Клинок и перо

      Обманывать женщин – паскудное дело. Мёртвых женщин – вдвойне. Но прямой вопрос мог превратить объект моего интереса в беснующуюся истеричку, и поэтому я был должен действовать осторожно, издалека и с максимальным учётом паскудного характера Миртл Уоррен. Она умерла в сорок третьем году и в её смерти обвинили Хагрида, но у меня накопилось достаточно данных, чтобы сомневаться в справедливости обвинения. Джон, наверное, уже с ума сошёл от моих требований покопаться в том или ином уголовном деле, но это не помешало ему в кратчайшие сроки найти данные по мёртвой рэйвенкловке и передать мне краткую выжимку через того же Гарри, опять воспользовавшись сквозным зеркалом. К счастью, в этот раз обошлось без каракулей и тайных шифровок! Вместе с запиской, мальчик передал мне, что выглядел Джон во время их разговора ужасно – так, словно вместо четырёх часов сна у него осталось только два. Если Скримджер не сбавит обороты, то мне придётся выкрасть Джона и на неделю спрятать под одеялом в его спальне, иначе я лишусь друга, а Магическая Великобритания вследствие этого лишится своего главного, но крайне неразумного аврора! То, что у Скримджера не хватает людей, не означает, что он имеет право взваливать всё на Джона! А тут ещё и я со своим интересом к архивам...       Итак, судя по всем данным, которые у меня были, на студентку третьего курса Рэйвенкло вроде бы напал Арагог – почивший в ихоре и пепле питомец лесника. Вот только была одна неувязочка, не позволяющая мне поверить в официальную версию смерти Миртл. Пенелопа оговорилась, что слышала рассказ привидения о своей смерти – та говорила о жёлтых глазах, а значит, убийцей никак не мог оказаться акромантул! Чёрные, их глаза всегда были только чёрными. Однако Том Реддл, который и задержал Хагрида, если опять-таки хоть сколько-нибудь доверять данным тонкого и жалкого дела о расследовании гибели магглорождённой ученицы, заявил, что Хагрид натравил на девочку какое-то чудовище из потайной камеры. В принципе, это укладывалось в теорию об Арагоге. Мало ли, в каком закутке его держал Хагрид?! Девочка умерла в туалете, куда акромантул мог попасть только в том случае, если бы сбежал от полувеликана, но шныряющую по школе восьмилапую тварь живо бы нашли, а поверить в то, что Хагрид сам принёс Арагога в женский туалет, чтобы показать ему унитазы, я не мог. Робкий полувеликан ни за что не стал бы заходить в подобное место, а значит что-то не вязалось в этой истории. Надо было расспросить Миртл, а для этого следовало проявить максимум такта и обходительности.       Я тщательно подготовился к встрече – затолкал в карман камзола с десяток листов черновика, старательно отрепетировал взволнованный взгляд и отчаянный вид. Мордред её знает – может, эта мёртвая девочка способна чуять эмоции, как Джек-в-Цепях или Женщина-В-Белом? Около одиннадцати вечера я ворвался в старые купальни, где теперь обитала Миртл, а потом в нерешительности замер посреди влажного, поросшего мхом зала. Где-то капала вода, потускневшие магические светильники порождали глубокий полумрак, лишь слегка разбавленный слабыми искрами света, и ощущение склепа казалось здесь ещё более сильным, чем на настоящем кладбище. -      Мисс Уоррен? – неровным голосом позвал я, оглядывая купальни. – Вы здесь? -      Мистер Локхарт? – приведение высунулось из сливной трубы в пустом бассейне и подлетело ко мне. – Что вы здесь делаете так поздно? -      Мне нужна ваша помощь! Это так ужасно… Я даже не знаю, как попросить вас об этом, но мне просто не к кому обратиться – все остальные так грубы, так несносны, с ними совершенно невозможно разговаривать! – я брезгливо взмахнул руками и начал метаться между двух тёмных провалов, в которых раньше плескались студенты. -      Надо кого-то напугать? Затопить чей-то туалет? Вы только скажите, так я с радостью! – с известной долей злорадства предложила девочка. -      Я пишу продолжение новой книги, но у меня есть принципы, мисс Уоррен – никогда не писать о том, чего я не знаю! Трагичная любовь, предательство, интриги – это всё знакомо мне, но… смерть?! Я умирал десятки раз, но так и не погиб. Я не знаю, были ли мои чувства и ощущения правдивыми, или же нет? А вдруг, я окажусь не прав? Что, если я совру своему читателю и введу его в заблуждение? -      То есть, вы хотите, чтобы я рассказала вам, как умерла?! – истеричный визг резанул по ушам, но я даже не поморщился. -      Да! Ведь никто не может почувствовать мрак надвигающейся смерти лучше невинного чистого создания, чей жизненный полёт оборвали в самом начале пути! Я исписал десятки листов, но это всё не то! – я потряс в воздухе черновиками. – Это фальшь, подделка, от которой у меня сами собой выпрямляются волосы. Я в отчаянии, мисс Уоррен… Я долго размышлял над тем, к кому могу обратиться за помощью, но все прочие привидения замка совершенно не подходят для роли помощника в таком тонком и деликатном деле. Как я уже сказал, они слишком грубы.       Миртл прекратила злиться, кокетливо поправила хвостики и с любопытством спросила: -      А вы правда умирали? -      Да! Меня несколько раз спасало лишь чудо – то хватало последних сил на аппарацию к лекарю, который мог помочь и в результате сутки вытаскивал меня в мир живых, то у верного соратника оказывалось с собой лекарство, способное экстренно вырастить вырванные органы, – я прикоснулся к животу и поморщился. Моя печень напоминала о своём дурном характере вплоть до августа, ей категорически не нравились ни вино, ни пространственные перемещения. Сволочь… – Но до самого конца, как вы видите, я так и не дошёл. -      А расскажите мне, что вы ощущали, когда вам пробили живот? Я слышала сплетни учениц, когда посещала свой старый туалет, но они всегда прекращали разговоры, когда я показывалась им на глаза, и мне так и не удалось узнать подробности того, как вы чуть не погибли! – Миртл едва не начала приплясывать от нетерпения. – Это ведь было что-то ужасное и кровавое, правда?       О, я рассказал… В подробностях, описывая каждый миг боли, каждый хрип и едва ли не давая имена тем каплям крови, которые потоком залили пол в подземном амфитеатре. Миртл слушала, ахала, прижимала ладошки к щекам и пребывала в полном восторге. -      Это так прекрасно, мистер Локхарт! Но у меня всё было совсем по-другому, даже как-то глупо, – приведение расстроенно скуксилось. -      Смерть не бывает глупой, лишь ужасной! -      Но это правда. Я сидела и ревела в кабинке своего старого туалета, потому что Оливия Хорнби опять довела меня до слёз, а потом я услышала, как двое мальчишек о чём-то шепчутся возле раковин. Я решила прогнать их, чтобы они не мешали мне плакать, а когда открыла дверь, то увидела огромные жёлтые глаза и… умерла. Сразу. Мгновенно! – рявкнула она. – Эти негодяи лишили меня таких прекрасных ощущений… Если бы не они, мне было бы что вспомнить, а теперь приходится лишь завидовать вашему богатому опыту. -      Но что толку, если он недостаточен? – я горестно вздохнул, внутренне ликуя от полученных сведений. Слова Миртл о двух мальчишках значили, что Хагрид хотя бы в теории мог находиться тогда в женском туалете вместе с этим самым Реддлом. Ведь откуда-то ученик узнал, что к смерти рэйвенкловки причастен именно полувеликан! Во всяком случае, это точно был не Арагог, акромантулы не могут освоить человеческую речь, пока не достигнут трёхлетнего возраста. -      А прочитайте мне, что вы написали, – попросила вдруг Миртл. – Может, у меня получится помочь вам выбрать самый достоверный вариант?       Я с готовностью расправил чуть смятые листы и потратил сорок минут своего времени на зачитывание пяти вариантов гибели второстепенной героини, которая была создана только для того, чтобы красиво умереть. Вышибать из читателя слезу тоже надо с умом! Нельзя убивать любимчиков, но и избавляться от негодяев раньше времени тоже не следует. Самый походящий момент для гибели персонажа определяется не только ходом сюжета, но и отношением читателей к нему. Хотя, бывают и печальные исключения среди писателей, отступающие от этого золотого правила. Читал я одного маггловского автора – он очень любил ради «достоверности» убивать тех героев, которые нравились его поклонникам, и оставлять в живых откровенную мразь. Дескать, это было жизненно! Если бы людям была нужна «жизненность», то они бы все поголовно начали читать сборники материалов уголовных дел, а не хорошую литературу. -      Мне нравится вариант с беседкой. Так Амалия видела бы небо, – Миртл вдруг всхлипнула. – Я привязана теперь к канализации и могу смотреть на него только через окно, мне никак не выбраться наружу. Мистер Локхарт, пожалуйста, пусть эта женщина умрёт, глядя на небо. Пусть хоть ей повезёт! Так она станет приведением в саду и сможет видеть, как меняется погода, как цветут цветы и растут деревья. И не будет слышать звуки тех, кто занял соседнюю кабинку, проигнорировав её присутствие! – выкрикнуло приведение, выражая весь свой бессильный гнев. -      Как скажете, мисс Уоррен. Если это хоть немного порадует вас, то я так и сделаю. И в благодарность за ваш рассказ, за то, что вы так помогли, я дарую смерти Амелии жёлтые глаза. -      Это так романтично, – привидение вновь резко сменило настроение, всхлипнуло, разревелось и бросилось опрометью обратно в сливное отверстие бассейна. через миг оттуда донеслись жалостливые завывание, усиленные акустикой просторного зала. -      Покойной вам ночи, Миртл, – тихо пожелал я, прежде чем уйти. Больше меня здесь ничего не задерживало.              Мне перестало нравиться то, что начало складываться из осколков добытой информации. Её было мало, но вся она кричала о том, что кто-то врал – безбожно, нагло и от всей души. Ежедневник, который захватил умы двух малолетних идиоток, явно был зачарованной вещью, способной имитировать общение с тем, кто им пользовался. Мне встречались подобные предметы – века два назад «бумажный собеседник» был очень популярен, и у многих престарелых модниц до сих пор сохранились блокноты и книги, в которых можно было переписываться с ненастоящим собеседником. Обычно такие предметы становились утешением для одиноких или несчастных в браке женщин, но и некоторые девицы с удовольствием погружались в страстное общение с выдуманным героем, заменяя этим реальную, но такую жестокую жизнь. Скорее всего, к Фэй и Джинни попала именно такая вещь, но почему она была подписана мужским именем? И не просто подписана – ежедневник явно изготовили на заказ, одно золочёное тиснение с именем владельца чего стоило, и цена подобной безделицы сама по себе достигала десяти галлеонов, не меньше. И это по старому курсу, а с учётом инфляции и наложенных на ежедневник чар – минимум двести. Если бы не инцидент во «Флориш и Блоттс», то я предположил бы, что девчонки нашли ежедневник на нижних этажах замка или в заброшенном классе, но эта проклятая книжечка уже мелькала рядом с Джинни, а потом появилась снова, уже плотно и основательно. Артур Уизли явно играл на стороне директора, и вроде бы мог посодействовать тому, чтобы избавить Гарри от единственного друга-сверстника, способного присмотреть за мальчиком и вовремя остановить его. Но это была слишком сложная задача для Джинни, обычной одиннадцатилетней девочки, да и избавиться от Фэй можно было десятком куда менее сложных способок. К тому же, зачарованный ежедневник явно давил на «больное» место мисс Данбар – на рождение сводного брата, которое Фэй явно не порадовало. Откуда директор мог знать, как Фэй отреагирует на это событие? Откуда Джинни была в курсе того, что тема братьев крайне болезненна для рыжей дурёхи? Совпадение? Не думаю, слишком уж оно удачное! Кто-то врал, но кто?!       Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил идущих мне навстречу Вирсавию с Авророй. Едва не врезавшись в Хогвартского рунолога, я отскочил в сторону и принялся извиняться. -      Это такая манера готовиться к пятничным занятиям, или у тебя что-то стряслось? – с иронией, смешанной с беспокойством, спросила Вирсавия, замечая и мой взъерошенный вид, и лёгкую растерянность на лице. -      Творческий кризис, который я удачно разрешил! -      Приятно слышать, что хоть какой-то кризис разрешён! Надеюсь, следующей на очереди стоит проблема курса галлеона к фунту. -      Увы, за этим не ко мне, а к Декану. Он лучше всех в курсе финансовых интриг своей родни, – я виновато развёл руками. – Доброй ночи, дамы. -      От тебя пахнет сыростью. Ты что, в поисках вдохновения грыз стены в старых купальнях? – вопрос Вирсавии остановил меня, когда я уже миновал обеих волшебниц. -      Искал утешения у Миртл Уоррен! Призраки иногда куда добросердечней людей! -      Твоя старая угроза на счёт приведений оказалась правдой? – неожиданно спросила Аврора. -      М-м-м, экзорцизмом я им не грозил, они сами меня боятся. -      Нет, я имела в виду твой план до кучи совратить призрак Бинса, раз уж директор назначил тебя на роль неуёмного пугала! Миртл, конечно, не имеет отношения к преподавательскому составу, но…       Они что, сговорились? Какого Мордреда Аврора заявляет мне подобное? Мстит или провоцирует? Похеру! -      Ей тринадцать лет. Ей всегда будет тринадцать лет, потому что она мертва, – проговорил я максимально ровным голосом, стараясь не сорваться на рык. В отношении этой темы шутить и паясничать я мог далеко не всегда. Особенно, когда в голове всё ещё звучал голос Гарри, повторяющего слова Фэй о нём и Джоне. -      Прости, – проговорила Аврора изменившимся голосом. – Я не вспомнила об этом – для меня приведения аморфны, бесплотны, бесполы и неразумны. -      Но даже это не значит, что можно вести себя, как бесконтрольное животное! -      Гилдерой, успокойся, – встряла Вирсавия, немного напуганная моей реакцией, – для нас школьные приведения это действительно предмет интерьера, и не больше. Они даже не все могут нормально разговаривать! -      Час от часу не легче. То обвинили в растлении малолетних призраков, то в насилии над бесплотной мебелью. Пожалуй, я пойду, пока мне не приплели ещё и зоофилию. Я ведь навещал в этом году пару раз Хагрида, а полувеликаны для большинства магов недалеко ушли от животных! -      Гилдерой! -      Ни слова. Завтра я об этом забуду, но сегодня у меня хорошая память. К тому же, я тороплюсь – надо успеть записать ощущения смерти, пока я их не забыл…       Я едва не вколачивал каблуки в каменные плиты пола, внутренне негодуя и досадуя на самого себя. Вот чего я так взбесился? Сам же не раз шутил по поводу приведений и их возможностей. Сам же не раз изгонял слабую призрачную нечисть, подобную суккубу или ланнан-ши. Профессиональная деформация, не иначе! Вирсавия была права, для них неживые обитатели Хогвартса являлись элементом школьного декора, потому что почти все приведения мало чем отличались от дешёвого живого портрета, обитатель которого мог произнести пару фраз, изобразить улыбку и совершить одно-два простых действия. Но ведь призрак призраку рознь! Есть тупые и опасные, есть хитрые и нейтральные, а есть такие, как Миртл или Серая Дама – абсолютная проекция сознания, запертая в стенах школы. Хогвартс был наполнен магией, не удивительно, что иногда случались подобные эксцессы! В принципе, Миртл надо было развоплотить ещё в сорок третьем году, потому что астральные воплощения не должны присутствовать серди живых, но то ли Отдел Тайн был слишком занят укреплением барьеров магических территорий, чтобы они не пострадали от взрывов маггловских снарядов, то ли просто всем было плевать, но призрака никто не тронул и теперь в школе жила вечная мёртвая студентка, никому не нужная и ставшая постоянным объектом насмешек.       И почему добряк-Светлейший не избавил её от мук, изгнав сразу после вступления в должность директора? Одни загадки…       На следующий день, дождавшись, когда закончится обед, я нагнал Аврору и протянул ей сложенный листок. -      Извини, забегался и забыл о своём обещании! -      Что это? – она смотрела на бумагу с подозрением, а на меня – с опаской и неловкостью, будто ожидала какой-то гадости и была готова её принять. -      Список книг на интересующую тебя тему. Самхейн давно прошёл, а я вот только сейчас сподобился, это ужасно невежливо с моей стороны! -      Спасибо, – рука Авроры дрогнула, когда она забрала листок с перечнем книг по истории рода Блэк. – Гилдерой, я… -      Не сейчас, – одёрнула её Вирсавия. – И не здесь. -      Вы не видели Септиму? – спросил я, делая вид, что не заметил её более чем своевременного вмешательства. – Вашей славной предводительницы не было на обеде, а мне крайне важно увидеться с ней как можно скорее. -      Она в своём классе. Четверокурсники сдали ей работы по сравнительному анализу изопсефии и методу Агриппы с практическими примерами, и теперь Септима пытается разобраться в вычислениях малолетних гениев. Каждый год одно и то же! – Вирсавия усмехнулась и, словно пробуя на прочность тонкий лёд, добавила: – Я сама с содроганием жду момента, когда мне принесут переводы из Кодекса Рун и я опять увижу путаницу между прямым прочтением и магическим. Что самое поразительное – ошибки каждый год разные! Потом до Йоля разбирать их будем. -      Да-да, а возможность врезать нерадивому студенту мячом по заднице есть у меня одного! – я изобразил нарочито-гротескное сочувствие. – Вирсавия, заставь своих олухов на практике применить красные блоки из шестой главы. Они очень вдохновятся, когда не смогут встать из-за стола, и тогда обязательно проникнутся важностью точной интерпретации. -      А мне что посоветуешь сделать с невнимательными недоучками? – Аврора смотрела на меня так, будто боялась, что я не отвечу ей. Глупая. Ляпнуть что-то неприятное может каждый, даже я раз в год говорю что-то, что задевает Джона. Тут главное не дать волю эмоциям – я ведь не зря сказал обеим волшебницам, что назавтра уже всё забуду. Так оно и было. От моего негодования не осталось ни следа, лишь понимание того, насколько мы разные. -      Заставь студентов сравнивать маггловские и магические карты тёмной стороны луны. Их это очень впечатлит! -      О, «Тёмная строна Луны»! – сбоку возникла сияющая и очень довольная жизнью Чарити. – Вы обсуждаете «Пинк Флойд»? Можно с вами? Это лучшее, что было в моём детстве, кроме мультфильмов и маминой коллекции туфель, которые я вечно у неё таскала! -      Что такое «Пинк Флойд»? – озадаченно спросила преподавательница астрономии, враз потеряв нить разговора. -      Это музыкальная группа, а «Тёмная сторона Луны» – лучший альбом. Аврора, ты обязана послушать его! Когда родители купили пластинку, то я настолько вдохновилась песней «Вознесение на небеса», что у меня произошло первое в жизни стихийное волшебство, а ведь мне тогда было пятнадцать лет! Ну, собственно, так мои родители и узнали, что у них родилась волшебница, а не сквибка, – Чарити захихикала. – Это был бо-о-ольшой для них сюрприз, у папы даже сердце прихватило, когда он увидел парящий в воздухе проигрыватель и радужную призму, бьющую изо всех зеркал. А какая у вас любимая песня? -      «Дыши», – ответил я и скрывая своим ответом возникшую неловкость. Судя по всему, таких подробностей жизни Чарити её подружки не знали. – Под неё очень приятно предаваться хандре, глядя на осенний увядающий сад и пить горячий глинтвейн. -      Хандра? Ты и это умеешь? – Чарити попыталась изобразить скепсис, но у неё это не вышло, и она снова зашлась мелким довольным смехом. – Прости, прости. Хорошо обставленная хандра бывает очень интересным времяпрепровождением. Сама люблю иногда пострадать над чем-нибудь печальным, от души и с размахом. После этого даже повседневность кажется не такой уж унылой и серой, как обычно! Аврора, Вирсавия, а вы какую песню считаете лучшей? -      Я… я не слушала ни одной, – призналась моя прекрасная, жестокая любительница звёзд. -      Надо срочно это исправлять. Жду вас вечером в своей комнате – мы будем слушать музыку, пить глинтвейн и смотреть на Запретный лес. Гилдерой, а ты… -      А меня ждут любимая писанина и два древних бестиария. Так что наслаждайтесь жизнью без меня! – я решил удалиться, тем более что мне нужно было переговорить с Септимой до того, как закончится короткий обеденный перерыв. И так много времени на болтовню потратил. -      Хм, это уже становится просто невежливым, – услышал я за спиной полный обиды голос Чарити. – Гилдерой уже в какой раз отказывается от посиделок, а поймать его в Хогсмиде и затащить в «Три метлы» и вовсе невозможно, потому что он игнорирует нашу тихую деревеньку. Подозрительно… Вы вообще в курсе, что может быть не так?       Я поспешил ускориться и избежать риска услышать ответ Вирсавии или Авроры. Меня ждали дела и Септима, которая ещё не знала, какой камень я собирался повесить на её гордую шею. Не мне же одному мучиться с загадками!       Очередной урок у второго курса Гриффиндора показал, что Гарри был полностью и абсолютно прав – Фэй Данбар свихнулась. Вместо того, чтобы писать краткую тезисную лекцию о проклятых портретах, которые имели обыкновение забалтывать своих жертв до магического истощения, продлевая чужим волшебством своё существование, она сверлила злым взглядом то меня, то Гарри. Поттер теперь сидел не с ней, а один – на первой парте в среднем ряду и вообще старался держаться поближе ко мне даже во время практикумов. Кажется, он начал опасаться свою бывшую подружку. -      …таким образом большая часть маггловских легенд-страшилок о проклятых портретах имеет вполне реальное обоснование. История Дориана Грэя, немного исковерканная Оскаром Уайльдом, тому прямое подтверждение. Теперь перейдём к способам определения безопасности той или иной псевдохудожественной мазни, которую вы захотите повесить у себя в коридоре. Советую вам использовать это заклинание при покупке любой чужой магической вещи. Мало ли, как её использовал прежний владелец! -      Мистер Локхарт, – подала голос Фэй, – а это правда, что вы сохраняете свои молодость и красоту благодаря зачарованным колдографиям, над которыми пускают слюну восторженные поклонницы, и поэтому их так много в продаже несмотря на то, что вы перестали писать о своих приключениях и перешли к чужим?       Две мои вечные малолетние сторонницы Браун и Патил едва не набросились на Данбар прямо со своих мест. Мальчишки так и вовсе вытаращились в немом изумлении, так как успели за прошлый год уяснить, что никого рассудительней и справедливей Фэй на их факультете нет и в обозримом будущем не будет! -      Омоложение, основанное на девичьих слюнях? Мисс Данбар, о таком я ещё не слышал. Надеюсь, сопли в этот коктейль жизни не входят? У меня повышенная брезгливость к подобным вещам, они плохо пахнут! – я скривился, представляя себе подобную мерзость. -      А ещё плохо пахнет использование студентов в целях… – начала она и вдруг Гарри с шипением принялся яростно тереть скрытый под чёлкой шрам. На осознание происходящего у меня ушла целая секунда, так как поверить в одержимость Фэй было попросту невозможно! Но…       У Гарри болел шрам.       Моё сердце молчало.       Девчонку нельзя было выпускать отсюда! -      Ой, прекрати, – вмешалась Грэйнджер, которой дела не было до темы разговора, но зато злила отсрочка в получении новых знаний. – Уже даже хаффлпаффцы не строят теории о том, что мистер Локхарт тренируется на нас между охотами. Как часто пишут в «Пророке» – эта новость была тухлой ещё когда считалась свежей! Мы намного медленней тех же накеров или пикси, какая тут тренировка?! Ой, прости…       К счастью, оговорка умнички-Гермионы про пикси подействовала и Фэй заткнулась.       Я каким-то образом смог довести урок до конца, дал задание для самостоятельной работы, а уже когда дети собирали вещи в сумки, заявил: -      Поттер, Данбар, задержитесь.       Фэй зло шваркнула учебник на стол рядом с цернильницей и оперлась на него боком, с вызовом глядя на меня из-под спадающих на лицо кудряшек. Забавно – после урока по щитовым чарам Гермиона начала хотя бы пытаться превратить свою неухоженную копну волос в подобие аккуратной укладки, пусть и получалось у неё это не очень хорошо, а вот Данбар будто и вовсе с того занятия не расчёсывалась. И куда смотрела Макгонагалл? Ей прошлого года было мало, когда она прозевала двух замороченных истериков?! -      Хотите снова начать отчитывать меня за неподобающее поведение? – спросила девочка, когда последний львёнок покинул класс. -      Когда я такое делал? Не помню! -      Вы вообще ни о чём не помните! Вцепились в своего «приятеля по несчастью», как пятнистый клешнепод в жертву, забыв о своих обещаниях, да ещё теперь используете Генри, чтобы встретиться лишний раз с деканом Слизерина. На каникулах я всё расскажу папе, чтобы он… -      Сто сорок тысяч галлеонов, – ответил я, почти наслаждаясь подобным поведением рыжей дурочки. Вляпалась… по самые уши вляпалась! Вон как её ведёт, бросает от отчаяния до злости, и с каждым выпадом Гарри тянется рукой к шраму, не в силах терпеть боль. -      То есть? -      Моё увольнение обойдётся Хогвартсу в сто сорок тысяч неустойки. Боюсь, у вас не выйдет избавиться от меня, мисс Данбар, так как у школы просто нет таких денег. Ваша обида по поводу моего отказа участвовать в дискредитации директора мне понятна, но, кажется, мы уже давным-давно обсудили этот вопрос. А вот проблема вашего отставания по ЗОТИ остаётся актуальной. Может, это мне написать вашему отцу о том, что его дочь полностью забила на учёбу и начала изображать бродяжку-пейви, забывшую о том, где потеряла расчёску? -      Не лезьте не в своё дело и не смейте даже упоминать моего папу! – Фэй сорвалась на визг, даже ножкой топнула, и Гарри с воем схватился за голову. Жаль, что ему пришлось терпеть эту боль, но мне требовалось реальное обоснование применения магии к студентке, иначе чары контракта могли посчитать моё поведение произволом. А вот применённые к взбесившейся девчонке успокоительные чары никак нельзя было счесть покушением на жизнь и здоровье ученика. -      Пакс Серенитас! – я не стал больше тянуть и бросил на Данбар чары покоя. Фэй замерла, её лицо разгладилось, а глаза потеряли осмысленное выражение. – Гарри, быстрее! Я не смогу долго удерживать поток, это же импульсное заклинание! -      Сейчас. Ой, как больно-то, – простонал он, подходя к столу Фэй и начиная копаться в её раскрытой сумке. – Его нет! Рой, я всё обыскал, тут пусто! -      Тогда проверяй на двоемордие, – процедил я, стараясь не исказить силу потока магии. Я не тренировал это заклинание в подобном исполнении, у меня было слишком много шансов напортачить! Гарри, поставив сумку Фэй ровно так, как она стояла, начал осторожно ощупывать затылок девочки, с трудом продираясь сквозь спутанные кудри. -       Чисто! -      Слава Моргане, – выдохнул я, перекрывая поток магии и пряча палочку. Фэй ещё какое-то время тупо таращилась в стену, а затем перевела на меня мутный взгляд. -      Что вы сделали? -      Прекратил истерику. У меня непереносимость девчачьих воплей ещё с прошлого года. Советую обратиться к мадам Помфри за парой флаконов успокоительного, у вас явно просматриваются все признаки переутомления, мисс Данбар. -      Без вас разберусь, – буркнула она. – И ещё раз говорю – не смейте писать моему папе! А не то я тоже кому надо напишу и расскажу то, что вам не понравится. -      То есть я должен наплевать на свои обязанности ради сохранения вашего душевного покоя? Шантаж так мил, особенно после вашего ярого прошлогоднего участия в делах Хогвартса! Кажется, не я один тогда вёл себя более чем неосмотрительно. -      Хорошо. Я молчу о том, что было в прошлом году и ни слова не говорю о ваших с Генри секретах, а вы не беспокоите моего отца своими россказнями о моих якобы имеющих место проблемах. -      Идёт! – я протянул девочке руку. – И вы не раскроете прошлогодние тайны ни устно, ни письменно, ни воспоминанием!       Она несмело пожала мою ладонь, но как только яркая вспышка озарила кабинет, тут же попыталась с воплем отпрянуть и закрыть глаза. Я не выпускал тонкие пальцы Фэй до тех пор, пока сияющие нити клятвы не оплели наши руки единой лентой, глубоко впившейся под кожу. Не самое приятное ощущение, но иного выхода не было. И времени ни на что большее не было тоже. Я не мог огреть Данбар ступефаем и обследовать с помощью диагностических чар. Не мог сообщить о её состоянии мадам Помфри или Декану – школьная целительница тут же доложила бы обо всём Дамблдору, а Флитвик просто не имел права лезть в жизнь студентки с другого факультета. Всё, что мне осталось – это купировать проблему ради краткой передышки. Фэй будет молчать, а я получу шанс добыть ежедневник. -      Вы заставили меня принести магическую клятву! – Данбар выглядела так, будто проиграла мне в карты весь свой клан и половину соседнего. – Это нечестно! -      Уж вы-то, как великий знаток традиций магического мира, должны были помнить, что волшебники или соблюдают джентльменский договор, или ограничивают друг друга клятвами. Вы уже прибегли к шантажу, лишив меня шанса играть по правилам вежливости, так что вам некого винить, кроме себя самой. Отправляйтесь на следующий урок, мисс Данбар, и попытайтесь найти по пути расчёску. -      Да иди ты в жопу к своему слизеринскому ублюдку, мудак полукровный! – Фэй не сдержалась, схватила сумку, кое-как затолкала в неё учебник и чернильницу, а потом бросилась прочь, оставляя за собой чёрно-синие следы. – Лучше бы ты сдох летом! -      Ох, её ждёт много приятных минут по очистке одежды от чернильных пятен. Они так тяжело выводятся с натуральной шерсти! - вздохнул я, глядя на испачканный пол. -      Рой, – шёпотом позвал меня испуганный Гарри. – Она совсем сбрендила, раз такие слова говорит! Что теперь будет? -      Ничего хорошего. Сам понимаешь почему, – я постучал пальцем по своему лбу, и мальчик меня понял. -      Я сегодня же свяжусь с Джоном! И буду присматривать за Фэй и Джинни. Если они не одержимы Смертемордой, то им одержима эта дурацкая книжка, а они слишком часто контачат с ней, два месяца от неё не отрывались! Может, мне опять забраться по перилам в спальню первокурсниц и выкрасть её? -      Плохая идея, они могут тебя заподозрить. Следи издалека, а чуть что – ори на всю школу и беги ко мне. Или срывай свой амулет – Джон сейчас постоянно на боевом дежурстве, так что явится во всей своей аврорской красе и мощи! -      Кстати, про авроров… Ты не знаешь, почему Маркус просил меня добыть через Джона какую-нибудь старую списанную униформу?! Я же шутил про клуб. -      А семикурсники Слизерина – нет. Снейп прячется от меня и буквально живёт у них в гостиной, мешая учиться, развлекаться и встречаться с ребятами с других факультетов. А ты сам сказал, что для моего сумрачного визави нет ничего опасней, чем алая с чёрным позументом мантия! -      Будет ему мантия, – процедил мальчик. – Я выклянчу у Джона старую форму, чего бы мне это не стоило! И вообще – затевать что-то против Снейпа без меня нельзя, он мне больше всех остальных должен. -      Так чего ты ждёшь? У тебя же в понедельник зелья по расписанию, – напомнил я ему и Гарри враз забыл о Фэй, о боли и о том, что ему снова стало небезопасно находиться в школе. -      Ладно, я пошёл, а то так и на историю магии опоздаю. Бинс, когда его отвлекают, сбивается и начинает читать лекцию заново. Изгнал бы ты его, а? Мы уже вторую неделю слушаем про то, как Габрук Кривозубый укусил за ухо своего брата Рагнука Шестолапого, а тот обиделся настолько, что поднял восстание и в результате стал королём. На-до-е-ло! -      В следующем году, Генри. Сейчас у нас слишком много куда более важных дел, – опрометчиво пообещал я.       И кто меня за язык тянул?..       Я вообще стал в последнее время слишком болтливым. Например, я мог просто поделиться с Септимой идеей и уйти в сторону, оставив её разбираться с тем, что придумали мой неуёмный разум и сквибы из приюта Джейн. Но я не только огорошил профессора нумерологии безумной теорией, но и согласился повторить её в присутствии всех младших преподавательниц и Декана. После того, как я закончил повторять свою идею, раскрывая её уже для всех шести соучастников, в гостиной Флитвика повисла не очень приятная и даже немного неловкая тишина. -      Это безумие! – Септима сложила руки на груди и посмотрела на меня, как епископ на еретика. – Я и днём тебе это сказала, когда ты явился ко мне в класс, повторю и сейчас. То, что ты предлагаешь – пустая трата времени и сил. У нас нет исходных расчётов, нет образца для исследования. Только твой рассказ и неполная схема рунической вязи для артефакта, который сработал не так, как было нужно. -      Так в том-то и дело, что необходимо не повторить, а сделать новое, своё! Главное, что у вас есть – это принцип работы сквибовских инструментов. Всё остальное пыль. -      Гилдерой, наша коллега права, – Декан, которого я тоже решил припрячь к общему делу в качестве авторитетной защиты от чужого любопытства, тоже не горел энтузиазмом. – В первый раз ты хотя бы представил кое-какие выкладки и наработки, а тут… только перекрашенный камзол! -      Так вы проверьте, что именно намагичил с ним Филч. Пятиступенчатое зачарование, и всё благодаря безделушке из дерева и дешёвых аметистов! Я не верю, что вы откажетесь от возможности создать артефакт «обратной тяги».       Декан с сомнением посмотрел на лежащий на его столе камзол, подтянул к себе и начал выводить палочкой затейливые остроугольные фигуры, оставляя в воздухе сияющий след. -      Это очень интересная идея… – Вирсавия нахмурилась, заново обдумывая моё предложение. – И она позволит нам спокойно собираться у профессора Флитвика, как мы и хотели. Никто не запрещает нам проводить совместные исследования, а что до жизнеспособности твоего безумного проекта, так наши кровожадные предки умудрялись использовать руническую магию даже будучи магглами! Что-то тут есть, осталось понять – что именно. -      Тут есть шанс. И не только на безнадзорные собрания, но и на внесение своего имени в списки лучших магов десятилетия. Добейтесь прорыва, зарегистрируйте своё изобретение до Остары, и тогда вы получите на Бельтайн право неприкосновенности! -      Ты о чём? – тут же вскинулась Аврора, которая тоже пребывала в нерешительной задумчивости, как и остальные её подруги. Они что, правда решили, что я захотел за их счёт решить проблему приютских сквибов? Нет, у меня была куда более грандиозная и наглая цель! -      О том, что за подобное открытие вы получите некую маленькую цацку, которая избавит вас от угрозы судебного преследования. -      Но тебя же она не спасла! -      Вторая степень – это фикция, а вот первая даёт право неприкосновенности. Что же касается того, что в случае удачи вас могут проигнорировать, так смею уверить, что это не так. Фаджу, пока он у власти, жизненно необходима поддержка «Золотой Астры» со стороны общественности. У него выборы через полтора года – наш Министр вцепится в вас, как клещ, и будет расчищать вам дорогу с энергичностью Хогвартс-экспресса, лишь бы никто не посмел обидеть вас или раскритиковать. И не забывайте – среди сквибов немало людей из очень, очень знатных семейств, которые смогут сказать родственникам своё веское: «Хочу», когда узнают о вашем изобретении. -      А ты? Ты не хочешь поучаствовать, чтобы иметь возможность в дальнейшем избежать повторения судебного фарса? – преподавательница нумерологии смотрела на меня так внимательно, будто пыталась разглядеть на моей коже числовые таблицы. -      Учитывая произошедшее, мне как раз лучше не светиться. Иначе все, кто в курсе той попытки засунуть меня в Азкабан, могут решить, что Фадж таким образом заглаживает свою вину и ваша разработка является лишь способом для прикрытия моей прекрасной задницы и обеления его пегой репутации. Мною тут вообще даже пахнуть не должно! -      Но без твоего присутствия наши собрания наполовину теряют смысл, – Сивилла открыла рот впервые за всё время встречи. -      Ой, никто и никогда не сможет помешать мне навестить родного Декана и выпить с ним медовухи! – отмахнулся я, не став озвучивать мысль, что никто не помешает мне и полностью проигнорировать ведьминские научные шабаши. -      А мне никто не помешает залить в тебя при встрече пару кружек нашего гоблинского пойла, чтобы ты перестал жулить в шахматы и менять фигуры местами, – пробормотал Филиус, не отрываясь от камзола. -      Я-а-а-асно, – протянула Чарити, глядя на меня с подозрением. – Ну, тогда всё встаёт на свои места. Что ж, я – за. Мне такая защита не помешает, главное, чтоб знаний хватило. Представить не могу, чем вам всем поможет маггловед без диплома и образования, но я готова на что угодно, лишь бы с меня сняли аврорский надзор. -      Даже так? – Флитвик прекратил исследовать мою одежду и едва не выронил палочку. -      Ага. Но это всё нечаянно вышло. Честно говоря, директор Дамблдор привёл меня в Хогвартс прямиком из следственного отдела аврората, по дороге расписав, в какое райское место уводит из обители жестокости и страха. Я сразу начала сомневаться в его словах – экстравагантные танцы, дождь из бумаг, массовая истерика и прыгающие по шкафам профессора в кошачьем виде как-то не очень вяжутся у меня с раем. -      Бывает, – я насмешливо фыркнул, вспомнив появление Чарити в день знаменитой речи Фаджа. – Я вообще начал с того, что поучаствовал в задержании твоего предшественника. И своего, кстати, тоже!       Чарити побледнела и с подозрением посмотрела на меня, словно я нарочно убрал Квиррелла с дороги, расчищая себе путь к должности преподавателя ЗОТИ. -      Ну, раз мы обо всём договорились, то предлагаю завтра и начать. На сегодняшний вечер, вы уж простите, у нас были планы! – Вирсавия скорчила виноватую гримаску. – Заодно и подготовимся получше, чтоб не начинать с пустого листа. Кстати, Гилдерой, ты не передумал на счёт предложения Чарити? -      Прости, но у меня тоже были планы, ведь вторая глава сама себя не напишет. А теперь, раз уж я выполнил свою задачу, то мне пора отчаливать. Я своё дело сделал – теперь это всё ваша проблема! -      Мерзавец, – вздохнула Септима. – Ты даже благое дело выворачиваешь наизнанку, лишь бы никто не посмел нарушить уклад твоей жизни. -      Стабильность в беспорядочности тоже стабильность, – отшутился я, направляясь к двери. -      Гилдерой! – окликнул меня Декан. – Это шестиступенчатое зачарование, ты забыл про стабилизацию векторов. Прямо как на выпускном экзамене, между прочим. -      Видите? И как такому олуху доверять важные вещи! Пойду, замучаю пару студентов и напишу пафосную оду, у меня это получается куда лучше, чем работать в команде над прорывом в магическом искусстве! До встречи как-нибудь когда-то! – и я быстро слинял, пока меня не начали задерживать пустыми разговорами.       Я одним махом решил кучу проблем, был горд собой, как нажравшийся вымоченного в виски зерна индюк, и поэтому горел желанием поскорее остаться в одиночестве и заняться «скелетом» второй главы. Приближался Йоль, а у меня из всех наработок имелись лишь кривые черновики, да сомнения на счёт развития сюжета. Мрачновато получалось, невесело. Надо было почаще общаться с Гарри, чтобы не вносить в собственное творение тлен и безысходность. Они не были нужны ни моим читателям, ни мне самому!       Как ни странно, запланированная мной работа над книгой прошла легко и быстро, вот только вдохновение на этом кончилось и сбежало от меня куда подальше. Недолго подумав над тем, чем бы мне занять свободный вечер, я решил взяться за ту самую задачу, которой озадачил Септиму и её подружек. Я не являлся таким уж негодяем, да и вопрос помощи сквибам касался меня не в самую последнюю очередь, так что остатки вечера и часть ночи я решил посвятить подбору базовых рунических схем. Не зря же я являлся специалистом в этом древнем искусстве! Ну, ещё я был хорош в области ухода за волосами и охоте на тварей, но эти умения сейчас ничем не могли мне помочь!       Руны…       Наставница сказала мне – режь. И ведь я резал! Весь Хогвартс на Самхейн мог наблюдать за воплощениями моего таланта, помноженными на чары Флитвика, но в случае помощи сквибам надо было обойтись без чар. Полностью! Наши лишённые магии сограждане должны были обходиться собственными силами и знаниями, а, учитывая уровень обучения сквибов, сложность ряда волшебных дисциплин и доступность источников для получения знаний, выбранный мной способ решения проблемы подразумевал относительную лёгкость исполнения при повышенных временных затратах. Нельзя было создать игрушку-артефакт, просто так вручить его страждущему сквибу и отправить на двухмесячные курсы обучения бытовому волшебству. Они должны были сделать всё сами, чтобы доступ к магии стал их свершением. Желание, необходимое при обращении к волшебству, составляло неотъемлемую часть нашей сути, вот только одного желания было мало. Без понимания, без контроля и осознания сложности и опасности магии, мы могли получить толпу возрастных малолеток, бесконтрольных и поверивших в своё могущество. Первокурсников, одним словом, которые после начала обучения в Хогвартсе срывались с цепи и жизнь себе не могли представить без волшебной палочки, а магию считали крутой и всесильной штукой, существующей исключительно для исполнения их хотелок.       Нет, Джейн делала правильно, вначале заставляя своих подопечных изучать законы и теорию, и лишь в конце переходя к практике. Филч и те несколько сквибов, которые вместе с ним работали над своими инструментами, уже имели базовую подготовку. Старик, как рассказала крёстная, давно зачитывался школьными учебниками, пытаясь хоть так прикоснуться к миру магии, а не только наблюдал за студентами из тёмного угла, с кошкой наперевес. Несмотря на свой едкий характер, наш бывший завхоз стремился к своей цели и сам пытался добиться хоть какого-то результата, поэтому и получил так быстро доступ к тем поделкам, которые использовались в приюте. У большинства сквибов познаний Филча не было и им предстоял долгий путь, который они должны были пройти сами. Поэтому - никаких чар и привычного волшебства! Вирсавия была права - если магглы умудрялись как-то пользоваться рунами, то почему этого не могли сделать сквибы?!       Я листал старые фолианты, пытался выписывать подходящие ставы и блоки цепочек, но все они оказывались бесползны! Они были направлены на внутреннюю магию, а не внешнюю! Да, сквибы теперь были способны применить свои инструменты на других волшебниках, но не на себе, а это делало их ограниченными не только в возможностях, но и в объектах применения своих чудесных поделок. Требовалась идея. Наставница, коварная из всех мудрейших и мудрейшая из всех коварных женщин, решила заделаться в пророчицы и дала мне обломок ветки с указанием резать руны. Первое, и банальное, что приходило в голову в качестве идеи, так это подделка под палочку с рунической активацией, но… Слишком много их было, этих «но». Чего-то не хватало, какой-то мелочи, от которой уже смогли бы оттолкнуться Септима и её подруги.       Может, подсказка была в самой ветке? Мало ли, какой магией она пропиталась в доме Наставницы!       Мало ли, с какого Мирового древа она её отломила, а потом повесила у себя на стене для красоты. -      Люччи, куда я дел аурную линзу? Ну, ту, которой мы с Джоном поджигали бумажки летом! -      Вы засунули её в вазу с цветами, чтобы следить за процессом увядания, – вздохнула моя фэйри. – Она там уже три дня вымачивается, а цветы всё не вянут. -      А почему? -      Потому что вы сами их зачаровали на стойкость, мастер, и потом забыли об этом. Когда уже вы начнёте высыпаться? – Люччи надулась и погрозила мне пальцем. -      М-да, что-то я действительно стал рассеянным. Ещё и цветы эти... Может, заменить их на что-то более подходящее сезону? Например, жёлтые хризантемы или…       Передо мной на столе возникла большая линза в затейливой оправе с очень неудобной ручкой. Надо было давно купить себе что-то поновее, но я не так часто занимался такими тонкими вещами, как изучение предметной ауры, чтобы тратить на новый инструмент тысячу галлеонов. Штуки такого размера стоили запредельно дорого!       Я минут двадцать рассматривал подаренную ветку, не в силах понять – неровная, бугристая аура куска дерева это норма или нет? Увлёкшись и полностью погрузившись в попытки понять суть дарёной веточки, я не сразу заметил, как внутри меня возникло ощущение беспокойства – тонкое и далёкое, будто память о забытой дома мелочи. Постепенно это ощущение стало нарастать. Оно всё ещё было глухим и нечётким, но его уже нельзя было игнорировать. Я замер, пытаясь разобраться в собственных чувствах и наконец до меня дошло – Хогвартс! Я настолько привык к его ощущению вокруг себя, что перестал обращать внимание присутствие замка. То самое, которое помогло мне справиться с влиянием дементора в Азкабане. И теперь Хогвартс, к которому меня «подключил» Декан, сигнализировал о том, что в школе возникла проблема.       Я проверил наличие обеих палочек, вынул из тайника нелегальную охотничью и уже начал обдумывать целесообразность использования баселарда, как в дверь кто-то постучал.       Час ночи… -      Люччи, кто там? – тихо спросил я, опасаясь использовать поисковые импульсы. К тому же, они могли определить лишь общую характеристику визитёра, а вот фэйри могла указать точно, что за полуночник пришёл ко мне в гости. Домовушка бесшумно переместилась к двери, принюхалась, а затем торопливо подбежала обратно. -      Девочка, очень маленькая, в такой же мантии, как у юного воспитанника. Рыжая и очень взволнованная! -      Оставайся тут и следи, – велел я и пошёл открывать дверь. Линзу я решил прихватить с собой – а вдруг через неё получится рассмотреть ауру попавшей под влияние ежедневника гриффиндорки? Мне показалось это хорошей идеей при удачном совпадении! -      Мисс Уизли?! – кого-кого, а её я не ожидал увидеть. Почему-то я решил, что ко мне пришла Фэй. -      Мистер Локхарт, простите, – прошептала девочка, нервно топчась на месте. – С Фэй… беда! Мы гуляли, ну да, отбой, и это нельзя, но так вышло и… Вы должны помочь ей, пожалуйста!       Ну всё, Данбар допрыгалась! -      Ведите, мисс, – велел я, закрывая за собой дверь. Девочка радостно замотала головой, а потом едва не побежала по коридору в сторону лестницы. Я нарочно отстал, чтобы успеть незаметно проверить ребёнка через линзу и уже поднял её на уровень глаз, посылая импульс магии для активации аурного зрения, как Джинни Уизли вдруг метнулась в сторону, прижалась лицом к стене, а из-за угла появилась тварь, которую я ещё никогда не встречал в своей жизни.       Огромный змей, покрытый тёмно-зелёной переливчатой чешуёй, величественный и вместе с тем кошмарный, внимательно смотрел на меня яркими жёлтыми глазами.       Я тут же попытался отбросить линзу и выхватить палочку, но с ужасом понял, что не могу пошевелиться. Вообще! Я не мог двинуть рукой, не мог закричать, даже возможность моргать, и та покинула меня! Почему-то я ещё дышал, хотя грудная клетка не двигалась, и всё что мне оставалось, так это экстренно давить панику, надеясь не рухнуть в неё с головой. -      Ну, ешь его! – раздался знакомый голосок. Данбар, сука… Как так-то? – Ешь, я приказываю! -      Эй, мы так не договаривались! – возмутилась Джинни, продолжая таращиться в стену. – Ты обещала, что не навредишь мистеру Локхарту, только сделаешь так, чтобы он больше не работал в школе. -      В его случае стать обедом для Хранителя, это не вред, а благо! Он такой же равнодушный, как все остальные преподаватели и совсем не думает о школе! Ему плевать, он сам это не раз говорил, его интересует только собственная безопасность. Локхарт даже собирался пожаловаться на моё поведение папе! Так что пусть змей его сожрёт и тогда все вздохнут спокойно, особенно Генри. Этот… полукровка… совсем заморочил ему голову! – кажется, Данбар плакала. Я совсем перестал понимать происходящее, а потому паника переросла в любопытство. Загадочный ежедневник Тома Реддла, безусловно причастного к смерти Миртл, каким-то образом привёл двух замороченных гриффиндорок к василиску. И это при том, что книжонка оказалась напичкана скрытой магией Неназываемого, влияющего на обеих дурочек. Ежедневник оказался именным руководством по управлению тварью? Но какой школьник способен на то, что было по силам лишь Основателям?! А если к этим знаниям был причастен Неназываемый, то зачем он заложил столь ценные знания в артефакт с имитацией личности? -      Фэй, не надо! – захныкала Джинни. – Ты же сама говорила, что он… -      Он – мерзость! Его не должно быть в Хогвартсе!       Кажется, у древнего змея было другое мнение. Он немного продвинулся вперёд, коснулся меня длинным раздвоенным языком, причём я совсем не ощутил этого касания, а затем резко потерял ко мне всякий интерес и пополз дальше, аккуратно огибая моё замершее тело и царапая жёсткой чешуёй противоположную стену. Если бы я мог, то выдохнул бы со всем возможным облегчением и вытер вспотевший лоб, но я оказался лишён возможности вздыхать, двигаться и потеть. -      Куда он? Почему Хранитель не подчиняется приказу? - раздражённо воскликнула Данбар. Мне очень хотелось посмотреть на разочарованное лицо мерзавки, но она стояла вне зоны моей видимости. -      Вот видишь, Фэй, он тоже не хочет есть мистера Локхарта. -      Дура, его же найдут! Представляешь, что тогда начнётся? Надо оттащить его куда-нибудь и спрятать, – из-за угла, осторожно, словно опасаясь собственного питомца, вышла Фэй Данбар, и мне совсем не понравилось то, как она выглядела – девочка казалась безумной, но не как Грэйнджер, а как узник того же Азкабана, наконец вырвавшийся на волю. – Как думаешь, мы сможем переместить его к туалету и сбросить вниз? -      Нет, так нельзя! Он тогда точно погибнет, а ты… -      Локхарт и так уже окаменел, – крикнула Фэй и даже ударила в гневе кулачком по стене. – Теперь без разницы, куда сунуть эту мясную статую. -      Что? Но ты же обещала… – Джинни с ужасом посмотрела на меня, потом на подружку, а затем с рёвом бросилась прочь. – Нет! Я не при чём! Я не этого хотела! -      Да уж, – совершенно спокойно произнесла Фэй, глядя в спину своей сообщнице, – от вас, мистер Локхарт, даже после смерти одни проблемы! Ничего, я ещё вернусь к вам, до утра времени много, – и она, больше не обращая на меня внимания, направилась вслед за Уизли.       Василиск, да? Здоровенный, живой василиск, подчиняющийся двум свихнувшимся девчонкам, о котором им поведал псевдо-разумный ежедневник, над которым явно поработал Неназываемый. Не зря ведь Гарри так корёжило.       Вот только этого дерьма мне не хватало!       Магия не откликалась. Вообще. Я стал похожим на пустой кувшин, из которого вылили всю воду. Самое смешное, что ощущение присутствия школы никуда не делось, вот только это было единственным, что у меня осталось. Я никак не мог позвать Люччи, а она, судя по тому, что я всё-таки был условно жив, не ощущала никаких изменений в нашей связи хозяин-слуга. Интересно, когда меня найдут, то кто-нибудь поймёт, что я жив? Или меня попытаются закопать заживо на школьном дворе, чтобы не тратиться на министерские похороны?       Страх, паника и воспоминания о не самых лучших событиях жизни медленно подкрадывались ко мне, но я изо всех сил противился им, пытаясь думать о чём-то хорошем. Например, о том, что утром совиной почтой я получил новый бальзам для волос и ещё не успел его попробовать, а значит мне никак нельзя было помирать! Пять галлеонов впустую! Или о том, что книга останется недописанной и я разочарую своих поклонниц, которые и так присылали мне по десять писем в день, умоляя раскрыть тайны сюжета и делясь догадками о судьбе персонажей. Хорошо, что Люччи отвечала им за меня, мастерски подделывая почерк и манеру выражаться!       Время шло, а хорошие мысли заканчивались и паника начинала подкрадываться ко мне всё ближе и ближе. Дело только ухудшалось тем, что я обнаружил ещё один недостаток нашей с Деканом защитной системы – охранный контур не срабатывал, если одержимый уже находился внутри. Но разве мы могли предположить, что история с одержимостью начнёт повторяться так скоро?!       В коридоре, усиленные ночным эхо, послышался стук каблучков – знакомый, частый и немного глухой, словно у обладательницы сапожек слегка стёрлись набойки. Сначала я обрадовался, потом мысленно выругался от досады, а затем смирился. Всё равно я ничего не мог сделать! Через пару минут из-за угла, постоянно выпускающего навстречу мне неприятности, вышла Аврора. Интересно, и чего ей не спалось? -      Гилдерой? Что ты изучаешь? – удивлённо спросила она, останавливаясь на том самом месте, где недавно стояла Фэй. Помявшись, словно собиралась с духом, женщина несмело протянула: – Прости, я отвлеку тебя, но мне очень нужно кое-что тебе сказать.       Не получив ответа, Аврора наконец обратила внимание на то, что я замер в полушаге, и что стоять в такой позе у обычного человека нет никакой причины. Кроме игры в «Каменный голем, замри», конечно! -      Гилдерой, ты в порядке? – Аврора сделала шаг, другой, потом подбежала ко мне, дотронулась до плеча и едва не вскрикнула. – Мордред! Что…       Она замолчала, начала нервно теребить меня, хлопать по щекам, но я не ощутил ни единого её прикосновения. Наконец, Аврора догадалась позвать Люччи. Бедная моя фэйри, уже привыкшая к тому, что я мог завалиться домой в любом паршивом состоянии, от простуды до выпотрошенных внутренностей, лишь печально вздохнула и легко переместила меня в безопасное укрытие обжитых комнат, самолично защищённых всеми известными мне способами. Как ни странно, но Аврора пошла следом за ней. -      Вам нельзя, мадам, – заявила Люччи, преграждая Авроре путь на пороге. – Мастер не давал разрешения на то, чтобы я впускала вас. -      Но Гилдерою нужна помощь! -      А вы можете помочь? -      Нет. -      Тогда я вынуждена просить вас уйти. Мастеру не понравится, что вы видите его в таком состоянии. У него волосы растрепались. -      Подожди! Я поняла, кто сможет ему помочь. Только впусти меня! Я же не знаю, что стряслось с Гилдероем, вдруг тут опасно? -      Не проходите дальше гостиной, мадам, – решила Люччи и отошла в сторону. – Мастер никого не пускает в свою спальню или кабинет. Не думаю, что он сделает ради вас исключение. -      Ты права, Люччи, – покорно произнесла Аврора. Я смотрел на неё сквозь аурную линзу и не мог не увидеть магическое излучение, исходящее от её тела. Фиолетовое, ровное и полупрозрачное, оно явно указывало на то, что передо мной стоит стопроцентная тёмная колдунья. Слабая, уже давно не прикасавшаяся к запретной магии, но когда-то весьма часто прибегающая к ней. Забавно. Когда Люччи назвала Аврору и Сивиллу тёмной и светлой волшебницами, я решил, что так она разделяет их по цвету волос, чтобы мне было понятней, кто именно приходил в моё отсутствие. Но, оказывается, дело было не только в оттенке тёмно-каштановых локонов…       Пока я любовался аурой «чистого» тёмного мага, ещё не успевшего нанести себе непоправимые увечья, Аврора подошла ко мне, невесомо тронула за рукав рубашки и заговорила: -      Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я обращалась к мадам Помфри или Флитвику несмотря на то, что с тобой случилось что-то страшное и это важно для всей школы. Но аврорскую помощь ты, надеюсь, примешь… Люччи, ты можешь переместиться к одному из учеников и помочь ему добраться сюда? -      Смотря к кому, мадам, – с подозрением произнесла моя кроха, безжалостно сминая лапками передник. Она находилась в замешательстве – я был жив и даже цел, она ощущала это так же ясно, как и моё настроение по утрам, но в то же время я пребывал в состоянии, незнакомом Люччи. Я даже представить себе не мог, как она сейчас паникует. -      К Генри Поттеру. У него есть возможность вызвать сюда одного хорошего человека, который уже помогал твоему хозяину. Надеюсь, он не откажется сделать это во второй раз.       Люччи покосилась на Аврору, потом – на меня. Я говорил ей не распространяться о моей дружбе с Джоном, и теперь она пыталась понять, насколько можно доверять преподавательнице астрономии, почему та вообще что-то знает и как домовушке теперь быть. Наконец Люччи приняла какое-то решение и исчезла. Через минуту в моей гостиной появился Гарри – заспанный, взъерошенный и одетый в пижаму с рисунком в виде следов собачьих лап. -      А вы тут чё делаете?! – взвизгнул он, сразу теряя остатки сонливости, когда увидел Аврору. -      Генри, прости что побеспокоила, но мистеру Локхарту нужна твоя помощь. -      Я вижу! Какого хрена он стоит как плохой памятник самому себе? Кто это с ним сделал?! – Гарри, как обычно, резко бросило от спокойствия в нервное возбуждение, усиленное тем, что со мной опять приключилась непонятная беда. Ну, что сказать? Из меня получился крайне хреновый друг. Второй раз за год заставляю мальчишку впадать в панику и истерить из-за целостности моей шкуры! -      Я не знаю. Я уже нашла его в таком виде в коридоре, когда возвращалась от... неважно! – попыталась объясниться Аврора и покраснела. Ну да, шла от Чарити, вот только почему-то по совершенно идиотскому маршруту, делая крюк на половину замка. Она что, набралась глинтвейна напополам со смелостью, и попёрлась ко мне? Матерь-Моргана, как хорошо, что я могу только наблюдать за происходящим, а не участвовать. Мне бы тогда пришлось выслушать очень много не самых приятных слов. – Ты можешь вызвать сюда аврора Долиша? Он ведь помог летом Гилдерою, может, у него получится и сейчас?! Он единственный, кого мы можем привлечь, не ставя в известность о произошедшем директора школы.       Гарри мялся, косился на Аврору, зачем-то пару раз ткнул меня пальцем в бок, а затем тяжело вздохнул: -      Хорошо. Только помогите мне отодвинуть диван, а то Джон может в него врезаться. Радиус аппарации два метра, тут слишком тесно. Э-э-э, профессор Синистра, а почему вы не пользуетесь палочкой, а двигаете руками? -      Я… я не справлюсь с таким большим объектом. У меня не очень хорошо обстоят дела с чарами, – с лёгкой полуулыбкой и почти беззаботным видом ответила Аврора, но я видел, как её корёжило от признания в собственной немощности. -      А чё вы сразу не сказали-то? Пустите, я сам, девочкам нельзя таскать тяжести. -      Юный вос…кхма, юный Поттер, вам следует велеть мне сделать это, – с укором произнесла Люччи, глядя на пыхтящего мальчика. Без приказа Люччи действительно не могла ему помочь. -      Сам должен! – ответил тот. -      Но не руками же! -      А у меня магия пока что слабенькая, я только парочку книг разом передвинуть могу, ну, или аквариум с Трэвором, жабкой однокурсника. Ей, то есть ему, нравится летать! Уф, получилось. Профессор Синистра, вы тоже отойдите, мало ли...       В этот раз замок не содрогнулся. Несмотря на то, что Джон опять проломил антиаппарационные щиты, его появление прошло незаметно для всех, кто мог почуять неурочного гостя. Мой «троянский конь», заложенный в основе конструкта дополнительного защитного контура, сработал «на ура». -      Та-а-ак, – протянул Джон, оглядывая нашу милую компанию. Как я и предупреждал Гарри, говоря ему о плотной загруженности Джона, мой друг, несмотря на поздний час, был одет в служебную униформу, а значит мальчик выдернул его с дежурства. В приюте Джон носил броню. – Кто?! -      Понятия не имеем, профессор Синистра уже нашла Ро… мистера Локхарта в таком виде и догадалась позвать меня, чтобы я позвал тебя. Как-то так!       Услышав фамилию нежданной и незваной участницы ночной встречи, Джон резко повернулся к ней и смерил долгим, цепким взглядом. -      Уходите, – велел он ей. – Вам здесь больше делать нечего.       Аврора даже не подумала выполнить его приказ. Стояла, переводя взгляд с меня на Джона, и явно собиралась послать моего друга куда-нибудь в район фестральего хвоста. Я начал было волноваться, так как прекрасно знал об упёртости что Джона, что преподавательницы астрономии, но потом вспомнил о том, что ничего не могу сделать, расслабился и решил не трепать себе нервы. Взрослые люди – сами разберутся. К тому же, что бы ни произошло дальше, это в любом случае позабавит меня. -      Вы ничем не сможете помочь. Вы не лекарь, не зельевар, не специалист по снятию проклятий, если это оно. К тому же, чем меньше вы знаете, тем лучше для вас самой. Есть способы узнать правду и без прямых вопросов, а директор Хогвартса наверняка владеет хотя бы одним из них. С Генри всё будет в порядке. С вашим коллегой – тоже. Уходите, профессор Синистра. -      Мне… страшно, – ответила она. – Это явно не чья-то дурная шутка, а там, в коридоре, на стене глубокие царапины ровно напротив того места, где стоял Гилдерой! Я просто боюсь выходить. -      Люччи? -      Если тёмная мадам хочет, то я могу перенести мадам в её покои! -      Не получится, – Аврора виновато развела руками. – Домовики не могут попасть в мою комнату. -      Мадам сама убирается в ней? И сама чистит одежду? Какой кошмар… - простонала моя фэйри. Гарри на её переживания было плевать. -      Джон, я гляну, что там снаружи, ладно? Я осторожненько, ты же знаешь, что я могу! -      Хорошо, выйди в коридор и посмотри на те царапины. Дверь не закрывай! – мой друг тоже не собирался верить Авроре на слово. -      Ага, я всё сделаю, только... – Гарри явно не знал, стоит ли выдавать Авроре тайну мантии-невидимки. -      Я могу уйти в другую комнату, если Люччи пустит меня туда. Обещаю сидеть на одном месте, ничего не трогать, не подслушивать и не подсматривать, – Аврора попыталась улыбнуться, но вышло это криво и страшно. Меня словно окатило гнилой волной её отчаяния, смешанного с осознанием своей бесполезности, ненужности, неуместности и… бессилия. Аврора была лишней и ясно понимала это. -      Вы только действительно ничего не трогайте! У мастера половина вещей зачарована, вас саму тогда придётся лечить, – предупредила Люччи и не нашла ничего лучше, чем открыть преподавательнице астрономии доступ в спальню. Твою мать! Да лучше бы она её в кабинет пустила, плевать на книги и артефакты, у меня ж всё личное барахло теперь исследованию подвергнется. Ни за что не поверю, что женщина сможет проигнорировать содержимое чужого туалетного столика!       Когда Аврора ушла, Гарри тут же накинул мантию и выскользнул в коридор. Вскоре он вернулся с огромными, полными восторженного ужаса глазами и сунул что-то Джону в руки. -      Там во-о-от такие борозды на стенах и эта штука на полу валялась. Я её едва не пропустил, тапочкой наступил нечаянно. Это чё такое? -      Чешуя… – Джон подкинул на ладони серо-зелёную, с лёгким перламутровым переливом пластинку в два дюйма, замер, и бросился к заваленному книгами столу, выискивая среди моих завалов нужные ему тома. – Люччи, тащи сюда все бестиарии, какие есть у Роя. Мордред, за хрена ему книга по нумерологическим принципам натуральной философии? -      Мастер ищет идею, он сам так сказал, – сдала меня Люччи, сгружая перед Джоном две стопки книг. – То есть пробормотал. Что-то ещё нужно? -      Да! Зачем ему понадобилась та штука, с которой он выперся в коридор? Опять бумажки поджигать решил? -      Мастер работал с подарком своей Наставницы, потом насторожился, вооружился всеми палочками, и тут к нему прибежала девочка с алого факультета и позвала на помощь. Она сказала, что с Фэй случилась беда и мастер велел мне стеречь комнаты, после чего отправился за той девочкой и прихватил с собой аурную линзу. А через некоторое время пришла тёмная мадам и сообщила о том, что мастер Рой в беде, – рассказала Люччи. За моей спиной возник какой-то шум, потом раздалось гневное верещание Поттера: -      Убью её! Обеих в Запретном лесу закопаю! Люпину скормлю, пусть сожрёт наконец Фэй, хоть со второго раза это получится! Пусти, я их… -      Тихо, – голос Джона ни капли не изменился – спокойствие с оттенком равнодушия и никаких лишних эмоций. – Ты уверен, что это они? Как две девочки вообще могли это сделать, да к тому же с помощью какой-то непонятной твари, напавшей так молниеносно, что Рой не успел даже палочку выхватить? -      Ща объясню! У нас тут такое было с Фэй… – Гарри принялся торопливо рассказывать про очередной срыв потерявшей саму себя девочки, про попытки найти ежедневник и про боль в шраме во время гневных вспышек рыжей Данбар. – Я пытался с тобой по зеркалу связаться, но ты не отвечал, а потом я спать лёг, башка-то раскалывалась. А ночью вон что случилось! -      Прости. Не было возможности… -      Фигня! Но это точно Фэй и Джинни Уизли. -      Может, они обе попали в беду и Джинни просто убежала от страха, когда кто-то напал на Роя? Об этом ты не думал? -      Нет. Потому что она на Роя с самой презентации в августе как низзл на сливки смотрит, поехавшая же! Ну, как и многие другие девчонки. Джинни, если бы была не при чём, первой бы за помощью побежала и наверняка с профессором Синистрой встретилась, кстати! -      Рой очнётся – расскажет, а пока я тебя никуда не выпущу. Бери книги и ищи змееподобную тварь, способную вводить жертв в состояние паралича. -      Зачем? -      Чтобы подобрать лекарство или контрзаклятье. -      А разве нет общего какого-нибудь зелья? Ну, костерост от любых сломанных костей, какой-нибудь оживин от всякого окаменения! -      В том-то и дело, что нет! – мой друг вздохнул и пояснил: – Ядовитые создания травят своих жертв по-разному – кто-то укусом, кто-то дыханием, кто-то просто каплей слюны, попавшей на кожу, и для каждого случая разные способы исцеления. Мы не имеем права напутать!              Они рылись в книгах, я слышал шуршание страниц и мне было безмерно скучно! Это ужасно – стоять и ничего не делать, когда из всех возможных вариантов занять себя остаются только невесёлые мысли, доступные лишь себе самому. Я ведь даже не мог сказать Джону, что встретился взглядом с василиском и выжил! С чудовищем, которое по легенде…       Стоп. Легенды о Тайных Комнатах основателей блуждали по школе с двенадцатого века. Согласно им, в каждой из них жила приручённая одним из Основателей тварь, защищающая их самые секретные и страшные знания. Логические вопросы о том, зачем Основателям это было нужно, всегда разбивались о присущую всем людям тягу найти сокровище и обрести разом богатство, власть и мощь древних знаний. Мы с Джоном считали, что Тайные Комнаты были всего лишь убежищем от повседневных дел, где маги могли отдохнуть от учеников, внутренних дрязг, феодальных интриг и собственных семей. Если предположить, что в деле о смерти Миртл Уоррен следователь-аврор просто неправильно записал слова Реддла, то тогда всё становится на свои места. Не «секретная камера», а «Тайная Комната». И тогда получается, что мальчишка-Реддл нашёл её, невесть как разбудил любимого питомца Слизерина, тот натворил дел, а ушлый пацан потом просто свалил вину на Хагрида, воспользовавшись присутствием Арагога, и выставил себя героем. С такими наклонностями не удивительно, что он пошёл работать в «Горбин и Бэркс», прибил одну из клиенток, опять-таки свалил вину на эльфа, а затем свинтил из Англии. Скорее всего, он точно потом стал одним из последователей Неназываемого и в качестве подарочка преподнёс ему свой именной ежедневник с описанием техники пробуждения василиска, которого Данбар не зря назвала Хранителем. Вроде бы складно, но почему тогда ежедневник влиял на разум гриффиндорок, а Гарри реагировал на вспышку гнева Фэй? Что неназываемый мог сделать с этой записной книжкой, что она пропиталась его магией и сутью? И как вообще малолетний недоумок мог узнать тайны самого одиозного Основателя?! Ох, как мне хотелось обсудить это всё с Джоном, аж до боли в зубах! Метафорической, конечно, я вообще не ощущал своего тела. Бери и делай, что хочешь… Опять… -      Рой, понятия не имею, о чём ты думаешь, но мы с Генри справимся. Подожди ещё немного, – голос Джона прозвучал как нельзя кстати. Я уже устал от тишины и на ум стали лезть не самые лучшие мысли. Например, о том, зачем Слизерину была нужна тварь, способная превращать человека в, как выразилась Данбар, «мясную статую». -      Лэмбтонский червь не подходит? Смотри, Джон – и чешуя похожая есть! - послышался взволнованный голос Гарри, спешащего поскорее найти способ вернуть меня в нормальное состояние. -      Нет. Он жрёт заживо, а не парализует. -      Болла? -      Дай глянуть. Нет, живёт в Албании, это раз. Два – маленький размер. Нам нужно что-то огромное и английское. Или испанско-португальское. -      Почему?! -      Помнишь данные о Реддле, которые я через тебя передал Рою? «Секретная камера» – это «Тайная Комната», – пояснил Джон.       Если бы я мог прыгать, я бы начал скакать до потолка, восхищаясь его догадливостью. И вот этого человека Скримджер не убирал с улиц, продолжая оставлять в должности патрульного только потому, что Джон был едва ли не единственным, кто не смотрел на общественный статус преступника и мог задержать даже лорда? Идиот… -      То есть, тут замешаны Основатели?! – голос Гарри наполнился восторгом поклонника, встретившегося с любимым кумиром. – Сам Слизерин… Круто-то как! Сейчас, поищу в разделе каталонских тварей, Салазар был оттуда родом. Может, он при переезде в Англию с собой какую-нибудь тварюшку на память прихватил. -      Куэлебре… Тут мало про него что написано. Дай вон ту книгу. Нет, не пойдёт – он крылатый. Такая тварь бы в коридор вообще не втиснулась. -      Может, эренсуге? Рой его иллюзию на Самхейн у озера спрятал. Так красиво было! Девчонкам понравилось. -      Если бы они увидели настоящего эренсуге то с воплями разбежались бы. Нет, среди испанских тварей нет ничего подходящего. -      Значит, это наша родная английская погань.       Я мысленно застонал. Василиск – не британская тварь, от его проделок ещё древние египтяне страдали! Гарри и Джон так ни до чего не докопаются, если будут искать исключительно по стране обитания. -      Скорее – средневековая. Не копайся в разделе древних тварей, вижу же, кого изучаешь. -      Ну, змеетётеньки прикольные! Только без одежды зачем-то. Неудобно же по деревьям ползать с голыми сиськами-то. Зато понятно, почему римляне так активно завоёвывали наши пиктские леса! -      Да, а новые рабы и территории – дело десятое, – голос Джона так и сочился иронией. – Голые змеелюди куда важнее. -      Ну, для простых солдат точно. А для царей и королей всяких… -      Точно. Цари. Царский змей… Генри, ищи василиска, – Джон, кажется, от охватившего его энтузиазма, перевернул стопку книг. -      Так он же это, греческая тварь. -      И средневековая… Все самые известные легенды о василиске берут начало именно во времена Основателей! Какая ещё змея могла быть у такого гениального эгоцентрика, как Салазар Слизерин?! -      Тогда почему нигде нет ни слова о том, что Чудище Слизерина – это василиск? -      А ты бы стал раскрывать своё тайное оружие перед врагами? -      Знаешь, Джон, как выяснилось, даже перед друзьями не очень-то можно. С Фэй вон как всё вышло…       Два дорогих моему сердцу сыщика живо подтвердили правильность догадки Джона, а потом началась свистопляска вокруг моего бесчувственного тела. Василиск убивал взглядом. Люччи же утверждала, что я жив. Джон потратил десять минут нашего времени на то, чтобы опутать меня коконом диагностических чар и увериться в том, что я каким-то образом действительно продолжаю существовать при небьющемся сердце и замерших лёгких. Он даже глаза мне проверил – высохли они или нет! Всё это время я любовался на Джона через аурную линзу и видел, как изменяются пиковые всплески во время колдовства. Светло-зелёная, ровная и абсолютно здоровая, его аура походила на морскую воду в солнечный день. Вкупе с мрачным и встревоженным выражением лица и темнотой его глаз это смотрелось до боли прекрасно! С Гарри всё было немного хуже – в его ауре, бежево-мягкой и абсолютно нейтральной, виднелись «потёртости» и пара тёмных пятен. Скорее всего это были следы возможного обращения в обскури, которое грозило ему в прошлом году. Вообще-то, смотреть на магов сквозь аурную линзу считалось проявлением дурного тона и даже оскорблением, но в этом случае с меня был небольшой спрос. Я ведь даже глаза закрыть не мог, чтобы не видеть! -      Жив. В сознании. Но двигаться не может! Мордредовщина какая-то, – Джон опустился на пол и оперся спиной на кресло, в котором сидел Гарри. – Даже не знаю, справится ли с этим состоянием мандрагоровый тоник. -      Ну, а почему нет? Получается, если Рой не окаменел насмерть, то василиск на него не в полную силу глянул! Может, линза помогла? Персей на Медузу, вон, смотрел в отражение на своём щите, потому и смог срубить с её головы проклятых змей. Тут, наверное, то же самое вышло. -      Не исключено. Ладно, зато мы знаем, какое зелье нам нужно. -      Осталось его добыть. -      Это не проблема, – Джон вдруг улыбнулся и поднявшись с пола, подошёл ко мне. – Прости, Рой, но просить его придётся у Джейн. Ты же знаешь, что в её запасах нет только воды из Леты! Последствия ты себе представляешь… Люччи! -      Я тут, мастер Джон, – шёпотом сообщила она. – Что я могу сделать? -      Я сейчас дам тебе записку, отправишься с ней в приют «Золотая Астра». Твоя задача – добиться того, чтобы к тебе вышла Джейн Равиаль. Там уже давно привыкли к ночным побудкам и неожиданным посетителям, так что никто не удивится. Не называй имён, не говори ничего лишнего – отдай записку, дождись, пока тебе не передадут лекарство, и живо возвращайся обратно. Уже два часа ночи, только Моргауза знает, что скажет Рой и что нам ещё придётся делать сегодня, а времени до побудки замка осталось не так много. -      Да, мастер Джон. Позвольте сказать – добрая тёмная мадам не очень хорошо себя чувствует. Она сидит на полу в обнимку с рубашкой мастера Роя и что-то ей рассказывает! Может, вы прикажете мне дать ей какое-нибудь успокоительное лекарство? -      Она лазила по его шкафам?! -      Нет, рубашка упала на неё с люстры, там ещё воротник остался висеть. Мастер вернулся вчера очень расстроенным и разбрасывал вещи, а потом пил кофе и ругался на самого себя, но я так и не поняла, за что! Сегодня же он снова был весёлым, даже за книги взялся. Так что, мне помочь тёмной мадам? -      Не стоит мешать хорошей женщине предаваться печали. Да и не наше это с тобой дело, – Джон погладил Люччи по голове и домовушка печально вздохнула. Если бы я мог, то начал бы нетерпеливо притоптывать ногой. Я хотел уже начать двигаться и действовать! Чужие грусть и тоска о несбыточном меня волновали меньше всего. Хотя, мысли о моей рубашке, сжатой тонкими пальцами Авроры, мне нравились. Было в этом что-то эгоистично-прекрасное!       Джон зря переживал – окаменяющий взгляд василиска подействовал не в полную силу, а мандрагоровый тоник был рассчитан на максимальную эффективность. Вот только в результате я схлопотал банальную передозировку и меня минут пятнадцать сотрясали конвульсии, приправленные судорогами и ознобом. Приходилось терпеть и тихо выть в милосердно выданную мне подушку. Выпить что-то, способное облегчить моё состояние было нельзя. Применить магию – тоже. Мне даже вытошниться было нельзя, потому что мандрагоровый тоник должен был полностью впитаться в кровь, сняв с меня остатки оцепенения. -      Ты как? – спросил Джон, когда я прекратил мычать и дёргаться. -      Херово. Хочу мыться, напиться, материться и ещё несколько «ться», которые нельзя даже упоминать при детях, – я откатился в сторону и с омерзением стёр с лица остатки слюны и пота. – А здесь сейчас будет много детей… -      Данбар и Уизли? – Джон тут же напрягся. – Ты уверен? -      Ещё как! Бывшая леди-подружайка нашего маленького рыцаря собиралась догнать сбежавшую Уизли и вместе с ней сбросить меня в яму в туалете. Надеюсь, не в выгребную, у меня плечи слишком широкие, пришлось бы рубить на части… Генри, а ну сядь! И не пыхти так гневно, а то на пятинога похож. -      Но они… -      Они не в себе. И их состояние ещё хуже, чем у Гермионы в апреле. К тому же, у нас есть шанс помочь им без участия Светоча Всея Британии – если девчонки ещё не обнаружили, что меня нет, то мы можем поймать обеих рыжих негодяек до того, как они натворят куда большую беду! Предполагаю, что мифическая Тайная Комната находится достаточно далеко и им необходимо сначала спрятать василиска и вывести его каким-то образом из активного состояния, прежде чем они вернутся за мной. Дорога туда, обратно – как раз получается примерно час времени. Джон, приведи меня в порядок, чтобы я не выглядел так, как будто пытался использовать свою голову вместо веника! Одержимые дурочки могут это заметить... -      Ты хочешь подкараулить их, когда они придут распиливать тебя на куски? – тут же влез Гарри. – А Джон будет ждать их под моей мантией. Ага. А мне что делать? -      Спрятаться в оставшейся свободной комнате и не отсвечивать. -      Почему?!       Я не ответил. Объяснять было долго, а отговариваться банальным «Потому что я так сказал» – подло. -      Я не хочу оставлять вас наедине с Фэй и Джинни, – вдруг заявил Гарри. -      Э? -      А если они начнут реветь, просить выпустить их и говорить, что так больше не будут? Вы чё, привыкли вот каждый день с маленькими девочками драться? Вы ж их даже ступефаем огреть не сможете! А если меня у вас на виду от боли в башке корчить станет, как недавно, то вы сразу поймёте, что всё это Смертемордино влияние и не по-настоящему, и сделаете всё, что будет нужно! -      Генри… Ты слишком хорошего о нас мнения, – вздохнул я, пряча нервную улыбку. Нечисть так любила притворяться детьми, что я уже давно перешагнул внутренний запрет на причинение вреда ребёнку, из-за которого гибли не только простые маги, но и охотники. – Но в остальном ты прав – если тебе станет плохо, мы должны будем видеть твоё состояние, чтобы вовремя помочь. Только отсядь куда подальше, чтоб тебя не задело. Джон? -      Готов, – ответил тот, прячась под мантией Гарри. – Линзу не забудь, нумеролог-натуралист!       Мы едва успели. Привередливая Фортуна была в этот раз на нашей стороне и поэтому мне не пришлось долго стоять в недвижимом ожидании, хватило и трёх минут. Фэй всё так же выглядела как полубезумная пейви, Джинни – как жертва нападения пчёл-самоубийц, то есть опухшая, покрасневшая и хрипящая сорванным от рыданий горлом. Они даже не стали проверять – по-прежнему ли я нахожусь в парализованном состоянии, настолько были уверены в смертельном исходе нашей встречи. -      Я толкаю, – начала Фэй, подходя ко мне сбоку, – а ты ловишь, чтоб он не сильно нашумел при падении. -      А потом? Может, оттащим к Больничному крылу? -      Локхарт мёртв! Если его найдут, то паника поднимется раньше времени и уж его-то точно будут искать. Полукровка полукровке рознь, эта мерзость слишком известна, чтобы его смерть оставила всех равнодушными. А вот если он пропадёт, то все решат, что он просто сбежал от Дамблдора. Он же трус, это в его стиле! Ну, готова? -      Нет, – проблеяла Джинни. -      Тогда лови! – Фэй подняла руки, продемонстрировав грязные пальцы с обломанными ногтями и уперлась ладошками мне в грудь. Мы услышали достаточно и Джон, который в отличие от меня имел возможность применить вредоносные чары к младшекурсницами, сработал молниеносно и точно. Двойной невербальный ступефай подействовал наполовину – Джинни рухнула, как подкошенная, а вот Фэй, покачнувшись, подняла на меня остекленевший от ужаса взгляд и начала открывать рот для крика. Я не мог использовать ни одно мало-мальски боевое заклинание – мой преподавательский контракт исключал такую возможность. Ударить тоже было нельзя. А вот бросить обычный сомниус, применяемый к неспособным самостоятельно уснуть детям, мне никто не мог запретить! -      Сильна, зараза, – процедил я, втаскивая Фэй в гостиную. – И откуда только что берётся… Ладно, давай быстрее. Если что, работать над снятием одержимости придётся тебе, я и диагностику-то не совсем точно запомнил! -      Просто добрый Флитвик не награждал тебя ударом воздушного кнута за каждую ошибку, – равнодушно ответил Джон, укладывай на пол Джинни Уизли. – А мадам Помфри не повторяла каждый раз, что ты только что убил ребёнка неправильными чарами. Поверь, это мотивирует на усиленное обучение не меньше роли приманки в гнезде накеров!       Пока мы с Джоном почти одновременно исполняли одинаковые чары над рыжими гриффиндорками, Гарри без затей спёр линзу, небрежно брошенную мной на диван, и внимательно изучал девочек сквозь зачарованное стекло. Надеюсь, ему хватит мозгов не смотреть на меня! -      Оно прячется! – вдруг заявил мальчик. – Бегает по сияющей плёнке, как шустрый слизняк. Оно умное…       Пришлось начинать всё заново, работая вместе только над одной одержимой студенткой. Как только сияющие нити диагностических чар смогли «уловить» перемещающийся ошмёток чужого вредоносного внимания, Гарри тут же выронил линзу и, скорчившись, уткнулся лицом в колени. Джон дёрнулся было к нему, но Гарри остановил его, вскинув руки. -      Терпимо! Не отвлекайтесь, лучше вытравите эту заразу поскорее.       К сожалению, это было почти невозможно – даже ускорение чар могло превратить наши старания в бесполезный расход магии! -      Займись Данбар. Гоняй эту тварь, пока я справлюсь с «очисткой» Уизли! – велел мне Джон. В результате подобной диагностики Гарри не смог получить даже краткую передышку от боли – сидел, тихо скуля и сбившись в дрожащий комок, и изредка хныкал. Его вид мотивировал на точное исполнение сложных чар не меньше угроз и собственной боли. Люччи молча сунула мальчику в ладонь флакон с обезболивающим зельем и помогла выпить, осторожно поглаживая лапкой по встрёпанным вихрам. Вскоре Джон закончил с Уизли и сменил меня, выявив у Фэй следы куда более сильного поражения. Когда он приступил к избавлению Данбар от чужого влияния, Гарри заорал в голос, не в силах выдерживать боль.       Быстрее, быстрее!       Я начал охлопывать одежду Джинни, выискивая мордредов ежедневник. Ну, не могли же они оставить его где-то в тайном месте? Обе идиотки таскали его с собой чуть ли не в туалет, не в силах расстаться со своим сокровищем, они не могли отправиться на василисковую охоту без него.       Пусто! -      Рой, сбиваешь! – процедил Джон, когда я принялся обыскивать Данбар. Я постарался не загораживать ему спасаемую девчонку, отодвинувшись в сторону и неудобно изогнув руки. Наверное, это меня и спасло. Как только я нашарил под форменным жилетом очертания книги, Фэй резко пришла в себя. Ни я, ни Джон не успели среагировать на её движения – настолько они были быстрыми. Заорав, как недобитая баньши, девочка выхватила из складок юбки палочку и с силой вонзила мне её в руку, протыкая почти до кости. Если бы я не отстранился, она угодила бы мне в сердце…       Я рефлекторно ударил девчонку по лицу, отправляя в забытье. К моему удивлению, никаких кар за этот проступок не последовало… Наверное, самооборону контракт дозволял. Закинув ежедневник под диван, чтобы не мозолил глаза, я занялся раненой рукой. Только пятен моей крови на студенческой одежде нам не хватало! -      Сука, – прошипел я, через платок перехватывая чужую волшебную палочку. – Такая же сука, как и все рыжие! Второй год с ними мучаюсь. Когда я стану Министром Магии, то запрещу женщинам быть рыжими. Нет, я стану новым Неназываемым и под страхом смерти запрещу рыжий цвет вообще! Будете жрать фиолетовые апельсины и синюю тыкву… -      Ничего не имею против, – раздался надо мной голос Джон. – На моей памяти единственной достойной рыжей женщиной была мать Гарри. -      Точно! Ей – памятник, остальных – в утиль, чтоб светлый образ не позорили, – я торопливо очистил чужую палочку от следов своей крови, на всякий случай залил наколдованным потоком чистящей пены, а потом ещё и бросил в вазу с цветами. Чтоб наверняка! – Ну что, ты закончил с этой мелкой пакостью? -      Не стоит оскорблять ученицу. -      То есть ей можно называть меня мерзостью, а мне её – нет?! -      Ты ещё язык ей покажи… -      И покажу! Когда закончу. Отходи, пришла моя очередь развлекаться.       Я толкнул Джона плечом, и он тут же поспешил заняться Гарри, который уже не кричал, а тихо скулил, сжавшись до совершенно ничтожного размера. Я опустился на колени перед Данбар, прокрутил в пальцах «грязную» палочку, предназначенную для незаконного и запрещённого волшебства, а затем направил её на голову Фэй и устало произнёс: -      Обливиэйт.       Мне пришлось убирать воспоминания за весь прошедший день, удалив даже память об уроке ЗОТИ и взаимной магической клятве – у меня не было никаких оснований верить в то, что после пробуждения Фэй не сочтёт мои действия обманом и не пожалуется папе. Перед глазами мелькали образы уничтожаемого времени, я видел обрывки событий, которые происходили с девочкой, и мог сказать одно – мы почти опоздали. Я видел, как Фэй смотрела на себя в зеркале женского туалета на втором этаже. Смотрела с ужасом, пыталась двинуться и сбежать, как изнутри поднималась волна злости и презрения, которые царили на лице девочки в последнее время, и погребала под собой все человеческие эмоции Фэй. Вместо некоторых воспоминаний зияли чёрные дёры, никак не сохранившиеся в подсознании Данбар и, к сожалению, они касались способа проникновения в Тайную Комнату Слизерина. Метод контроля василиска тоже был стёрт ещё до меня.       После Данбар пришёл черёд Уизли, но меня и здесь ждало разочарование. Она помнила ещё меньше, чем её подружка – внятные воспоминания у Джинни отсутствовали со среды, а сегодня была уже суббота! Когда всё закончилось, я тяжело рухнул в кресло и повернулся к бледному, всё ещё заплаканному Гарри. Он держал в руках новый флакон обезболивающего и пил его мелкими глотками, то и дело морщась от пакостного вкуса. -      Ну как, мы с Джоном справились? – спросил я у него, испытывая непривычное чувство вины и досады на самого себя. -      Ага! Это потому, что я рядом был, – просипел он. – Вы не могли облажаться у меня на глазах. -      Эй! Когда это мы с Джоном лажали? -      Когда заказали в Херефорде лавербред на ужин. Варёные водоросли, фу! – Гарри попытался растянуть губы в сторону, но у него ничего не вышло. -      И когда забыли про то, что звукоизоляции между комнатами у тебя здесь нет, – бесстрастно добавил Джон.       Мы одновременно повернули голову в сторону моей спальни, где всё это время сидела Аврора. Она слышала крик Фэй, слышала, как стонет Гарри, и о чём говорили мы с Джоном. Блестяще… -      От всех бед спасёт обливиэйт, – еле слышно прошептал я. – Вы же никому не скажете? -      Она – не одержимая дура, не умеющая учиться на чужих ошибках, – мой друг внезапно решил воспротивиться самому простому решению. Даже Гарри, и тот согласно мотнул всклокоченной головой. Предатели! – Рой, тебе придётся объясниться с ней. -      Спасибо, наше с Авророй общение только и состоит из объяснений разной степени неловкости! С другой стороны… Это же шанс! – я просиял, вспомнив о своём намерении убедить её в собственной чудовищности и чуть не перевернул кресло, выскакивая из него.       Я едва не вышиб дверь плечом, так как совсем забыл, что перед открытием надо проворачивать ручку, и поэтому предстал перед Авророй во всём великолепии – косматый, в порванной и измазанной кровью рубашке, с абсолютно невменяемым взглядом и прекрасным пейзажем за спиной – двумя безжизненными детскими телами, распростёртыми на полу. Невозмутимый Джон и Гарри, выглядящий так, будто к нему всё это время применяли круциатус, служили идеальным задним фоном. -      Прости, я был немного занят этой ночью, и поэтому не мог тебя выслушать сразу. Что ты хотела сказать, раз шла именно ко мне, делая крюк по Хогвартским коридорам?       От улыбки у меня едва не рвалась кожа на лице. Аврора поднялась с пола, небрежным жестом закинула мою одежду обратно на люстру и подошла почти вплотную. Так, что я начал ощущать исходящее от неё тепло. -      Я рада, что ты в порядке. -      А как я-то рад! Едва не пропустил столько всего интересного и увлекательного! А ты как провела время? Надеюсь, тебе было не очень скучно? Прости, я иногда бываю совсем негостеприимным хозяином. -      И обманчивым. Ты обещал Вирсавии показать свою защиту, а вместо этого продемонстрировал мне свою коллекцию духов. Мне завидно. У меня всего их две штуки, а у тебя восемнадцать! -      Это только для рабочих дней. -      Вот-вот, – она отвела взгляд, опустила голову. – Я шла к тебе потому, что хотела ещё раз извиниться перед тобой за свою неуместную шутку. Выпила два бокала глинтвейна для храбрости, чтобы не передумать, а в результате сделала только хуже. Я могу уже вернуться в свою комнату или мне придётся задержаться, чтобы забыть о том, что случилось этой ночью? Ты сам знаешь, что наш директор имеет множество способов получения ответов на свои вопросы, аврор Долиш был прав, когда выгонял меня, но я очень боялась оказаться в коридоре одна.       Я не находил слов. Аврора была спокойна, сдержана, и не выражала ни капли страха или негодования! Она действительно слышала всё, смогла сделать более-менее правильные выводы и не пыталась избежать лишения части воспоминаний, чтобы случайно не выдать меня. Как такое было возможно? -      Я не смогу, – ответил я, не в силах оторвать от неё глаз. Пять минут назад мог, а теперь – нет. -      Слишком много наблюдателей? -      В этот раз шутка получилась куда лучше! Не английская классика, но уже что-то. -      У меня был хороший учитель. Так что, Гилдерой, я могу вернуться к себе? Возле моей комнаты висят портреты, мне надо обязательно показаться им на глаза, потому что иначе они доложат о том, что я не ночевала в своей комнате. -      Наш добрый дедушка следит за тем, во сколько ты возвращаешься с девичника? -      Да, он больше не хочет, чтобы трепетная натура нашего общего язвительного знакомого страдала от неожиданных ночных визитов, – с отчаянной, будто нарочитой дерзостью, ответила Аврора. Ох уж эти её «признания», нашла кого ими пугать! -      Странно, ночь – самое время для того, чтобы ходить в гости. Днём-то мы работаем! Я провожу тебя, только приведу себя в порядок. Не могу же я выйти за дверь без укладки и в рубашке, измазанной кровью! -      Ты понимаешь, что за этим последует?! – Аврора посмотрела на меня со страхом, причём в этот раз она боялась не за себя. -      Конечно. Портреты всё равно доложат, во сколько ты вернулась к себе, и ты станешь главной подозреваемой в деле о загадочном нападении на двух студенток. Зря ты не ушла, когда Джон предлагал! -      Не зря. Тогда бы я не узнала о том, какие духи тебе нравятся. Уже всю голову сломала, пытаясь придумать, что же подарить тебе на Йоль, а тут такая подсказка… -      Эй, вы там скоро? Нам ещё тела убирать, – раздался голос Джона. – Да и на патрулирование возвращаться пора. -      Сейчас! Джон, ты помнишь, где в школе самый проходной пустой коридор? -      Понял, сейчас прикину лучшее место. Не тяни только, мне надо успеть наведаться в пару притонов. Совсем расслабились, уже чуть ли не в открытую свои заведения рекламируют!       Я только промямлил что-то в ответ и с трудом смог заставить себя пройти в ванную. Покинуть свои комнаты с вороньим гнездом на голове я не мог даже под угрозой смерти.       Тела мы перенесли вместе – мантия-невидимка Гарри имела уникальное свойство расширяться до совершенно монструозных размеров и двое мужчин с маленькими девочками на руках смогли без проблем добраться незамеченными до пункта назначения. Я едва не забыл выудить из вазы палочку Данбар и вложить её в скрытое крепление. Оставив детей на заранее согретом участке пола, чтобы эти две рыжие обиженки не отморозили себе к утру почки, мы вернулись в мою гостиную и отдали Гарри мантию. Аврора по-прежнему не выходила наружу, благоразумно избегая лишних знаний. -      Люччи, сначала доставишь Генри прямо в его кровать, потом вернёшься за Джоном. Главное – не пытайся протащить его сквозь сигнальный барьер, он должен пройти его сам. Поняла? -      Да, мастер Рой. Гадкую книжонку мастер Джон заберёт с собой? -      Может, отдадим её Грэю? – Джон с сомнением посмотрел на старый чёрный ежедневник, край которого виднелся из-под дивана. -      Я не знаю, как эта погань пролезает в мозги, Джон. Ни у меня, ни у тебя нет гарантии, что она не коснётся Грэя. В отличие от меня, его ты не сможешь подвергнуть проверке! Да и для охоты на василиска мне нужно как можно больше данных о Тайной Комнате. Если Грэй узнает о ней, то попытается проникнуть в неё первым. Не хочу уступать приз победителя человеку, который до сих пор не может «сломать» домовика. Ну, или нагло врёт нам, скрывая информацию. -      Хорошо. Но чтобы каждую неделю ты являлся на проверку. Хватит экспериментировать с собственным разумом! -      Эй, я только один раз в жизни попробовал маггловскую «дурь» и мне не понравилось! Больше я таких ошибок не повторю, одержимость ничуть не лучше химической дряни. -      Хорошо. Не забывай играть, Гаер, – прошептал вдруг Джон, обнимая меня. – Ты стал слишком искренним. -      Ты против? – я напрягся, сразу распознав его намёк. Аврора. -      Это решать тебе. Я только сказал о том, что увидел, – честно ответил он и я выдохнул, чувствуя небывалое облегчение. Может, это было наивным и глупым, но после Ирландии мне очень не хотелось снова вляпаться в пакостную историю из-за своего излишне трепетного сердца. Оно всё время заявляло о себе в самые неуместные моменты и скорее портило мне жизнь, чем делало её лучше. – До встречи. -      До встречи. Передавай Корделии и её болонке привет, – не удержался я, вкладывая в карман алой мантии амулет от кошмаров, о котором просила несбывшаяся для меня сероглазая мечта. Джон щёлкнул меня по носу и исчез. Пока мы болтали, Люччи успела перенести в постель уснувшего Гарри и вернуться за моим другом. А значит, пришла пора сопроводить прекрасную даму в её опочивальню.       Я запер свои комнаты, внаглую взял Аврору за руку и повёл через замок «домой». Мы оба молчали, она то и дело замедляла шаг, а я тоже не спешил. Ночь, тёмные коридоры спящего замка и двое людей, которым есть о чём говорить, даже спорить, но больше хочется молчать. В полутьме, держа друг друга за руку… Это был макисмум, который я мог себе позволить, и поэтому наслаждался каждым мгновением! После возни с одержимыми детьми хотелось чего-то чистого и приятного. Не испорченного!       Наконец мы добрались до маленького отвилка на пятом этаже, где напротив старой, оббитой тёмным железом двери, висело сразу четыре магических портрета. -      Хороша у тебя охрана! -      А то. Злых волшебников надо держать под контролем. -      Кому ты об этом говоришь, – скривился я. – Меня в Азкабан почти засунули ради этого светлого постулата. Меня! Неспособного прожить и дня без чистой рубашки! Я бы сдох там за неделю. -      Не надо, – проговорила Аврора, отпуская мою руку и направляясь к своей двери. – Не умирай, хорошо? Нас всех это очень расстроит.       Вместо ответа я нагнал её, молча поцеловал тёплую, пахнущую моими же духами ладонь, и ушёл, не оборачиваясь. Я долго сомневался, правильно и я делаю, оставляя память Авроры нетронутой, но у меня в запасе оставался ещё один амулет для защиты разума, вроде того, который я подарил Маркусу в начале прошлого года, и именно его я оставил в ладони своей нечаянной спасительницы, когда прощался с ней. Будет даже интересно посмотреть, чем это всё закончится! А теперь - спать, спать, спать… Может, тогда мне хоть на миг удастся забыть эту кошмарную ночь? И бежево-серое платье Авроры, ужасно скромное и старомодное, которое дико контрастировало с яркой обстановкой моей спальни. Оно так уместно смотрелось на полу…       Я отвесил самому себе оплеуху и ускорил шаг. У меня появилась конкретная цель, я воочию увидел врага и смог выбраться живым из, казалось бы, безнадёжной ситуации! Моя удача по-прежнему была со мной, а что ещё было нужно охотнику? Разве что оплата за старания, но в этот раз я был согласен на гонорар в виде безопасности для Мальчика-Который-Помог-Мне-Выжить.