Фиалка

      — А ты уже успела заметить, как всем вокруг, людям, друг на друга абсолютно всё равно? — задал мне вопрос Артем.       Ася осталась плавать. Те полчаса, что ещё имелись по билету и были оплачены — она терять не намеревалась. То, что я могу потеряться — она также не считала. А я ушла вместе с вампиром. Ну как, «вместе»? Не совсем. Нам пришлось расстаться на половине нашего пути к выходу из аквапарка, чтобы я переоделась и сдала полотенце обратно, вместе с купальником. На самом деле, я так сильно расспереживалсь вся, что едва руки и лицо с мылом вымыла, а в душ и вовсе не пошла, чтобы от хлорки отмыться. Когда спускалась к Артему, почесывалась немного поэтому вся, но терпимо. Мне не терпелось только услышать о Тоби поскорее. Внутри, вместе с тошнотворным чувством от бурных развлечений и переизбытка еды, бушевало какое-то, скорее всего не правдивое, даже заговорщическое предчувствие, что Тоби своего друга ко мне намеренно подослал. Что именно так всё было и есть. В любом случае, я знала, что мне и правда более всех других поможет именно он — Артем. Ну, найти ответы на вопросы, что не давали мне покоя.       Вампир, всё также с одетой поверх его головы кепкой, стоял в сторонке, почти что за углом здания стоял. Он курил, делая может вид, что он, если что, не при чем. Увидел меня сразу, но сигареты своей не потушил. И в лоб так, как только я напротив него оказалась и задал этот свой вопрос, наверное с двойным смыслом. Только он просчитался, ведь я, в целом не углядела смысла как такового. И восприняла его речь непонятливо.       — Не знаю. — честно ответила ему я, чувствуя, как серый дым меня обволакивает. И мои мокрые волосы теперь, когда они высохнут, когда я до дома доеду, будут пахнуть сигаретами.       — Твоя подруга вот, только что. — пояснил он. — Ты ушла с каким-то дядей и ей плевать. Она что, тебя остановила?       Я… моментально смутилась. Сначала тому, что Артем считает себя «дядей». Мне он таковым не казался, ведь дружил с Тоби, которого я не воспринимала совсем уж взрослым, даже если это действительно было так. А потом и тому, я впоследствии возмутилась, что парень судил мою подругу за выбор, который она делать за меня не обязана.       — Мы потом с ней созвонимся, если будет нужно. Какое ей дело? — немного натянуто выдала заверение я, лишь бы только также не оказаться в глазах Артема безразличным человеком.       Парень наконец-то докурил. Откинул ещё дымящийся фильтр в сторону.       — Я об этом тебе и говорю — абсолютно никакого. — отрезал он.       Позади меня — громко шумела дорога. Машины на ней встали и с места двигались туговато, друг друга стараясь объехать. Всё сигналили и гудели: сейчас был самый час-пик.       То, как меня беспокоит всё перед моим лицом (он) и прямо за мной (громкие звуки), Артем быстро смекнул и поэтому сказал:       — Останемся, где-нибудь получше? Посидим в кафе?       Он задал эти вопросы и на меня уставился. Словно поскорее подгоняя к ответу и желательно положительному. А я, понимая что улица действительно не лучшее место для бесед о Тоби, ему тогда кивнула:       — Только если недолго. Мне домой нужно.

***

      Несмотря на то, что Артем вёл себя, в отличии от всех предыдущих разов наших с ним коммуникаций довольно безобидно, я всё равно его остерегалась, побаивалась немного. До ближайшей кофейни оказалось всего пару шагов и поэтому наедине с ним, без лишнего шума и глаз, мы оказались вскоре. Я сняла с плеч портфель, поставила под стол. Телефон я положила на сам стол, перед собой и парнем, почему-то начав думать, что Артем ошибочно осудил мою подругу за бессердечие и с минуты на минуту, как только она вне воды будет, то обязательно начнет мне звонить. Да, начнет, а он пускай это видит!       В общем, я сидела напротив вампира, смотря то на него, то в строну, пряча руки на своих коленях, пока тот, что-то для нас заказывал, через возникшего неподалеку официанта. Я ожидала, когда он первый начнет со мной разговаривать.       — Что-то мне подсказывает, что ты… страдаешь. — выдал, повернув ко мне наконец-то свою голову, он.       До этого… я как-то не страдала, вроде бы. А он сказал это, подметил, и я и правда начала. Может, внушением вампир умел заниматься лучше всего остального или же эта сработавшая манипуляция была частью, какого-нибудь его невероятного дара, его вампирским умением, ведь я уже ухватилась за свою футболку. Там, где к сердцу поближе. И раскрыв губы, ответила:       — Ага… может, я отравилась? — спросила его я, как-будто ему виднее.       В сердце у меня, от слов Артема, действительно ёкнуло, только мысли о Тоби я не могла приписать к страданиям. Да, они и правда были неотвратимыми и поэтому мне докучали, только я и сама, наверное, не желала с ними расставаться. Ну, если бы я хотела — я бы о чем-то другом подумала. Мне столько книг за лето нужно успеть прочитать, я ещё и поработать в парке хотела, чтобы у меня было немного лишних денег к Рождеству, а я… бесшумно существую в пространстве своей комнаты, никуда не выходя, переживая раз за разом, наш с Тоби поцелуй. Я что, дура больная? Да. Но от такого точно не страдают. Иногда, мне даже было смешно и я хихикала. После всё тех же обильных рыданий, всё также ночами.       Заметив, что я иду на поводу у его суждений, Артем озвучил свой новый вывод:       — Если мышь самовольно проглотила яд — это не отравление.       — А я что… мышь, по-твоему? — тут же уточнила я, заметив во фразе вампира, только этот оскорбительный намек.       — Нет. Может быть. Дело не в этом. А в том, что ты сама позволяешь всему с тобой происходить. И если продолжишь это делать и дальше — самоуничтожишься. Бац и ты уже говоришь в чистилище, и пискнуть не успеешь, понимаешь?       На миг наш разговор с парнем был прерван. Принесли набор из трёх пирожных, на продолговатой тарелочке. Артему — стакан воды. А мне напиток ещё, походивший по цвету на кофе, который я не пью. Я предпочитаю какао.       — Если и ты тоже, говоришь сейчас про какой-то там конец света, просто знай, что мне всё равно. — выдала в ответ я, чтобы Артем не посчитал, что я ничего из сказанного им не поняла — ведь я не поняла. И помня, что вампиры обычно не особо голодны, придвинула следом тарелку с десертами поближе к себе, а до этого, официант приземлил её посередине, и не выжидая на это разрешения, взяла розовое кондитерское изделие, что посчитала за зефир.       — Оу… — многозначительно протянул Артем, перехотев меня наблюдать, отводя глаза. Явно потому что будучи в шоке от моих познаний о судьбе мира. А может от того, я сумела заставить вампира ощутить моё первенство во многом, а не только лишь в нашей беседе сейчас, так как стремительно приступила к пирожным.       Кушать мне не хотелось, но и кофе пить тоже, а из двух зол — я выбрала наименьшее. Иначе, пришлось бы всё то, что Артем из меню выбрал, оставить нетронутым. Пирожное, кстати, оказалось никаким не зефиром. Это… просто был сгусток крема, с красителем туда намешанным, который кажется продержали в морозилке, в формочке, чтобы он притворился зефиром. Повсюду обман.       — Что ты удивляешься? — облизывая губы, продолжила разговор я. — Дима и Тоби мне всё рассказали. Я знаю всё, если ты вдруг хотел мне об этом рассказать. И мне пофиг.       Неохотно, Артем лишь так, что смочил губы водой, что в его стакане, ничего от туда не отпив, тут же его обратно отставил. Я, конечно, могла ошибаться, но кажется забрала у него то удовольствие, на которое он очень рассчитывал. А именно… завидеть мой ужас и страх, сразу же после того, как он поведает мне в жутчайших деталях об апокалипсисе.       — Всё таки, я на твой счет ошибался. — вероятно подтверждая мои мысли, протянул Артем. Он после кивнул головой в сторону кофе, к которому я не питала никаких чувств и добавил. — Слишком взрослый для тебя напиток. А о том, что тебе сказали, ты дважды явно не подумала. Плохо значит сказали, да?       Артем продолжил меня разглядывать. И это всё, включая его саркастическую манеру подачи информации — уже начинало мне досаждать. В особенности, его заумные и от этого всегда точные в мою сторону замечания. И что он ходит, вокруг да около? Как дикий зверь.       Не отыскав нигде поблизости салфетки, незаметно, я вытерла испачканную розовым кремом руку о свою юбку, под столом. Попутно, задавая вампиру более прямой вопрос:       — А почему ты пришел? Зачем ты снова меня искал? Пирожных тут накупил мне… — поняв, что ядерно-розовый краситель сделал и мою ладонь тоже — розовой, я вернула наружу только одну руку. Другую, там же оставила, под столом, спрятав. — Только не говори, потому что ты сам этого захотел… Я знаю, если что, что ты меня ненавидишь.       Артем заказал для меня целых три пирожных и последняя моя фраза, от этого, действительно прозвучала, как кощунство. Только своей проницательностью вампир подвел меня к этим откровениям. Я не хотела лгать ему о том, чего он и сам, вроде как не скрывал. И ещё, таким образом, я также постаралась намекнуть ему о его друге, о Тоби. Стал бы Артем оказывать ему услугу? Со мной чтобы встретиться и утешить этим походом в кафе? Конечно бы стал. Кто знает, о чем они там все договорились, хоть и ведут себя при мне, между собой, обычно несговорчиво?       Может… мне было так приятнее просто думать. Думать, что Тоби хотел наше крайнее недоразумение исправить и что ему, всё ещё, есть до меня дело. Даже если такое — через третьи лица. В любом случае, так, я хотя бы не испытывала излишней тревоги, находясь вблизи вампира. Эти мои выдумки, а может и не выдумки — работали.       — Ну торт я тебя взял, так как не беспочвенно переживаю, что в детстве тебе не доложили в тарелку еды. Это ведь торт? — он сделал паузу, заметив, что я иначе сижу. В один бок теперь больше склоняясь. — А так, всё верно. И хочу я, всё также одного — отправить тебя подальше, забыла?       Совсем обидевшись, так как вполне прямыми, хоть и отлично завуалированными оскорблениями меня от парня, я утерла себе нос, нечаянно той "розовой рукой" и голову от него в сторону отвернула, к стене.       — Ну и что ты тогда, близко так ко мне? Отойди. — отрезала я.       Только Артем, наверное наконец-то достигнув нужной ему темы, продолжил говорить… совсем уж какие-то небылицы. Очевидно что глупости:       — Нет, отойдешь ты. Сначала от своей мамочки наконец, а потом, всё в том же темпе, дотопаешь до вокзала. В следующем месяце, ты и твой отчим отправитесь в Сибирь. На поезде. Мама твоя здесь останется. И там, поближе к местечку Оймяконе, ты и будешь жить, раз тебе пофиг, запомнила план действий?       Считая, что вампир шутит, но хватая с тарелки уже следующее пирожное, второе, так как может и нет (он не шутил), я в ответ побыстрее заговорила, уже на парня разобидевшись, плечами невольно дернув:       — А это где вообще? Не поеду я никуда. — я смолкла, надкусывая бисквит. — Без мамы не поеду. — уточнила я потом, предполагая возможную надобность.       Чтобы я больше не отвлекалась от нашего разговора, кажется именно поэтому, Артем отодвинул от меня тарелку и ко мне, через весь стол, склонился. Сейчас, видя его глаза ближе всех остальных за сегодня раз, я заметила, что они… блеклые совсем. Белые какие-то. Как снег.       — Ты поедешь, как миленькая. — проговорил он убедительно и у меня резко закончились причины верить в несерьезность его слов. — И у тебя даже, будет два на это утешительных приза: первый, ты и твой снеговик Тоби, при пониженных температурах, будете тогда вместе. Второй, твоя мама почти не пострадает.       — Чего… — протянула я в испуге и в полнейшем замешательстве, откладывая надкушенное пирожное прямо на стол, ведь Артем отобрал у меня тарелку. — А почему Тоби снеговик?       Артем облокотился обратно на спинку стула, поднял лицо к потолку, так свою голову закинул. После продолжительной паузы, он заговорил подобно радио с помехами. Монотонным голосом, что порой прерывался:       — Солнце становится всё ниже, чувствуешь? И всё под ним неизбежно стремиться жить, всходит. Ты тоже под ним растёшь. А мы — разлагаемся. И вот представь, есть места, где светило это бессильно. А низкая температура останавливает очень многие процессы, включая старение, беготню на улицу без надобности… — он резко на меня уставился, поставив голову от потолка, где и не наблюдалось никогда никого солнца, вновь прямо, на меня. — Я вот, уже ослеп на один глаз. Им не вижу. Да, мелочь, но уже не так приятно быть. А что с тобой станет? Ты никогда ведь ничего и не видела ещё… — Артем сделал паузу и что-то заставило его улыбнуться. Он неожиданно добавил. — Тоби снеговик, потому что холоднокровный. Не говори, что ты этого не заметила. Нет у него, как и у меня, как и у любого такого же как мы, никаких эмоций. Но а тебе, какая разница, если ты уже в него влюбилась? Он тебе обязательно подыграет.       — Откуда тебе знать… — на этот раз, слова Артема сильно меня расстроили. И не тем, что он имел убеждение о моих чувствах, а тем, что уверял меня в ложности чувств Тоби.       — Я старше Димы и Тоби. Если считать в конкретных годах, то им на двоих, если сложить их лета вместе, не будет и тысячи лет, а мне будет. И поэтому, я знаю ещё, так как видел это безобразие, почему Тоби выбрал тебя. Что не менее безобразно, но не так плохо, по сравнению с предыдущим разом. У него проблемы в его запросах, не клеится ни с кем. Как-то… ему понравилась одна девушка. Это было давно и тебя ещё не было на свете, ты попросту не родилась. Не ревнуй, он не знал о твоем существовании, даже в теории. Она была натурщицей, позировала для фотографов и художников, никого у неё не было: ни дома, ни родителей. Закончила она, в общем, по тем временам, да и сейчас тоже, не в самом хорошем месте — в приюте, откуда Тоби её зачем-то вызволил. Наверное, потому что у него всегда имелись странные представления на свой счет и на предназначение других. На тех, кто не может за себя постоять. А чем она ему отплатила, по-твоему, в итоге? Она сбежала, уехала из города, с каким-то своим знакомым фотографом и всё. Даже не попрощалась. Конец любви, а начала так и не приключилось.       История, которую не вдаваясь в детали, рассказал мне Артем, показалась мне сложной. Несмотря на то, что я не была знакома с чувством «ревности», она всё же ввела меня в некий тупик моих представлений. И я, отведя глаза, тихо спросила:       — А Тоби знает, что я уеду? — кажется и, только что согласилась с отъездом я.       Артем кивнул:       — Знает. Он об этом меня и попросил, чтобы я всё устроил. Через три недели, ты сядешь с отчимом своим на поезд. Уезжай, пока слишком много снега не выпало.       — А почему он и я можем быть только так вместе? То есть, только там? — снова вопросы от меня и вряд ли главные, но это было всё, во что я сейчас верила и что меня заботило.       — Сказал же, там холодно. У тебя от этого замедлится кровоток, а у него замедлятся его порывы. Увидишь, он сам тебе всё расскажет. — Артем смолк. — Холодные руки и ноги малопривлекательны. Даже твои.       — А почему я менее безобразна? — внезапно, даже для самой себя, вернулась к уже законченной теме я.       Артем уже встал со стула и до меня дошел. Он положил свою руку мне на голову и снова поднес к моему носу платочек. Только уже не потому, что у меня кровь из него шла, а потому, что на кончике его виднелся краситель.       — Ну ты такая… нормальная, вроде. Хорошенькая и даже не сирота. По крайней мере, нужно очень постараться, чтобы в тебе разочароваться. Бегаешь уже за Тоби, сама. Смотришь в ваше с ним заснеженное будущее, своими наивными глазами, проливая слёзы… я, кажется, даже сам сейчас заплачу. Ладно, в другой раз. Думаю, что он тоже в восторге. Тоби. — Артем резко убрал от меня платок и кашлянув в него же, утер себе нос и в карман обратно спрятал. Это всё произошло очень хаотично и звучно, меня немножко ошеломило. — Твоя подруга так тебе и не позвонила. Давай, я подвезу тебя до дома? Прокатимся на метро.