Слушай сердце

Ночь. И тьма вокруг.

Один лишь Белый, как не вдруг,

Решился выглянуть в окно

На серп ночной окинуть взор.

Ему на зло, Шакал не спал,

Минуты тишины не знал,

Подполз, залез и, напугав,

Вещать он начал: о морях;

О небе, небе голубом; о звездах,

Что горят огнем; о солнце,

Что расплавит мир,

Как жалкий и ненужный сыр.

             Шакал, взяв крутой вираж в его историях, изменил курс на Дом. Он лепетал, и лепет этот мог показаться кому угодно глупой бессмыслицей, не заслуживающей внимания. Однако Белый слушал все. Шакал молчит, неожиданно прерывая свой рассказ, а после начинает тихо-тихо, будто иной человек сидит перед Белым. — Хотел бы ты очутиться в Доме намного раньше? — отводя взгляд, сложив руки в замок, произносит Табаки. — Странная формулировка, — отвечает Белый. — Раньше я был… другим. Вряд ли бы я прижился тут.       Белый использует те же приемы, что и Табаки, избегая прямого ответа. Он не понимает к чему весь этот разговор. — А если бы ты оставался таким же, как сейчас? Хотел бы? — все равно ждет ответа Табаки. — Да, — сдается и дает Шакалу то, чего он хочет.       Что-то изменилось. Еще с момента, как Табаки подполз к нему. Это чувствовалось везде: в эмоциях, мимике, жестах, даже в колебаниях воздуха вокруг парня. Он казался старше, взгляд его напоминал ласковый дедовский, что смотрел на внука, которого видит один раз - летом. — Табаки, ты чего? Все в порядке? — заметив перемену поведения, Белый наклонился к парню. Табаки смотрел куда-то вниз, волосы его спадали на лицо, скрывая глаза.       Внезапно он протягивает сжатую ладошку. Белый, повинуясь собственному чутью, накрывает его кулак своей ладонью. Чужая рука раскрывается, на ней лежит маленькая металическая деталь - шестеренка. Брови Белого взлетают, откуда-то изнутри он знает что это и для чего. Его голубые глаза слезятся, он прячет их в своем локте. — Спасибо… — шепчет он. — Спасибо, Табаки. Это шанс для меня прожить счастливо… в кругу друзей.       Его плечи дрожат, а рядом сидящий Шакал кладет свою руку на одно из них. Нежно обнимает и это то, чего не хватает Белому.