Маршрут до сердца

На следующий день вся дружеская атмосфера, царившая между участниками группы, была забыта, и всё вернулось на круги своя. Репетиция танца на песню «Я твоя не первая» началась, но с самого начала пошло не так, как хотелось. Лена опоздала на репетицию почти на полчаса, извиняясь перед Ваней: «Прости, проспала». Но даже когда она наконец пришла, её сосредоточенность оставляла желать лучшего. Она выглядела как овощ, не в силах сосредоточиться на сложных движениях, что, конечно же, не могло не вызвать раздражение у Юли. Во время перерыва между репетициями Юля подошла к Лене, которая сидела на диване, пытаясь восстановить силы после изнурительных танцев. На лице Юли читалось недовольство, и она не могла сдержать свои эмоции. — Лена, какого хрена? — начала она с не очень хорошей ноты, глядя на Лену с раздражением. Лена подняла голову и встретила её взгляд с удивлением и негодованием. — Что? Ты про что, Юль? — спросила она спокойно, вставая с дивана и смотря Юле в глаза. — Я про твои танцы, Катина! Почему ты не можешь нормально станцевать такие простые движения, блять? — агрессивно ответила Юля, и её слова вызвали ещё большее негодование у Лены. Лена почувствовала, как внутри закипает гнев, но старалась не показать этого. Она сделала шаг назад, чтобы взять паузу и осмыслить ситуацию. — Знаешь, Юль, мне сейчас не легко. Может, ты и не понимаешь, что у меня происходит, но это не повод так на меня нападать. — произнесла она сдержанно, стараясь сохранить спокойствие. Юля, заметив, что Лена не собирается сдаваться, немного успокоилась, хотя всё ещё держала оборону. — Я просто хочу, чтобы ты старалась лучше! — произнесла она, стараясь не повышать голос. — Мы все здесь ради одной цели, и если кто-то не выкладывается на полную, это влияет на всю команду. — Я понимаю! — ответила Лена, её голос наполнился недовольством. — Но я не робот, черт возьми! У меня тоже бывают сложные дни. Я стараюсь, как могу, но иногда просто не хватает сил! В воздухе повисло молчание. Юля посмотрела на Лену безэмоционально, но в глубине души она понимала, что переборщила, хотя не хотела этого признавать. — Ладно, может, я была слишком резкой… — наконец признала Юля через минуту, её голос стал менее напряжённым. — Но, пожалуйста, будь увереннее! Мы все хотим, чтобы наш номер был идеальным. — Ты думаешь, я этого не хочу? — с недовольством спросила Лена, сложив руки на груди. — Ты всегда думаешь только о себе, Волкова. Эгоистка, хуева. Юля закатила глаза на слова Лены, но её терпение начало иссякать. — Мне плевать на твои слова, милая, просто пойми, что ты тянешь нас вниз! — сказала она, а затем добавила то, что задело Лену сильнее обычного. — Лучше бы тебя не брали в группу, ты обуза. Снова воцарилась тишина. Минута.. Две.. На глазах у Лены выступили слёзы, и, не в силах сдержаться, она быстро развернулась и побежала в свой отельный номер. Ей было плевать на людей, которые смотрели на неё с недоумением, пока она бежала и рыдала. В голове то и дело повторялась фраза Юли, резавшая её душу, как ножом. Забежав в свой отельный номер, Лена закрыла за собой дверь и, не раздеваясь, направилась в ванную. Вода не помогала, она лишь усиливала её ощущение безысходности. Рыжеволосая посмотрела на себя в зеркало, и слёзы потекли по её щекам. — Уродка! Обуза, обуза, обуза! — крикнула она, не в силах сдержать эмоции и в порыве гнева, ударила кулаком в зеркало. Стекло разбилось на мелкие осколки, а её кулак покрылся алой кровью. Но эта физическая боль не могла затушить ту моральную, которую сейчас испытывала Лена. Она смотрела на кровоточащий кулак и продолжала плакать, осознавая, что слова Юли отдаются эхом в её сознании. Каждый осколок зеркала, отражая её искаженную фигуру, напоминал о том, что она не идеальна и что возможно, в этом есть доля правды.