Горе-любовники

Pov Маар Что за кара небесная сейчас стоит передо мной? Та, встречи с которой я боялся и жаждал одновременно все эти годы, сейчас даже не смотрит на меня. Сперва удивление, злость, а после и равнодушие в родных глазах буквально очаровали меня. Не оставляй меня хоть сейчас. Дай еще мгновение полюбоваться тобой. Прошу тебя. Она изменилась. Сильно изменилась. Я не видел ранее беззаботной, моей вредной девочки. Сейчас передо мной стояла самоуверенная и очень красивая женщина. Ранее милые хвостики сменились одним высоким хвостом, что так сильно изменял ее образ. Ни капли легкости, веселья и беззаботности нельзя было теперь прочесть с ее лица, они уже давно сменились строгостью, равнодушием и высокомерием. Именно такой ее взгляд я и поймал на себе, гордый, непроницательный. Она словно была выше меня и старалась это показать всеми фибрами души, дабы сломить меня окончательно, как и я сломал ее. Василиса с ней знакома? Но, что может их связывать? Что общего у двух таких разных и одновременно чем-то схожих между собой женщин? Она же её начальница, кусок идиота! Понятное дело, что они знакомы. Забыл, даже собственное знакомство с Огневой, стоило Захарре только появится передо мной. Вот только не выглядят их отношения как начальника с подчиненным. Василиса мило здоровается с ней, даря искреннюю улыбку. Они о чем-то говорят, но я не слышу их разговор. Эта мимика, жесты, тон… так хочется всё бросить и обнять её. Нельзя. Я забыл, что она меня ненавидит. Василиса кивает мне на прощанье, но я настолько очарован шатенкой, что не соображаю даже ответить. Они уходят, а я всё так же не могу отвести взгляд от Драгоций. Какой же я урод… Пять лет назад Сегодня родители должны были вернуться с экспедиции. Оба успешные ученые, Сергей и Диара Броннеры уже несколько лет находились на Аляске, лишь изредка связываясь с сыном. Поэтому их приезд был для Маара очень долгожданным. Как много он им хотел рассказать. Но пожалуй самым важным было то, что он хотел познакомить их со своей девушкой — Захаррой Драгоций. Резниковы, давние друзья семьи тоже хотели принять участие, встретив хороших знакомых у себя дома. На что Маар лишь пожал плечами: «Ну, у вас, так у вас. Мне без разницы». Тем более они были влиятельными людьми и, как показалось, самому Броннеру неплохими. Только их дочь — Маришка не вызывала вообще никаких эмоций. Просто очередная девочка-кукла, которую, небось, кроме косметики, платьев и парней, в этой жизни не интересовало ничего. Пустышка со смазливой мордашкой. Знал бы он тогда, как сильно ошибся на ее счет. Броннер был так рад снова обнять их, пожать руку отцу, сделать вид, что ему нравятся подарки привезенные с Аляски. Это не важно. Сидя за столом, отец весело шутил вместе с Резниковым-старшим и казалось, ничто не может испортить этот вечер. То, что Маара после ужина позвали к себе в кабинет, эти взрослые и состоятельные мужчины, стало для него неожиданностью. Женщины же спокойно сидели на диване и пили чай, Маришка — куда-то ушла. Впрочем, как же было плевать. Pov Маар — Ты хотел меня видеть, отец? — не постучавшись, вхожу в кабинет. Зачем стучать если меня и так звали? — Проходи, Маар, проходи, — протягивает Резников, попивая бренди из своего бокала. А вот отец за здоровый образ жизни. Свое он уже давно пропил. И нет, не проблемы со здоровьем. Отсутствие денег, — мы, с твоим отцом, как раз о тебе говорили… Отец лишь загадочно улыбается и кивает на кресло напротив. Что они задумали и при чем тут я? — И каким боком меня это касается позвольте спросить? — Мандигор хочет переписать на тебя свою компанию, взамен на одну услугу, — Броннер-старший лишь закуривает сигару. А говорил, что бросил. Видела бы мать. — Думаю, ты согласишься. Для тебя это выгодная партия. Что? «Abella» и на меня? Это же огромная мебельная компания. И Резников так просто готов ее отдать? Ни за что не поверю. Только сейчас замечаю таблетки на его столе. Понятно. Ему нужен приемник. Это старой закалки человек, что не может доверить компанию женщине. И не боится он их принимать вместе с алкоголем? Неудивительно, что здоровье покинуло его. Вроде и взрослый мужчина, а ума как у ракушки. — Должен признать это весьма неожиданно, — да, я в шоке просто, — и какая же услуга позвольте спросить? Я знал ответ на этот вопрос. Хотя никогда и думал не серьезно, что сюжет сопливой русской мелодрамы может повториться в реальной жизни. Нет. Будет моим ответом. Я не пойду у них на поводу лишь из-за крупной суммы и его равнодушной стервы-дочери. — Ты должен породнится с семьей Резниковых, — делая сильную затяжку, отвечает он. — А, то есть женится на Маришке… — Нет. Даже слушать не буду. И так понимал, к чему все идет. Я люблю Захарру. Женится на другой… Это же абсурдность! Что за средневековье? Эти люди совсем из ума выжили? — Почему? — Резников явно удивлен. Ну да… Его принцессу и замуж брать не хотят? Неслыханно! Расходимся, нас нае… кхм… ввели в неведение. — Может, хотя бы потому, что у меня есть девушка? — не уступал я. Кто они такие, чтобы решать что-то в моей жизни? Кем нужно быть, чтобы пойти на такое ради какой-то компании? — Я даже промолчу о том, что мне безразлична ваша дочь. Хотя уверен, и она не одобрит ваш выбор. Отец недовольно скривился. Неужели он думал, что услышав о деньгах, я растаю? Плохо он знает своего ребенка. Я не похож на него. Броннер-старший просчитался. Какая жалость! — Кто? Эта Драгоций?! — буквально взрывается он. — Да она же родственница Астрагора, владельца этой компании-выскочки «Samani-tide». Не сегодня, так завтра они прогорят, а ты останешься ни с чем! Ты этого хочешь? Этого?! Подумай о наших долгах, сын, раз уж о себе не думаешь! Может, зря таки он рассказал отцу о Захарре? Этот человек слишком корыстен, чтобы что-то понять и слишком азартен, чтобы думать о ком-то, кроме себя. — Не всё, в этом мире, измеряется деньгами, жаль, что ты этого до сих пор не понимаешь, — не замечаю, как начал шипеть. — А долги - это сугубо твои проблемы. Никто не садил тебя за стол. О, и да неужели, твой нахваленный друг не может тебя помочь? Просто так… Или, господин Резников, без собственной выгоды и палец об палец не ударит? Ваше право. Понимаю и не смею осуждать, вот только я здесь на при чем? Его лицо уже стало красным от злости, но мне было всё равно. У него нет подобного права. Я не буду жить так, как он захочет. — Да, что ты, щенок, можешь знать об этой жизни?! — его крики слышны на весь дом. Уверен. — Ты должен… Не хочу его слушать. Просто встаю и направляюсь к двери. — Подумай хорошо Маар, — слышу за спиной голос Мандигора. — Второй раз я предлагать не стану, это очень выгодное решение для вашей семьи.

***

С того разговора прошло несколько дней. Но я так и не изменил своего решения, как и не дал окончательного ответа. Пошли они к черту, со своей Резниковой. Всё это время я не выходил на связь. Жил у друга в общежитии. Да, признаю, что струсил, но никого не хочу видеть. В моей квартире сейчас родители со своей прислугой, но по вечерам они всё же куда-то уезжают. Не знаю куда, да и мне не столь важно. С ними встречаться особенно не хотелось. Сегодня у Захарры День рождения. Как я посмотрю ей в глаза? Как сообщу такую новость? Не будет никакой свадьбы. Знаю, что поступаю, как последняя сволочь, игнорируя ее, но я просто боюсь ей говорить. Надеюсь, я всё же смогу на это решиться. Мы сбежим. Сегодня же вечером. Я смогу ей объяснить, а она меня поймет. Вдруг, тишину разрывает противный звон телефона. Беру трубку, даже не смотря, кто это. По ту сторону слышится взволнованный голос матери: — Алло, Маар? Твой отец в больнице… Землю выбило из-под моих ног. На днях же с ним всё было хорошо. — Как? Что произошло?! — Не знаю… Его сильно избили. Приезжай, прошу. Словно в тумане, спрашиваю про адрес и быстро срываюсь в указанную больницу. Вот проклятье. Он без сознания. Мать всю трясет. Пытаюсь узнать у доктора, хоть что-то. Я не знаю, что мне делать. Понимаю, что он сам виноват во всем, что с ним приключилось, но не могу совладать с собой. Это же родной отец. Пусть и тот, которого почти никогда не было рядом, тот, кто никогда не считался с моим мнением. — Он звал тебя, сынок, — слышу взволнованный голос матери, — он о чем-то просил тебя… — Не важно, — не хочу даже думать об этом, тем более в такой момент. — Сделай это… Прошу тебя… Ради меня. Она не знает о чем говорит, но просит меня об этом? Неужели любовь настолько слепа? Как она может так жертвовать своим сыном ради своего мужа? А, нет. Она знает. Она тоже знает. И, как все, уже приняла за меня решение. Не отвечаю, ссылаясь на то, что надо привезти отцу вещи из дома. Ухожу. Не слышу её криков сзади. Как же мне быть? Спасти отца, но при этом пойти против своего сердца? А, что бы сделал, герой той же мелодрамы на моем месте? О, небось бы у него уже давно появился какой-то супер-друг, что спасал бы его задницу из всех передряг этого мира. Но, к моему несчастью, это реальная жизнь. Придя домой, слышу какие-то крики наверху. Ну что опять случилось? И шагу сделать не успеваю, как в меня кто-то врезается. По запаху узнал её. Именно я подарил эти духи Драгоций. Прежде, чем смог опомниться, кто-то сильно меня обнимает. Но это только иллюзия. Она сейчас растает, как только я скажу хоть слово. — Маар! — этот нежный голос на мгновенье отрезвляет меня, — скажи, что это неправда! Ты не женишься на Резниковой?! Скажи… Конец pov Она не верит. Как стыдно ему сейчас. Всё, что он сейчас хочет, так это провалиться сквозь землю. — Захарра, я… — что ему сейчас сказать? Соврать? Она это не заслужила. Жгучая боль отражается на левой щеке. Она и раньше так делала. Но сейчас, эта пощечина поставила окончательную точку на их отношениях. Ничего не будет как, раньше. Теперь всё разделилось на до и после. — Ненавижу тебя… Ты слышишь? Ненавижу! Она уходит, оставляя его одного в этой темноте, оставляя за собой всё, забирая с собой те частички тепла, что до этого были с ним… — Маар Сергеевич? Здравствуйте, а тут какая-то девушка… — замялась женщина, увидев его в проходе. — Ещё раз такое повторится — уволю, — холодно бросает он. — Соберите отцу сумку в больницу. Давай. Сорви свою злость на служанке, подобно барышне, что не влезла в любимые туфли. Какой ты жалкий, Броннер. Ты всё потерял в одно мгновенье и только из-за своей трусости. Не смог спасти отца, соврал любимой девушке... Просто урод. Подъезжая к больнице, не может зайти внутрь. Что-то держит его. Проклятая совесть. Он поступил как последний мудак, он знал это. Ему нет прощения и никогда не будет. Ты заслужил это, Броннер. Теперь не ной. — Эй с тобой все в порядке? — разносится где-то с боку, но он не обращает внимания. — Только сейчас узнала, что с твоим отцом. Мне очень жаль. Маришка. Тебя здесь только и не хватало. Даже эта мимолетная забота не трогает его. Не вини никого, Маар. Это твой грех. И даже эта блондинка здесь не при чем. Ты мог помешать, сбежать сразу, но струсил. Теперь, уже поздно искать виноватых. Будь что будет. — Выходи за меня замуж, — вдруг срывается с его губ. Как легко и равнодушно это получилось произнести, словно ничего и не было до этого. Маар сам не знает, зачем это сказал. Наверное, решил хоть где-то выиграть. Они, ведь этого добивались — они это и получат. Ему уже нечего терять. Но, почему тогда, он сейчас буквально молится, чтобы она послала его на все четыре стороны? — Я согласна…

***

Вот так и захлопнулась эта мышеловка под названием жизнь. По собственной глупости я потерял всё, обретя то, что возненавидел всем своим сердцем, и то, в чем после нашел спасение. «Abella», такая ранее ненавистная компания стала моим смыслом, в котором я нашел себя и которому себя отдавал, без остатка годами. Мое детище, разрушившее мою жизнь и ей же стало, именно при мне оно получило неслыханный ранее успех и еще большую известность. А Маришка… Она просто всегда была рядом, всегда поддерживала меня. Именно она, после, и вытащила меня с той депрессии, заставив вновь полюбить эту жизнь. Любил ли я её так, как любил Драгоций? Нет, конечно же, нет. Однако, я испытывал к этой женщине огромное уважение, а после и привязанность. Такой любви, как была у меня к Драгоций больше никогда не будет ни к одной женщине в этом мире. Это то, в чем я был уверен на все сто процентов. До одной встречи. Огнева… Девушка, так напоминающая мне первую любовь, просто не могла оставить меня равнодушным. Пусть прозвучит безумно, но в тот момент, когда я впервые я её увидел, мне захотелось украсть ее, спрятать так надежно, чтобы никто и никогда больше не забрал её у меня. Василиса стала главным утешением для моей истерзанной души, благодаря ей, я позволял возвращаться себе в свою беззаботную юность. И всё же, моей вредной девочкой она не была …