Желание?

      — И с каким таким очень важным делом ты побеспокоила меня? — недовольно процедил кое-кто сквозь зубы. Наверное, и очки у этого кое-кого сейчас прямо-таки грозно заблестели. Извини, не могу разглядеть, лишь предполагаю, сидя на лавочке, а ты, как назло, стоишь ровно за ней. Обернуться ли?       — Пришлось перенести ряд сегодняшних встреч. И ты, полностью осознавая это, молчишь?       Нет, не могу себя заставить. Чувство стыда… немного нервов, ладно, это мало сказано — всё-таки проступающая дрожь в коленях намного сильнее меня. Манабу, почему мне так неловко? А ведь начинался день в целом неплохо, я официально поднялась на ступеньку повыше… хоть намекни, почему во всякую нашу редкую встречу ты говоришь одни очень колкие словечки, а в обычной жизни чуть ли не отрицаешь моё существование? Оно настолько ничтожно?       — Что дало тебе это право?       Я стала ближе к тебе, услышь меня! Почему всё так сложно? Что не так? Мда… а ведь знакомый шаблон. Ты же ведь это, как и я, прекрасно понимаешь, почему не пытаешься ничего изменить? Видишь всё ту же бесталанную девочку?       Разве на то, чтобы поговорить по душам, требуется какое-то разрешение? Нужно отпрашиваться, брать талончики, ставить галочки? В твоём графике нет на меня лишней минутки, брат?       Негативные эмоции переполняли меня, но я поборола себя. Нервный срыв явно не то продолжение, за которым я здесь.       Так почему же всё так обстоит у тебя, Сузуне?       Я, знавшая не оставляющий разночтений ответ, тяжело вздохнула. Потому что Манабу меня глубоко недолюбливает. За то, что его подвела. Потому что позорю его, куда не ступлю. Уничтожаю его репутацию. Своим существованием. Одна ошибка в его компании — и путь заказан, а я, так уж получилось, ютюсь в классе «D», и фамилия моя «Хорикита». Этого более чем достаточно. Твой подход, Манабу, жесток, но… рационален? А когда-то мы беззаботно играли в разные игры, глупые и не очень, тебе не было дела до мнения «остальных», в младших классах ты помогал мне с учёбой… и вот мы в этой точке, не находится слов. Я серьёзно. Он же задал вопрос, а я мнусь в сторонке. Нужно сказать, что я уже не та, что прежде, чтобы дал второй шанс, а потом уже отчитаться, обрадовать новостью! Точно!       Но в горле не переставало быть сухо.       — Кх-кх. Возможно, я зашёл слишком далеко. Перепалка с Нагумо даёт о себе знать… — и Манабу присел на край скамейки. — Давно не виделись, Сузуне.              Этот жест не назвать компромиссом или смягчением, как бы мне этого не хотелось. Он всё также холоден, а я, в свою очередь, ощущаю за собой растущую ношу, вину. Она не даёт зажить спокойно, напоминает часто о себе.       Ну что со мной не так? В нас? Во мне? Да, я ужасная сестра. Я не оправдала твои ожидания, хоть ты и давал мне целые уроки, прощения мне нет. Наверное, я большая эгоистка, раз постоянно лезу, куда не следует. И всё же я хочу наконец донести до Манабу, что я выросла! Что я способная, что со мной можно разговаривать на равных!       — И правда, давно… извини. Я не займу много времени, обещаю. Ты точно не пожалеешь!       — В таком случае… слушаю.       Что способно осчастливить несчастного человека? Как понять, что ты наслаждаешься жизнью? Есть какой-то поворотный момент? На эти вопросы не существует общепринятого ответа, как и самого лучшего сорта чая — у каждого свой любимый. Может, даже несколько. Мне, например, для счастья определённо нужно, чтобы мой кумир взглянул на меня не с разочарованной миной на лице, улыбнулся и похвалил. А предпочитаю я Earl Grey. Банальный выбор? Возможно, и так, но он вошёл в привычку — мне действительно нравится послевкусие.       И сегодня, в этот прекрасный (думалось мне) солнечный день, его лёд должен был дрогнуть, а моя мечта исполниться. Наконец-то спустя столько стараний у меня было, что показать! С этим план теперь ведь совсем плёвый, Сузуне, твои достижения не набор звуков! Ведь так? А ты в этом точно уверена? Э-э-м… а вот и…!       Эта неизвестность преследовала меня поразительно долго, и сегодня, собрав достаточное количество трофеев, я могла заявить с высоко поднятой головой:       «Конечно, да!»       Да-да… а в итоге тот миг, о наступлении которого я грезила, пролетел слишком быстро, слишком… незаметно. Потом ещё один за ним, ещё — в конце концов образовалась гнетущая тишина. Манабу явно ожидал чего-то другого. Я же была совершенно опустошена и только и могла, что глотать воздух. Как же так?       Когда я размышляла о грядущей встрече с братом, там точно не было места прослушиванию шума ветра, осмотру безоблачного неба. Да уж, чудесный исход разговора, это молчание меня убивает. Где я просчиталась? Не этого ли он хотел? Не потому сторонился меня? Отрыв ведь сократился! Уже можно быть и не настолько категоричным! Перед тобой сигнал, что дальше будет только лучше! Манабу? Оглянись!       — …       Взгляд, полный презрения, отбросил меня назад во времени, в далёкую пору детства. И плохо… мне стало так горько, на щеках выступили слёзы! А монотонный ответ и вовсе забил гвоздь в крышку гроба:       — Хочешь сказать, это всё?       — Я… я! Н-нет, ты что! Например…       Но пару моих заготовленных аргументов разрушил всё тот же требовательный голос:       — Я не услышал ничего нового. Повторяю. Это всё?       — Да… — промямлила я, едва не расплакавшись. Что тут сказать? Его не заинтересовали цифры, статистика, прогнозы. Не понимаю. Перспективы ведь хорошие. Для меня. Для него.       Что не так? Почему ты остался недоволен моим идеальным ответом? Прости, я не смогу подняться до «А» до твоего ухода, как бы не пыталась, я такая жалкая. И всё же, скажи что-нибудь, похвали, если есть за что, или отругай, дай совет. Не игнорируй.       — Ясно, — изнурённо выдохнул Манабу, было заметно, что встреча доставляла ему немало дискомфорта. Так всегда, и только со мной. — Прежде всего скажу, ты проделала большую работу. Иного быть и не могло. Это первый случай в академии, когда последний класс продвинулся вверх. И не потому, что набор этого года был другим, скорее даже наоборот, дело в «управлении» класса. Твоих действиях. Я вижу поистине огромные старания, договоры, хитроумные схемы. Тем не менее, они не имеют смысла. В твоей презентации я не услышал, какая лично тебе выгода с этих «невероятных достижений». Следовательно, они не стоят ничего.       — Но как же… А класс!       Абсурд! Она сплошь и рядом! На блюдечке! Почему ты отказываешься принять, что я достойна этой школы?       — Именно. Быстрее! Выше! Сильнее! — махнул парень пару раз руками с экспрессией, словно за кадром зачитывал какой-то лозунг, а затем помрачнел. — Кодо Икусей тебе не нужна! Противопоказана! Вредна! Почему? Так уж и быть, довершу то, что не успел тогда, когда нас прервали. Через сколько-то после начала наших занятий, ты загорелась идеей первых мест. Я не сразу придал этой аномалии значения, но впоследствии выяснилось, что это не спортивный интерес. На твоём лице появлялся восторг только тогда, когда я говорил заветное «так держать, Сузуне, продолжай в том же духе». Победа в городской олимпиаде? Региональной? Школьной? Без разницы, тебя заботило только одно. Моя реакция.       Манабу покачал головой.       — «Так держать, Сузуне». А я не понимал, что неправильного в том, чтобы подбадривать любимую сестрёнку, не понимал, почему с каждым таким разом в груди становилось тревожнее. Однажды я открыл, что ты устремилась к звёздам, потому что хочешь быть как я, тоже докоснуться до них, — выплюнул он. — Нет. Я далеко не одарён, просто поставил перед собой цель и кропотливо работаю над ней — вот и весь секрет. Тебе кажется, повторять за мной единственный вариант добиться успеха. Много ошибаешься, Сузуне, даже в самых простых вещах, повторять — не уважать себя. Этот путь… без истинной цели смертелен. Кто живёт чужой мечтой, не станет счастливым. Ты же? Ты поступила в эту школу. Из-за меня. В этом желании нет слова «я». Не имеет значения, на вершине ты или только подбираешься к пику, осознай наконец — это путь в никуда, проклятие. И я приложил к нему руку. Я его породил.       Чужой мечтой? Нет, ты глубоко ошибаешься! Не вини себя, Манабу! Вдохновиться кем-то — это нормальное явление. С ответственных людей нужно брать пример!       Я, затаив дыхание, слушала это признание, паралельно пыталась его осмыслить (выходило откровенно так себе, возникало множество вопросов), но Манабу уж точно не был из тех людей, кто даёт передышки:       — Мне не даёт покоя, что в этом поле я бессилен. Что тогда, что сейчас. Сколько планов я не строил, сколько чужих проблем не решал, из каких ловушек не выбирался, даже когда меня загнали в угол во время одного очень важного специального экзамена, я, оставивший каждого недруга в дураках, не смог додуматься до нового решения. «Пропасть» из твоей жизни, Сузуне — вот она, моя панацея, если ещё не поняла. И вот, прямо здесь, в этом парке, я увидел, что крупно облажался. Я максимально оттягивал этот момент. Опустился до того, что поверил в чудеса. Подумал, искра потухнет в моё отсутствие, найдёшь новое увлечение. Твоё. Но нет, ты действовала наверняка, это не простое совпадение. К своему сожалению, теперь мне остаётся лишь одно, — протёр парень лоб, снял очки, потянулся, одним словом, к чему-то себя усиленно готовя. — И хоть это, выражаясь простым языком, совсем не «красиво», более того, жутко «безответственно» и «неподобающе», мне остаётся оставить свою сестру, свои нерешённые проблемы на стороннего человека. На более умелого звездочёта. На Аянокоджи Киётаку. Нет того, в чём он не был бы хорош. И твоё навязчивое желание… он точно сможет его усмирить. Если только посчитает нужным.       «При условии, что не избавится от тебя по дороге».       В тот самый миг, когда прозвучало имя одного из моих одноклассников, Манабу, отряхнувшись, встал со скамейки и побрёл в кампус. Для него встреча уже была завершена. Я, ошеломлённая таким окончанием, не могла и слова вставить, что уж говорить о том, чтобы возразить или как-то там навязаться на пояснения! Мне бы услышанное переварить.       — Держись поближе к нему, Сузуне, — бросил он вслед, пока я хлопала глазами. — Может быть, узнав об его истинных целях, ты заговоришь по-другому? Это был мой последний совет, дальше поступай на своё усмотрение. Стоит начать. Теперь я знать тебя не желаю. Прощай, сестра. Прощай навсегда.       «Как мне не было больно, она должна в это поверить. Только так».       — М-Манабу, постой!       Но он, будто заткнув уши, даже плечами не повёл и в одиночестве продолжил свой путь в неизвестность. Ноги же совсем меня не слушались, онемели, и я в одиночестве просидела на лавочке ещё сколько-то.       Знать не знает? Поближе? Желание? Звездочёт? Что он имел в виду? Аянокоджи? Истинные цели?       — А ведь начинался день в общем неплохо… — непроизвольно повторила я присказку вслух на пути к общежитию, невольно сравнивая своё «до» и «после» — Почему… разве я не доказала свою пользу? Очередная загадка свалилась на мою голову? Смогу ли я докопаться до сути? Ах, и, что немаловажно, от меня отказался близкий человек… — совсем опустились у меня руки.       Не похоже, что это была игра слов. Впрочем, может, у меня получится заполучить его прощение. Может, нет. Одно было ясно — я совершила непростительную ошибку, устроив эту встречу. И всё, что она мне принесла, это тот непонятный совет. Совет, связанный с Аянокоджи Киётакой. Ценой моего старого мира.       Что же ты этим хотел сказать, брат? Почему наш диалог для меня, как в тумане? Почему он?