Жизнь после или отец Нуар

Париж, родной город, когда-то наполненный светом и радостью, казался теперь затмённым. На улицах, где когда-то раздавался смех моей Леди и мой собственный, теперь царила тишина. Я сидел на крыше нашего дома, глядя на закат, который когда-то был нашим любимым временем суток. Ветер нежно шевелил мои волосы, но он не мог унести ту тяжесть, что лежала на моём сердце. Прошло четыре месяца. Четыре грёбаных месяца. Без моей миледи. Внизу, в квартире, тихо лежала Эмма. Каждый её смех напоминал мне о том, что я всё ещё живу, и что жизнь продолжается, несмотря на утрату. Но каждый раз, когда я смотрел на неё, меня охватывала волна тоски по миледи. Она была моим всем. Первым словом Эммы было слово "мама". Я так часто рассказывал ей о ней, что именно это щемящее моё сердце слово стало её первым. Как же больно было осознавать, что "мамой" ей назвать некого. Мамы нет. Эмма была копией моей Леди. Я часто ловил себя на мысли, что в её взгляде я вижу отражение Букашечки. Она была таким маленьким чудом, но каждое её движение напоминало мне о том, кого я потерял. Я встал с крыши и вернулся внутрь. В когда-то нашей с Леди спальне стояла кроватка Эммы, окружённая мягкими игрушками. Я подошёл к ней и наклонился, чтобы поцеловать лоб малышки. -Привет, маленькая принцесса, — прошептал я — Как ты? Она улыбнулась мне. Это было словно солнечный свет в мрачный день. Я взял её на руки и присел на диван. Каждый день я старался делать всё возможное для Эммы. Готовить ей еду, менять подгузники, укачивать до сна — это было непросто для одного человека. Я не знал, как справляться с отцовством, но я знал одно: я должен был быть сильным ради неё. Я пережил с ней всё. Колики, зубы, капризы. Учился кормить с бутылочки, непроизвольно пел наизусть детские песенки. У меня не было няни. Это было моим решением. Я бы мог нанять кого-то, кто сидел бы с дочерью, пока я занят рабочими вопросами. Но я попросту не мог этого сделать. Она просила меня заботиться о нашей дочери. Поэтому всего себя я посвятил Эмме. И не могло быть никак иначе. Я был её отцом, и должен был стать ей всем: и защитником, и другом, и матерью... Я достал из шкафа старую коробку с вещами миледи. Там ещё при жизни она хранила свои воспоминания. Фотографии с семьёй и друзьями, милые записки, которые я любил писать ей чтобы подбодрить в сложные времена, её первые дизайнерские работы, билеты с концертов, сувениры из других стран. Снимки с УЗИ... -Ты бы гордилась ею, — прошептал я Эмме — Она такая удивительная. Эмма потянулась ко мне ручонками, как будто чувствовала мою грусть. Я прижал её к себе. -Па-па...– мои глаза вмиг округлились. Никогда раньше моя принцесса не называла меня папой! -Да, Эмма, папа! Это я! Твой папа! – ничего радостнее за последнее время я не слышал. Меня уже зовут папой...моя дочь так стремительно взрослела...

***

Миледи похоронили рядом с моими родителями. Я редко бывал на кладбище. Лишь иногда. Втайне ото всех.