Фиалка

      Тоби рассказал мне о том, что работает в музыкальном магазине. Добавляя и, что даже не имеет выходных. И я не успела задуматься, как же тогда, он уехал из города, чтобы со мной встретиться, ещё и вторую ночь подряд, так как следом, он уточнил — магазин принадлежит ему.       Зарабатывать можно любым спососбом. Если через свое собственное дело — то лучше. И не имеет большого значения, тематика твоего бизнеса, если только он приносит деньги. Но для Тоби всё было иначе, имело смысл. Он, зачем-то, открылся мне в том, что на самом деле, всегда питал наибольший интерес к музыке, мечтая стать музыкантом.       — А почему не стал? — спросила я у него.       К этом моменту, уже почти полностью, я спряталась под одеялом, предполагая, что парень начнет мне говорить, обязательно какие-нибудь ужасы. Вампирские. И может, они и правда, ещё ожидали меня впереди, дальше, только Тоби стал вести рассказ о своей деятельности. Может, чтобы я лучше его узнала. Если нам, всё-таки, предстояло быть вместе.       Он скрестил на груди руки, облокотившись плечами и головой о стену, позади себя. Выдыхая так, словно этот мой вопрос стал для него, каким-то трагичным воспоминанием. Смотря в потолок, он тяжело выдохнул:       — Мы не всегда можем получить то, что мы хотим, именно в таком виде, на который рассчитываем, Виолетта. — сказал он, еще малознакомую мне истину. — Если твои жизненные цели и мечты существуют среди людей, ты непременно получишь их внимание. Это окажется неизбежным, если ты музыкант. Так? — он сделал паузу, ставя свою голову прямо и снова на меня. В темноте, я не могла разглядеть его лицо, еще и на расстоянии. Два его глаза только были. Так, что святились. — А это исключено. Нельзя допустить, чтобы множественное количество людей, что-то за мной заметили. Несостыковки и вещи, которые они не поймут правильно и которые после, я не сумею стереть из их памяти. Только если… — он не дал себе договорить, а выдал вопрос мне. — А кем мечтаешь стать ты?       Теперь, причина довольно необычного, местами даже экстравагантного вида парня, который я замечала, при каждой нашей встрече — стала мне понятна. Я и подумывала всё это время, на самом деле, что он, в большой мере, смахивает на рок-звезду, а в меньшей… на некого «монстра моды». Если такое обозначение вообще существовало.       Вот даже сегодня, его длинные, взъерошенные сверху волосы и челка, лежали так — намеренно. На шее целых три цепочки, а полностью черное одеяние: футболка, джинсы, обувь, вместо того, чтобы сделать его облик неприметным, наоборот, излишне поглощали.       Может для наилучших раздумий, тоже посмотрев в потолок, устроившись поудобней на подушке, я притихла. У меня не было мечт, что были приурочены именно к тому, кем я мечтаю, одним днём, стать. Но чаще всего, я подумывала над тем, что желаю быть ветеринаром. Возиться мне хотелось с собачками, которые миниатюрные, а ещё с птицами и чтобы они были большими. Но существовали три большие «проблемы» на этот счет: я плохо знала химию, совсем не знала биологию и… потенциальный контакт, ещё и ежедневный, с животными, был мне не рекомендован. В общем, риски были слишком высокими, чтобы мне, за этой моей мечтой, следовать. И по этой причине, я вычеркнула свою возможную, будущую профессию из списка важных мечт. Мне просто стало как-то всё равно, в таком досадном случае, кем я буду.       — У отчима есть друг. А у этого друга есть компания… — начала вещать Тоби я, в ответ на его вопрос. — Они занимаются перевозками там и всякое такое… мне, как-то обещали, местечко именно там.       — Что-то я не очень тебя понял… — протянул Тоби. — Точнее, не могу представить тебя, в этой области.       Скорее всего, парень посчитал, что я стану кем-то из персонала по перевозкам. В порту или же в аэропорту. А всё потому, что у меня имелись трудности с тем, как правильно изъясняться.       — Смотри, мне выдадут сначала ноутбук... — начала, с самого понятного для представления моих слов, я. — Я сяду и буду заполнять всякие бумажки важные, оплачивать счета… — быстренько почесав свой сгоревший нос, я продолжила. — Да я и сама не знаю, если честно, что там делать надо. Просто знаю, что есть такая перспектива и она самая вероятная. Мне повезло, наверное. — сделала безопасное заключение я, закончив вещать.       Этот мой вывод, о себе самой — являлся довольно ложным. А существовал он лишь потому, что я не хотела делать драмы из подобного пустяка, как моя грядущая работа, что приключиться, когда-нибудь. Какая вообще разница, если выбор для меня, всё равно лимитирован? А основной драматизм моего существования, заключается совсем в ином.       — Виолетта-Виолетта… — пропел мое имя Тоби. — Не глупи. Делай, что хочешь. В этом и есть твоё главное везение — свобода выбора. Независимо от качества твоего тела. Без страха и за главный исход. — сложновато, для моего восприятия, заговорил парень. — Если бы я был человеком, как ты хотя бы, так бы и поступил. Я бы так каждый день поступал, зная, что всё равно буду спасен. — он смолк и кажется что зашагал ко мне. По-обычному зашагал, а не так, как он уже к этому приспособился, со скоростью света. — Но я проклят и моё тело со мной навечно, потому что в нём нет души. Нет даже малейшей надежды, что я буду прощен.       Я на Тоби снова смотреть не захотела, как-то перепугалась от его слов о вечности. Но почувствовала, как он приземлился на край моей кровати, потому что проскрипели пружины. Те, что под матрасом.       — А ты что такого сделал? — спросила я у него. — С чего ты взял, что тебя не простят? Ты извинись просто и всё. Подарок может подари. Все любят подарки.       Мне почему-то подумалось, что Тоби начал, как-то завуалированно, рассказывать мне о своей семье или родителях. Слишком уж он трагично мыслил. Так можно себя ощущать, только когда самых близких разочаровываешь и сокрушаешься от этого.       — Я сделал осознанный выбор. И я был предупрежден о его последствиях. И это — ничего во мне не изменило. И не остановило. — отрезал Тоби так, словно и сейчас тоже, он ни о чем не жалел. — Считаешь, что тому, кто создал меня изначально, нужна моя ложь о том, что я сожалею? Раскаиваюсь?       Решив, что мои ноги, хоть они и находились "в домике", под одеялом, расположены слишком близко к Тоби, а он возьмет сейчас и меня за одну из них схватит, я поскорее приняла сидячее положение, приставив колени поближе к себе.       — А кто тебя создал? — озадачилась я, Тоби рассматривая.       Резковато, он развернул ко мне свою голову. На его лице читалась… совсем внезапная для меня, ненависть. Только не ко мне, а так, как-будто ко всему живому. Так, что если бы сейчас пролетал мимо комарик, которым он, несмотря на мои недавние рассуждения, не являлся, Тоби бы обязательно его... прибил.       — Тот же, кто и тебя. — отрезал он.       — Понятно… — протянула я, теперь уже точно убедившись, что у парня имеются какие-то трудности с мамой и папой. — Знаешь, мой папа погиб, когда я была совсем ещё маленькая. Но своего отчима, я тоже очень люблю. Он редко, правда, на меня обижается, но всегда прощает. Это не так сложно, просто сказать, кому-то "прости".       Эмоции на лице парня не перемнись. Сквозь меня уставившись, он выдал:       — Почему ты так настырно сопротивляешься? Почему мне не веришь? — один за другим, сменив тему, начал задавать мне вопросы он.       От переживаний за то, что я чем-то, невзначай, могла задеть Тоби, я стала мять в своих пальцах краешек одеяла. Нос мой тоже, опять зачесался, но я не могла, прямо сейчас, контролировать свои руки, чтобы этому помочь.       — Я тебе верю. — даже кивнула я, сама не зная на что, лишь бы вконец не раздосадовать, угрюмого Тоби.       Он снова так, как тогда у стены, тяжело выдохнул. Но на этот раз быстрее и лишь для того словно, чтобы заиметь в себе ещё немного терпения, на продолжение этого разговора со мной.       — Нет, ты лжешь. — непримиримо, настаивал он на своём. — А лжешь ты потому, что считаешь, что лгу тебе я. Мы квиты. — его длинная рука, став как-будто ещё длиннее, ко мне протянулась. И схватив меня под одеялом за щиколотку, парень к себе меня всю придвинул, я проскользила спиной по матрасу. Хоть эта неожиданность и являлась предпологаемой, я вскрикнула. Сдавлено. — Смотри, как быстро я умею воплощать в реальность, любую твою мысль. Могу исполнить и все твои желания, но тебе придется за это заплатить. Всё ещё считаешь мои возможности за совпадения, ангелочек?       Тоби не был намерен меня удерживать, поэтому вскоре, я смогла сесть обратно. Так, как я и сидела, до этого его вмешательства в мой покой. Только теперь, моё дыхание было сбито. А биение сердца звучало эхом в ушах. Неприятно щекотало слух.       — Ты чего делаешь? Совсем "уже"? — вопросила я, прекрасная зная, что Тоби, только что сделал. Но желая незамедлительно, дать ему понять, как сильно мне это не понравилось. И что так нельзя делать.       Таким варварским образом, со мной никто и никогда не обращался. Только я не была, совсем уж безидейной на счет обхождения одних людей с другими. Подобные действия — неприемлемы. Нельзя пугать и без разрешения трогать кого-то, потому что этим, ты их мучаешь. А мучать человека запрещено. Такое узаконено, только если ты учительница по химии.       — Я вернулся не совсем к тебе. Я вернулся за тобой. — разглядывая мой теперь ошеломленный происходящим и им вид, остановившись глазами на моей шее, уже более сдержано, ответил мне Тоби. — Но прежде чем я так поступлю и мы вместе покинем это место, будет верно, если ты выучишь свою роль. А мою — перестанешь считать ролью.       На этот раз, я и правда поверила Тоби. Совсем поэтому прижала к себе одеяло, схватила всё, им спасаясь. Так, словно оно меня тяжелее, а нас вместе — Тоби за собой не утащит, а значит и не станет. Я спешно заговорила:       — Мне нельзя никуда уходить до утра. Мама спит, а я не могу не отпроситься и уйти.       Но меня недослушав, тот, кто казался мне, ещё в недалеком прошлом, лишь фантомом, меня перебил. Разубеждая по-настоящему:       — Это не до утра, Виолетта. Это навсегда. Только твое «навсегда» имеет ограниченное время. Оно, увы и однажды, подойдет к концу. Моё — бесконечно. И мне очень сильно скучно. И так — уже очень долго. А играть в человека, продолжительно, я не умею. Разучился. Потому что мои истинные потребности бесчеловечны. И я рассказал тебе немного о себе, лишь только, чтобы ты не считала меня, совсем уж бесформенным существом, но твое понимание или сопереживание мне, на самом деле, мне безразличны. — Тоби вмиг встал с места, а мои обеспокоенные глаза, также вверх, поспели за ним, наблюдая с опаской, пока он продолжал вещать. — Мне жаль, что всё произошло, так для тебя скоро. Жаль, что твои близкие будут по тебе скучать. Но если я не потороплюсь с этим жестоким на твой взгляд решением, «мне подобные» поступят хуже. В отличии от меня, им всё равно, сколько ты успела справить дней рождений.       Я сразу догадалась, что Тоби заговорил об Артеме и Диме. И ещё может о ком-то, мне незнакомом. Скорее всего, парню мало понравилось, как за его спиной и перед ним тоже, оба его друга, действительно выражают ко мне, странноватый, порой даже навязчивый интерес. Такой может интерес, что похож и на его тоже, но имеет совсем иной маршрут, потому что конечную цель. Тот самый путь, который для меня уготовлен, если мне, всё-таки придется знакомиться с кем-то из них ближе, а значит и, что через него проходить.       Уверовав не только в вампиров, но и в то, что я больше никогда не увижу свою мамочку, не позвоню Асе, а мой отчим зря купит к нашему с родительницей приезду домой, мой любимый карамельный торт, по моим щекам покатились горячие слезы:       — Не забирай меня с собой Тоби, ну пожалуйста! — дергаясь, помимо голоса, ещё и всем телом, подрагивая так вся, заплакала я. — Я никому не пригожусь. Ни тебе, ни твоим друзьям. У меня вообще ничего нет и я боюсь очень. Всего. — говорила я всё то, что истинно о себе знала. — Это какая-то ошибка. Я — ошибка. И я это признаю, просто не рассказываю, потому что не хочу быть такой.       На мою, уже явную истерику, Тоби смотрел невозмутимо. Он наблюдал так, что ожидал просто, когда она прекратится. Когда у меня закончатся слова и дыхание. И у него не было для меня ответа. И не обязательно потому, что он был согласен с моими заверениями. А потому, что скорее всего, он намеревался увести меня, куда-то с собой, отнюдь не за мои качества.

Иначе, почему он молчит? Почему ему безразличны мои чувства?

      Выждав, когда я шмыгну носом в очередной, почти что финальный раз, он сделал ко мне шаг. Сел на корточки у самой кровати, выхватив от моего лица, что я старалась утереть, мою руку к себе поближе:       — Я обещаю, что рядом со мной, ты проживешь свою лучшую жизнь, Виолетта. Обычно, мне нравится начинать резко, как сейчас вот, но потом, я всегда сбавляю свой темп. Не пугайся поэтому, что ты попала, именно ко мне в руки. Сейчас всё категорично и даже преступно, но как только ты окажешься на моей территории, мы вернемся туда, где с тобой остановились. — он потянул меня на себя, а я всё не выпускала одеяла. — Пошли, же. Пошли.