Как влюбить филолога

– Таня, ты не поверишь! Мы теперь с Сергеем друзья! – С каким Сергеем? – тут же послышался удивлённый голос подруги. – С каким?! Ты серьёзно? – на эмоциях я даже несколько повысила тон, резко вскинув свободную руку. – С Аничковым? – наконец я дождалась ту реакцию, на которую рассчитывала с самого начала. Таня явно была в шоке (в хорошем смысле, между прочим!). Видимо, такого окончания нашей прогулки она не ожидала. – Ну а с каким ещё? – передразнила я подругу. – Ничего себе, – выдохнула она, не в силах связать больше слов, но всё-таки, собравшись с мыслями, ехидно спросила: – Кстати, а Сергей об этом знает? – Эй! – воскликнула я, хоть и понимала, что подруга всего лишь смеётся. В этот момент к остановке подошёл мой автобус. Я, пропуская вперёд двух бабушек (…и откуда они только едут в такое позднее время? тоже хочу в их возрасте возвращаться с подругой в «родные края» лишь в позднее время), забралась внутрь и, расплатившись картой, ухватилась за поручень. – Да ладно, шучу я, – говорила в это время Таня. – И что теперь, твои проблемы решились? Можно поздравить? Сергей поможет с баллами? Или может, притворится тобой на экзамене? «Спасибо лучшей подруге! Она всегда знает, как добить», – отметила я про себя, горько усмехнувшись одним уголком губ. – Очень смешно! Нет, – ответила я таким голосом, будто на моих глазах рушился сейчас целый мир. – Он сказал, что даже Никите не помогает. – Вот же засранец! – прошипела Таня. – Но не беспокойся: пусть он и не помогает, зато я обещала помочь – значит, помогу! Давай думать позитивно! – Давай, – проворчала в ответ я так, что моим «позитивным» тоном можно было бы открывать сейчас только похороны. – Эй, подруга, взбодрись! Сергей согласился быть твоим другом – это уже полдела! – Или полбеды… – всё тем же тоном подметила я. Кажется, Таня уже начала закипать. Надо было, правда, приходить в себя. Всё-таки зерно истины в Таниных словах было: это полдела! – Танюш, – наконец повеселевшим голосом произнесла я, – знаешь, у меня есть отличная идея! – А у меня плохое предчувствие, – усмехнулась подруга. Но я почему-то знала, что она рада моему энтузиазму, тем более сменившему закрывающую тему в какой-нибудь трагедии. – Ладно, давай, рассказывай. – Слушай! – начала чересчур громко я, краем глаза заметив, как две бабушки, зашедшие со мной в автобус, недовольно повернули головы в мою сторону, после чего проворчали что-то о шумной и невоспитанной молодёжи.

***

Повернув ключ, я открыла входную дверь и вошла в прихожую, на ходу скидывая пальто – на улице было уже далеко не жарко. – Ася! – вышла поприветствовать меня в коридор мама. На ней, как всегда, были тёплые штаны, вязаная кофта и носки – в это время в квартире она всегда мёрзла. – Привет, мам, – улыбнулась я, снимая обувь. Мама кивнула и скрылась за кухонной дверью. Я пошла за ней – как и ожидалось, папа был здесь (заканчивал ужинать). И сегодня он почему-то был мрачнее тучи. – Привет, пап, – сказала я. Он кивнул и чересчур громко положил вилку – та жалобно отозвалась о край тарелки. – Что-то случилось? – спросила я, делая осторожный шаг к нему. – А что может? – проворчал он, тяжело вздыхая. – Ты не поймёшь: не учишься нормально, не работаешь. Ещё и непонятно где ходишь. – Я была в кино, – ответила я, хотя, наверное, моего ответа никто не ждал, тем более такого… – В кино… – отрешённо протянул папа и, снова тяжело вздохнув, встал из-за стола и, выйдя из кухни, пошёл в спальню. Мама досадливо поджала губы, смотря на его удаляющуюся спину, после чего посмотрела на меня, и, улыбнувшись, спросила: – Ты ужинала? Давай я тебе по-быстрому яичницу сделаю? – Спасибо, – улыбнулась я в ответ. – Тогда я помою руки. Мама снова кивнула и, нахмурившись, видно о чём-то задумавшись, направилась к холодильнику за яйцами. Я же помыла руки, переоделась в удобную домашнюю одежду и вернулась на кухню – тут уже вкусно пахло. Облизнувшись, я села за стол – мама заливисто рассмеялась моей реакции: – Похоже, ты давно не ела. Не торопись. И поставила передо мной тарелку с яичницей и нарезанным свежим огурцом. – Вкуснотища! Спасибо, мам, – поблагодарила я и принялась за такой долгожданный ужин. Только сейчас увидев еду, я поняла, как проголодалась. – Не обижайся на папу, – шёпотом сказала мама. – У него был трудный день. Похоже, в компании совсем плохи дела… А я и не обижалась. Папа обычно таким не был – я это знала. Он работал бухгалтером в небольшом детском центре. И, кажется, всё шло к тому, что он должен был обанкротиться. Папа, конечно, держался, но нервы время от времени сдавали. Хотелось чем-то помочь, но я не знала чем. И сейчас, уплетая за обе щёки, я понимала, что могу помочь только финансово, перейдя на бюджет. Тем более папа время от времени напоминал мне об этом то за завтраком, то за ужином, портя аппетит. Но теперь, когда это коснулось и моих планов – а, к сожалению, только этот пинок для всех людей в мире работал одинаково и безотказно, – я поняла окончательно и бесповоротно, что должна подтянуть учёбу. Не только ради себя и своей цели попасть в лагерь журналистов, но и ради папы, чтобы ему больше не пришлось платить за университет. Из всего этого следовало только одно: пора было приступать к исполнению моего дьявольски хитроумного плана!