Разговоры под метель

Я не могу согреться. Вроде столько часов прошло, и температуры нет, а согреться не могу. И сил нет. Кутаюсь в жесткое одеяло и трясусь. Мелко-мелко. Наверно это все нервное. Напряжение, которое никак не хочет отпускать. Наверно стоило поехать в больницу, как предлагал Бизон. Господи, как же холодно. И страшно, и мысли не отпускают. — Ты здесь? — слышу твой голос и нахожу в себе силы обернуться. — Багира, тебе плохо? — Холодно. Очень. Ты касаешься моего лба, сначала ладонью, потом осторожно губами. — Температуры вроде нет, может врача? — смотришь с тревогой. — Не надо. Пройдет. — Сейчас, — возвращаешься со своей фляжкой. Старая, истрепанная, мой подарок. Нужно бы новую тебе взять. — Выпей. Без возражений делаю несколько глотков. Водка обжигает горло, но не греет. — Ложись давай, — укладываешь меня на кровать и ложишься вдруг рядом. Прижимаешь меня к себе, расстегнув китель, буквально наваливаясь сверху. Натягиваешь одеяло так, что закрывает уши. Смешно и хоть немного тепло. Тяжелый зараза. — Рассказывай давай, — узкая койка никак не рассчитана на двоих, и ты пыхтишь пытаясь устроиться удобнее. — Что тебя мучает. С погружением связано? — С погружением, — я утыкаюсь тебе в шею. — Бать, я умирала там. Веришь? Я когда нырнула, поняла, что дышать не могу. Так холодно стало. И течение очень сильное, я вынырнула задыхаясь. А там Сармат. Знаешь, если бы не он, я бы не вынырнула во второй раз. Мне сначала так страшно было. Темно, холодно. Я пыталась нашарить этот чертов куб и замерзала. А потом вдруг все отпустила. Мне показалось, что даже вода стала светлее. И тепло так стало, хорошо. Знаешь, я чуть не сняла маску. Если бы не Сармат, я бы осталась там, Бать. Понимаешь? Я жить не хотела. А сейчас я умерла все же там. Не вся. Но часть меня так и осталась под льдом. Глупо, дико, но я не знаю как все объяснить. Понимаешь? — Понимаю. Зря ты от врачей отказалась! — Смеешься. — Конечно нет. Понимаю Рит, правда. Понимаю, — ты крепче обнимаешь меня и я наконец начинаю чувствовать твое тепло. Сквозь рубашку. Начинает клонить в сон. Мне почти тепло. Я чувствую как ты не убирая рук, пытаешься натянуть сверху нас одеяло. Что ни говори, а в казарме явно не жара. Но мне уютно. Слышать метель за стеной и греться тут. Сквозь сон слышу шаги, и даже пытаюсь встать, но ты не даешь мне этого сделать. Представляю как мы со стороны смотримся. — Шумов! — ты яростно шепчешь. — Подойди. — Что? — какой голос сдавленный. Еще бы. Лежат два командира, один из больницы сбежал, вторая из проруби вылезла, обнимаются на казенной кровати, да еще одетые. — Укрой нас. — Есть, — я чувствую как нас укрывают. А дальше тихие шаги и гаснет свет. — Видела бы ты рожу Антона, — в твоем голосе смех. — Бать, почему от тебя опять пахнет кофе? — ну вот, кажется я начинаю согреваться. — Спи давай, — судя по твоим объятьям, ты решил меня задушить. Ну и черт с тобой, завтра разберусь. Какой же ты теплый, Батя.