого тебе действительно нужно опасаться. Я бы с радостью забыла, но каждое упоминание Сестер Луны вызывает во мне приступ тревоги. — Я помню. Не думаю, что они быстро найдут нас в этой глуши. Я не люблю разговаривать на эту тему. Мне и так достаточно ежедневных напоминаний о тех, из-за кого мою жизнь никогда нельзя будет считать нормальной. Потом за ужином мы обсуждаем все, что угодно — погоду, папину работу, мою с Финном учебу и планы на выходные, но моя голова все равно забита мыслями о том, что происходит в этом городе. Если бы я не решила построить вокруг себя социальный вакуум, то, возможно, узнала бы об этом у кого-то из школы. Финну в этом плане куда проще — он заводит друзей по щелчку пальца, в отличии от меня. Я не хочу опять идти в школу, не хочу покидать этот дом в целом. Такие завтраки большая редкость для нашей семьи. Обычно папа уезжает тогда, когда я только просыпаюсь, а Финн еще видит десятый сон, а сегодня у него что-то вроде выходного. Завтра он опять уедет в командировку, и мы опять будем предоставлены сами себе на несколько дней. Один из плюсов папиного выходного — то, что он подвезет нас с Финном до школ. Я не провоняю автобусным запахом сероводорода и не буду думать, как бы мне скоротать время до начала занятий. Когда мы завозим Финна, он уже здоровается с какими-то мальчиками у школы, и они вместе заходят внутрь. — Быстро же он, — улыбается папа. — А ты как? — Ничего нового, — говорю я, и мы оба понимаем, что это значит. — Сэм, я понимаю, что навряд ли мы тут надолго, но ты бы хоть попробовала с кем-то подружиться, — начинает свою старую шарманку он, отъезжая с парковки. — Пап… — тяну я. — Я буду в порядке, если не послушаю все местные сплетни, поверь. На самом деле, я скучаю по той жизни, которая у меня была до тринадцати. Это и была в своем самом настоящем проявлении нормальная жизнь, где я дружила с девчонками со школы, мы ходили на ночевки друг к другу и рассказывали все сплетни, услышанные за день. И мне настолько стыдно перед ними, что в свое время я решила, что пропасть никому ничего не объясняя — отличная идея. — Ну-ну, — улыбается папа. Для него я, наверное, все еще та тринадцатилетняя девочка, которая постоянно отпрашивается на ночевки, та, для которой это важно. Возможно, я и правда такая, но какая сейчас разница, если я сама выбрала такую жизнь? Папа высаживает меня у школы за десять минут до начала занятий. Сегодня, кажется, все еще более молчаливые, чем вчера, и это играет мне на руку. Я не буду ни на что отвлекаться и смогу быстрее понять, кто же такой Лиам, если увижу его. На химию я иду как на войну — я обычно не понимаю в ней ничего. Кабинет уже заполнен учениками, и к моему несчастью столы тут двойные. Кроме Лиама и Мейсона я ни с кем за эти два дня даже парой фраз не перекинулась, поэтому у меня нет никого знакомого, к кому я могла бы сесть. Девушка на среднем ряду сидит одна, поэтому я иду пытать свое счастье около нее. — Привет, тут не занято? — максимально доброжелательно спрашиваю я, на что в ответ узнаю, что она ждет свою подругу. А потом я замечаю его. Мейсон сидит один через два стола от этой девушки, и я направляюсь к нему. Вероятно, он ждет Лиама, но попробовать все же стоит. — Привет, тут не занято? — точь-в-точь повторяю свою фразу я. — Привет, занято, — огорчает меня он, но тут же добавляет: — Вон там свободно, — говорит он и поворачивается назад, показывая в самый конец кабинета, где сидит Лиам. — Ты, кажется, Саманта? — Да, — тут же улыбаюсь я, — спасибо. Ага, а думала, что как только увижу Лиама, смогу понять что-то про него. Видимо, химия настолько сбила меня с толку, что я даже не заметила его в кабинете. — Привет, — здороваюсь с парнем я, — Мейсон сказал, что рядом с тобой не занято. Я сяду? — Садись, — всего лишь тихо отвечает он. — Если не боишься. — Чего мне стоит бояться? — спрашиваю я, но в ответ получаю лишь молчание. Замечательно поговорили. Я не хочу читать его мысли, но любопытство так и подначивает меня это сделать. Может показаться, что это дар, но это вовсе не так. Когда ты с детства слышишь чужие мысли, тебе начинает казаться, что ты сходишь с ума. Голоса в голове перебивают друг друга, и ты начинаешь забывать, как звучит твой собственный. Именно поэтому я стараюсь жить исключительно в своем мире. Я давно не практиковалась в телепатии и не хочу проверять это на Лиаме. Пусть его мысли и останутся для меня загадкой, но вот аура его становится мне почти ясна. Помимо обычных человеческих качеств, которые окружают всех людей, у него я ощущаю еще и какую-то стойкость и живучесть, которой я никогда не встречала у остальных. А сопоставляя это с мамиными заметками, которые прочитала пару дней назад после моего первого дня в этой школе, я могу сказать, что он оборотень. Когда занятие уже начинается, я стараюсь понять ауру каждого, но никого похожего не вижу — как будто у Лиама нет стаи, что странно для оборотня. Только в том случае, если он не омега, конечно. Стоит сказать, что запоминать информацию про оборотней мне куда проще, чем хоть что-то, связанное с химией. Я просто стараюсь сидеть тихо, чтобы учитель меня не заметил и не сказал решать какие-нибудь очередные химические уравнения. В целом урок проходит спокойно — я делаю вид, что меня тут нет, буква в букву записывая уравнения с доски, а Лиам изредка покашивается на меня, будто это не я умею читать мысли, а он. Хотя, кто знает, что еще умеют оборотни? На ланче я снова сижу одна, что вообще не удивительно. Несмотря на то, что учеников тут, кажется, больше, чем в Смитфилде, моем предыдущем городе, тут нет атмосферы старшей школы. Я уже говорила, что они все как будто отреченные, и на мой третий день тут я ощущаю это еще больше. Для меня же в жизни ничего не поменялось. Перед третьим уроком закрываю шкафчик, и передо мной появляются две незнакомые мне фигуры (конечно, ведь знаю я только Лиама и Мейсона). — Давай свою руку, — требовательно говорит один из парней. Я в легком ступоре непонимающе смотрю на него и пару раз хлопаю ресницами. — Что? — переспрашиваю я, чтобы убедиться, что мне не послышалось. А потом я перевожу взгляд на его правую руку, в которой красуется медицинский скальпель, и инстинктивно делаю шаг назад, где упираюсь в ряд шкафчиков. — Гейб, она новенькая, — говорит ему второй парень, будто пытаясь отговорить его. У него более слабая аура, я сразу чувствую это. — И что? — рявкает он на парня, а потом обращается ко мне: — Ты думаешь, я не знаю, зачем вы все сюда приезжаете? Он резко хватает меня за запястье, а я еле сдерживаюсь, чтобы не отбросить его на пару метров назад. Было бы неплохо, чтобы он ударился о все те же шкафчики на другой стороне коридора. Мама учила меня не использовать свои способности, поэтому я действую так, как действовал бы обычный человек. — Не смей меня трогать! — громко кричу я и выдергиваю свою руку, чем привлекаю внимание всех учеников, кто был в коридоре. — Ты делаешь этим только хуже! — говорит в ответ парень, аура которого слабее. Я даю им последний шанс. — Что вы от меня хотите? — спрашиваю я у Гейба. Огрызнется, и я влезу в его голову и узнаю его каждый чертов секрет. — Как будто ты не знаешь, что происходит, — ухмыляется он и вновь пытается схватить мою руку. Ну все. Я чувствую такую ненависть, какой не чувствовала сама никогда, слышу те мысли, которые мне даже в голову не приходили. Проходит лишь пара секунд, а я знаю, что происходит в этом городе, и все резко становится на свои места. Лиам не единственный оборотень Бейкон-Хиллс, далеко не единственный. А Тамора Монро, которая на первый взгляд показалась мне вполне приятной женщиной, резко падает в моих глазах. Они хотят убить всех. Оборотней, ведьм — всех, кто хоть как-то связан со сверхъестественным миром. Они не понимают нас, но мы всю жизнь пытаемся понять их. По выражению лица Гейба я понимаю, что моя магия подействовала на него. Он на пару секунд будто теряется в пространстве, в своих мыслях, которыми только что сам того не зная поделился со мной. Я знаю, что он хочет сделать. И я сыграю по его правилам. — Мы просто сделаем надрез и убедимся, что ты человек, — говорит Нолан, его друг. Теперь я знаю всех, кто причастен к тому, почему все в школе такие безучастные. — Вы с ума сошли? — кричу я, делая вид, что ничего не понимаю. — А кто я по-вашему? — Просто дай свою руку и все, — чуть ли не шипит Гейб. Никто за сегодня так на них не реагировал, я опять отличилась. Их все боятся, поэтому и неукоснительно делают то, что они говорят. Я молча выхватываю у него из руки этот чертов скальпель и провожу им по внешней стороне запястья. Я чувствую боль, но знаю, что мне будет куда больнее после, когда Гейб со своими мыслями уйдет, и мне придется расплатиться за свой «дар». Пара капель крови падает на пол, а я сую Гейбу в руку скальпель. — Все? Довольны? — показательно спрашиваю я, поднимая порезанную руку. — Да, — явно неудовлетворенный увиденным говорит Гейб, протягивая мне ватку. Они уходят к своей следующей жертве, а я направляюсь в туалет, чтобы остановить кровь там. Неужели всем плевать на это? Неужели большинство жителей Бейкон-Хиллс действительно ненавидит таких, как я? Почему нападение на полицейский участок не вызвало огромный общественный резонанс? Все эти вопросы крутятся у меня в голове, пока я сижу в школе последний урок. Голова уже начинает побаливать и от своих мыслей и от мыслей Гейба, но я не жалею. Того, что я узнала, мне более, чем достаточно, чтобы в очередной раз убедиться, что моя позиция в этом мире — не высовываться. На остановке школьного автобуса, который я жду с остальными учениками с порезами на руках, мне неожиданно приходит сообщение от незнакомого номера. «Саманта, привет! Это Мейсон. Приезжай сегодня к восьми в полицейский участок, мы напишем коллективное заявление на Гейба и Нолана (это парни со скальпелем).» Я колеблюсь минуту. С одной стороны я боюсь, что тогда они заподозрят, что я тоже имею отношение к сверхъестественному миру, но с другой думаю, что если бы я тоже заставляла резать руки всех подряд, я бы давно была за решеткой. Поэтому справедливости ради отвечаю: «Мейсон, привет! Хорошо, я приеду.» Дело за малым — объяснить папе и Финну, почему у меня порезана рука, и зачем я еду в участок. А еще объяснить самой себе, откуда у парня, с которым я буквально перекинулась парой фраз, мой номер.