Фиалка

      За мои, пусть и уважительные, прогулы мне пообещали отчисление из колледжа. Однажды утром мне оттуда позвонили и прямо так и сказали:       — Виолетта, либо ты начинаешь посещать занятия, либо сдавай все учебники обратно в библиотеку — нам их и без тебя не хватает — и иди работать. Потому что с таким отношением к учебе ты никуда больше бесплатно не поступишь. А будь у тебя или у твоих родителей деньги, вряд ли бы ты вообще оказалась в нашем учебном заведении.       О моём шатком положении — и не только в плане здоровья, но и в обществе, ведь я ещё даже не придумала, где мне придётся работать, если что — мне напомнил куратор. И уже на следующий день после его звонка я вернулась в колледж.       Ксюшу, кстати, тоже грозились отчислить, вот только она вернуться уже не могла.

Она была мертва — больше недели.

      А потом в колледж пришла бумага, в которой говорилось, что Ксюша перевелась. Что она уехала в другой город — в какой, не уточнялось — вместе со своей бабушкой, единственной её родственницей. И никто их не стал искать. Да и зачем? Ксюша, как и я, занимала бюджетное место.       Как могла, я игнорировала своё болезненное одиночество. Сидела в столовой подолгу, стала есть любимый рыбный пирожок Ксюши вместо своего мармелада — хотя бы так, чтобы не разрывать с ней связь.       Но когда она была просто предательницей, это переносилось легче. Она ведь хотя бы была, существовала, пусть и предательницей. А несправедливость, ложь вампиров о том, что она якобы уехала, когда на самом деле они где-то спрятали её тело… Что если просто закопали возле своего дома, в снег? — всё это разбивало мне сердце.

Может, и не «разбивало». Может, и не «сердце» вовсе. Но другого определения своим душевным мукам я дать не могла.

      Однажды, заметив на стене коридора самодельную «газету», я направилась прямиком в редакцию колледжа. Нужный кабинет находился на третьем этаже — маленький, самый ненужный во всём здании, кажется. Внутри не было даже окна. А редакционный коллектив состоял всего из двух взрослых студентов с последних курсов. Один парень выполнял роль фотографа, а девушка писала и печатала — просто так, бесплатно — новости про колледж. Иногда и про что-то ещё. В комнате стоял стол, диванчик, был ноутбук с принтером.       Дверь оказалась приоткрытой, и я сунула в неё голову. На меня обратили внимание не сразу, но когда заметили, я заговорила:       — Привет. Я хочу кое-что рассказать. — выдала я на одном дыхании. — Ну, для вашей газеты.       На самом деле, я ещё до конца не знала, как и что именно стану рассказывать. Просто чувствовала, что должна. Что обязана сделать хоть это — поделиться правдой о Ксюше хоть с кем-то, кто сможет передать её дальше. А что будет потом — уже не важно.       — Есть материал? Давай. Садись. — бросила девушка, сидевшая за столом.       Её звали Юля, а парня — Кирилл.       Я вошла, опустилась на диванчик, положила рюкзак на колени и… склонила голову. Молчала долго.       — Эй, алло! — прервала затянувшуюся тишину Юля. — Давай уже, что там у тебя? Времени нет, скоро обед.       — Ксюша… — выдохнула я одними губами. — Её убили.       — Какая ещё Ксюша? Здесь, знаешь, сколько Ксюш? — Юля даже не смутилась, будто пропустив мимо ушей само слово «убили», вроде как не особенно выбивающееся из повседневной болтовни, что страшнее всего.       — Она из моей группы, первый курс. Вы можете посмотреть список, её там найдёте, и фотография тоже есть — с её студенческого билета. — перечислила я, наконец поднимая голову. — Она была моей подругой. Единственной Ксюшей в нашей группе. Всем сказали, что она переехала, но это неправда. Ксюшу убили.       На этот раз Юля, кажется, слушала внимательнее. Или хотя бы выглядела терпимее. Она взяла со стола ручку, пододвинула к себе стопку бумаги.       — Кто убил? Кто-то из нашего колледжа?       Я снова молчала. Перевела взгляд на Кирилла. Всё это время он смотрел на меня. Больше, наверное, разглядывал, но почему-то не говорил ни слова.       — Нет, не из колледжа. — покачала я головой. — Это были вампиры. Они… не знаю, где живут. Где хотят, там и живут, и давно уже нигде не учатся, но всё знают. И делают, что хотят, тоже. Они старше меня. Старше вас даже.

Пауза. Полнейшая тишина. А потом… смех. Громкий.

      — Слушай, Хэллоуин уже прошёл, а до первого апреля ещё далеко. — выдала Юля, разжав пальцы. Ручка упала обратно на стол, покатилась к самому краю. — Давай честно, ты экзамен прогуливаешь и пришла к нам пересидеть часик, верно? Ну сиди, если хочешь. Только молчи.       И прежде чем интерес Юли полностью переключился — а она уже повернулась к Кириллу, кажется, обсудить, что они собираются заказывать на обед, — я вскочила с дивана, чтобы вновь стать заметной, заговорила совсем встревоженно:       — Это правда! Они и меня тоже убить хотят. Напали на меня. Все, по очереди. Я просто случайно выжила, а Ксюша — нет. Она просто по-настоящему целовалась с одним из них, а я… понарошку. Если хотите, я приведу их сюда. Одного, хотя бы — честно, я смогу.       — Ага, будем ждать. — кивнула Юля, но… больше в мою сторону не посмотрела.       Последние слова девушки прозвучали с очевидным сарказмом, но я не воспринимала их так. Я думала только о том, что обязательно заведу Диму в колледж — так же, как он когда-то завёл меня в тот коридор, а Ксюшу в спальню. И пусть его сфотографируют. А потом… пусть с ним сделают то, что полагается за то, что сделал он.

Осудят и побьют.

      Вампир он или нет — пусть тоже плачет, как Ксюша. Пусть плачет.

***

      Когда я быстрым шагом шла по снегу, возвращаясь домой из колледжа, уже темнело. Я задержалась на занятиях, сдавая пропущенные темы. Дома я время от времени читала учебники, и, в конце концов, смогла наверстать упущенное.       И я не успела ничего толком понять — не успела даже дойти до дома, когда прямо на улице, словно спрыгнув с крыши соседнего дома, передо мной оказался Артём.       — А я знал… знал, что с тебя нельзя спускать глаз. Какая же ты гадкая, маленькая девчонка. Болтунья и плакса.       Я замерла на месте. От этих слов внутри всё сжалось, и я вдруг почувствовала, как резко замёрзла. А ведь до этого, пока двигалась быстрым шагом, даже не замечала холода. Я подняла голову на вампира, а он продолжил:       — А кого именно ты решила привести в свой колледж с поличным? Не расскажешь? Меня, может? Или, о нет, Тоби? — он сделал паузу и шагнул ко мне. — Если твой смертельный выбор пал на меня, то давай. Хоть завтра. Что, если вместе на занятия пойдём? Я за тобой даже заеду, твои одногруппники головы себе свернут, я обещаю. А потом я дам интервью тем придуркам из газеты. Можем устроить и фотосессию.       Наблюдая за моей немой реакцией, он добавил с почти нетерпимым осуждением. Будто убийца здесь — я:       — Ну, а если ты хочешь показать им Тоби… то ты ещё хуже, чем я думал. Ты — его обожаемый ангел. Он — вроде как твой будущий мужчина. А что делаешь ты? Устраиваешь западню прямо за его спиной?

По моим щекам покатились слёзы — то ли действительно от стыда, то ли от его утверждений обо мне и Тоби, которых он знать не имел право.

      — Нет. — пробормотала я в ответ, пряча руки в карманы куртки. — Это всё Дима. Он обманул Ксюшу первым. И он испортил мои лекарства. И он…       Я не успела договорить и разрыдаться по-настоящему, потому что Артём вдруг оказался совсем рядом. Он схватил край моей куртки у плеча и резко встряхнул. Меня качнуло, я едва устояла на ногах. Но я не упала — потому что он не отпустил.

Он удерживал меня, заставляя его слушать. Заставляя смотреть ему в лицо.

      — Давай так, делай как хочешь, но после — я тебя убью. — сказал вампир теперь спокойнее, но с таким хладнокровием, что мне стало ещё неспокойней. В его словах не было угрозы — только факт. И наклонившись ближе, он добавил: — Только знаешь, что ещё?       — Что? — выдала я на автомате, округлив глаза в испуге. Больше из-за того, что меня учили всегда поддерживать диалог с интересом, а не потому, что я хотела ему отвечать.       — Я убиваю всё, что трахаю. Так что делай выводы, исходя из этого принципа.       После жестоких слов Артема, которых я никогда раньше не слышала, но почему-то всё равно знала, что они именно таковы, мир вокруг меня сузился до его глаз и руки, всё так же сжимающей моё плечо. А он, закончив свою одностороннюю договорённость, уже протянул свою вторую руку мне за спину.       — Рюкзак сюда свой давай. — озвучил вампир внезапную просьбу.       — Нет. — всхлипнула я, помотав головой.       — Сюда дала.       Он после не стал больше ждать. И, если задуматься, даже странно, почему изначально вообще спрашивал — ведь я не могла сопротивляться ни его силе, ни скорости. Я ведь и отказала ему по глупости только, ошеломлённая, потому что потрясение меня сглупило. А Артём просто сдёрнул рюкзак с моих плеч, быстро и без всякой осторожности раскрыл его — и уже в следующую секунду всё содержимое посыпалось прямо на дорогу, в снег.       Книги и тетради разлетелись в стороны. Рассыпался и мой мармелад. Полетели деньги, фломастеры и карточки из журналов, которые я коллекционировала. Он же склонился, перебирая мои вещи. И, наконец, взял то, что хотел — мой пропуск для входа в колледж.       — Ещё дома тогда посидишь. — сказал Артём напоследок. Но, прежде чем уйти, хорошенько наступил на мои тетради, утопив их в мокром снегу окончательно. — Будет как раз чем заняться. Перепишешь всё ещё раз.

***

      В итоге я оказалась под домашним арестом. Причём со всех сторон. Так как отчим наказал меня за испорченные в снегу вещи. Я ведь пришла домой вся мокрая, особенно лицом, потому что плакала, пока собирала обмякшее в снегу содержимое рюкзака обратно. Пришлось ему соврать, что просто играла в снежки. И он поверил — но всё равно меня наказал. А Артём забрал мой пропуск. Да, я могла бы зайти в колледж и без него, сказать, что потеряла, но хорошо поняла символичность его жеста и не торопилась этого делать.       Тоби же появился после. Сразу-сразу. Той же самой ночью, после моей встречи с Артёмом. Когда я уже лежала под одеялом, он появился у окна. Там и встал. Напротив моей кровати.       — Ко мне пришли страшные… очень страшные мысли, Виолетта. — протянув, заговорил он, склонив голову набок. — Я на секунду подумал, представил себе, представляешь, что ты желаешь моей смерти.       Тоби не отводил от меня взгляда. Говорил прямо, но смотрел мягко, сдерживая в себе что-то безжалостное, более резкое. Так может ещё смотрел, что, если бы мог, если бы он только умел, он бы даже заплакал.       — Нет. — прошептала я в ответ. — Это неправда.       — А о чём ты тогда думала, желая обличить мою истинную природу перед людьми? — продолжил он. — Что люди милосердны? Что они оставят в живых вампира, который заслуживает жизни едва больше, чем они сами?       Слушая его, я лишь виновато опустила голову. Приветствовать Тоби было уже поздно. И сразу стало понятно, что вампир знает о том, как по дороге домой меня застал врасплох и обидел Артём. И, кажется, на этот раз, впервые, Тоби вовсе не намеревался меня защищать или жалеть. Что если он и вовсе считал, что я заслужила и что-то большее за своё решение, пускай и не воплощённое ещё никак? Что если он здесь, чтобы это большее мне додать?       — Такое уже бывало, если ты думаешь иначе. Может, я убивал людей и до этого. Просто так убивал, Виолетта, а не как вампир. Потому что так хотел. Потому что мог это сделать. — пауза. — А что, если я бывал и в тюрьме — в одной из своих десяти самых разных жизней, за свои возможности? Что это поменяет?       Рассказывая о себе жуткие подробности, Тоби звучал всё так же спокойно, но подавленно. Будто этот разговор со мной являлся для него лишь болезненной необходимостью. И он после смолк, и в тот же миг я вдруг осознала, как сильно хочу в туалет. И всё — из-за его слов. Но подняться, уйти из-под одеяла… Я боялась. Спросить на это разрешения у вампира — тоже. Я так и не поднимала своей головы, только слушала.       — Да, никто ни тогда, ни сейчас не поверит в существование вампиров. — заговорил он вновь. — А если каким-то образом докажут и припишут нашу причастность к чему-то кровожадному, всё сведут к ритуальному убийству, не больше. А нас посчитают за компанию психов. Меня посчитают.       Я мельком на него тогда взглянула, а он совсем замер, стал статуей в темноте.       — Думаешь, я псих? — вдруг спросил он. Совершенно серьёзно. Так, будто ему было по-настоящему важно это знать. Как я его вижу.

Наверное, Тоби всё ещё хотел, чтобы после всего я сумела найти в нём хоть какие-то человеческие качества. Пусть даже самые дурные — любые — лишь бы они были. Лишь бы я продолжала в него вглядываться, продолжала о нём думать.

      Я тихонько покачала головой:       — Нет. Ты хороший.       Я это сказала не потому, что слово «хороший» являлось антонимом к определению «псих», а просто вспомнила о ящике в своем шкафу, который уже едва закрывался, набитый доверху конфетами, что Тоби мне уже подарил, а останавливаться он не планировал.       Вампир же, кажется, от того, что услышал в свою сторону лаконичное слово, уже оказался рядом. Сел на край кровати, взял мою руку в свою. Затем, отодвинув рукав моей пижамы, он стал разглядывать запястье.       — Что? Уколы опять? — насторожилась я, нахмурив нос. — А почему так скоро?       — Нет. — ответил он, вроде бы честно.       По крайней мере, сомнений у меня не возникло, как и сильного испуга. Я бы догадалась, если бы он меня обманывал. Я бы ему тогда не разрешила снова делать мне укол там, где ещё даже зажить не успело и имелся синяк.       Вишневый. Почти черный.       Второй такой — мне пока не был нужен. Как и первый, кстати.       И для меня, с моими человеческими глазами, в комнате было маловато света — только тот, что просачивался с улицы, от фонаря за окном. А Тоби явно видел всё иначе, его взгляд не светился, но был пронзительным, знающим, ищущим. И то, что он искал на моей коже, нужный ему для чего-то участок, он поэтому вскоре нашёл. Так как дальше вампир вытащил из кармана своих джинсов что-то маленькое. Когда поднёс этот предмет вплотную к моей коже, поняла — лезвие.       Тут же я дёрнулась, но он меня не выпустил.       — Ты чего это делаешь? — поспешно заговорила я. — Мне ведь больно будет, и я умру.       Всё, что я могла — я сделала: напомнила вампиру о своей фатальной уязвимости и… продолжила лишь беспомощно на него смотреть.       — Подожди же, ещё не всё. Ты мало что почувствуешь, я тебе в этом помогу.       И он поднёс моё запястье к своим губам, раскрыл рот и… прежде чем я успела разглядеть его клыки или, быть может, подготовиться ощутить его поцелуй там, где губ Тоби ещё никогда на мне не бывало — ничьих не бывало — вампир прошёлся своим прохладным языком, от самой моей ладони до сгиба локтя.       Я вся вмиг покрылась мурашками. Только что не взвизгнула, представив, что по мне змея ползает: длиннющая и липкая. Не ядовитая, но готовая склонить к чему-то скверному в любой момент, если только начать её бояться и это ей показать.

Следом — моя рука онемела.

      Дальше, вновь сев ровно, только шею вытянув и, словно для большего вдохновения, голову свою к плечу склонив, Тоби начал сосредоточенно… что-то писать. Лезвием прямо. Прямо на моей коже.       Будто ручкой по бумаге, а не острым предметом он ловко стал водить по той девочке, которой говорил, что любит.       После содеянного его пальцы не спеша разомкнулись. Неохотно меня отпустили. А я… совсем ничего не почувствовала, кроме горькой досады. Печали — за то, что Тоби снова причинил мне вред. И мне не было больно, но я всё равно заплакала. От этого перед глазами всё поплыло. Слёзы покатились сами по себе — будто запоздалая реакция на что-то, чего я до конца ещё не осознала.       Получив обратно свою руку, я разглядела то, что написал вампир:

«Т + В»

      Глубоко. Чётко. Будто он подписался под тем, что ему принадлежит. Две буквы: его и моя. Я узнала их из всего алфавита сразу. А между ними — символ, похожий на крест, скрепляющий наши инициалы во что-то единое. И всё это — теперь было на мне. Его садистская идея, оставленная, как добрая память.       — А что я папе теперь скажу? — только и смогла произнести я, не отрывая взгляда от букв, которые всё ещё кровоточили.       Тоби, кажется, был искренне озадачен моей растерянностью. Без тени издёвки он дал мне совет:       — Может быть, то, что он не твой папа? Или он обидится?       Его слова ранили меня ещё раз. Глубже, чем порезы, чем всё остальное. И меня затошнило. От этого и от вида крови. Я резко тогда приподнялась с подушки, чувствуя, как кровь, должно быть, уже пачкает мою простынь. Тоби тут же хлопнул меня по спине — легко, будто успокаивая, а сам оказался ещё ближе.       — Просто ты постоянно забываешь о нашей связи, и это сбивает тебя с толку. Что мы с тобой вместе. Навсегда.       Он ухватил меня за плечи, помогая так встать. Притянул к себе — немного деспотично. На момент только замер, остановился. Когда моя кровь замазала и его тоже, когда рукой я проехалась по его футболке.       — Ты дойдёшь сама до туалета? Сможешь?       Тоби спрашивал так, словно до этого сам собирался довести меня до ванной комнаты. Будто уже знал, как долго я туда стремлюсь. В его голосе звучала настороженность — и ко мне, и к себе самому. Может, он думал, что если не уследит, то я пойду и утоплюсь в ванной, от горя. А о себе… о себе — что-то, чего он не мог остановить, и потому желал теперь незамедлительно уйти.       И я кивнула ему. А когда встала с кровати, заметила, что вампира в комнате больше нет.