Ненавижу Грейнджер!

Лето постепенно заканчивалось, незаметно приближалось начало моего второго курса в Хогвартсе. Я сидела в гостиной, в который раз пересматривая фотографии из альбома Грейнджеров. Родители Гермионы любили фотографировать, так что я могла хоть как-то ознакомиться с прошлым семьи, не изображая при этом внезапную амнезию. Тот альбом, что я сейчас рассматривала, был заполнен фотографиями еще с тех времен, как Гермиона только училась ходить. В основном на снимках была полная семья — Гермиона с родителями. Изредка попадались фото с другими родственниками — кузенами, дядями и тетями, даже двоюродный дедушка у мисс Грейнджер был. Как оказалось, в книгах Роулинг о многом умолчала. У миссис Грейнджер было несколько любимых снимков, стоявших на ее туалетном столике в спальне. О каждом из них она могла рассказывать часами, чем я иногда пользовалась. Например, на одном фото Гермиона вместе с отцом держала в руках удочку, при этом радостно улыбаясь в камеру, пока мистер Грейнджер наблюдал за водой. На другой фотографии совсем маленькая Гермиона (я бы дала ей около года) сидела в детском стульчике со столиком. В одной руке девочка крепко держала столовую ложку, а другой пыталась дотянуться до баночки с фруктовым пюре в руках мамы. «Настоящая семейная идиллия», — ядовито думала я, глядя на фотографию. Тоска по собственному дому и родителям, которые были теперь так далеко, ощущалась сильнее. На последнем фото уже подросшая со времен пюре Гермиона показывала свою первую зубную щетку. Что примечательно, фотография стояла в голубой рамке с фигуркой зуба в верхнем углу. Миссис Грейнджер особенно любила ее, постоянно повторяя, как замечательно я — то есть Гермиона — чистила зубы даже в самом детстве. Ни одного кариеса до десяти лет! В то утро мы с ней как раз пересматривали семейный альбом, когда в раскрытое окно влетела коричневая сова с письмом в лапках. Я тут же узнала птицу Гринграссов — за лето Дафна успела отправить мне не менее дюжины писем. — Может, досмотрим потом? — извиняющимся тоном спросила я, чувствуя, как мне не терпится прочитать ответ Дафны. — Мне нужно побыстрее написать ответ, иначе сова улетит без письма. Миссис Грейнджер улыбнулась уголками губ и кивнула. Она оказалась на редкость мягкой и заботливой матерью, поэтому уговорить ее обычно не составляло труда. Да и в целом она радовалась, что мне удалось завести в школе друзей. Видимо, раньше успехи Гермионы ограничивались только учебой, но никак не дружбой. Уже на лестнице я принялась ломать сургучную печать. У Дафны была совершенно дурацкая, на мой вкус, привычка: делать все слишком официально. Даже письма она присылала в конвертах, подписанных зелеными чернилами (тот же цвет имела и сургучная печать с гербом Гринграссов). «Дорогая Гермиона! Мне жаль сообщать тебе это, но в нашей семейной библиотеке не оказалось почти никаких книг по истории трансгрессии. Я знаю, что у отца есть пособие по созданию порталов, но пока не могу достать его. Надеюсь, тебе повезло больше. Еще я хотела бы напомнить о Гарри и Роне. Не забудь отправить им письмо о походе в Косой переулок. Жаль, что мне не удастся съездить за учебниками с тобой и мальчиками, но так сложились обстоятельства. Надеюсь, у тебя получится решить проблему с дневником без меня. Настоятельно рекомендую внимательно наблюдать за Малфоями. На прошлой неделе Блейз гостил у Драко, так что мне стало известно о неожиданном интересе нашего однокурсника к трансгрессии. Я постараюсь узнать побольше, но, наверное, уже не буду писать. Поговорим лично в поезде. P.S. Можешь отправить письмо Рону моей совой.

С любовью и наилучшими пожеланиями

Дафна Гринграсс.»

Я еще дважды перечитала текст, прежде чем наконец добрела до своей комнаты. Блейз гостил у Драко… Интересно. А в школе мне казалось, что они не очень-то и близки, чтобы кататься друг к другу в гости. Да еще и интерес Малфоя к трансгрессии, который заметил Блейз. Не нравится мне это. Дафна наверняка начнет подозревать тут неладное, а мне придется либо врать ей, либо умалчивать правду. А вообще, почему Дмитрий стал так неосторожен? Он должен был знать о дружбе Дафны и Блейза, как и о том, что Забини все расскажет. Сообщать так информацию о своих поисках? Еще более глупо, учитывая, что с июля филин Малфоев приносит мне письма раз в две недели, как по расписанию. Должен быть в действиях Дмитрия какой-то смысл, но я его пока не улавливаю. Быстро накидав на бумаге ответ для Дафны, я закинула письмо в конверт и спустилась обратно в гостиную. Сова Гринграссов по-прежнему сидела на подоконнике, спрятав голову в крыло. Наверное, миссис Грейнджер уже угостила ее лакомством. Когда в наш дом регулярно начали летать совы, на одной из кухонных полок появился птичий корм, купленный мистером Грейнджером. Еще одно проявление родительской любви, от которой меня иногда коробило. Вот чем выскочка-Гермиона заслужила такую семью? Уже всучив сове письмо для Дафны, я вспомнила о Роне и Косом переулке. Надо же договориться о встрече, чтобы не проморгать момент, когда Люциус Малфой решит подбросить Джинни дневник Тома Реддла. Заодно и с Дмитрием о жизни побеседую, если он появится, и Гарри увижу. Беднягу наверняка уже совсем Дурсли заклевали. Я отправила ему несколько писем за лето, но ответа ни на одно не получила — видимо, письма до Поттера не доходили вовсе. Их должен был перехватывать Добби, но я опасалась, что руки на эти письма мог наложить и мой закадычный партнер. Сова недовольно распушилась и чуть не цапнула меня за руку, когда я спешно забрала у нее письмо для Гринграсс и заменила его запиской для Рона. «Как насчет вместе закупиться в Косом переулке? Спроси у родителей. Я буду там послезавтра утром.

Гермиона»

Чтобы не раздражать уже недовольную сову еще больше, я достала из коробки пару птичьих вкусняшек и предложила ей. Сова неторопливо съела все угощение, только после этого позволив отдать ей записку для Рона. — Доставь это в «Нору». Рону Уизли. Ухнув на прощание, сова вылетела из окна и быстро скрылась вдали. Я проводила ее взглядом, и, убедившись, что больше сов в округе нет, закрыла ставни. Письмо, которое я ждала больше всего, пока так и не пришло.

***

Косой переулок встретил нас суетой, ничуть не уступавшей российским рынкам в августе месяце: те же взмыленные родители, в суматохе пытающиеся купить все строго по списку от школы, те же дети, совершенно не горящие желанием доживать свои каникулы в магазинных очередях. Юные волшебники развлекались как могли — запускали магические хлопушки, липли к витринам с магическим зверьем и метлами, гремели родительскими сиклями в карманах у лавки со сладостями. Дети такие дети, философски размышляла я, огибая по большой дуге эти скопления народа. Миссис Грейнджер, на чью нелегкую судьбу выпало вновь идти со мной за покупками, несколько напряженно сплетничала с миссис Уизли и крепко сжимала мою ладошку в своей. Для нее было тяжело привыкнуть к тому, что в таком знакомом Лондоне, как оказалось, существуют еще и волшебники со всеми своими палочками, совами и другими магическими приблудами. Я, как могла, старалась заранее подготовить миссис Грейнджер к очередному визиту на Косую аллею, хотя прекрасно понимала, что женщина все равно будет чувствовать себя не в своей тарелке. «На что только не готовы пойти родители ради счастья детей», — думала я, с грустью глядя на маму Гермионы. Семейство Уизли рассредоточилось по Косому переулку еще в самом начале этого покупательского забега, так что тяжкую ношу родительской опеки со мной несла только маленькая Джинни Уизли. Она постоянно спрашивала мать о Гарри — оказывается, Поттер куда-то запропастился, пока добирался на Косую аллею с помощью летучего пороха (в этот момент я мысленно ему посочувствовала), и теперь его разыскивали по всей улице, гадая, в чьем же камине он застрял. Я догадывалась, что Гарри в Лютном переулке, но промолчала. Зная Гарри, он найдется и без моей помощи. Так и вышло — стоило нам подойти к банку «Гринготтс», сверкающему на солнце белизной мрамора, как из соседнего переулка появились Гарри и Хагрид. Миссис Грейнджер, до этого любовавшаяся зданием банка, испугалась лесничего и попыталась спрятать меня за свою спину, но успокоилась, когда заметила, с какой теплотой общаются с ним Уизли. Пока Гарри и семья Рона спускались за своими сбережениями в подвалы «Гринготтса», мы с мамой Гермионы обменяли фунты на волшебную валюту. Большую часть миссис Грейнджер убрала себе в кошелек, но и мне дала немного — горсть кнатов и десяток сиклей. — На карманные расходы, дорогая, — с улыбкой пояснила она, когда заметила мое удивление. — Может, дать больше? — Нет-нет, — я вымученно улыбнулась в ответ. Деньги словно жгли карман из-за чувства, что они предназначались вовсе не для меня, — спасибо, мама. Возможность культурно сделать ноги из-под родительского крылышка появилась только во «Флориш и Блоттс». Миссис Грейнджер засмотрелась на стопки с поваренными книгами (готовить Грейнджеры любили, но, как настоящие стоматологи, напрочь игнорировали все рецепты с сахаром), а я быстро шмыгнула за соседний стеллаж. На сегодняшний день планы у меня были грандиозные, и самая важная фаза замысла должна была произойти именно здесь. Пока Гарри и Рон перебирали наборы книг Златопуста Локонса (боже, какое же счастье, что именно сегодня он заявился во «Флориш и Блоттс»!), я, сославшись на «девчачьи дела» отправилась на поиски туалета. Само собой, уборная интересовала меня в последнюю очередь: я искала среди гор книг и столов одного конкретного человека — Люциуса Малфоя. Изначальный план был прост: придумать предлог и аккуратно свистнуть у Малфоя-старшего дневник Тома Реддла, но, учитывая, что до вора-карманника мне было как до России пешком, план пришлось модернизировать: я надеялась тихонько забрать дневник у Джинни из котла, «случайно» подкинув туда свой учебник. Девочку мне было откровенно жалко еще при прочтении второй книги, а после личной встречи я даже прониклась к ней симпатией, до того милой она показалась. Да и василиск, который в той же книге вполне успешно косил маглорожденных… Короче, мотив у меня был весьма благородный, пусть и с ноткой эгоизма. Или эгоизм с ноткой благородства? Как знать. Обзор на первом этаже магазинчика оставлял желать лучшего: куча народу (в основном колдуньи) столпилась у стола, где вот-вот должен быть начать автограф-сессию Локонс, так что высмотреть Малфоя-старшего надежды особой не было, а малявка-Джинни и вовсе затерялась среди книжных полок так быстро, что я потеряла из виду и ее. Удача сегодня явно повернулась ко мне причинным местом. Кое-как вырвавшись из толпы почитательниц Локонса, я, крутя головой во все стороны, спешно забралась по кривой лестнице на второй этаж. Отсюда вид был чуть поприличнее: ближе к углу зала я увидела белобрысую макушку Малфоя-старшего, эмоционально размахивающего руками перед мистером Уизли; лицо последнего становилось все краснее и краснее. Снизу доносился восторженный гомон: Гарри не повезло попасться на глаза Локонсу, и теперь Златопуст на весь магазин декламировал, как он рад бесплатно вручить Гарри весь набор своих книг, да еще и с автографами. Фотокорреспондент «Пророка», улучив момент, без перерыва фотографировал Гарри с нашим новым преподавателем ЗОТИ. Стоило мне посетовать на нехватку попкорна под рукой (столько происшествий на один квадратный метр!), как где-то рядом послышались шаги. Пойманной на слежке я быть не хотела, потому схватила первую попавшуюся книгу и уткнулась в нее носом, словно раздумывая над покупкой. Некстати снизу раздались громкие аплодисменты: Локонс, аки звезда вечеринки, теперь прилюдно сообщил о своем назначении в Хогвартс, а Люциус воспользовался моментом и быстро затерялся в толпе. Я покрутила головой в попытке найти незваного гостя, но тот словно затаился, не издавая ни звука. «Паранойя, — мысленно одернула себя я, — так и до невроза недалеко, а ведь Гермионе всего двенадцать…» Поскольку Малфою-старшему удалось уйти, я снова принялась искать в толпе Джинни, чтобы не упустить момент. На этот раз удача улыбнулась мне: Джинни стояла почти у стола Локонса, в самом первом ряду. Это означало, что Люциус вряд ли рискнет лезть к ней в такой толпе, а у меня появится время для экспромта. Не хватало только одной крошечной детали. Куда запропастился Дмитрий? Потеряв интерес к Джинни, я в который раз бегло прошлась по толпе посетителей, но ни одного блондина в ней не увидела. После в моей голове крутанулась мысль, что Люциус вряд ли решил посетить Косой переулок один (хотя и это было возможно), но его сына я нигде не заметила. Надо было внимательнее слушать Гарри, когда он рассказывал о Лютном переулке! С другой стороны, интуиция говорила: чтобы Дмитрий пропустил такую заварушку? Не в его стиле. Он скорее затаился бы в укромном уголке и… Меня словно ледяной водой окатили. Люциус не станет ничего подбрасывать Джинни — Дмитрий предпочтет оставить дневник Тома у себя, потому что так получит отличную возможность для шантажа. Еще бы, чертов василиск ведь охотится за грязнокровками, а кто возглавляет этот список? — Мерзавец! — раздосадованно зашипела я, поняв, как сильно облажалась. — При том невероятно обаятельный, — раздалось у меня над ухом секунду спустя. Я вздрогнула и чуть было не вывалилась из-за шкафа, но Драко схватил меня за плечо и рывком вернул на место. – Ça fait longtemps, partenaire.Как твой день? — Был просто отвратительным, до… — я состроила недовольную мину. Невозможно было представить, что Малфой появился за моей спиной именно в этот момент совершенно случайно. — До чего? — мальчишка на редкость гадко улыбнулся. Захотелось по меньшей мере наступить ему на ногу, а то и пнуть посильнее. — До того, как мой день озарило твое присутствие, конечно же, — я натянула ответную улыбку. Надо почесать самолюбие этого выскочки за ушком, глядишь, он и поделится, куда припрятал дневник. — Неужели? — улыбка с лица Драко понемножку испарилась. Он стал серьезен, пусть и продолжал манерничать. – Полагаю, мне стоит почаще писать тебе во избежание. самодеятельности. – Не утруждайся, я догадываюсь, как сильно ты был занят. Гости так утомляют,— по-русски ответила я. Малфой цокнул языком и закатил глаза. – Злые языки уже все донесли? Буду иметь ввиду, –он задумчиво потер подбородок. — Издеваешься? — Может да, а может нет, – Дмитрий сложил руки за спиной. — Какой ответ тебя устроит? — Правдивый. — Мне все равно. — Вообще-то я ожидала оправданий, секретных планов, хотя бы насмешек, а вместо этого получаю светскую беседу. К чему рисковать, встречаться здесь, где все нас видят? — Потому что чтобы спрятаться, надо быть на виду,— Дмитрий сказал это таким тоном, словно объяснял прописные истины. –Взять хотя бы тебя: держи ты книгу правильно, а не вверх ногами, я бы прошел мимо, а ты следила бы за моим отцом и дальше. — Чрезвычайно проницательно. Богатый опыт, полагаю,— решила не оставаться в долгу я, хотя книгу все-таки перевернула. На будущее стоит запомнить, как важны мелочи, если речь идет о Малфое. — Туше, — он развел руками. — Скажу по секрету: отец не выносит особенно дорогие его сердцу вещицы из поместья. И автографы оборванкам не раздает. — Теперь понятно, от кого месье унаследовал вежливость и безграничную доброту, — сострила я. Смотреть на довольную ухмылку Малфоя становилось невыносимо. Стоило догадаться, что он вмешается. Сволочь, запорол мне весь план, который и без того на ладан дышал. — Чем еще богаты? Отменным чувством юмора? Умением танцевать? Красноречием? — Милосердием, ma chère, — Драко элегантно поклонился, явно собираясь уходить. Дзынькнула монетка; Малфой подкинул в воздух золотой галеон, я ее поймала, — и щедростью к друзьям, до тех пор, пока они знают свое место. Спроси свою подругу. Au revoir. Дмитрий бесшумно удалился (у него наверняка ботинки заколдованы!), а я снова бросила взгляд вниз. Там, на первом этаже, за мной во все глаза наблюдал Малфой-старший, явно ожидавший сына в углу у выхода. Высокомерный взгляд и противная улыбка, которую подарил мне Люциус, стали вишенкой на торте моего полного провала.

***

— Я уверена, Малфой что-то узнал, — Дафна откинулась на спинку сиденья, посматривая на дверь купе. Лицо ее было мрачным, губы сердито поджаты. Очевидно, день у мисс Гринграсс не задался с самого утра. — Таких совпадений не бывает. — Даже если это так, в чем я сомневаюсь, ты слишком торопишь события, — спокойно ответила я, устремив скучающий взгляд в окно. Нужно было выглядеть максимально расслабленной, если я хотела успокоить подозрения Дафны.– Интерес к трансгрессии может быть вызван чем угодно. — Я знаю Драко с детства, он никогда не делает ничего просто ради интереса. Для него всегда важна исключительно выгода, как и для всех Малфоев, — Гринграсс сложила руки на груди и села в излюбленную позу «оскорбленной в лучших чувствах аристократки», как я называла ее про себя. Чего стоил один вздернутый под потолок нос и прищуренные в гневе глаза… — Люди для него — просто ресурс, Гермиона! Разве так может быть? — Какую же выгоду он может получить от меня или тебя? — я вопросительно изогнула бровь, тактично пропустив мимо ушей тираду о ресурсах и людях. Лицемерие и вранье с одной стороны весов, молчание — на другой. Сейчас лучше было промолчать. — Брось, Дафна. Что может сделать ребенок? Ему двенадцать, если ты вдруг забыла. Гринграсс многозначительно хмыкнула, но быстро спохватилась и умолкла. Присмотревшись к ней повнимательнее, я заметила, какими искусанными выглядели ее губы — Дафну что-то тревожило не только сегодня. По крайней мере, раньше тягу грызть саму себя я за ней не замечала. Молчание затянулось, Гринграсс занервничала еще больше: она неуклюже поправила волосы, при этом вырвав хороший клок волос. — Дафна, у тебя все в порядке? — не выдержала я. Гринграсс и раньше тряслась по малозначительным поводам, но сегодня она прямо-таки била все рекорды: избегала моего взгляда, раз десять проверила свой чемодан, сверившись со списком учебников и какими-то своими заметками. Можно было и не спрашивать — Гринграсс явно кого-то боялась, и боялась сильно. — А как ты думаешь? — огрызнулась она, но, заметив удивление на моем лице, тут же смягчилась: — Прости. Последние две недели я очень мало спала, в поместье часто бывали гости. А насчет Малфоя: ты права, наверное, я слишком тороплю события. Ее глаза вдруг стали мокрыми, Гринграсс громко швыркнула носом. Я быстро достала из кармана платок и протянула ей. — Если я могу тебе чем-то помочь, скажи. Я не прошу ничего мне рассказывать, просто знай, что ты не одна. Я рядом. С секунду Дафна смотрела на меня во все глаза, после трясущейся рукой взяла платок и посмотрела уже на него — так, словно боялась, что он сейчас исчезнет. Слезы крупными каплями побежали по ее щекам, но она и не делала попыток стереть их. Мисс Гринграсс как никогда напоминала маленькую обиженную всеми девочку, а не человека, который в глубине души был старше меня. — Г-гермиона, — она пересела ко мне на диван, но на самый его краешек, и смяла платок в руках. Казалось, ее что-то крепко мучает, и когда она наконец собралась сказать мне, что именно это было, слезы полились из ее глаз водопадом. Дафна громко всхлипывала, вытирая их рукавом. Чтобы хоть немного успокоить ее истерику, я протянула к ней руки, и Гринграсс быстро обняла меня, продолжая сотрясаться в рыданиях. Она пыталась говорить, но из-за плача я разобрала только извинения. Я молча гладила ее по трясущимся худым плечам, надеялась, что истерика скоро кончится, и чувствовала себя крайне неловко. Неужели ложь, пусть и не высказанная, может так сильно ранить человека? Внезапно мое внимание привлекло шевеление за дверью купе: лицо Пэнси я узнала тут же. Паркинсон, не стесняясь, разглядывала меня и Дафну, как зверюшек в зоопарке. Впрочем, как только она поняла, что я тоже ее вижу, то попятилась назад, и ее лицо быстро скрылось. Побежала отчитываться перед хозяином, мрачно подумала я, но оказалась неправа. Малфой тоже был за дверью, и как только Паркинсон ушла (похоже, он сам отпихнул ее в сторону), тут же сменил ее. Посмотрев на Дафну, он манерно закатил глаза, подмигнул мне и ушел вместе с Пэнси. Его ухмылка еще долго не выходила у меня из головы. К счастью, после этого Дафна начала успокаиваться, и как минимум половину дороги мы проехали молча. Гринграсс вскоре уткнулась в одну из книг Локонса, словно ничего и не было, а я предпочла оставить книги в покое и просто смотреть в окно. Пару раз мне хотелось выйти и поискать купе Гарри и Рона (к ним наверняка должны были еще прилагаться Долгопупс и первокурсница-Джинни), но каждый раз что-то мешало: то появлялась тележка со сладостями, то Дафне требовалось срочно выйти на пару минут, чтобы проверить, не выглядит ли она заплаканной. В конце концов я вспомнила про историю с фордиком и поежилась — вдруг Малфой и тут руку приложил, как с дневником? — А где Забини? — наконец не выдержала я. В любой другой день я была бы рада отсутствию противного мальчишки, но не сегодня. — Вы же всегда ездите в одном купе, разве нет? — Мы поругались. Я пригласила его погостить на пару дней, когда мне стало совсем невыносимо сидеть в своей комнате, пока родители устраивали приемы, но он написал, что его мать против, — Гринграсс раздраженно перелистнула страницу учебника. — Хотя раньше его всегда отпускали. — Почему же ты злишься? Если ему не разрешила мать, в чем его вина? — В том, что именно в это время он весело гостил сначала у Нотта, а потом на недельку «заскочил» к Драко, — она показала кавычки пальцами и тряхнула теперь уже тщательно расчесанными волосами. — О чем мне при встрече рассказала Пэнси, но почему-то решил соврать он сам. — Если вы поругались, как ты узнала от Блейза про интерес Малфоя к трансгрессии? — спросила я, держа в голове информацию о Пэнси. Паркинсон сама сдала Малфоя? Слабо верится. — Он обмолвился об этом вскользь, пока мы ссорились. И, судя по его виду, говорить об этом не собирался. Полагаю, по просьбе Драко. Я удивленно приподняла бровь. Хотел бы Дмитрий сохранить все в тайне — не рассказывал бы Блейзу. А раз рассказал, да еще и попросил скрыть от Дафны — значит, рассчитывал получить обратный эффект. И судя по настроению Гринграсс, удалось все великолепно. Выходит, главной целью была попытка вывести Дафну из себя. Интересно, зачем бы ему это понадобилось, но по-прежнему непонятно. — А какие у вас с Малфоем отношения? — без особой надежды спросила я. В конце концов, сейчас, на волне благодарности, Гринграсс могла рассказать мне больше, чем обычно. — При чем тут это? — мгновенно вспыхнула Дафна, повысив голос. Кажется, она уже опять приближалась к точке кипения. Пора была сворачивать разговор, второй истерики мои нервы не вынесли бы. — Вдруг так он тебе за что-то мстит? Я имею ввиду, когда пытается переманить к себе Блейза, — я неопределенно пожала плечами, делая вид, будто совсем не заинтересована в ответе. — Послушай, Гермиона, когда аристократ хочет отомстить –а Малфою мне мстить не за что –он не опускается до глупого «переманивания» друзей. Есть гораздо более эффективные методы. — Какие, например? — я навострила ушки. — Распустить слухи, подорвать семейный бизнес, — Дафна осеклась. — Что-то в этом духе. Подробнее, прости, рассказать не могу. У меня нет такого опыта. Она вдруг вскочила с дивана, чинно поправила воротничок мантии и гордо вздернула нос. Я позавидовала ее умению приводить себя в порядок: глядя на нее сейчас, никто бы не подумал, что совсем недавно эта маленькая мисс плакала навзрыд полчаса кряду. А еще — что она соврала, глядя мне в лицо. Но зачем? — Пойду проведаю Пэнси. Не хочешь со мной? Я покачала головой. Когда дверь за Дафной закрылась, я хмуро уставилась в окно. Гринграсс что-то скрывает, Дмитрий, по-видимому, тоже недоговаривает. Дафна говорила, что знает его уже больше пяти лет. Могли ли они за это время распознать друг в друге попаданцев? Наверняка. Но оба делают вид, будто не знают этого. Малфой еще предупреждал, что Гринграсс верить не следует… И та странная история с проклятым ожерельем, стирающим память, в которую была замешана Пэнси и семья Дафны?.. При том сама Гринграсс намекала, будто с помощью ожерелья на Паркинсон подействовал кто-то из аристократов, живущих неподалеку. Забавно. Может, эти двое — Дмитрий и Дафна — пытаются подставить друг друга в моих глазах? На миг я почувствовала себя королевой, а их представила моими (не)верными подданными. Смущало одно «но», английские королевы больно часто заканчивали жизнь на плахе. Нужно побыстрее узнать от Диггори министерскую версию истории с ожерельем. После можно спросить обоих попаданцев о том же. Наверняка соврут оба — так даже лучше — тогда я наконец смогу столкнуть их лбами. Интриги, интриги… Я поправила школьную мантию и улыбнулась своему отражению в окне. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

***

— Это был несчастный случай, верно? — я болтала ногами, сидя на подоконнике и кося глаза на стоящего рядом Седрика. Пуффендуец пытался расслабиться, но явно занервничал, когда я напомнила об ожерелье. До этого мы обсуждали летние каникулы, и Диггори выглядел намного спокойнее. — Министерство посчитало так. — Но откуда маленькая девочка могла взять такой артефакт? Да еще и на празднике, — я напустила на лицо задумчивости. Седрик отвечал на мои вопросы неохотно, а потому информацию я из него тащила почти что силой. — Подозревали, будто бы Пэнси случайно набрела на тайник в поместье Гринграссов, — Диггори нахмурился и со вздохом пояснил, заметив, что я удивилась. — А уже там попала под влияние этого ожерелья. У проклятых вещей сильная темная аура, на неподготовленный разум они могут подействовать непредсказуемо. — «Подозревали»? То есть вина Гринграссов не была доказана? — вцепилась в слова Седрика я. До здоровья Паркинсон мне дела не было, интерес представляло совсем другое. — Комиссия пришла к выводу, что доставить ожерелье в поместье мог кто угодно. Отец сказал, что их дом обыскали снизу доверху, но ничего, кроме темной ауры в подвале, где нашли Паркинсон, не обнаружили. — А что сделали с ожерельем? Где оно сейчас? Седрик смерил меня странным взглядом: то ли встревоженным, то ли недовольным. — Гермиона, зачем тебе это знать? Никто уже и не вспоминает об этой истории. — На Слизерине ничего не забывают, — я покачала головой, горько вздыхая. Главное — не переборщить с драмой и поднапрячь свое актерское мастерство. — Ты же знаешь, что я дружу с Дафной Гринграсс? — Ты писала о ней летом, — согласно кивнул Седрик. Переписка с Диггори давала свои плоды, он общался со мной охотнее, чем годом ранее. В какой-то степени Седрик был почти бесценным источником информации: наивный, добрый, не общающийся с моими однокурсниками, да еще и его отец в Министерстве работает. — Я недавно слышала, как Пэнси говорила ей про какое-то ожерелье, и обвиняла в потере памяти, представляешь? На Дафне лица не было, Седрик! Я пыталась узнать у нее, в чем дело, но она только отмахивалась и грустила еще больше, — я развела руками. — Вот я и решила попросить тебя помочь. Спасибо, кстати, еще раз. Наша летняя переписка мне очень помогла. — Пожалуйста, Гермиона, — на лице Диггори появилась довольная улыбка. Ему, похоже, действительно было в радость помочь. — Могу я тогда тоже попросить тебя об одолжении? — Смотря о каком, — я насторожилась, хоть и постаралась не выдать себя. — Я сейчас сильно занят из-за тренировок по квиддичу и не успеваю ходить в совятню, проведывать Белку, — Седрик не заметил моего напряжения. — Если тебе не трудно, могла бы ты иногда навещать ее? — Просто навещать? Кормить, мыть, ничего больше не надо? — я мало понимала в уходе за совами, поэтому решила на берегу уточнить нюансы. Все же Седрик оказался полезен в этот раз, и терять дружбу с ним из-за той противной птицы мне не хотелось. — Зачем мыть сову? На Слизерине кто-то так делает? — лицо Диггори выражало такое искреннее удивление, что я невольно улыбнулась. Он правда такой доверчивый? Милашка. — Новые рекомендации от сововодов. Ты разве еще не слышал? — Ну и шутки у тебя, Гермиона. Я даже поверил почти. Не переживай, Белка и сама прекрасно умеет чистить перья, — пуффендуец явно смутился, на его щеках появился легкий румянец. — Ничего больше не надо, только иногда ходить в совятню и разговаривать с ней. — Дай угадаю, она еще и отвечать на вопросы умеет, — сарказм проснулся не слишком вовремя, но Седрик и ухом не повел на колкость. — Если хорошо попросишь. — И все-таки, куда делось то ожерелье? — вскользь поинтересовалась я, слезая с подоконника. — Оно какое-то время находилось в Министерстве, а потом его отдали на хранение Люциусу Малфою. — Как это — отдали на хранение? Разве его не должны были уничтожить? — Малфой заявил, что оно достаточно старое, и «уничтожать его было бы преступлением для всего волшебного мира», — Седрик спародировал манеру Люциуса говорить почти один в один. Видно, Малфой-старший раздражал даже его. — Ну и чиновники решили поручить ему изучение ожерелья. С тех пор оно больше нигде не появлялось. Я только усмехнулась в ответ. Драко говорил, что его семья собирает проклятые вещи, и еще намекал, что Гринграссы занимались тем же. И тут, прямо перед обыском — как удобно! — из поместья последних мистическим образом исчезают все побрякушки. Министерство ничего не находит, обвинять семью Дафны не в чем… А после и то самое ожерелье, что Министерство все-таки изъяло, прибрал к рукам Люциус Малфой. — Кстати говоря, поговаривают, будто Министерство собирается провести в поместье Малфоев рейд, — Седрик щелкнул пальцами, — вроде кто-то написал на них анонимный донос. Удивительные, прямо-таки невероятные совпадения. Да я скорее в НЛО поверю, чем в это. Могли ли Малфои помочь Гринграссам, взамен потребовав всю их коллекцию проклятых вещиц, а те спустя несколько лет решили отомстить? Хотя это больше на шантаж походит, но все же… — Гермиона, ты меня слышишь? — Седрик помахал перед моим лицом рукой, привлекая к себе внимание. — Ты чего? — я отпихнула руку Диггори. Это ж надо было так задуматься, конечно. — Тебя проводить до подземелий? Времени уже много, еще наткнешься на кого-нибудь, — заботливо пояснил Седрик. — Тебе до гостинной идти дольше, чем мне до подземелий, — я спешно придумывала предлог, чтобы отвязаться от компании Диггори. Надо было подумать в одиночестве. — Да и Филч никогда в подземелья не спускается, а тебе аж до кухни идти. На твоем месте я бы поторопилась, Седрик. Не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы. — Тогда до встречи, — Диггори кивнул мне на прощание, напоследок добавив, — Только про Белку не забудь. Ты обещала! — Первым делом, Седрик, первым делом, — пробормотала я себе под нос, наблюдая, как пуффендуец машет мне рукой и исчезает в конце коридора.