Мы.

***

10:14 Лучи солнца настырно пробивались сквозь темные шторы, заставив блондинку поморщиться... Она повернула голову, но Брагина рядом уже не обнаружила... Приснилось. Ну конечно, всё это просто приснилось... Иначе, он был бы рядом, ведь сегодня выходной. Размечталась, Нарочинская.. Внутри что-то неприятно екнуло. Опять помчал на свою чертову работу... А ведь, у них в коем-то веке совпали выходные. Не желая уже с утра портить собственное настроение Марина встала, неспешно заправила постель, навела порядок и взглянула на часы... Как оказалось, было уже пол-одиннадцатого, на удивление дома было тихо... Никого из детей не было, вероятно малые ушли гулять, но вот Тома... Ту же невозможно вытащить на улицу, да еще и в такое время. Марина смутилась, набрала Ирине Федоровне, та ее успокоила и сказала, что у них все в порядке. Велела отдыхать и ни о чем не переживать... Интересно. Ну, начало дня, как оказалось вскоре, было и не таким уж плохим. Конечно рядом хотелось бы видеть Олега, раз уж выпала такая возможность побыть одним. Без детей. В тишине. Неужели снова выбрал не её. Даже после вчерашнего диалога... А было ли всё то реальным? Может от нервов разыгралась больная фантазия? Отогнав от себя все мысли, Марина первым делом пошла в душ... Боже, как давно она не была одна, неспеша делая процедуры, и наслаждаясь процессом... Нескоро Марина выбралась из душа оборачиваясь в белоснежное полотенце, небрежно прочесывая волосы пальцами... Нанесла крем на нежную кожу и улыбнулась самой себе в отражении. Будто только сейчас вспомнив, что она может быть и такой... Отдохнувшей, свежей, с ярко горящими глазами. Она увидела в себе – себя. Настоящую. Из раздумий вывел хлопок входной двери, и Марина осторожно выглянула.. Будь-то дети — она бы это уже услышала, она, ну и еще несколько этажей в соседнем доме. К тому же, Ирина Федоровна сказала, что дети у нее. Не могли так быстро вернуться. —Мусь, — Марина не веря своим ушам робко вышла, тихо прикрывая дверь, — Ты спишь? —Не сплю я, Брагин, — голос жены заставил поднять взгляд, а увидев ту практически в неглиже – захотелось вовсе бросить все планы, и остаться с ней тут... Заметив этот гуляющий, голодный взгляд Нарочинская широко улыбнулась, без капли стеснения... Вот сейчас он смотрел на нее, как муж на жену. Как человек, который любит. Завершив эту недолгую паузу Брагин наконец соскочил с пуфика, сбрасывая с себя куртку, схватил букет и с довольной улыбкой протянул его Марине... В ее глазах читалось удивление, благодарность, и непонимание... Она спит? Ее бросают? Что вообще происходит? —Оденься пожалуйста, я боюсь... Не смогу связать и трех слов, от таких-то видов, — на его губах появилась наглая ухмылка, а Марина рассмеялась, звонко... Но конечно же, одежды на ее теле так и не прибавилось. Она все также стояла в одном лишь полотенце, опираясь на прохладную стену. —Прости меня, я... Я правда поступал, как сволочь... Это неправильно... — извиняться Олег не любил, да и не умел. — Я очень люблю тебя, и мне... Мне хочется дать самому себе по морде за то, что обидел тебя, за слезы твои вчерашние... — его рука осторожно коснулась ее лица, он нежно гладил ее по щеке, осторожно спускаясь к шее, запуская безумные мурашки по всему телу. — Я не хочу потерять тебя. — вдруг добавил он, совсем тихо. Только для нее. — Я люблю тебя, слышишь? — в груди разлилось тепло... Только сейчас осознала, что стены их новой квартиры впервые услышали признание в любви. —Олег... — прижавшись к мужчине, она уложила свою голову на его плечо, — Просто, не забывай обо мне... Хорошо? Мне не хватает тебя.. — честно созналась она, и прикрыла глаза. Носом, словно кошечка, потираясь о его щетину... Дышала рядом с ним так глубоко, как только были способны легкие, вспоминая его запах; прижималась крепко. Будто желая оставить отпечаток своего тела в нем. —Я обещаю тебе, — произнес он, и вдруг замолк. Она прочла всё, что ему хотелось сказать в глазах. И кивнула с приятной, родной улыбкой на губах. Снова доверяя всю себя только ему.

***

—А где дети? — наконец спустя неизвестное количество времени, прошептала блондинка. —У них с теть Зоей и Ириной Федоровной сегодня своя тусовка, — усмехнулся Брагин, крепче прижимая жену к себе. —Ладно мелкие, но ты как Тому уговорил... — рассмеялась Марина. —Я тебе больше скажу, она сама предложила мне.. Но в общем, не суть, мы сегодня только друг для друга. Только ты и я, идет? — Марина довольно кивнула, а Брагин утонул в ее ярко сияющих глазах... Как мало ей было нужно для счастья. Быть услышанной, и любимой им. —Сейчас я буду готовить завтрак, а потом мы поедем гулять, — отчеканил Брагин, а затем наигранно прикрыл глаза восклицая: — И в конце концов! Марина Владимировна, оденьтесь... Иначе все наши планы пойдут коту под... — замолчал, откровенно залипая на Марину... —Я-то думала, — она закусила губу, и как бы случайно ослабила полотенце, позволяя ему медленно спускаться по телу, — Тебе нравится.. — театрально обиделась та, наслаждаясь его реакцией. Потому что соскучилась. Полотенце опустилось на пол, а Марина совершенно не стесняясь подняла его и непринуждённо побрела в зал, —Твою мать, — сквозь зубы вырвалось у Олега, ощущая тугой узел внизу живота. Однажды он сойдет с ума, от осознания, какая ахринетельно красивая у него жена. Марина ловко хозяйничала на кухне, и отсутствие одежды её абсолютно не беспокоило... Наоборот, расслабляло. Она лишь часто прикусывала губу, особенно останавливаясь спиной к нему. Ощущала его взгляд на себе. Ощущала совершенно приятную боль внизу живота, которая доводила до исступления... Хотелось сумасшествия. Хотелось, как впервые... Хотелось любить. —Иди ко мне, — вдруг вырвалось у Брагина. —А завтрак? — притворяясь спросила Марина... Самой ведь тоже не нужен был никакой завтрак. О еде и думать не хотелось, особенно сейчас. Только он. Его касания. Теплые ладони, которые бесстыдно блуждают всюду. —К черту завтрак, Нарочинская... Я тебя хочу, — сердце билось чаще, тело бросало в жар.. а на лице бесконечно расплывалась улыбка. Все происходило будто впервые... Они знакомились снова, зная друг друга наизусть... Послушно оказалась рядом с ним, и коснулась его губ.. Горячих, влажных... С привкусом табака, сволочь! Курит... Договаривались ведь.. Убьет, потом, после... —Ты знаешь, что ты самая красивая женщина, во всей вселенной, — он жадно покрывал каждый миллиметр её тела, оставляя влажные дорожки... С женских губ сорвался шумный выдох. Сняты запреты. Стерты границы... Опущен курок. Вот-вот последует выстрел. Бережно доставив МаринВладимировну на кровать он и сам навис над ней.. Нетерпеливо воровал у нее поцелуи, чередуя нежность с грубостью; возвращался к шее, прикусывая белоснежную кожу, оставляя небольшие следы... Она же блуждала ладонями по его торсу, нетерпеливо дожидаясь, когда он избавиться от лишней одежды, которая была абсолютно бессмысленна в данный момент.. Ее тело реагировало на каждое его касание, внизу живота уже стягивал тугой узел... Терпение на нуле. Он сходил с ума... От ее изгибов, безумно красивых форм... Он любил ее. Восхищался.. Даже спустя столько лет брака — его желание любить эту женщину никогда не гасло, наоборот...

Выстрел... Оглушительный...

Оба замирают.. Но ненадолго. Постепенно он ускоряет движение собственного тела и ощущает, как она охотно отвечает ему... Поддается вперед, пытается быть совершенно близко. Желает ощущать его полностью. А он наблюдает за тем, как красиво подрагивают ее ресницы в моменте, когда она прикрывает глаза.. Растворяется... Касается всюду. Ликует от ее сладких стонов. Сходит с ума... Шепчет что-то весьма неприличное, но такое правильное... Губы безжалостно терзают друг друга... Краснеют и слегка опухают от безжалостного танца любви.

Вслед за выстрелом следует взрыв...

Взрыв эмоций. Сумасшедшее наслаждение, которое следует совсем скоро. Она содрогается под ним, без капли смущения стонет и наконец прикрывает глаза, утопая в собственных ощущениях... Не нужны слова. Все сказано в действиях. Они замерли, словно, сейчас только они и существуют на этой громадной Планете... Тишина. Касания. Любовь. Позволив себе нежность, растворившись в ней, они совершенно потеряли счет времени... Он и она.

***

А потом... Потом снова он и она. Долго гуляли, так, что катастрофически замерзли, а после снова согревали друг друга своей любовью; много говорили... Обо всем. Долго. Смеялись, громко, как дети, в моменте казалось, что придут возмущенные соседи, которым они конечно же не откроют. Целовались, нежно, долго, неспеша. Смотрели фильмы, что-то очень яро комментировали, спорили, снова смеялись и целовались... Обнимались, так крепко — вот-вот и треснули бы все кости внутри. Вели задушевные диалоги, выслушивая друг друга.. выговаривая все то, что так долго таилось тяжелым грузом на сердце.

Были любимы.

Любили.