Горе-любовники

Pov Фэш Сколько себя помню, я всегда был эгоистом. И, даже сейчас, смотря на вторую пустующую половину кровати, я не испытываю ничего, кроме облегчения. Маришка ушла, оставляя меня одного, перед этим глупо смотря несколько минут на то, как я сплю. Почему-то уверен в этом. Но я не испытываю к ней ничего, кроме мнимого и одновременно выгодного влечения. Как объяснить женщине, что кроме постели, она мне больше нигде не нужна? Ещё вчера я понял это, целуя ее губы и понимая, что это не то. Она не знает, но чувствует. Чувствует и пытается удержать меня любым способом. Многочисленные сцены ревности никогда не давали своих плодов и наша блондиночка решила пойти другим путем. Как опытный охотник, сначала прикармливает свою жертву, а потом, когда та не ожидает — наносит удар. Но я на это не поведусь. Блонди даже не подозревает, что не я, а она здесь жертва. Что каждый раз, любезно предоставляя мне базу данных клиентов собственной компании и новейшие разработки их фирмы — делает хуже только себе. Что ж, она нашла ко мне подход, но словно не понимает последствия. Рыба гниет с головы, верно? Вот и «Abella» гниет с головы, точнее шеи, если углубляться в подробности народной мудрости. Так легко вскрыть свои карты, разрушить то, что еще делал твой отец. Какая безрассудность! Маришка Резникова либо очень глупа, либо влюблена, что в ее случае аналогичны оба варианта. Но мне всё равно. Любви не существует. А она, лишь один из немногих способов, добраться до Броннера. Я знаю, что это грязная игра, а я привык побеждать честно. Вот только «Abella» и «Samani-tide» для меня уже не просто конкуренты. Только не тогда, когда он там главный. Однажды, я поклялся, что он ответит за оскорбление принесенное моей семье и клятву нарушать не намерен.

***

Василиса Слегка потянувшись, на силу, девушка смогла разлепить глаза. Нет, ночные посиделки явно не то, чего ей не хватало в жизни. Но не жалеет. Ни капли не жалеет. Этот разговор помог ей переосмыслить многое, понять, что у нее пусть не самая лучшая, но не ужасная жизнь. Даже деньги не делают счастливее. Взглянув на часы, которые показывали ровно семь часов утра, девушка тяжело вздохнув поднялась с кровати. Как же не хочется никуда идти, чем она заслужила такое наказание? Еле перебирая ногами, она направилась в ванную, желая хоть немного привести себя в порядок. Холодная вода помогла прийти в чувства, чуть отрезвляя. Первое, что привлекло внимание в зеркале — это синяки под глазами. Н-да, а с закрытыми глазами она выглядела намного лучше. Выйдя из ванной комнаты, и минут пять соображая, что делать дальше, она ничего лучше не придумала, чем сделать завтрак. Открыв холодильник, оценивающим взглядом осмотрела его содержимое. Недовольно цокнув языком закрывает его. Мышь там повесилась еще давно. Хотя, если бы там и была мышь, её бы и съесть можно было. А так ни черта. Ну, что поделать, придется идти голодной. Не в самом прекрасном настроении, Василиса надевает на себя белый обтягивающий свитер, с небольшим вырезом и черные джинсы. Ну как небольшим… средним. У неё не было другой, более подходящей для универа «приличной» одежды, а так все вопросы к Лиссе. Благо размер у них одинаковый. Взяв со стола, заранее подготовленный реферат, Огнева направилась к выходу, подмечая, что времени еще больше чем нужно. Pov Василиса Отсидев только две пары, я уже чувствую колоссальную усталость, как будто сижу здесь уже целую вечность. Университет это вам не школа, как часто говорят. Студенческая жизнь интересна, полна сюрпризов. Не знаю, как с первым, но со вторым согласна полностью. Заболеть преподавателю, и именно тому, на чью пару я подготовила реферат — это действительно огромный сюрприз. Зря только столько сил потратила. Наверное, впервые слова декана: «Все свободны» меня никак не радовали. Теперь, стоя в очереди в столовой, надеялась поесть хоть что-то. Денег у меня с собой не было, но по пособию, как из неполноценной семьи, мне полагалась хоть какая-то порция. Желудок жалобно заныл, о мысли, хоть о какой-нибудь еде. — Эй Огнева! Как дела? — Один звук этого голоса заставил сцепить зубы, до боли в челюсти. — Эй, ну куда же ты? Давай поговорим! Только не ты. Как же ты меня раздражаешь. Инга, как всегда, в компании своей незаменимой свиты. Постоянно ищет возможность поддеть меня моим же положением. Конечно, куда уж мне до неё. — Прекрасно, — язвлю я, поворачиваясь к ней корпусом. Я пыталась с этим бороться, честно. Вот только мои труды так и не увенчались успехом, не было у меня и здесь хорошего авторитета. Всё равно это неизбежно. — Странно. Мне то казалось, что с твоим положением ты уже давно попрошайничаешь по вокзалам, ну знаешь там: Подайте на кусок хлеба. Как же мило, что ты это знаешь. Хотя, разве тебе хватит мозгов, чтобы это понять? Ничего не отвечаю. Она просто стервозная девушка. Выросшая в обеспеченной семье и считающая, что это даёт ей повод лишний раз задирать нос перед теми, кто живёт скромнее. Она — лишь пустышка, что только самоутверждением за счет слабых, может выбить себе место в обществе. Больше нечего. Потерпи немного. — Я, вот только, одного не понимаю, — продолжает она, — Ты же вроде не пальцем деланная, я на твоем месте давно пошла бы на панель. Так, а что? Кто как может так и вертится, почему нет?! Смотреть бы было не так жалко. Слышится смех. Раздражает. Достаточно. Подхожу к ней, попутно забирая с подноса какой-то девочки компот. А она и не заметила. Вообще, я не конфликтный человек, но закрыть рот стерве — свято дело. — Знаешь, Инга, на моем месте, тебя и на панель не взяли бы. А знаешь почему, — я подошла прямо к ней, впритык с победной ухмылкой, чего она не ожидала точно. — Там досок и без тебя хватает. Все знают о комплексах Инги по поводу фигуры, говорят, что из-за этого ее и Витька-боксер со старшего курса бросил. Красивому и спортивному парню, ведь девушка должна быть под стать. Действительно, не из-за стервозного характера, а отсутствия сисек. Поэтому она злая — завидует, пытается хоть как-то компенсировать свои недостатки. Не на ту напала. Прежде, чем она успевает что-то ответить, выливаю ей на голову компот, и быстро разворачиваясь ухожу. Сзади слышится противный свиной визг и надрывающиеся от смеха голоса. Плевать. Мне бы всё равно не дали поесть спокойно. Могло быть и хуже. Правда. Когда это только начиналось, я вообще убегала домой со слезами, а сейчас уже свыклась. Сколько ещё таких будет? Уже на выходе со столовой смотрю на дисплей телефона: Я возле твоего универа. Выходи. Есть разговор…

***

Как и было обещано, Маар ждал меня у входа. Как же стыдно смотреть ему в глаза. Я ведь об этом даже не подумала, когда давала обещание тому мужику. Как я смогу его обманывать? Он доверяет мне, а я с ним так… Спокойно, Огнева. Ты делаешь это ради его же безопасности в первую очередь. Никому не будет прока с того, если правда вылезет наружу. — Привет, — слегка целует он меня в губы, как только я подхожу, — рад тебя видеть. Так по-доброму смотрит. Я опять чувствую себя сейчас последней тварью. — Я тоже, Маар. — пытаюсь выдавить из себя подобие улыбки. — А ты как? Решил проблемы? — Да, всё хорошо. — Кивает Броннер. — Так не красиво тогда с тобой получилось. С меня ресторан в качестве извинений. Идет? Подмигивает, но я этого не замечаю. Еда? Он предложил мне еду? Поесть? В ресторане? Да, да, да и еще раз, да! Ну наконец-то я нормально поем. Соглашайся, дура, соглашайся! Лишь сдержанно киваю со всех сил сдерживая восторг. Никогда еще я не была такой счастливой от похода ресторан. Плевать, свидание или не свидание. Меня покормят! Стоило бы объяснить столь бурную реакцию тем, что у меня со вчерашнего утра во рту не было и крошки, но это не важно. Важно лишь то, что я поем. Под удивленный взгляд Броннера заказала себе несколько блюд, уже в предвкушении их вкуса. Боги, да я душу дьяволу продам за тарелку супа… Или бисквит. — Василиса, а у тебя есть сестры? — вдруг спрашивает он, привлекая мое внимание. Сестры? Я даже не знаю, есть ли у меня отец, что уж про остальных родственников говорить. — Неа, — лениво отвечаю я. — И может, предотвращая твой следующий вопрос: братьев у меня тоже нет. А почему ты спрашиваешь? — Да у меня секретарша, оказывается, твоя однофамилица, представляешь? Вот и подумал, что… Умно. С его положением действительно стоит опасаться. Это одна из тех причин, из-за которых он мне и нравится — предусмотрительность. Не так часто, конечно, но он её проявляет. Именно в такие моменты с ним, я чувствую себя защищенной. — Скорее всего, просто однофамилица, — невинно пожимаю плечами я, — хотя не исключаю возможности, что отец, которого я никогда не видела, имеет семью на стороне, а может и не одну… Позволяю себе улыбку, тихо шутя про «нашествие Огневых», он слышит и тоже позволяет себе смех. — Кстати, кое-что снова забыл тебе отдать, — произносит он, протягивая мне уже знакомую коробочку с серьгами. Мысленно бью себя ладонью по лбу. И как я могла такое забыть?! — её нашла Маришка. У меня пропадает дар речи… Как Маришка?! Это же катастрофа. — Что?! Я же… Вот же проклятье… Она… — Не волнуйся, она ни о чем не догадывается, — улыбается Маар, — просто в следующий раз будь осторожнее. Принимаю назад свой подарок и ничего не успеваю ответить, ведь приносят еду. Ура! В кой-то веки я поем. Спустя несколько минут трапезы, меня от нее отвлекает голос Броннера: — Милая, ты конечно не обижайся, — говорит он, еле давя усмешку, — но складывается ощущение, что ты не ела несколько лет… А я и не обижаюсь. Он меня покормил, я ему ноги целовать готова. При чем я не шучу. Не спеша прожевываю, смотря на него серьезным взглядом. — Да. Так и было, — и снова опускаюсь в тарелку. Вкусно. — Я с утра не успела поесть. Улыбка тут же пропадает с его лица, уступая непониманию — Погоди, тебе что… опять есть совсем нечего? — стыдливо отвожу глаза и слегка киваю. Да, такое со мной не впервые. — Так сказала бы мне, я бы денег дал. Ты же знаешь, что это не проблема… Ему не дает договорить телефонный звонок, спасая меня от моего же позора. Ну да, он ведь считает, что я деньги налево и направо транжирю, но при этом забываю купить еду. Пропила, проще говоря. Сама в шоке, как докатилась до жизни такой. — Да? — отвечает он, заметно напрягаясь. — Что?! Опять? Да как такое возможно, мать вашу?! Бронников, я не знаю как, но достань мне эту крысу, хоть из-под земли! А Драгоций у меня ещё за всё ответит, когда придет время, я сам с ним разберусь! Драгоций? Так они знакомы? А что, если Маар уже знает об изменах жены? И о том, что я знаю, тоже знает? Это же даже в страшном сне не приснится. Я этого не переживу, моя совесть меня сожрет. — Фэш Драгоций? — отстраненно спрашиваю я, стараясь не привлекать много внимания. Всё-таки нужно хоть немного разведать ситуацию. Прикусываю язык. Дура что-ли совсем? Какого ты вообще поднимаешь тему?! Однако, было уже слишком поздно. — Да, — зло выдыхает он, — Фэшиар Драгоций — владелец «Samani-tide», крупной мебельной компании и по совместительству мой главный конкурент. Уже около пяти лет мы дышим друг другу в спину. Но, вот сейчас, многие мои поставщики и клиенты уходят к этому козлу, потому что кто-то попросту нас сливает. А Драгоций, спит и видит, как бы уничтожить меня. Погоди, так ты его знаешь? Ну его и понесло. Как же надо допечь человеку, что и без гроша он выдаст всю правду-матку? Погодите-ка… Что он сказал? Всё настолько серьезно с его бизнесом? А что если… Но это даже в голове не укладывается. Жена Маара изменяет ему не просто с левым мужиком с улицы, а его главным конкурентом. А вдруг это она и сливает Маара? Надо ему рассказать, но тогда он спросит, откуда я это знаю и придется рассказать о том случае в квартире, и о том, что этот Драгоций знает о нас с Мааром. Думай, Огнева, думай! — Да, знаю, — глупо отрицать, после того, как назвала его по имени. — Он брат Захарры, которая… — Понятно. Делает глоток кофе. Так резко он меня оборвал, будто не желая, чтобы я еще что-то говорила. Неужели это Фэшиар на него так влияет? Но я спаслась. Это хорошо. — Не хочешь надеть? — друг спрашивает он, кивая на сережки, что так же и лежат возле меня. Понятно, тему перевести пытается. — Маар, я бы с удовольствием, но у меня уши не проколоты, — не стала я утаивать, — давай пробью на днях и тогда… Он поменялся в лице, тяжело выдохнул и потом рассмеялся: — Ясно. Я идиот, что сделал девушке подарок, но не уточнил проколоты ли у нее уши… На это я ему лишь мило улыбнулась. Действительно комично, но прежде, чем я это говорю меня сзади окликнул голос: — Василиса? —ой, кажется это, — Ты?!