Сохрани меня

      Больно ударившись плечом о дверь, я вылетела из уборной. Казалось, никто не замечает меня, или же все просто привыкли к странным людям в этих стенах. Я отчаянно искала в толпе Мора и в то же время боялась найти. Но не видеть своего преследователя было страшнее, чем смотреть ему в глаза. Ощущение, что он близко, что сейчас снова коснётся меня, переворачивало всё внутри. Я завизжала что есть мочи когда кто-то, вновь подошедший со спины, опустил свою руку на моё плечо. Теперь то уж меня заметили все. Толпа замерла. Давид выглядел не менее ошарашенный, чем все вокруг, он вдруг нахмурился и притянул меня ближе, крепко обнимая. Это всё, что мне было нужно. Уткнувшись носом в его грудь, я почувствовала, как по щекам покатились слёзы, а колени стали дрожать. — Всё в порядке, — говорил он, очевидно, всем тем, кто продолжал пялиться на нас, — тяжёлый день, правда, мы справимся.       Мне было всё равно, что происходило там, за пределами его пиджака, краями которого он укрывал меня сейчас, давая время прийти в себя. Сколько бы он разрешил так стоять — не знаю, но я была готова ловить каждую минуту этой вынужденной близости и столь желанной поддержки и заботы. Обо мне давно никто не переживал.       Я почувствовала, как Давид опёрся своим подбородком в мою макушку и что-то тихо напевал, кажется, какую-то детскую песенку. «Но мы смелые ребята, Не боимся пустяков…»       Он пел, обнимая меня крепче. Забывшись, я потёрлась щекой о его рубашку, которая, к слову, уже стала влажной от моих слёз. Попрошу прощения чуть позже. «Мы с друзьями искренне верим, Что монстры нас больше не тронут!..»       Я медленно отстранилась. Стоило Давиду убрать пиджак, и меня ослепил дневной свет. Мы так и стояли посреди «Гудлама». Никому до нас больше не было дела. Горячие ладони моего демона аккуратно коснулись лица, он бережно убрал прилипшие волосы, стер дорожки от слёз и, в принципе, предал моему раздутому от слез лицу презентабельный вид. — Спасибо, — прошептала я, на что Давид кивнул и повёл меня в сторону парковки. Крепко держа за руку, он словно сканировал всё и всех вокруг, явно выискивая причину моего состояния.       Наконец, когда мы оказались на улице, он спросил: — Кто тебя напугал?       Мне захотелось сжаться в комок. Я совсем не узнала его голос, от веселых нот и лёгкого тона не осталось и следа. — Кто-то зашёл за мной в уборную, — прости, Давид. Тебе ещё рано знакомиться с Мором, поэтому я вынуждена соврать тебе, что бы та самая бабочка не разрушила всё, что ты пытаешься сохранить, — схватили за волосы, а потом я вырвалась.       Давид замер, я не успела затормозить, поэтому врезалась в него точно муха в стекло. — Садись в машину, я вернусь, посмотрю камеры и найду засранца.       Нет, нет, нет!       Я вцепились в его плечо что есть мочи, заставляя посмотреть на меня. — Мы можем просто уехать отсюда? — Давид был не согласен, я чувствовала это каждой клеточкой кожи, он буквально искрился, а глаза налились кровью. Я же в свою очередь не отступала, выдерживала этот взгляд непоколебимо. Мои руки сильнее сжали его предплечье. «Давай же, послушай меня, поверь мне». Он смотрел на меня отрешённо, красный огонек медленно погас, сменяясь холодной коркой льда. — Поехали в агенство, нужно выпить.       Притянув ближе, Давид обнял меня одной рукой, оставляя невзначай короткий поцелуй на моих волосах. Теперь скорее успокаивая себя, нежели меня.       В машине воцарилась тишина. Я не смела задавать вопросов о том, как всё прошло, а Давид копался в своей голове. Он даже не моргал, временами искоса смотря в мою сторону. Мне бы хотелось, что бы он сказал хоть что-то, что прервало бы мой сеанс самобичевания. Было неловко, что я не совладала с эмоциями, что Давид увидел меня такой жалкой… Вероятно ему сейчас тоже неловко ехать со мной в одной машине, возможно, он даже жалеет, что нам не суждено расстаться прямо сейчас. За навязчивыми мыслями я не сразу заметила протянутую руку. Не отвлекаясь от дороги, Давид протянул мне раскрытую ладонь. Не знаю сколько времени, но он терпеливо ждал и сжал её лишь тогда, когда я вложила свою ладонь в его. Странно, но все тревожные мысли улетучились из моей головы в это же мгновение.

***

      Мне потребовалось время, чтобы умыться, надеть более удобную одежду и просто осмыслить, что же со мной происходит. Прошло 5 дней, как моя жизнь стала одной серией визуальной новеллы. Мысль о том, где я нахожусь, больше не вызывала ужаса и непонимания. К тому же, у меня было небольшое преимущество — я знаю, что должно произойти, и вовремя смогу держаться подальше. Скорее всего, став второстепенным персонажем, я смогу найти выход. Совсем скоро они поселят здесь Одри, кто-то из них влюбится в неё, скорее всего это будет Давид, а мне… Мне останется дочитать их историю с экрана смартфона.       Смахнув скромную слезу, я улыбнулась своему отражению в зеркале, а то ответило мне вымученной улыбкой и пустым взглядом.       Мы вернулись несколько часов назад, на улице уже стемнело, и за это время никто из астрейцев не нарушил мой покой. Но, по закону подлости, именно в этот момент в мою дверь постучали. — Хватит купаться, русалочка, — раздался снова звонкий и смешливый голос Давида, я была рада слышать его именно таким, поэтому на губах моих расползлась улыбка. — Мы хотели напиться! — Я сейчас спущусь. — Пять минут! Иначе я буду петь матерную серенаду под твоим окном!       И не одну, кто же, если не он, будет знать все матерные песни, что только сочинили люди и бессмертные за все тысячелетия. Теперь в отражении на меня смотрела совсем другая я. На моих щеках проступил румянец, даже цвет глаз стал ярче. Такой я себе нравилась больше.       В каминной горел приглушенный свет, Давид активничал за барной стойкой. Его и без того беспорядочные волосы находились в ещё большем хаосе. Закатав рукава рубашки по локти, он улыбнулся, кивая на пустующий барный стул рядом с Кассиэлем. — Вот это компания, — опустившись на предложенный стул, я хотела было заглянуть за стойку и увидеть, над чем же колдует «бармен», но он, уперев пальцы в мой лоб, опустил меня на место. — У меня тоже был тяжёлый день, — пожав плечами, Кассиэль протянул мне фруктовую тарелку. Я была обескуражена, но, поблагодарив, бросила виноградину в рот.       Давид зря времени не терял, всё это время он занимался коктейлями. Для Касса он соорудил нечто с розовым бантиком и мишурой, для меня же постарался вырезать дельфина из банана. Когда минутное замешательство прошло, я громко рассмеялась. Дельфин получился скверным, а выражение лица моего собутыльника по правую руку совсем скисло. Бармен же был полностью собой доволен. Широко улыбаясь, он развёл руками а-ля «кушать подано». Для себя Давид решил не стараться — просто налил коньяк и бросил кубик льда. — Очень смешно, — Касс легко обменял свой элегантный коктейль на простой бокал коньяка. — Каждый может обидеть художника, — Давид всё же воткнул зонтик, на этот раз жёлтого цвета, уже в бокал с коньяком. Кассиэль не стал его убирать, видимо жёлтый цвет понравился больше. — Её дельфин похож на член, — зря он так сказал, ведь я уже отпила доброю половину напитка и хотела съесть дельфина, но едва ли теперь он полезет мне в рот.       Астрейцы смотрели на моё растерянное лицо с раскрытым ртом всего секунду, а после оба рассмеялись. Кассиэль умел смеяться. Я поверить не могла, но решила не отвешивать едких комментариев. Я буду частью этой странной компании до тех пор, пока они оба мне это позволяют.       Мы все как-то быстро напились. Кассиэль и Давид то и дело спорили о чём-то, но так, по-доброму. В каминной было тепло и уютно. Пару раз я вставляла свои замечания по тому или иному поводу. В один из моментов Касс даже хотел отвесить мне щелбан, хорошо, что Давид вовремя выставил руку. В противном случае, думаю, мои мозги пришлось бы собирать по полу.       Уже за полночь Кассиэль отмахнулся от нас и поплелся в сторону спален, я было хотела пойти за ним, но ноги стали ватными, поэтому дошла я лишь до камина. Ковер казался мне сказочной периной, поэтому, раскинув руки в стороны, я молча смотрела в потолок, лёжа на нём. Выпила я совсем немного, едва ли меня можно было назвать сильно пьяной, скорее мне наконец стало легко. Камень, что всё это время лежал у меня на груди, осыпался песком к моим ногам. Жаль, что он завтра вновь вернется и будет давить пуще прежнего. Закончив прибирать остатки банкета, Давид неспешно обошел меня. Я почувствовала, как он лег ко мне практически плечом к плечу. Мои ноги были направленны к двери, словно я хотела уйти, а его — к окну, чтобы он смог улететь, однако мы тут, рядом, в полной тишине. — Почему ты снова ничего не спрашиваешь? — отчего-то я перешла на шёпот, мне так хотелось, чтобы только он слышал меня. Хоть Давид и так был рядом, я всё равно боялась, что он не ответит. — Что я должен у тебя спросить? — Давид улыбался, он искоса наблюдал за мной, но в то же время слишком серьезный для разговора, лёжа на полу посреди комнаты. — Про моё прошлое, про то, откуда я знаю «Гудлам» … — Тебе хочется копаться во всём этом сейчас? — я чувствовала, как он медленно, словно летний ветер, перебирает мои волосы. Тяжело вздохнув, я зажмурилась и постаралась собраться. Но я не могла убежать от самой себя, от мыслей, роящихся в моей голове. — Нет, — выдохнула я, мне требовалось время, и он ждал. — Я не люблю сад Астреи, — его дыхание обожгло мой висок, но я не смела дернуться, мне хотелось, чтобы он продолжал говорить, — эта статуя, бесконечный лабиринт из кустов и деревьев. Это не моё место.       Да, твое место где-то в толпе, шумной и веселой. Давид был бурей, ничем иным как взрыв, фейерверк. Жаль, ведь я была скорее грустной книгой, где главная героиня теряет себя и, в конце, так и не находит. Ну или каким-нибудь учебником по технологии, который открывался только пару раз, ведь «и без него можно обойтись». — В тот день, я в очередной раз поспорил с Микаэлем, наше расследование зашло в тупик. Он рассказал тебе о звере? — я несмело повернула голову в бок и столкнулась носом о нос Давида, его ледяные глаза смотрели на меня в упор, и я кивнула. — Мы потеряли эту тварь из виду, я был зол. Даже не помню как оказался в саду. А потом услышал хлопок… — Это была я?       Давид улыбнулся, он первым отвёл взгляд, устремляя его в потолок. — Это была ты.       Мне показалось, что он произнес эту фразу мечтательно. Я бы хотела стать его мечтой. — С тобой явно случилась беда, но мне вдруг сделалось так радостно.       Я хотела было толкнуть его в плечо, смачно выругаться, но благо Давид продолжил свою мысль, не дав мне возможности нанести «удар». — Я до чертиков обрадовался, что именно сегодня, именно я пошел в этот сад. Что именно я помог тебе. Мне было так одиноко в этом доме, и вдруг появилась ты.       «Мне было так одиноко в моём дома, и вдруг появился ты»… Слеза, предвестница моей истерики, скатилась поперёк моей щеки, теряясь навечно в коричневых кудряшках Давида.       Больше мы не разговаривали, я уснула прямо на полу каминной. Рассвет настиг нас яркими лучами восходящего солнца. Я проснулась первой, заметив, что Давид накрыл меня пледом, а сам спал, сложив руки за головой. Его брови были непривычно нахмурены, видно недобрый сон терзал его прямо сейчас, а может один из семидесяти двух демонов, что должны быть внутри него. Я наблюдала за Давидом, приподнявшись на одном локте. Мне не верилось, что он здесь, что он не ушел в свою спальню. Напротив, раздобыв плед и декоративную подушку, он позаботился обо мне. Я поймала себя на том, что улыбаюсь. И то же мгновенье меня точно ледяной водой окатило. Я отпрянула так быстро, что едва не запуталась в ковре. Выбежав из каминной, я в считанные мгновения добралась до своей комнаты, даже не почувствовав пристальный взгляд, провожавший меня.

***

      Меня не беспокоили. Никто из обитателей дома не наведывался ко мне на протяжении всего дня. В какой-то момент мне даже показалось, что всё закончилось, и я вернулась домой. Но пейзажи не менялись, да и во дворе я видела полицейскую машину Фелонии. Мы ещё были не знакомы, да и не стремились к этому. Я и так неплохую кашу заварила накануне. Я старалась не думать о Давиде, не вспоминать, не мечтать. Нет, я не могла влюбиться в него. Вернее, я боялась, ведь когда это всё закончится — его не окажется рядом, буду лишь я и моё разбитое сердце. И не стоит забывать про Одри…       К ужину я тоже решила не спускаться. Найдя более менее интересную книгу, я посвятила себя чтению. Однако, все буквы плясали, и мне приходилось перечитывать одну и ту же строку по несколько раз. Сдавшись, я попыталась найти успокоение в горячей ванне. Подействовало. Какова возможность, что после того злосчастного фонтана у меня появилась тяга к воде? А может и вовсе суперсила? Тужась и кряхтя, я старалась заставить воду подчиниться мне. Так продолжалось минут пять, и, поняв, что я не наделена ничем, кроме глупых идей, усмехнулась и сдалась. Горячая вода убаюкивала, прикрыв глаза, я откинулась на бортик ванной.       Не знаю сколько прошло времени, но явно не так много, что вода успела остыть. Моя кожа покрылась россыпью мурашек, а по ноге прошлось что-то очень холодное. Я распахнула глаза и резко села. Всё так же одна, вода была всё такой же горячей. Умывшись, я взяла на заметку, что нужно спросить у ребят что-то успокоительное.       Нечто холодное схватило меня за щиколотку и дёрнуло обратно в воду. Больно ударившись затылком, я не сразу смогла найти в себе силы и открыть глаза. Сознание начало мутить и не давать мне сосредоточиться. Спустя несколько секунд я заметила ярко-красный цвет, в который постепенно окрашивается вода. Кожа рассечена, а меня топили. Прикосновение этого «нечто» медленно переместилось мне на живот, а потом и вовсе начало давить на мою голову, не давая вынырнуть и сделать вдох. «убей святую, убей святую, убей святую!»       Мерзкий шёпот тысячи голосов раздался в моей голове. Я пыталась отмахнуться, но силы заканчивались. А «нечто» продолжало: «…зверь с тобой, он придет…» «…её сердце, её сердце, её сердце…»       Я в очередной раз попыталась закричать, но, вместо этого, ещё больше наглоталась воды. Голоса не затихали, они всё шептали и мерзко лепетали, их было бесконечное множество.       Холод пропал. Вода в миг сделалась тёплой и чистой. Я вынырнула. Жадно хватая воздух ртом, не стала медлить, и буквально вывалилась на залитый пол. На моей щиколотке красовался черный след пальцев, державших меня всё это время. Напоминание о том, что всё это было по-настоящему.

***

      Это была последняя капля. Собравшись с духом, я поспешила в кабинет Микаэля, дабы сдаться с поличным. Пусть думает что угодно, но ещё один день молчания может стоить мне жизни. Микаэль ничуть не удивился моему появлению, он даже не сделал мне замечание, когда я без стука ворвалась в его кабинет. — Я так больше не могу, — запыхавшись после бега, я старалась говорить ровнее, но тщетно, дыхание скачет, как сердце на кардиограмме. И прямо сейчас зарождается мысль сбежать, оставить всё как есть, пустить на самотек. Но синяк всё ещё на мне, а горло и нос сверлит после того, как я чуть не захлебнулась. — Присядешь? — Я не из этого мира!       Вот и все. Я подписала себе билет в один конец. Невольно косясь в сторону двери, я ожидала тот час увидеть санитаров, но ничего подобного не последовало. Вместо этого, Микаэль усмехнулся и кивнул. — Я знаю. — Нет, ты не понимаешь, это не шутка, не метафора… — Я знаю, — прерывает он меня чуть громче, теперь уже настаивая на том, чтобы я села. — Ты думаешь, архангел бы не узнал этого с самого начала? — Верно, — мне стоит наконец уяснить, что это не простые ребята, и всё, о чем я молчу, они наверняка узнали всего лишь взглянув на меня. Стоп, он вот так просто говорит, что архангел, а я даже не удивилась! Поздно опомнившись, я подняла растерянный взгляд на начальника Астреи, стараясь изобразить изумление, чем неслабо его рассмешила.       Микаэль рассмеялся так по-человечески просто, что и я не удержалась, глупо улыбнулась в ответ. — Хватит делать вид, будто не знаешь, кто мы. — Я должна. — У тебя плохо получается.       И не поспоришь. — Как я сюда попала? — Через портал, разумеется. — Разумеется, — прыснула я, откидываясь на спинку кресла. — Ты же не думала, что мы одиноки во вселенной? — В моей вселенной вы — герои из визуальной новеллы. — А ты в нашей — миф из учебника. — Я не герой из книжки. — А я не персонаж игры. Поговорим честно?