Разговоры под метель

Это мои дети! Именно дети и именно мои, и плевать, что старший спит и видит, как бы скорее стать командиром. А младшая драться научилась кажется раньше, чем разговаривать. Мне плевать на то, что кровно мы никогда не были родственниками и даже на то, что оба этих ребенка давно офицеры элитного спец.подразделения. Плевать! Никто не в праве обижать моих детей! Особенно все эти дуралеи с автоматами и гранатами, а больше них — штабные крысы, которые штаны протирают в удобных креслах, чтобы их геморрой до конца жизни мучал! И именно эти наседки кресел и отправляют моих детей неведома куда, на верную гибель. Ловлю на себе удивленные взгляды Сармата и Даны, ну да, на их памяти я впервые в полях. Только вот сейчас мне не до их косых взглядов. Кот и Ума в опасности, в слишком большой опасности, и времени у нас почти нет. — Свидетель сказал, что Кот ранен, — Бизон хмурится. Мне же остается лишь от злости садануть кулаком по стволу дерева. — Есть хоть какие-то зацепки, куда их могли увезти? — Ничего, — Боря качает головой. Я не знаю, что делать. Если с ними что-то случится, просто не смогу вернуться в КЦ, посмотреть в глаза Багире. Ведь они еще и ее дети, особенно Ума. Понимаю, что слишком много эмоций, и я не должен себя так вести. Не должен разносить в пух и прах местных начальников. Не должен, угрожая оружием, требовать записи с камер. Не должен, только вот времени для формальностей совсем нет. — Бать, ну что? — сквозь помехи в наушнике напряженный голос Багиры. — Вы нашли хоть что-то? — Есть зацепка, работаем. Дана скинет тебе информацию. Сармат с Викой уже перестали задавать глупые вопросы, а только выполняют сухие приказы. Я еще пытаюсь сдерживаться. Хотя зачем, в такие моменты я напрочь теряю здравый рассудок, слава Богу есть Багира, которая несет вахту. Как-то вспоминаются слова Пригова, что сменять друг друга у нас настолько вошло в привычку, что мы даже срываемся по очереди. То я утешаю ее, то она меня. Причем, в равной последовательности. Вот сейчас ее очередь рассуждать, а моя действовать следуя ее приказам. Сармат с Даной вообще перестают понимать ситуацию, когда Багира, покрывая меня матом, дает очередной приказ, а я бегу его выполнять. Не до объяснений сейчас и вообще, объясняюсь я только перед Багирой… Становится чуть легче, когда появляется первая ниточка, есть надежда, что живы мои дети. Живы… Когда я вновь вижу вытянувшееся лицо Сармата, становится даже смешно. Надеюсь, к вечеру парень придет в себя, иначе его жена меня не простит. Нет, его можно понять, не каждый день видишь, как адмирал, сидящий постоянно в штабе буквально одной рукой ломает шею какому-то придурку. При этом еще требуя вернуть каких-то детей. — Бизон, — обращение Даны к Борису я слышу краем уха. — А какие дети-то? Я думала мы Кота и Уму спасаем. — Так они и есть дети, — Бизон усмехается. — В смысле, — а Сармат все-таки тормоз. — Да в прямом, Иван у нас кто? Правильно. Батя! Прав Бизон, прав, именно поэтому, я сейчас всех переубиваю, если мне не вернут моих оболтусов. Террористы к счастью тоже понимают это. — Слава Богу, — первым делом освобождаю и обнимаю Уму. — Батя! — девочка висит на моей шее, грозясь придушить прямо здесь. Дана же уже осматривает рану Кота. — Ну как ты? — сажусь рядом и тоже приобнимаю парня. — Живой? — У меня еще три жизни в запасе, — Кот хитро щурится. — Батя… — Ну ладно, — доза объятий достается и Дане с Бизоном, и уже совсем ошарашенному Сармату. Ну ничего, привыкнут. — Батя, как Кот? Как Ума? — наушник уже трещит от криков Багиры. — Живы наши дети, Рит, живы. Возвращаемся.