Игры по правилам

Девчонки и редкие парни вокруг меня знали буквально каждую песню наизусть. Я, к своему стыду, большую часть ни разу в жизни не слышала. И все же. Слепящие лазеры и цветные лучи. Полная дезориентация в пространстве. Мощные колонки, вколачивающие музыку в каждую клетку тела. Невозможно думать. Басы, что пробегают по коже будоражащими мурашками. Растворение в атмосфере концерта. Счастливые визги со всех сторон. И Хосок. Свободный, легкий, дерзкий. Взгляд прикован к каждому гибкому движению. Мощь его харизмы, оседающая восторгом на сердце. Играющий нотами голос, вынуждающий ему подпевать, даже если удавалось лишь раз из десяти. Я отрывалась, прыгала, кричала вместе со всеми. Не стеснялась, когда ловила его взгляд. Наоборот, чувствовала внутри смешливые пузырьки шампанского, которыми хотелось поделиться с миром. И когда концерт все же закончился – почувствовала удовлетворение, комфортную усталость и наполненность. Будто за пару часов восстановила все, что растратила за всю жизнь. Терпкое послевкусие счастья теплом разливалось по телу. Вяло болтаясь в толпе, я, подхваченная потоком, шла на выход. А ведь все эти люди – его поклонники, поклонницы и фанаты. Вот этот огромный стадион – это ценители творчества Хосока. Кажется, до текущего момента я не осознавала в полной мере, что он – знаменитость. Самая настоящая, полноценная, масштабная. Не выдуманная, не преувеличенная, не местечковая. Зна-ме-ни-тость. Звезда. И он успокаивал меня. Поил кофе. Поднимал на руки. Защищал от управляющей. Я встала столбом, за что получила пару толчков в спину. Конечно, математика не сильная моя сторона, но не настолько, чтобы в голове совершенно не складывалось уравнение. Я отмерла и направилась с толпой в сторону метро. С Намджуном все понятно – я симпатичная, внешне ему вполне нравлюсь. Он не влюблен, но не против провести вместе какое-то время. И лишь моя задача выйти за рамки «очередная хостесс из клуба» и попасть в категорию любимой девушки. Аргх, и именно поэтому я пошла на концерт Хосока, а не встречу с Намджуном. Дура безмозглая. Думай головой, а не сиюминутными хотелками. Стоит написать Намджуну. Ничего же страшного, если приеду позже оговоренного срока. Надо только отойти от толпы, чтобы он не услышал, как все вокруг обсуждают Хосока. Трубку Намджун не взял. На сообщение не ответил. Дерьмо.

***

На следующий день я купила наушники.

***

Я как раз шла на работу, когда зазвонил мобильник. Явление редкое, оттого сразу насторожило. К сожалению, интуиция сработала превосходно – звонила мама. Я какое-то время смотрела на экран. Вибрация дешевого телефона щекотала ладонь. Люди проходили мимо, некоторые даже специально толкали плечом, намекая, что стоит отойти с дороги. С чего бы ей вдруг звонить? И любопытно, и ничего хорошего от этого не жду. Звонок не прекращался. Я взяла трубку. – Привет. – Ммм, привет... – у меня не было уверенности, какого тона придерживаться. – Ты не позвонила отцу поздравить с днем рождения. Твоя дочь уехала из родного города с одним небольшим чемоданом и котом в переноске, чтобы поступить в сеульский университет. Со времени ее отъезда ты ни разу не позвонила. И сейчас даже не поинтересовалась, как у нее дела. Сразу к делу. Сразу к отцу. Грудную клетку сжало в стальных тисках. – Да. Какого еще ответа она от меня ждет?! – Поздравь. Он расстроен. Да не расстроен он. Я что, не знаю его что ли? Он злится и считает меня неблагодарной. – Нет. На том конце послышался вздох. – Нари, он твой отец, который воспитал тебя. А ты вот так к нему относишься! – голос мамы из пустого становился раздраженным. Ну конечно, ее свет, ее солнышко, ее короля и божество смеет обижать неблагодарная дочь! – Мам, хватит притворяться. Моя злость вдруг потухла, будто кто подул на горящую спичку. Пух – и пустота. Только земля тянет ближе к себе. – Нари, позвони ему. Будь хорошей дочерью. Угу, только «дочерью» автоматически исключает «хорошей». Я выучила это раньше, чем алфавит. – Мне пора на работу. Пока. Не дожидаясь ответа, я бросила трубку. До клуба оставалось каких-то полквартала, но силы закончились настолько, что хотелось прямо тут лечь на асфальт, свернуться клубком и проспать недели две. Может, бросить эту работу и устроиться продавщицей по выходным? Да, денег будет меньше, зато хоть начну высыпаться. А, может, бросить университет и прожить всю жизнь где-нибудь на дне общества, ни о чем особо не парясь, только напиваясь регулярно саке и беспрерывно смотря различные ток-шоу? При мысли о саке на всем теле волоски встали дыбом. Нет, хватит с меня алкоголя. И их хватит.

***

Учеба отнимала все больше времени и сил, с каждым днем требуя, и требуя, и требуя внимания к себе. Как голодный уличный пес, которого сколько не корми – все голодный. Держалась я на честном слове и энергетиках. Правда, животу очень не нравилось количество вредных напитков, что приходилось выпивать за сутки. Боли были все чаще и все сильнее, но пойти к врачу времени не было. Я либо училась, либо работала, либо делала домашку. Газированные напитки вкупе с алкоголем негативно сказывались на лице – пришлось купить таблетки от отеков и лимфодренажную сыворотку. Пока более-менее помогало, но я прекрасно осознавала – это временно, надо думать о более серьезных мерах. Номер косметолога от Дауль был под рукой, но если уж времени не было на врача, то на это – тем более. Радовало лишь одно. Мне не хватало времени и сил еще и на то, чтобы тратить заработанные деньги. Да, после аренды, покупки еды и корма, приобретения необходимых для учебы материалов и прочих обязательных расходов, оставалось немного. Но все же что-то получалось откладывать. Если бы не покупка нового нормального, хоть и недорогого, ноутбука – сумма на счету была бы куда как внушительнее. В таком разбитом состоянии и с тяжелыми мыслями я вышла с работы. Середина рабочей недели огорчала невысокой загрузкой, а, значит, меньшим заработком. И стоящая у выхода машина Хосока позитивных эмоций не вызывала. Я постояла у двери, разглядывая мужчину через стекло. Вздохнула. И села. – Думал, опять придется за тобой бегать. Автомобиль мягко тронулся, и все внимание Хосока устремилось на дорогу. – За красивой девушкой можно и побегать, – раздосадованно буркнула я. Какой-то неприятный образ меня сложился в голове у Хосока. Он хмыкнул. – Это правда. Мы молчали. Он не свернул в сторону моего дома, и я гадала, куда поедем на этот раз. Как оказалось – снова в тот парк. Я мысленно удивилась, почему Хосок не боится быть увиденным случайным прохожим, но решила, что ему виднее, сам разберется. Меня вот вообще не касается. Как и управляющей – все происходит вне клуба. Лишь бы не сочла его клиентом. Сочтет ведь, да? Мы все так же молчали, пока шли по дорожке в сторону кофейни. По мне так совершенно обычная, но раз ему нравится – пусть будет лучшей в городе. Звуки свелись к минимуму. Никакого шума машин со стороны дорог. Болтающих прохожих. Никакого шуршания снега или сухих листьев под ногами. Только легкие касания подошвами кроссовок асфальта. Фонари освещали свежую нежную траву и листву деревьев. Периодически мы ныряли в желтые озерца света и медленно выплывали оттуда на темные берега дорожки. Тишина нарастала, чтобы взорваться кульминацией. – Почему ты не позвонила Ёнджину? – Ты рассказывал Намджуну про нас? Мы замерли между двух фонарей в самой темной, насколько это возможно, точке. Я смотрела на Хосока, он – на меня. – Ты все еще общаешься с Намджуном? – Я должна была позвонить Ёнджину? Мы молчим. Так Хосок все-таки не знает про меня с Намджуном? Глаза в глаза. – Давай по порядку, – произнесли мы хором. Хосок рассмеялся, отвернувшись в сторону. В его голосе я не услышана веселья. Скорее... усталость? – Давай начнем с более... – он замолчал, но быстро продолжил, – с Ёнджина. Мы все так же стояли друг напротив друга. Хосок посмотрел на асфальт у себя под ногами и только после этого перевел взгляд на меня. – В конверте с билетом лежала визитка Ёнджина без приписки, что надо ему позвонить, – мужчина нахмурился. – Потом меня вызвали к управляющей, чтобы узнать, что за конверт. Я билет успела положить в рюкзак, – зачем-то для наглядности подняла плечо с ним, – а визитку нет. Управляющая поверила, что Чхве Ёнджин просто клиент, который захотел большего. Визитку выкинула, меня отпустила. Хосок с усилием потер лицо ладонями. Наклонил голову вправо-влево, хрустнув позвонками. И после этого негромко пробормотал. – Видимо подумал, что я тебя предупрежу. – М? – вопросительно мыкнула я, хотя более-менее поняла, о чем он. – Не важно, – отмахнулся Хосок. – То есть, я тебя чуть не подставил? Я вздохнула. Огляделась вокруг. И прошла к ближайшей лавочке как раз под одним из фонарей. Хосок молча проследовал за мной. Мы сели на прохладные деревянные рейки и откинулись на спинку – теперь мне не было видно Хосока, только если повернуть голову в его сторону, но я смотрела на стену из деревьев перед собой. – Да. – Мне жаль. Я пожала плечами, не заботясь о том, увидит Хосок это или нет. Что важнее? Хороший доход, чтобы не париться из-за расходов, но с огромным количеством «побочек», или мелкие деньги, которых будет хватать впритык, но зато с меньшей головной болью? Легкий, тепло-прохладный ветер, какой бывает в это время года и суток, игрался с волосами у лица, щекоча ими лоб и щеки. Где-то вдалеке один раз гавкнула собака, и тут же все смолкло. Между мной и Хосоком лежал рюкзак, задавая расстояние. – Что у тебя с Намджуном? Думаю, Намджуну лучше, чем мне, знать. Как бы я не трепыхалась, все задает он. День встречи. Время встречи. Место встречи. Будет ли вообще встреча. Мне остается только подстраиваться. И это при том, что я до сих пор не поняла, подходит ли Намджун под мои ожидания. – У нас было свидание. Можно ли его считать таковым? Совместный поход на вечеринку, на которую он пригласил меня, вроде как является свиданием. И мы там вели себя как пара. Так что было, да? – С Намджуном? Свидание? В голосе Хосока были эмоции, которые мне не удавалось прочесть. Но от них в груди нарастало беспокойство, а на языке ощущался кислый вкус желания оправдаться. Не поддамся переживаниям. – Да. Я сцепила руки в замок. Деревья перед глазами слились в одно темно-зеленое с вкраплениями черного пятно. А ветер стал колючим и холодным. – Намджун в отношениях... Волосы на загривке встали дыбом. – ... со своей работой. Я облегченно выдохнула, но ребра, тем не менее, сдавило до хруста. Справа послышались веселые мужские голоса. Я опустила взгляд на рюкзак, краем глаза наблюдая за Хосоком. Тот наклонился вперед, сцепил пальцы в замок и уперся в них лбом, пряча лицо. С Намджуном я была на вечеринке, где он свободно при всех обнимал меня. Голоса приближались быстро, и уже вскоре мимо нас прошло трое веселых парней – по возрасту скорее всего студентов. Правда, мы и поговорить тогда толком не смогли. Я проводила парней взглядом и, когда голоса стихли, наткнулась на взгляд Хосока. Прямой, нечитаемый. Не мужчина, а загадка. Не люблю гадать. – Ты влюблена в него? – Ты тут же расскажешь ему все? Губы Хосока, неожиданно, растянулись в улыбке, и сам он подался ближе ко мне, но стоящий между нами рюкзак не дал ему приблизиться. – Думаешь, за одиннадцать лет Намджун не научился отличать искренние чувства к нему от поиска выгоды? Внутри меня наступила зима, как в горах. Холодная, снежная, убивающая все живое. Мысли защелкали встающими на место элементами пазла. Может, он поэтому не особо стремится видеться со мной? Понимает, что за моим интересом не стоит ничего настоящего? – Тогда зачем он..? – я не смогла договорить вслух ту правду, что жгла язык своим ядом. – Спроси у него, – Хосок пожал плечами, все так же вглядываясь в мое лицо. – А ты?.. – я не уточнила, что, но он меня и так понял. – Я уже говорил. Улыбка стекла с лица мужчины, оставив после себя опущенные вниз уголки губ и залегшую между бровей складочку. – Ты тоже отличаешь искренние чувства к тебе от фальшивых? Он кивнул. – Значит, ты понимаешь, что чувствуют к тебе, но не можешь сказать, что чувствуешь сам? Хосок повернулся ко мне боком и опустил взгляд на свои сцепленные в замок пальцы. Удар сердца. Еще один. Еще. И еще. Он встал, запустил руку в волосы и взлохматил их. Глубокий вдох и медленный выдох. Снова вдох. И выдох. Короткий, судорожный вдох. И невозможность выдохнуть. Хосок начал ходить передо мной из стороны в сторону, не поднимая взгляд от асфальтовой дорожки. Пальцы дрожат. В воздухе витает ощущение чего-то. Опасности? Предвкушения? Неожиданности? Я слежу за каждым его движением. И мой взгляд замирает вместе с ним. – Ты работаешь хостес. Я не раз наблюдал, как ты сидишь в объятиях посторонних мужчин. Ты даже не всегда меня замечала. Я застыла, осознавая сказанные слова. Он приходил чаще, чем мне известно? – Их руки лежали на твоих бедрах, талии. А ты, скромно опуская взгляд, придвигалась все ближе. Это же моя работа. Работа! Не больше. Руки гудели. Хотелось их спрятать. Зажать между колен. Или сжать в кулаки. Ударить его. Чтобы он перестал говорить эти отвратительные вещи. – Еще и Намджун. Черт, да! Тебя касаться не должно! Ты, чертов моралист! – Все мы знаем, зачем он общается с хостес. Да! Я слышала... Судорожный вздох. ... об этом. Хосок думает, что я тоже? – Но ведь для тебя это не просто Намджун! Ты решила вцепиться в перспективный вариант! Я вскочила с месте и ринулась на Хосока, желая ударить, стереть с его лица это злое выражение! Как он смеет сердиться на меня после всех отвратительных вещей, что наговорил?! Хосок перехватил меня на подлете, сжал в объятиях, не давая замахнуться, и впился в губы жестким, болезненным поцелуем. Я встала на цыпочки и подалась вперед, вжалась в его тело. Раскрыла рот, впуская его язык. Рыкнула. Подалась назад. Разорвала поцелуй. И вцепилась зубами в подбородок мужчины. Он дернул головой, освобождаясь. Одной рукой так и продолжил обнимать за плечи, второй прижал мою голову к своему плечу, не давая сопротивляться или сказать хоть слово. – Мне не подходит это. Но я как мазохист раз за разом возвращаюсь к тебе. Я изо всех сил уперлась ладонями ему в грудь, освобождаясь от хватки. Тяжело дыша, сквозь рык и слезы, прохрипела: – Не возвращайся. Уходи. Навсегда. – Уйду. Я обязательно уйду. Противореча своим словам, он снова притянул меня к себе. – Дай мне это мгновение. Рыдая и цепляясь за его куртку, я мотнула головой. – У тебя нет права. – Знаю. Он прижался горячими губами к моему лбу. – Знаю. Под веками зажмуренных глаз – Вселенная, полная звезд и хвостатых комет. Его руки лгут объятиями. Слезы-предатели стекают по щекам холодными горными реками. Его губы ранят поцелуями, оставляя на лице полные боли шрамы. Сердце замирает в надежде остановить время во всем мире. Но даже если сердце больше не бьется – мир продолжает жить. Вселенная меркнет. Я бегу домой в бессмысленной попытке оставить его там, в парке. Но он жалящим воспоминанием следует за мной, не оставляя одну. Я проиграла.