Разговоры под метель

Июнь тонет в каком-то бесконечном серо-грозовом мраке туч. Багира тихо злится из-за черт знает какого по счету несостоявшегося отпуска, с горьким сожалением выбрасывая в мусорную корзину билеты до Сочи. Очередной карандаш с хрустом ломается в руках женщины. — Прости, так получилось, Рит. Булатов пытается хоть как-то оправдать нарушенное в тысячный раз обещание дать отдохнуть. В серых глазах командира плещется искренняя жалость и уже какая-то совсем невыносимая тоска. От которой вдруг становится страшно. — Вань, у тебя все нормально? Сам на себя не похож. В кабинете адмирала пахнет почему-то костром и полынью. Он опускается на кожаный диванчик продолжая сжимать в руках кружку с чаем. Рита распахивает окна, впуская внутрь прохладный ветер, который так горько напоминает про осень. На секунду замирает, словно не решается обернуться. Руки невольно перебирают стопку бумаг лежащих на подоконнике. На папках с отчетами недопитая кружка с кофе. Внутри струной натягивается страх. — Лена… Она должна приехать. Рита растерянно оборачивается к нему. Это совсем не то, что она ожидала услышать. Женщина подсаживается рядом подбирая слова, едва сдерживая желание облегченно улыбнуться. Она боялась услышать о чем-то непоправимом, особенно после его раннего звонка с рвано-хриплым: «Приезжай пожалуйста, срочно». Бог знает сколько мыслей пронеслось в голове, по пути от аэропорта до базы. — Так это же хорошо? — Рит, мне страшно. Багира невольно замирает, кажется эту фразу она слышит от него впервые. Человек который повидал столько, вдруг боится встречи с родной дочерью. «Которую не видел почти пятнадцать лет», услужливо подсказывает память. Она невольно касается его плеча, проводит ладонью вдоль спины, заставляя чуть улыбнуться. Мысли о теплом море отходят куда-то на задний план. Он не смог бы доверить это кому-то еще. — Еще раз прости. Он убирает кружку на стол и прижимает ее к себе, зарываясь носом в светлые волосы, вдыхая, кажется выученную наизусть палитру ароматов. Ему до боли необходимо, чтобы именно она была рядом. Ангел-хранитель. Впервые ее так назвал Соловьев, а спустя годы это стало почти привычкой. Непонятная, ничем не обоснованная уверенность в том, что если Рита рядом, все будет хорошо. В любом деле, будь то сложнейшая операция или поиск любимого вина в магазине. — Разберемся, Вань. Когда она прилетает? — Через семь часов. Поможешь? — Куда же я денусь…