Клинок и перо

      Я отсыпался, отвечал на письма и занимался подготовкой к новому вояжу на континент. На этот раз я решил посетить север, выбрав в качестве охотничьих угодий Германию и, может быть, Норвегию. Броня немного истрепалась, некоторые пластины требовали замены, да и прочие части нуждались в починке. Я успел не только дождаться её возвращения от мастера, занимающегося починкой охотничьей брони, но и заранее наделать согревающих амулетов для Джона и его коллег. Зиму в этом году обещали раннюю и злую.       Накануне первого сентября мы с Джоном навестили Гарри, подарили ему «Определитель темномагических артефактов», тренировочные ботинки с высоким голенищем и мольберт. Мальчик всерьёз занялся рисованием и теперь разрывался между полётами, книгами и художеством. Разумеется, пока что получалось у него ужасно, но по сравнению с прежними каракулями прогресс был просто колоссальным. Во всяком случае, теперь не приходилось ломать голову в попытке понять, что же он хотел изобразить. -      Я не хочу в школу, – признался Гарри, когда мы втроём гуляли по саду. Вид жёлтых листьев на траве наводил на мальчика уныние. – Нет, я поеду, я даже не буду пытаться сбежать или как-то начать пакостить учителям, но я не люблю Хогвартс. Он фальшивый! -      Многие с тобой не согласятся. Для большинства Школа Чародейства – это сказка во плоти и едва ли не второй дом, – заметил я, подбирая с травы один лист за другим. -      Из моих приятелей так не считает никто. Даже Гермиона! Родители не хотели отпускать её в Хогвартс и заставили отправить совиной почтой своё письмо директору с перечислением причин, из-за которых они не могут допустить её возвращения в такое опасное место. А потом к ним явилась Маккошка и запугала насмерть, сообщив, что если Гермиона не приедет в школу, то ей сломают палочку и запретят пользоваться магией, из-за чего она точно совершит какое-то случайное преступление и окажется в Азкабане! -      Старая дура совсем разучилась говорить с людьми. Она же не аврор, которому надо запугать преступника на допросе, – Джон явно был недоволен методами декана Гриффиндора. -      Кажется, она теперь будет ко всем нам так относится. Ну, как к преступникам. -      Или как к новым Мародёрам, хотя, видит Мордред – в отличие от компании твоего отца вы сами не пытались влезть ни в одно сомнительное дельце. Наоборот – это вас туда тащили за шкирки. Кроме игр с боггартом! -      Неужели папа не прославился в школе ничем, кроме хулиганства и игры в квиддич?! -      Он был хорош в чарах и нумерологии, неплохо разбирался в истории и, как ни странно, был знаком с основными понятиями экономики. Дай вон тот листик, он мне нравится! -      Что ты делаешь? – Гарри с сомнением посмотрел на рыже-жёлтую гирлянду в моих руках. -      Кое-что красивое. -      Рой, а почему мне никто не говорил ничего подобного про папу? Я о нём только от вас что-то важное узнаю! -      Потому что кроме меня и Джона тебе об отце рассказывали лишь учителя в Хогвартсе, а для них он был сущим наказанием. Особенно для Снейпа. -      Сволочь горбоносая… -      Несчастная любовь – она такая, – вздохнул я. Что ни говори, а Северус умудрился вляпаться уже дважды. То ли он такой от рождения «везучий», то ли ему пора уходить в монахи. Ну, или менять команду, за которую он играет. Но ещё лучшим решением было бы сходить к маггловскому мозгоправу и разобраться со своими детскими и подростковыми обидами, а то ведь сам себя сожрёт, дурачок!       Джон, который не испытывал к Северусу никакого сострадания, лишь недовольно сморщился и попытался объясниться с Гарри более доступным языком: -      Генри, Джеймса было сложно не заметить, но все видели лишь то, что лежало на поверхности. А мы с Роем часто оказывались там, где прятались Мародёры и поэтому видели и слышали больше, чем остальные ученики. -      Да, Джеймс был ярким, наглым, открытым и, что ни говори, умным. Просто свой ум он направлял только туда, куда хотел сам. Он был слишком независимым. Ты понимаешь мой намёк? – спросил я, переплетая черенки листьев. -      Да, – мальчик повернулся к моему другу и нервно сглотнул, – Джон, ты завтра проводишь меня на вокзал? Я понимаю, что Рой не сможет, но вдруг у тебя получится? Мне страшно! -      Провожу, – пообещал Джон, хотя первого сентября у него по графику стояло дежурство. Ничего – поменяется сменами, поругается со Скримджером, уйдёт в самоволку на час, но на вокзале он точно появится вовремя, чтобы не только поддержать мальчика, но и напомнить о своём существовании всем тем, кто мог забыть об этом за два с половиной месяца лета. – Но тебе нельзя бояться, Генри. Нельзя, и всё тут. Ты же сам понимаешь, к чему это может привести. -      Я постараюсь. Я тут подумал, что если бы я не читал так много про страх, то в подземельях точно бы запаниковал и понаделал кучу глупостей! Например, попытался сам сражаться со Смертемордой. Это было бы смешно… Но у меня плохое предчувствие, так и кажется, будто в школе меня ждёт какая-то подлянка. Я всё лето отдыхал и рисовал, а директор наверняка готовился! Меня пугает неизвестность. Лицом к лицу с каким-нибудь страшилищем и то проще! -      Разум может стать твоим врагом, если ты дашь волю фантазии, – произнёс Джон. – Сохраняй спокойствие, чего бы это тебе ни стоило, а если придётся нарушать правила и ввязываться в какую-нибудь неприятность, то чётко понимай последствия и причины. -      И ты не будешь ругаться, если я опять залечу на отработки?! -      Когда я так делал? – удивился он. – За первый курс ты успел отдраить половину замка, да ещё и в Запретном лесу побывал. Я хоть словом дал понять, что недоволен тобой? -      Не-е-е-ет… – протянул Гарри, расцветая прямо на глазах. -      Джон у нас вообще сама доброта. А она должна вознаграждаться! – заявил я и надел своему другу на голову венок из листьев. Давно хотел сделать что-то подобное, да всё никак возможности не выпадало. Гарри захихикал, глядя на удивлённого Джона, успевшего немного отвыкнуть от моих детских выходок. Я остался доволен своей диверсией и повернулся к воспрявшему духом мальчишке. – Генри, ты можешь хоть весь Хогвартс развалить по кирпичику, если это будет оправдано. Мы верим и в тебя самого, и в то, что ты понял значение слова «справедливость». И уж точно никто из нас не будет судить тебя, не разобравшись в причинах. Так что вперёд – на Хогвартские амбразуры. И не забудь написать мне подробное письмо о том, что за ничтожество придёт мне на смену. Будет что почитать перед камином, с бокалом вина! Мордред, он же похерит всю мою работу! – вздохнул я. – И уж точно не вспомнит о том, что надо писать поурочный план…       Гарри и Маркус уехали, Флинты взгрустнули, так как за лето не успели налюбоваться на своих ненаглядных мальчишек, а я начал всерьёз планировать охоту в Германии. Оставалось лишь связаться с местным посредником, чтобы выбить себе парочку интересных заказов, но, к счастью, я не успел это сделать. В пятницу, четвёртого сентября, меня от насущных дел в виде полировки баселарда отвлекла незнакомая рыжая сова, принесшая от Джона срочную весть – Гарри едва не убил своего нового преподавателя ЗОТИ, Римуса Люпина. -      При чём здесь я? Это всё вообще меня не касается. Я вывел из строя Неназываемого – вы его найти не можете. Я накопал компромат на директора, оплатив его своими кровью и кишками, а вы не смогли прижать эту бородатую с-с-с-селёдку! Или вы прямо сейчас кладёте на стол мешок галлеонов и подписываете контракт на уничтожение опасной колокольчиконосной твари, или я умываю руки и отправляюсь в Германию! Знаете, как прекрасен Шварцвальд ранней осенью? Фенке, шраты и гулоны – убивай, не хочу! Ещё и когтей понадёргать можно, чтоб продать потом балканцам. Их драконы, между прочим, покрепче наших галлеонов будут. Лучше этим вопросом займитесь, укрепите нашу национальную валюту, а про меня – забудьте. -      Рой, больше некому. Я сам пытался найти подходящего кандидата, но из шести человек, которым я сулил деньги, протекцию, да хоть единорога на шёлковой ленточке –отказались все! И зачем Руфус позволил ученикам рассмотреть последствия той зачистки?! – Фадж прекратил метаться по кабинету и остановился у окна. Казалось, от него вот-вот пойдёт пар. – Из-за слухов о том, что творится в Хогвартсе, должность преподавателя ЗОТИ теперь пугает людей ещё больше, чем допросные камеры аврората, остров Мэн и Азкабан вместе взятые! -      Меня это не волнует, – прошипел я, нервно сжимая край стола. Срочный вызов в министерство не застал меня врасплох, зато дядюшкино предложение выбило из колеи настолько, что я едва не ударился в банальную истерику. Хорошо хоть нервы у меня оказались достаточно прочными и не позволили опозориться, я только плевался, язвил и шёл в отказ, как пойманный с поличным карманник. То есть – неудачно. Но я не собирался сдаваться. – Я хочу жить, и жить долго, обеспеченно и счастливо! Я едва не разорился из-за того, что повёлся на ваши просьбы провести разведку изнутри и присмотреть за Поттером. Ни вещей, ни денег, даже печени – и той лишили! Если бы не Джон, то быть мне трупом, над которым плакать стали бы лишь издатель, да Натан Блоттс! – я нервно провёл рукой по волосам, отбросил их с плеча и поднялся. – Убить опасную тварь? Да легко! Выследить кого-нибудь? Пожалуйста! Я влезу в дом, подкину фальшивые улики, подставлю, напишу пасквиль, да просто задушу кого-нибудь своими собственными руками, но в Хогвартс я не вернусь! -      Это наш шанс, как ты не понимаешь? – крикнул Фадж, резко поворачиваясь ко мне. – Ты можешь снова вмешаться в дела нашего Светоча и не дать ему сотворить очередную малопонятную херь! А Генри? Подумай о нём! Ты защитишь мальчика лучше, чем отряд авроров, караулящий его днём и ночью. Не зря ведь директор притащил в школу Римуса Люпина, будь неладна эта тварь! -      Да мне никто не позволит сунуть нос дальше собственного кабинета. В этот раз меня прирежут едва ли не в первую ночь, а потом скажут, что я просто не умею бриться и сам виноват. -      Директор не посмеет. Он едва смог впихнуть на должность преподавателя Люпина и тут же с разбегу влетел в кучу фестральего дерьма, потому что наш Морганой благословлённый Генри едва не отправил его к праотцам, да ещё успел сообщить о своём подвиге Флинтам, как и о том, что милый профессор является тёмной тварью и каждое полнолуние обязан проводить в клетке на цепи, упившись зельями до икоты! Я не смогу обнародовать эту информацию, потому что тогда в общине поднимется паника, а вслед за ней – новая волна гонений на оборотней, а мы только-только смогли утихомирить Сивого и добиться нейтралитета с его стаей. Но, если я предложу Светочу твою кандидатуру вместо дискредитированного Люпина, то он будет ссаться сливочным пивом от счастья и не посмеет отказать. Ты забыл, что граф Данбар держит его за горло своей жадной шотландской рукой? -      Нет, не забыл. Но мой ответ остаётся отрицательным. В Хогвартс я не вернусь. -      Тогда я уговорю Руфуса, и он отжалеет мне одного аврора на замену, – стальным голосом проговорил Фадж, прекратив играть в благородство. -      Что… -      Думаю, аврор Долиш справится с этим заданием ничуть не хуже, чем со всеми остальными своими обязанностями. Да и Генри будет рад видеть в школе друга, знакомство с которым можно не скрывать.       Мне стало трудно дышать. Сердце то пропускало удары, то на несколько секунд пускалось в бешеный аритмичный пляс, грозя выломать рёбра. Перед глазами всё поплыло и куда-то исчезли все звуки. Я не сразу понял, что меня одолел обычный страх. Тот самый, от которого я уже успел отвыкнуть и забыть о том, как тяжелы его смрадные объятия. Я с трудом сглотнул, взял под контроль решившие предать меня внутренние органы и сел обратно за стол. Лист бумаги и перо с чернильницей подлетели ко мне по мановению руки и я, не обращая внимания на Фаджа, начал выводить одну строку за другой. -      Рой? -      Моя сестра очнулась только два дня назад. Мне необходимо навещать её, как и мою дорогую мадам. Значит, свободное время, которое мне обязана выделить школа, увеличивается с шести до двенадцати часов. Жить в конуре я не собираюсь. У меня должны быть приличные комнаты, а не плесневелые казематы. Хогвартские эльфы прошляпили поджигателя и у меня нет к ним доверия. Значит, со мной вместе отправляется моя домовушка. Я знаю, что по Уставу Хогвартса имею право на это. Оплата меня не волнует, пусть опять назначают минимальную ставку, но я оставляю за собой право потребовать, а главное – получить дополнительное вознаграждение за любую услугу, которая будет выходить за рамки должностных обязанностей. Осмотр школы и выявление опасных артефактов в эти самые обязанности не входит. Я охотник, а не разрушитель проклятий! Пусть директор озаботится поставить сигнальный контур, реагирующий на определённую ауру, и тогда мы сможем хотя бы год прожить без одержимых дегенератов. А чтобы я совсем не заскучал в стенах новой тюрьмы, то мне должны предоставить возможность заключения охотничьих контрактов, если их выполнение не будет вредить рабочему процессу. Это всё одно большое «раз». Два – я прибуду в Хогвартс в воскресенье, до полуночи. Если хотя бы одно из моих требований не будет удовлетворено или не получит вразумительного объяснения причины отказа, то я развернусь и отправлюсь прямиком в Шварцвальд. Передайте список директору Хогвартса, господин Министр, и на этом всё, – я отложил перо, высушил чернила и пододвинул лист к противоположному краю стола. К моей чести, руки не дрожали, как и голос. -      Рой, подожди! – Фадж, кажется, понял, что перегнул палку, но я не собирался прощать ему настолько низкий и подлый шантаж. Он посмел угрожать Джону… Он знал, не мог не знать, насколько дорог мне мой друг, но всё равно решил взять меня за горло именно этим способом. Да ещё и приплёл Гарри. Нет уж, Джон был трижды прав, когда предложил мне заняться спасением мальчика своими собственными силами. Я не стану рассказывать ему о том, что Корнелиус взял меня за горло, заставляя выбирать между моей жизнью и жизнью Джона, но я этого не забуду. -      Я что-то упустил, господин министр? – с интонацией холодной любезности спросил я, как делал обычно при общении с высокородными и говнистыми заказчиками. Корнелиус растерялся. Он покосился на исписанный лист, перевёл взгляд на меня. -      Когда ты прибудешь в Хогвартс, Рой? Мне нужно точное время, чтобы успеть дожать директора, если он вдруг заартачится! -      До полуночи, – повторил я. – Я могу быть свободен? -      Прекрати корчить обиженную барышню! Ты понимаешь, что дело куда хуже, чем в прошлом году? -      Понимаю, – кивнул я. – Понимаю, подчиняюсь, служу, наклоняюсь. Простите, господин Министр, мне надо собрать вещи. До свидания, – я развернулся и вышел из его кабинета. Даже дверью не хлопнул!       А с чего мне было истерить? Просто наконец-то случилось давно ожидаемое событие, и мой дядя окончательно переродился в Министра Магии. Шпионаж, внутренняя политическая борьба, таинственные артефакты, беглый Неназываемый, торжественное выступление Поттера в роли изничтожителя чудовищ, обсуждение годового бюджета – всё это требовало от Корнелиуса полной самоотдачи вкупе с привлечением, в том числе и насильственным, всех возможных ресурсов. В политике нет родственников, как и друзей. Но я-то был охотником, и для меня эти глупые слова всё ещё значили слишком многое.       И поэтому, чтобы подготовиться к очередной игре, я нуждался в женщине. Одной определённой женщине, лучшей из всех, что я знал.       Над Галльхёпиггеном всегда светила полная луна. Обычники не замечали этого, для них вечная спутница нашей планеты надевала маску соответствия своему циклу роста и убывания, но маги, поднимавшиеся на Круглую Гору, видели истину - ночь, звёздный небосклон, полускрытый всполохами северного сияния, и мягкое сияние серебряной красавицы.       Над Галльхёпиггеном всегда светила полная луна. Даже днём. Вторая луна освещала горы внизу - среди снегов и скал, в окружении сосен и цветов, плюющих на время года и отсутствие плодородной земли, рядом с жертвенником и древним капищем, стоял длинный дом, ставший обителью моей Наставницы. Она не удивилась, увидев меня на краю плато, ставшего её приютом, убежищем и неприступной твердыней, куда попасть могли лишь те, кому Наставница дала своё лично разрешение. Эта чудесная женщина, чьё лицо было прекрасней весеннего цветка, а глаза - страшнее Мировой Бездны, при виде меня отложила колун, отряхнула руки и чуть ли не побежала ко мне навстречу, распахивая руки для приветственных объятий. Это чушь, что северяне сдержанны и холодны – я не знал хозяйки гостеприимней неё и дома теплее, чем полуземлянка с травяной крышей, построенная в традициях тех времён, когда датские и норвежские бродяги брали на меч мою родную Англию. Точно так же Наставница взяла в оборот и меня: -      Тебе нужен совет или время? – спросила она, без обиняков переходя к делу. -      И то, и другое. -      Жадный мальчик! – рассмеялась лучшая из женщин и, обхватив меня за плечи, повела в дом. – Я дам всё, что нужно. Мне понравилось, как ты этим летом распорядился нашим искусством. Письма – коротки и неточны, так что я жду рассказа о том, как ты вывернул наизнанку чужой огонь.       Она провела меня к очагу, усадила на низкую лавку и там, в полутьме, среди резных столбов, звериных шкур и черепов, покрытых рунной вязью, я начал рассказывать Наставнице про Хогвартс, Гарри и про то, как в очередной раз не смог одолеть Неназываемого. -      Твой Серый знакомец прав – Мерлинов надо убивать. Ты заплатил за это умение цену меньшую, чем платили многие, кто был сильнее и удачливей тебя, – сказала Наставница, когда я закончил свой рассказ. – Скажи мне, Гилдерой, Джон – это Мерлин? -      Нет. -      Тогда не бойся за него. Я слышу, как ты кричишь от страха, что с ним может случиться беда, что она может приблизиться вплотную не только к нему, но и к тому ребёнку, которого ты решил защитить. Это очень громкий звук, и я его прекрасно различаю за пением твоего голоса, – она неодобрительно покачала головой. – Выйди во двор, и ты увидишь куст шиповника, растущий возле жертвенника. Его месяц назад прислали мне мальчик и мужчина, в благодарность за твоё обучение. Разве можно бояться за тех, кто не потерял смелость перед лицом твоей смерти? -      Джон и Гарри действительно прислали тебе куст шиповника?! – поразился я. Вот же… А мне и слова не написали об этом. -      Люблю благодарственные подарки! – засмеялась Наставница. – Они очень хорошо согревают мою душу холодными зимними ночами, а здесь, на вершине, всегда зима. Гилдерой, ты сам учил детей, что страх – это враг. Не пускай врага к себе близко, не ложись с ним в одну постель, не позволяй ему овладеть собой. Ты всегда знал, что кто-то попытается воспользоваться вашей с Джоном дружбой и поэтому скрывал её ото всех, пусть поначалу и казалось простым совпадением то, что за годы обучения в Хогвартсе почти никто не обратил внимания на ваше общение. -      Это не так! Просто всем было плевать на нас. -      Даже тому хитрецу, который свил гнездо в замке и следил за каждым детским чихом? Нет, Золотой. Магия – это желание. Ты так сильно хотел уберечь своё сокровище, что у тебя получилось отвести глаза всем, кто мог навредить вам в школе. Не удивлюсь, если маленький глупый Джон хотел того же, потому что боялся за такое неугомонное чудовище, как ты. Желай аккуратнее, Гилдерой. Желания имеют нехорошее свойство сбываться, ты ведь знаешь. -      Знаю. Даже слишком хорошо знаю, но я живой и не могу не хотеть! -      Поэтому-то твой Серый знакомец и выбрал путь следования Будде. Он отрицает желания. Нет их – нет невольного искажения реальности и чужих судеб, ведь чем сильнее маг, тем ярче его влияние. Всё просто, Гилдерой. Но мы ведь не идём по пути совершенства, да, мой ученик? – она усмехнулась, а затем отошла от очага к подпирающему крышу столбу, на котором висели резные побрякушки, птичьи черепа и прочая шаманская дребедень. Наставница умела колдовать в привычном мне понимании, но никогда не пользовалась волшебной палочкой. Только руны. Только здоровенный, ростом с меня, посох, увенчанный оленьими рогами. – Я не стану тебе гадать или одаривать амулетами. Ты сам по себе оберег, твои наглость и улыбка творят волшбу куда более сильную, чем я могу дать. Зато я преподнесу тебе кое-что другое, что поможет тебе справиться со всем – и с врагами, и с самим собой и со своими желаниями! Хороших учеников надо хвалить и одаривать, а заодно подпихивать в спину, чтобы они не останавливались, а продолжали идти вперёд! От одних берегов к другим, и так до Конца Мира и начала Последних Времён. -      Что это? – я с удивлением посмотрел на кривоватую, неровную ветку, которую мне вручила Наставница. -      Это – идея. И шаг к безопасности, к защите, к спасению, – Наставница накрыла мою ладонь своей и поцеловала меня в лоб. – Бери её и режь, Гилдерой! Режь руны.       Я провёл в Норвегии сутки, но и этого хватило, чтобы успокоить волнение в душе и начать мыслить в привычном мне ключе, то есть цинично и здраво. Две из трёх голов рунеспура облажались и начали спихивать на меня обязанность разгребать за ними руины порушенных планов. Что ж, я выручу бедную змейку, но по-своему. Хотели охотника? Получайте, только сплюнуть не забудьте. Как Элиза… Я разберусь с тем, что натворили мои дорогие начальнички, но так, как сочту это нужным я. И исключительно к своей выгоде, разумеется!       Под конец своего краткого пребывания у Наставницы, я даже нашёл некоторые плюсы возвращения в Хогвартс. Во-первых, Снейп. Какое счастье, что я не рассказал Грэю о той тонкой ниточке, что благодаря самонадеянности Волдеморта потянулась от меня к Северусу. Теперь у меня появится возможность узнать её возможности и последствия этого странного подарка. Во-вторых, Гарри. После того, как я поучаствовал в спасении мальчика, никто не удивится тому, что наше общение будет не таким сдержанным, как мы старались продемонстрировать в прошлом учебном году. К тому же, меня-то он точно не будет пытаться убить. О, выходка нашего маленького друга была прекрасна и приводила меня в восторг своей простотой. -      Гарри ведь знает имена всех друзей своего отца. Он поначалу обрадовался, когда директор объявил, что в этом году преподавать ЗОТИ станет Римус Люпин, – рассказывал мне Джон, когда я вернулся из аэропорта и мы засели в саду, распивая последнюю бутылку кальвадоса. До конца отведённого мной самим срока оставалось несколько часов, и я не собирался тратить их на экстренный сбор вещей. Я предпочёл посвятить всё своё время Джону, а не упаковке рубашек. – Он даже защищал этого придурка, когда кое-кто заносчивый и блондинистый начал проезжаться по старой и залатанной одежде нового преподавателя! -      Мордред, стыд-то какой! Даже если Люпин бродяжничал все эти годы, то почему наш добренький старец не озаботился подарить ему парочку приличных мантий, чтобы тот не выглядел затрапезным побирушкой? Им цена – три галлеона! -      Драко Малфой сказал Гарри то же самое, и мальчик задумался над этим. Тем более, что в этом году он сам ходил с Доротеей за покупками, выбирал себе одежду и знает, что и сколько стоит. Гарри ведь даже в лавку подержанных вещей нос сунул, думал найти там что-то интересное или загадочное, и успел расспросить продавца обо всём, что там лежало. Поношенные мантии стоят совсем недорого, а выглядят гораздо лучше того тряпья, в котором припёрся в школу Люпин. -      Тогда это вообще за гранью моего понимания! Даже совсем бесталанный волшебник может заработать себе денег, и не надо оправдывать Люпина тем, что он – оборотень! Политика Министерства довольно-таки сурова и несправедлива по отношению к ним, но на то есть причины, – я скривился, вспоминая разом все случаи столкновения с этими тварями. – Подённая работа оплачивается не шибко хорошо, но я знаю многих магов, кто с помощью неё смог выжить и снова встать на ноги. Охранная служба также доступна для оборотней, к тому же он мог спокойно заняться каким-нибудь ремеслом, у Люпина ведь была светлая голова! Нет, что-то тут не то с этой показательной нищетой. Будто директор решил сыграть на контрасте со мной и прогадал. Я, конечно, самовлюблённый франт, но этот фокус сработал бы, прояви я себя как бездарный пустобрех, но этого ведь не случилось. -      Именно. Я полагаю, что это была игра на эмоциях Гарри. Он ведь как никто знает, что это такое – жить в нищете, одеваться в обноски и не иметь возможности нормально поесть. К тому же, напоминаю, Люпин – друг его отца, а значит мальчик априори должен был доверять ему. Вот только когда Гарри вечером первого сентября прибежал знакомиться с Люпином, тот его, мягко говоря, отшил, – в голосе Джона звякнула сталь взведённого капкана. Я мысленно выкинул из своего кошелька два с небольшим галлеона на похороны оборотня. Последняя почесть убогому – благое дело, Моргана зачтёт мне его. -      Есть предположения – почему? -      Он испугался. Гарри стал задавать оборотню неловкие вопросы, демонстрируя свою осведомлённость о жизни родителей, и Люпин быстро развернул его в сторону двери. Первое занятие прошло неплохо, мальчик поэтому и не стал ничего писать нам, так как решил сначала присмотреться к новому преподавателю – вдруг директор нанял не такое уж и жалкое ничтожество. Но в четверг после занятий он снова попытался наладить контакт с Люпином, вот только с вопросов о родителях Гарри переключился на своего крёстного, и нежная душа оборотня не выдержала давления, в результате чего он и оказался в Больничном крыле. -      Как? – я не знал, ржать мне или плакать. -      Гарри поймал Люпина в коридоре, начал расспрашивать. Оборотень попытался отделаться от него ничего не значащими фразами, но упоминание Блэка и позиция мальчика по отношению к нему почему-то разозлила Люпина. Он… -      Он навредил Гарри? – я тут же забыл о весёлости и насторожился. -      Он его напугал. Мы говорили Гарри о двойственной натуре Люпина, но тот впервые столкнулся с оборотнем и смена его глаз с человечьих на волчьи была слишком неожиданной и шокировала нашего маленького рыцаря. Это несчастный случай, Рой. Мы оба научили мальчика тому, что надо делать в таких ситуация. Он на рефлексах запустил Люпину в лицо ворох сигнальных искр, тот попятился и шагнул с площадки вниз. Лестница именно в этот момент решила сменить положение, и оборотень рухнул в проём, пролетев несколько этажей. К счастью, волшебник крепче обычника, да и способность оборотней к регенерации не подкачала, так что Люпин отделался всего лишь множественными переломами. Теперь он в Больничном крыле, Маккошка попыталась вякнуть что-то о виновности Гарри, но вовремя заткнулась, да и мы с Тиберием постарались – скажут слово против Гарри и всем станет известно о том, что директор протащил в школу оборотня. Пока что об этом знают лишь деканы, мы, Скримджер и Фадж. Я же не мог не доложить дорогому начальству… – Джон неприятно хмыкнул. -      Я дурак. Мне следовало сразу узнать подробности и поддержать Гарри, а не сбегать в Норвегию! Представляю, как ему сейчас тяжело. -      Вряд ли бы ты смог чем-то утешить Гарри. Ему это не требовалось – он не считает себя виноватым. Наоборот – злится на Люпина за то, что тот скрывает от него что-то тайное о родителях и Блэке! И вообще, Рой – не знаю, какими способами Фадж уговаривал тебя вернуться в Хогвартс, но просто так ты бы к своей Наставнице не уехал, – Джон внимательно посмотрел на меня и спросил: – Чем таким шантажировал тебя Фадж, что ты не смог отделаться от него индульгенцией? -      Пообещал связать розовой ленточкой и отправить лорду Ивэйну в подарок. -      Врёшь. -      Вру. -      Потом расскажешь, – решил Джон, давая мне отсрочку, а потом добавил: – Я начинаю ненавидеть Хогвартс. Он ворует у меня самое дорогое.       Плюнув на всё, я передвинул свой стул к нему вплотную и уткнулся лбом в затянутое джинсой плечо. -      Я вернусь. Живым, здоровым и с новой историей! Я ведь обещал тебе продолжение. Первый год в школе в качестве преподавателя неплохо сказался на моём вдохновении, «Мелодия тайны» уже сравнялась по продажам с «Каникулами», и я не могу отступить. У меня масса планов и мы будем видеться каждое воскресенье, потому что я заранее выбил себе больше свободного времени. Я хочу, чтобы у нас всё получилось, а значит, так оно и будет. К тому же, в отличие от прошлого года, у нас появится один дополнительный союзник. -      Ты о ком? -      Люччи, милая, вылезай из кустов! – велел я, оборачиваясь к цветочным зарослям, из которых торчал край нежно-салатового платья моей фэйри. – Ты ведь всё слышала, так что понимаешь – я обязан вернуться в Хогвартс и присмотреть за нашим юным дарованием. Гарри нельзя оставлять одного! -      Да, мастер Рой. И мне очень-очень грустно от этого, – созналась маленькая шпионка, нервно одёргивая фартучек. – Вас опять там будут обижать! -      Не посмеют. К тому же, ты будешь приглядывать за мной. -      Правда? Вы действительно возьмёте меня в школу, и я смогу служить вам каждый день, мастер? – восхитилась Люччи и мне стало стыдно. Я слишком часто оставлял её одну без своего внимания, а для домовиков оно было подобно воде или воздуху. -      Да, но мы же не сможем оставить Джона без твоей заботы. Так что тебе придётся разрываться между двумя домами, но это куда более разумный и безопасный вариант, чем оставлять тебя только с кем-то одним из нас. Ты справишься? Тебе придётся разом следить за графиком дежурств Джона и за моим учебным расписанием! -      Я не подведу вас, мастер Рой, мастер Джон! – она запрыгала на месте, пылая энтузиазмом. – Я сделаю всё, чтобы защитить своих дорогих хозяев. -      Тогда собирай вещи, моя дорогая. И не забудь ту прекрасную мантию, которую мне на днях прислала Джейн. Мне начал нравиться цвет пепла розы… -      Рой, даже не думай отсылать от себя Люччи, – тут же начал возражать Джон. – Ты же знаешь, на что способны домовики ради защиты своих хозяев! Она нужна тебе самому. -      Нам, – жёстко заявил я. – Она нужна нам. -      Ты не можешь делить со мной всё, что у тебя есть, – сдавленно проговорил он. Это было не так, но я не собирался спорить со своим другом и поэтому отшутился: -      Ну, если мы всё-таки доживём до момента, когда решим испортить себе жизнь браком, то жёны у нас точно будут разные! К тому же, у меня слишком специфический вкус, чтобы тебя смогла заинтересовать моя избранница. А всё остальное не стоит чувства собственности, Джон. Деньги, вещи, время… Для меня важен только ты.       Он молча закинул руку мне на плечо, и мы просидели так в саду до позднего вечера, пока Люччи собирала мои вещи и приводила в порядок форменную мантию Джона. Моя фэйри даже представить не могла, сколько надежд я возлагал исключительно на её хрупкие плечи!       В кабинет Дамблдора я вошёл, можно сказать, распахнув ногой дверь. -      Недобрый вечер, господа, – объявил я, глядя на директора и ещё троих мужчин, составлявших ему кампанию – Фаджа, Данбара и Малфоя. Стрелки на часах показывали без пятнадцати полночь, и оставалось лишь злорадно гадать о том, как долго они все ожидали моего появления. -      Вы… – процедил сиятельный лорд, еле сдерживая раздражение. -      Я. И я – вовремя. А теперь давайте перейдём к делу. Вас много – а я один и надо всё успеть до того, как мы начнём утомлять друг друга. Контракт? -      Он на моём столе, Гилдерой, – с печальной полуулыбкой проговорил Дамблдор и я, не мешкая, призвал к себе несколько листов плотного пергамента, исписанных мелким почерком с завитушками. Надо же, директор самолично его составлял. Какая честь! -      Так… Это не пойдёт, – я подманил к себе перо из его чернильницы и начал черкать прямо поверх чужой писанины. – Я настаиваю на двенадцати часах, а не на восьми. И зачем мне такая большая зарплата? В прошлом году я довольствовался суммой меньше этой в три раза, и неплохо справился. Не стоит тратить на меня деньги из школьного бюджета, всё равно вы не сможете оплатить мой труд по реальной цене. -      Наглец, – с уважением протянул Малфой. Данбар и Фадж молчали. Дядя кривился так, будто у него болели зубы, а папенька умницы-Фэй с любопытством наблюдал за моим выступлением. -      Это… Что значит – «Проживание согласно реальным условиям»? В Хогвартсе закончились помещения? – я выжидающе уставился на директора. -      У нас нехватка подготовленных апартаментов. Комнаты Квиррелла до сих пор опечатаны, в ваших бывших покоях ещё не закончен ремонт, а те, что отведены профессору Люпину, как вы понимаете, заняты. Он ведь до сих пор находится в школе… -      У вас было несколько дней. Не поверю, что за это время не получилось переоборудовать пустое помещение под пристойное жильё. Тогда я выберу его себе сам, согласуясь с собственными нуждами. И не переживайте, замок я знаю, ничей класс не займу и в чужие комнаты не въеду. -      Нахал, – поддержал Люциуса Вальтеоф Данбар. -      Кстати, я не вижу пункта о присутствии домового эльфа. -      Это противоречит нашим традициям, Гилдерой, – попытался воспротивиться Дамблдор. – Преподаватели живут на попечении замка, им не нужен личный слуга. -      Позвольте о моих нуждах судить мне самому. Нет эльфа – нет меня. И гребитесь тогда с пустой должностью как сможете, только руки не сотрите. А меня ждут Шварцвальд и немки! -      Сволочь, – простонал дядя. -      А что касается традиций, так я прекрасно помню, что уважаемому Слагхорну во времена моего ученичества они не мешали как приглашать на вечеринки в школу посторонних магов, так и устраивать в своих комнатах свидания с девицами из «Ласкового персика». Вот же безвкусное название... Причём проходили они к нему через камин, то есть напрямую из борделя в школу. Такое поведение согласуется с традициями? Если да, то я с радостью поддержу их! – я широко оскалился и стрельнул глазами в сторону камина, намекая Дамблдору, что продажных девок буду водить к себе исключительно через его кабинет. Директор скис и нервно огладил бороду. Он что, действительно надеялся на то, что никому из учеников не станут известны маленькие слабости декана Слизерина, на которые закрывала глаза администрация школы? Наивный… -      Франция испортила вас, Гилдерой, – со снисходительной усталостью проговорил наш мудрый Светоч. – В прошлом году вы были куда скромнее. -      Вы правда так считаете? – удивился я, прекратив переписывать контракт. – То есть никаких претензий к моему прошлогоднему поведению у вас нет, и я могу продолжить общение с обожаемыми коллегами в прежнем ключе? Отлично! Я соскучился по Северусу и мою тоску не смогли заглушить даже вольготные просторы Прованса и Бретани! Последний пункт – система охраны школы. Я не вижу здесь записи о том, что были приняты меры по установке контура выявления одержимости. -      Замок не позволит перестроить его структуру, вы должны это понимать! -      При чём тут замок? Достаточно замкнуть цепь на основной территории. Ну, нет так нет. Тогда… – я дописал пару строк и отправил контракт Дамблдору. – Тогда я имею полное право разделаться с магом, обманом проникшим в школу и скрывающим свою настоящую или же двойственную личность так, как посчитаю нужным. В соответствии со своей профессиональной этикой, разумеется! Безопасность детей – превыше всего. Итак, в школе есть подобные люди, о которых знаете вы, но не я?       Повисла очень нехорошая тишина. Малфой явно был не в курсе того, что Люпин – оборотень, и потому не очень понимал глубину моей подначки. Данбар, судя по ухмылке, знал больше всех, но молчал, не собираясь помогать своему белобрысому коллеге, а Фадж делал вид, что его очень интересует какая-то крутящаяся серебристая хрень на камине. Директор же и вовсе не знал, что ответить, чтобы не вляпаться ещё глубже, чем он это уже сделал. -      Мне это неизвестно, – развёл руками Дамблдор, решив косить под дурачка. -      Учту. Вы одобряете мои условия или я могу отправляться в Шварцвальд? -      У меня нет иного выхода, – директор склонился над покрытыми правками листами и начал торопливо выводить рядом с каждой свою подпись, подтверждая их законность.       Обожаю бюрократию. Обожаю контракты! Главное, чтобы рядом не было собаку съевшей на них Маккошки, которая сразу бы заметила, что правок слишком много и они касаются не только означенных мной требований. Но Дамблдор не позвал свою верную заместительницу, так как знал, что вместо обсуждения условий у нас с ней начнётся привычная ругань, и поэтому проиграл. Ничего, надеюсь, декана Гриффиндора хватит удар, когда она увидит, под чем конкретно подписался её шеф.       Последняя завитушка была поставлена, контракт вспыхнул, раздвоился и сам собой свернулся в свиток. Моя копия тут же перелетела ко мне в руки, и я даже не подумал скрывать торжествующую улыбку. Фадж поёжился и нервно поправил на голове котелок. Кажется, до дядюшки дошло, что что-то пошло не так. Поздно! -      Что ж, поздравляю вас с возвращением в Хогвартс, – совсем не радостно проговорил Дамблдор. – Вот расписание уроков на этот семестр, что же касается ваших комнат… -      Не переживайте. Я же сказал, что прекрасно обустроюсь сам! Замок для меня как дом родной, разве я не найду себе в нём подходящий угол? К тому же, зачем долго искать? Я точно знаю, что те великолепные, просторные комнаты, в которых жил Гораций Слагхорн, сейчас свободны. -      Это деканские апартаменты! – попытался возмутиться директор. -      Скажите это моему милому Северусу, который живёт едва ли не в подземелье. Вдруг он не знает? Ничего, я с радостью буду пускать его в гости, чтобы он увидел, от чего отказался ради благородного стремления находиться поближе к своим студентам. Мои двери будут открыты для него и днём… и ночью! А теперь простите, мне пора внести свои вещи! – я поклонился и направился к выходу. -      Вы зарываетесь, Локхарт, – с насмешкой бросил мне в спину Данбар. Он произнёс это без презрения или угрозы, скорее стремясь предупредить, чем запугать, и поэтому я соизволил ему ответить. -      Нынешний контракт подписан моей прошлогодней кровью, граф. Если этот учебный год обойдётся без эксцессов, то в следующем я снижу свои требования. Всё просто! -      Боюсь, Хогвартс на вас разорится, но… я не буду против, – рассмеялся он, поднимаясь из кресла. – Я – шотландец. Я уважаю жадность! Удачи вам, Локхарт. -      К Мордреду! – ответил я и вышел за дверь. Пришла пора начать новую игру, и краплёные карты в этот раз находились в моих руках!       Как положено приличной домовушке, Люччи ждала меня за воротами школы, невидимая для постороннего глаза и окружённая моим багажом. Я по-хозяйски открыл фэйри ворота, впустил её внутрь вместе с вереницей летящих чемоданов и сундуков, после чего, весело насвистывая, направился в сторону своего нынешнего обиталища. Отжать себе комнаты Слагхорна было моей заветной мечтой в течение всего прошлого учебного года! Просторная гостиная, настоящая ванна, небольшой кабинет для работы и спальня с высокими окнами, в которые так удобно влезать по ночам… Я с содроганием вспомнил ту жалкую амбразуру, через которую приходилось выбираться каждый раз для зачистки акромантулов. Нет уж, пусть Дамблдор сам лазит в такие узкие дырки, а у меня плечи широкие и эго размером с театр «Колизей», мне неудобно!       Люччи навела порядок в моих – да, уже моих! – комнатах в течение часа. Пока я спешно кропал план урока, согласуясь с прошлогодними записями, копии которых которые мне прислала милашка-Долорес, Люччи успела очистить мебель, избавиться от пыли, повесить на окна шторы и поменять кровать. Как я уже упоминал – Слагхорн кого только не водил к себе по ночам, и спать на той же мебели, что и он, у меня не было никакого желания. Зато в прежние времена у меня имелась дурная привычка покупать то, что хочется, не думая о цене и необходимости покупки, и поэтому на чердаке моего дома стояли две запасные кровати, на которых я ни разу не спал. Там вообще хранилось много чего полезного, и я был рад, что хоть что-то из этого удастся пустить в ход. Мой чудесный раскладной сундук сгинул в огне, так что для комфортной жизни в приличных условиях мне потребуется много вещей и мебели, брать которые у школы я теперь считал ниже собственного достоинства. -      Мастер, всё готово! – возвестила Люччи, когда я закончил с писаниной на понедельник. – Надо только куда-то деть старую кровать. От неё… не очень хорошо пахнет. -      Отправляйся знакомиться с местными домовиками. Директор этим не озаботился, но у них тут своя собственная община и будет хорошо, если ты не станешь с ней конфликтовать. Всё-таки, именно они здесь хозяева! Заодно и про внутренние Хранилища узнаешь, куда можно спихнуть это грешное и грязное ложе. -      Да, мастер Рой, – согласилась домовушка и исчезла. Мне стоило бы насторожиться такой образцовой покладистости, которой она никогда не страдала, но долгий перелёт из Норвегии, прощание с Джоном и борьба за контракт утомили меня, так что я отправился спать. Рефлексировать над непостоянностью своей сволочной Фортуны было лучше именно во сне!       Я вошёл в Большой зал, когда завтрак был в полном разгаре и никто не обратил внимание на моё появление. Мне хватило нескольких секунд, чтобы оглядеть коллег и принять окончательное решение относительно линии своего поведения. Никаких изменений к лучшему. Никакой пощады!       Я прошёл к своему привычному месту, на котором успел погреть задницу Люпин, отодвинул стул и сел, с неодобрением оглядывая всю ту же тяжёлую, жирную еду. Хорошо хоть кофе присутствовал. Значит, овсянка, тост и, возможно, сыр. Придётся сказать Люччи, чтоб она занялась этим вопросом. Мне нужен был белок! Мясо, а не сало. -      Могу поздравить с возвращением, – словно через силу произнёс Снейп, уловив движение слева от себя. – Хотя не могу сказать, что мне вас не хватало. -      Жаль, а вот я очень скучал без тебя, – нежно ответил я, отгибая вниз листы газеты. Зельевар на мгновение замер, а затем с криком отпрянул, едва не опрокинув свой стул. Я удержал его, перехватив за руку, и неспешно привлёк обратно. – Я же обещал, Северус, что вернусь к тебе. Итак, где мой ящик дымного французского коньяка? Август уже давно прошёл… -      Гилдерой, – Флитвик, тоже поначалу не обративший внимание на меня, подпрыгнул на своём высоком стульчике и едва не прыгнул мне на спину. Даже лапки успел раскинуть, но сдержался. – Что ты тут делаешь?! -      Работаю, Декан. Я тут работаю. Снова! – я отвернулся от лучащегося счастьем полугоблина и с надеждой смотрел на Снейпа. Он на меня – с ужасом.       Я прекрасно ощущал все его эмоции – та сама магическая нить, которую перекинул мне Неназываемый, дрожала и пела, торопливо делясь всей возможной информацией о состоянии того, кто совсем недавно был рабом неуёмного духа. Интересно, а мои эмоции Снейп сможет почувствовать? Я вспомнил о горчично-жёлтом лакированном тренчкоте, который купил себе в аэропорту Ставангера, и тут же ощутил радостное возбуждение, как бывало всякий раз, когда я находил красивую, а главное – подходящую мне одежду. Судя по всему, Снейпа проняло…       Хорошо, что эта связь работает лишь на коротком расстоянии, иначе после моего Гран Шевоше его должно было корёжить от адреналиновой и тестостероновой ломки. Я ведь себя вообще ни в чём не сдерживал. Охотился, убивал и трахался. -      Но… как?! Альбус, это правда?! -      Гилдерой здесь, так что, думаю, да, – с нарочито загадочным видом произнёс директор. – Он вновь займёт место преподавателя ЗОТИ. Римус, к сожалению, не сможет вернуться к своим обязанностям. Раздался полузадушенный писк Авроры и Сивиллы, радостные поздравления от Помоны и, что удивительно, Вирсавии с Септимой, а Макгонагалл так ударила ложкой по тарелке, что чуть не расколола её.       Тем временем, моё появление заметили ученики… -      Опять он?! Да как так-то? -      То есть, проклятие снято? -      А я думала, его к школе и близко теперь не подпустят… -      О, Мерлин, его волосы… Они так прекрасны! -      Значит, у нас вновь начнутся нормальные занятия? -      А можно было не с «чернухи» начинать?! – обиженный крик какой-то ревнивой хаффлпаффки заставил Снейпа удушливо покраснеть. -      Кхм, Гилдерой, – обратился ко мне директор, не поворачивая, впрочем, головы. – Вы бы хоть позавтракали сначала. Говорят, на пустой желудок это вредно! -      Что – это?! – резко обернулась к нему Макгонагалл. -      Преподавать вредно, Минерва. До обеда можно не дожить. Так что не забудь о своей овсянке, у тебя ведь сегодня первой парой седьмой курс Слизерина, я прав?       Дети... Я отпустил Снейпа, оглядел ученические столы и понял, что подавляющее большинство учеников… радо меня видеть? Да, многие ученики, кто в прошлом году хлебнул собственного пота на моих уроках, теперь страдальчески закатывал глаза, были и те, кому я просто не нравился по факту своего существования, но довольные улыбки и весёлые смешки доносились не только от моих бывших штрафников, в числе которых недоставало лишь выпустившегося Стэна Шанпайка. Это было очень странное чувство – понимать, что тебя рады видеть не потому, что от тебя что-то нужно, а просто так. И мне оно, что ужасно, понравилось…       Особенно мне польстило то, как сияла наша с Джоном маленькая очкастая звёздочка. Что ж, радость Гарри стоила возвращения к невкусной еде и директорским интригам.       Расписание менялось год от года, и не было ничего удивительного в том, что первой парой в понедельник у меня стояли занятия с другим факультетом, хотя и тоже с первокурсниками. Проведя перекличку, я откинул свиток в сторону и оглядел малочисленных воронят. Они ответили мне любопытными и настороженными взглядами. Все, кроме казавшейся равнодушной беловолосой девочки в криво надетой мантии и с вороньим гнездом на голове, которая смотрела сквозь меня и производила впечатление немного сумасшедшей особы. -      Итак, начнём с самого начала. Я знаю, что профессор Люпин дал вам вводную, но она меня совершенно не устраивает! Тёмные искусства – это не только твари и мелкая нежить, проклятия или сглазы. Это одно из проявлений магии, которую нельзя отсечь, выбросить или загнать в жёсткие рамки, и именно поэтому она так опасна. Записывать не надо, просто попытайтесь понять. Те, кого заинтересует моя болтовня, смогут ознакомиться с темой в более полном варианте благодаря монографии Сигнуса Блэка «Наша суть». Итак, начнём с разбора того, что есть искусство…       Я повторил свою прошлогоднюю лекцию, немного смещая акценты и делая упор на специфику восприятия информации учениками Рэйвенкло. К концу занятий их глаза тоже едва не приняли квадратную форму, как и у первокусников в прошлом году, но они хотя бы поняли примерно половину сказанного мной. Уже успех! Разве что беловолосая девчонка с прекрасно знакомой мне фамилией Лавгуд так и осталась безучастной ко всему, что я говорил. Не моя забота. Главное – чтоб писала эссе и сдавала практикумы, а для всего остального у неё есть старосты и Декан. Флитвик наверняка помнил славного, но малость тронутого воронёнка по имени Фил Лавгуд, так что за безопасность и душевное состояние девочки можно было не переживать. Её папенька в детстве тоже мог уйти в свои мысли и не вернуться из них даже ради ужина!       Пятый курс Слизерина, пришедший за воронятами, активно пытался корчить серьёзные мины, но у ребят ничего не вышло, и лекция то и дело прерывалась их смешками. Кажется, они соотносили с реальностью некую обличительную речь своего декана, которой он прокомментировал моё июньское прощание, и теперь не могли сдержать ехидства. Вслед за змеями явился четвёртый курс Гриффиндора, почти наполовину состоящий из квиддичистов, и я вволю оттянулся на детках, готовя их к предстоящему матчу – они бегали и прыгали по кабинету, тренируя постоянный поток, чтобы висящие над их головами красящие мячики не сорвались вниз и не оставили на волосах пятна ядрёного розового цвета. Такое упражнение помогает удерживать биту во время полёта и стабилизировать метлу при боковом ветре, о чём я и объявил студентам в начале практикума. Одинаковые Уизли не оценили мой благородный порыв и попытались хитрить, решив обойти мою контрольную привязку. В результате они были единственными, кто вышел с занятий с розовыми пятнами на задницах. Как будто я не помнил, как работает подростковая логика?! Я был таким же олухом всего лишь полжизни назад!       К концу дня я успел выдохнуться, взгрустнуть о вольных охотничьих хлебах, но моё приподнятое настроение быстро вернулось благодаря нервному шипению Снейпа, который дёргался от каждого моего движения. Не знаю уж, чего он ожидал или боялся, но в мои намерения не входила молниеносная массированная атака по всем фронтам. Нет, сначала он успокоится, потеряет бдительность, а уже потом я начну причинять ему ласку и доброту. Всё-таки мы очень странно расстались с ним после разговора о чувствах в Больничном крыле. Надо было сначала разведать обстановку!       А вечером, по старой доброй традиции, ко мне пришёл Гарри. И не один… -      Мисс Данбар, какими судьбами? – спросил я, глядя на вытянувшуюся за лето девочку. Теперь она была чуть выше Гарри, и он явно начинал комплексовать по этому поводу. -      Наверное, такими же, как и вы. Так получилось! – она развела руками, словно извиняясь за своё присутствие. -      Люччи, принеси чай на трёх человек. У меня гости, – крикнул я в сторону спальни. -      Здесь есть кто-то ещё? – почему-то испугалась Данбар, но её страх тут же испарился, когда послышался весьма характерный голосок, который мог принадлежать лишь домовику. -      Гости? Кто в этом Морганой забытом месте мог прийти к вам ночью в «гости», мастер? -      Только хорошие люди, дорогая, – рассмеялся я. Согласно традиции, домовики не появлялись на глаза перед чужаками, но вот отвечать могли. К тому же, я сам отучил свою хранительницу от многих дурных привычек, которыми страдали домовые эльфы. Меня до боли в зубах бесила их рабская покорность. -      Разве преподавателям можно иметь домовика? -      Мне – да, – ответил я, не желая вдаваться в подробности. – Ну, так с чем вы пожаловали, господа второкурсники? -      Мы пришли объясниться, – немного уныло проговорил Гарри. – Я же понимаю, что тебя засунули в школу потому, что я накосячил. -      Не ты, а мы! – поправила его Данбар, а затем с какой-то отчаянной храбростью, словно я мог начать судить и обвинять, спросила у меня: – Что вы знаете о Люпине, сэр? -      Оборотень, бывший друг Джеймса Поттера. Где шлялся одиннадцать лет – неясно. В результате несчастного случая свалился в пролёт между этажами и теперь мадам Помфри лечит ему хвост, – ответил я, наблюдая за тем, как на столе появляются чашки и любимое печенье Гарри. Умница Люччи, запомнила, что я рассказывал ей о мальчике. -      Он упал из-за меня, – без тени неловкости призналась Данбар. – Как только папа узнал, кого нам всучили в качестве преподавателя, то тут же прислал письмо и предупредил меня о том, что Люпин – оборотень. Разумеется, я не смогла отпустить Генри к нему в одиночку. В прошлый четверг мы вместе вылавливали его в коридоре рядом с лестницей. И… -      Я сказал Джону, что он взбесился из-за моего вопроса о Блэке. Мне стыдно, что я соврал ему, и я уже во всём признался, но дело в том, что Люпин поначалу попытался отвертеться, он хотел говорить о моём крёстном ещё меньше, чем о родителях, а потом… -      Я была слишком груба, – продолжила за него Фэй. – Я сказала Люпину, что он юлит с таким усердием, будто мы говорим не о бывшем друге, а о бывшей жене, которой он изменил. То есть о муже. Да, я так ему и сказала, – девочка досадливо отвернулась. – Я не хотела хамить, просто весь прошлый год преподаватели врали нам и творили Мордред знает что! А тут ещё один, который не может сказать даже что-то безопасно-нейтральное и трусливо сбегает. Он же знал, что встретится с Генри, так почему не подготовил хоть какую-то безопасную ложь?! В общем, Люпин рявкнул на меня и у него глаза сверкнули жёлтым… -      Сверкнули?! – воскликнул Гарри, пододвигая к себе коробку с печеньем. – Да они у него совсем волчьи стали. Фэй стояла к нему ближе и я испугался за неё, вот и долбанул по Люпину инсендио. Ты же сам говорил нам в Запретном лесу, что огонь помогает от оборотней. Вот я и это… Только у меня с перепугу вместо нормального пламени какая-то адская вспышка вышла, вот Люпин и шарахнулся от неё, а потом вниз полетел. Я велел Фэй бежать, а сам… -      А ты взял вину на себя, как и положено маленькому рыцарю, – понимающе кивнул я. Всё ясно – Гарри защищал подружку. Даже не так – Даму. -      Джон меня почему-то так же назвал, – буркнул тот. – Рой, это наша вина, что ты здесь оказался. Мы хотели попросить прощения за это. Тут опасно! Особенно для тебя… – В его глазах отражался почти забытый страх, порождённый ударом одержимой Ирмы Пинс. Тьма, огонь, кровь и дыра в моём безжизненном теле. – Ты не подумай, я безумно рад, что здесь ты, а не какой-то трусливый придурок, но это же Хогвартс, тут опасно. Ты можешь сбежать отсюда?! -      Нет, я подписал контракт и не могу его расторгнуть. Я всегда выполняю взятые на себя обязательства. -      Но почему ты? Почему не кто-то другой? Что, мало у нас специалистов по тёмным тварям, которые смогли бы зачитать нам теорию с конспектов твоих лекций и провести практикум? – в отчаянии воскликнул мальчик. -      Проклятие должности, Генри. Дураков больше нет. Одного директор нашёл, да и то его надолго не хватило! Придётся отдуваться мне. Ну, ничего... Я буду стараться не расстроить тебя своей смертью. Терпеть не могу чувствовать себя виноватым! -      А вы это умеете? – с сомнением спросила Фэй, забирая из коробки последнее печенье. -      Иногда. Два часа в високосный год, если уж слишком сильно нашалю. -      Вы не поверите, Локхарт, – с укором произнесла девочка, – но этот год – високосный! Вы уж как-нибудь поосторожней, ладно? -      Постараюсь. -      А мы – поможем, – преспокойно заявила эта рыжая стервочка, манерно отпивая из чашки. -      Простите, мисс Данбар? -      Как вы верно заметили, я – Данбар, – неожиданно грустно сказала она. – И мой клан хочет, чтобы в школе воцарился порядок. Если вы не забыли, то большая часть хозяйственных территорий Хогвартса принадлежит моему клану. Кроме того, земля, на которой стоит школа, передана в бессрочный публичный сервитут, но всё равно номинально она остаётся нашей. То, что творится в замке – позор для моего клана. Так считаю я и, что самое важное, так считает мой папа. Директор не оставит Генри в покое, да и всех остальных учеников – тоже. Это не нравится никому. Поэтому если вам понадобится помощь – только намекните. Без долгов и обязательств, мистер Локхарт. Просто замок надо спасать, пока его до самых башен не оплели паутиной! -      Не выйдет. Я всего лишь охотник, а тут нужен герой. -      А может, ты побудешь злодеем, а? – спросил Гарри, шаря рукой в пустой коробке. Люччи тут же поставила на стол новую, полную до краёв. – Ну, не таким, какой с хохотом творит всякое страшное зло и читает пафосные речи, а обычным! -      В прошлом году вы неплохо себя показали! Почему бы вам и в этом не попортить планы нашему уважаемому директору? - Фэй сердито нахмурила бровки, не понимая причины моего отказа. - К тому же, я ведь уже сказала о том, что мы вам поможем! -      Исключено. Вы – студенты. Как бы вам ни хотелось самим навести порядок в школе, вмешиваться в игру директора вам не то, что рано, а вообще противопоказано! Слишком разная весовая категория. А я вообще здесь человек временный и нужен лишь для того, чтобы закрыть дыру в штатном расписании! Я не собираюсь ни спасать, ни губить. -      А как же прошлый год? – возмутилась Фэй, явно недовольная тем, что я не принял с восторгом её предложение об очередном тайном клубе противников Дамблдора. -      Обстоятельства, мисс. Всего лишь обстоятельства. Но я искренне надеюсь, что за лето у кое-кого прибавилось мозгов под феской и этот учебный год пройдёт спокойно. -      Вот, значит, как, – она недовольно поджала губы, становясь до жути похожей на своего декана. – Ну, хоть совет дайте! Вы же взрослый и умный, должны понимать, как можно справиться с директором без геройства! – с непонятным мне сарказмом сказала эта рыжая язва. -      Совет? Да пожалуйста! Хотя, думаю, граф Данбар и так знает о том, что я хочу сказать. У директора нет своих денег. Он нищ, сир и наг, почти как я в конце прошлого учебного года. А значит, он наверняка засовывает руку в школьный бюджет. Цербер, кормёжка для него, обустройство полосы препятствий, списание школьного инвентаря в виде манекенов, книг и клейморов, ингредиенты для зелий… Вы не поверите, дети, но если это всё не было должным образом учтено и записано, то у директора могут возникнуть серьёзные проблемы! Твой папенька, Фэй, да не истреплется никогда тартан на его килте, должен быть в курсе закупок школы. Пусть прошерстит их от и до! И начать ему следует… – я задумался, – …с тысяча девятьсот семьдесят первого года. Нет, лучше с семидесятого, на всякий случай. По закупкам можно отследить планы и намерения, и этим пусть займутся те, кто понимает в бухгалтерских делах. Но осторожно, очень осторожно! -      Почему – семьдесят первый год? -      Потому что это точка отсчёта противостояния с Неназываемым, и было бы очень интересно узнать, что делал директор и куда уходили деньги, когда за стенами Хогвартса умирали люди. -      И это всё? – возмутилась Фэй. Она-то по наивности думала, что я, разозлённый тем, что едва не погиб летом, да ещё вновь попал в Хогвартс из-за интриг больших начальников и их личного просчёта, схвачусь обеими руками за возможность нагадить Светлейшему, но я начал разыгрывать совсем другую карту. -      Всё. Заодно вы можете порыскать по архивам и поискать информацию об унылых приключениях директора в этот период. Может, заодно найдёте что-то интересное о родителях Генри. Более запутанной и идиотской истории, чем сказка о Мальчике-Который-Выжил, я ещё не встречал – никто в принципе не хочет говорить о Джеймсе и Лили. И о Блэке, разумеется. -      Мы не будем ни во что влезать, вскрывать кабинеты или, – Гарри вздохнул, прерывая готовую взорваться негодованием подружку, – нападать на учителей. Мы просто сообщим всё, что ты сказал, папе Фэй, а сами действительно попробуем пересмотреть школьные архивы. Мадам Пинс нет, больше никто не будет стоять над душой, когда я начну читать подшивки старых газет! -      Кстати, а кто теперь занимает пост библиотекаря? -      Домовой эльф. -      А кто руководит хозяйственными делами замка? -      Домовой эльф! -      Вот ведь жук, – заржал я. – Теперь понятно, почему директор вписал мне в контракт тройной оклад! Правильно я сделал, что отказался от него. Пусть нанимает людей, зараза. Я не постесняюсь заржать в голос, если он предложит должность завхоза Люпину, этого болезного надо ведь будет куда-то деть! Да и отсутствие в дни полнолуния не так станет бросаться в глаза, как в случае преподавательства. -      Тогда, боюсь, в школе появится новая проклятая должность, – прошипела Фэй. Как любая чистокровная волшебница, она презирала и ненавидела оборотней. Ох, не на ту лошадь поставил Дамблдор, не на ту! То есть, не на ту шавку…       Я едва дожил до выходных. Мне надо было встретиться с Джоном, чтобы обсудить хогвартские дела, а заодно следовало проведать Бэт. Она уже пришла в себя и, как написала мне Джейн, «доставила массу малоприятных, но забавных минут». К тому же, надо было предупредить Фаджа о том, что граф Данбар не постеснялся привлечь к делу избавления от директора собственную дочь. Ту самую девочку, которая летом по задумке директора должна была участвовать в преодолении подземной полосы испытаний. Это уже переставало быть смешным. Я не мог начать строить из себя идиота, не понимающего, о чём ведёт речь Фэй, она слишком много знала и понимала. Оставалось лишь сдерживать детскую инициативу и держать Фэй с Гарри под контролем. -      Они все начали шевелиться. Все пауки, – сказал Джон, выслушав меня. Он зло сжал стаканчик с кофе и с неодобрением уставился на беззаботного Питера Пэна, возле которого мы и вели нашу беседу. Кенсингтонский сад, как обычно, оказался лучшим местом для прогулки двух уставших приличных джентльменов. – Кто-то интригует против директора, кто-то – против Фаджа, а в центре этого наш Гарри! И ты… -      Со мной Люччи, – отмахнулся я. – Домовики Хогвартса попытались наехать на неё, показав кто тут главный, но она сумела поставить их на место. Кажется, мне стоило следить за своей речью, когда я ругался при ней на их безалаберность. Французские проклятия очень впечатлили домовиков, как и напоминание о том, что они прошляпили поджог моих бывших комнат. Между прочим, я четыре дня подряд получал на обед рыбу! Представляешь? Кажется, у меня теперь собственное меню! -      Аве Лючия, – усмехнулся Джон, полностью одобряя действия домовушки. За прошедшие дни фэйри полностью освоилась с новыми обязанностями и теперь курсировала между Хогвартсом и нашим домом, присматривая за нами обоими. Заодно она переносила письма – собственно говоря, это была главная причина того, что я настоял на наличии собственного домовика. Защищённый канал связи в нашем деле был ох как важен! -      Джон, у нас проблема, – собравшись с духом, сообщил я. -      Кто? -      Мы. -      То есть? -      Письма Лили. Ты говорил, что изучил их полностью. Гарри и Фэй скоро полезут в газетные архивы и мало ли что они там обнаружат! Мало ли, как они это поймут. Ты должен рассказать Гарри то, что узнал. -      Вот Мордред, – выругался тот и с силой поставил стаканчик с кофе на скамейку. Брызги полетели во все стороны, упали на рукав того самого тренчкота из Ставангера. Я невозмутимо провёл ладонью, убирая липкие пятна, и Джон смутился. -      Прости. -      Это всего лишь тряпка. То есть кусок кожи. Его не страшно потерять, – с намёком произнёс я. Джон судорожно кивнул и нервно провёл ладонью по коротко стриженной голове. -      Я понимаю. Но ты не представляешь себе, как во мне всё противится необходимости рассказать Гарри правду о Лили и Дурслях! Я боюсь, что он не поймёт. Знаешь, Рой, помимо паучьей возни вокруг него всё время творится какая-то дрянь. Низзл Кай всё лето вёл себя странно и постоянно убегал, носясь кругами по саду, всё наружу рвался. Когда мы первого сентября шли к поезду, то барьер между платформами засбоил именно тогда, когда должен был пройти Гарри, и он едва не расшиб себе лоб! Ещё и совы пару писем потеряли… -      Мне это не нравится. Слишком много неприятностей. Почему ты раньше молчал?! -      Потому что по одиночке это всё казалось совпадениями! А теперь, после Люпина и того, что граф Данбар включился в игру, мне стало совсем не по себе. Может, на Гарри какое-то проклятье? Надо попытаться выдернуть его из школы, чтобы Грэй осмотрел мальчика! -      Он его всё лето осматривал, и что? – немного зло произнёс я, одёргивая воротник тренчкота. – Грэй так и не понял, почему Гарри реагирует на присутствие Неназываемого. С ним всё в порядке! Обычный пацан, разве что его можно использовать вместо уловителя ауры одного конкретного духа. И проклятье проявляется не так. Мелкие неудачи – это всего лишь линия событий, которая пересеклась с тобой в определённой точке. Иногда эти события можно подстроить, говорю тебе как большой специалист в этом деле. -      Мы больше не имеем права подстраивать что-то в его отношении, – глухо произнёс Джон, напрочь уничтожая злосчастный стаканчик. – Во вторник у меня выходной, найди способ сообщить Гарри, чтобы он пришёл к тебе один и с зеркалом. Я всё ему расскажу. -      Хорошо. И не переживай за него – он быстро всё схватывает. Если год назад Гарри, благодаря магглам, отставал на пару лет, то теперь он иногда даже опережает свой возраст! Так всегда с сиротами, уж тебе ли не знать. -      Знаю, – мрачно согласился Джон. – Ты сейчас в приют? -      Ага. -      Я с тобой. Надо переговорить с Беатрисой и передать ей официальное извещение о суде и приговоре проклявшего её мага. -      Тогда попрыгали, Джон. А потом – в кино! Мне ужас как хочется посмотреть «Бешеных псов»! Интригующее название…       Первое – мадам Равиаль завела себе дурную привычку целовать меня в обе щёки при встрече и обнимать на прощание.       Второе – Грэй был чем-то занят и пришлось рассказывать всё нужное и важное Джейн, а я так хотел избежать необходимости общения с ней. Она начинала вести себя странно, проявляя уж слишком искреннее участие.       Третье – Бэт попыталась разбить о мою голову кувшин с водой, а когда это не вышло, отвесила пощёчину. Четвёртое – без Джона мне нельзя ругаться с женщинами, я едва не ударил собственную сестру. Рефлексы – поганая вещь, всегда срабатывают невовремя. Хорошо, что Джон вовремя перехватил мою руку, я даже не успел её толком занести и испортить и без того ужасные отношения с Бэт. Она не испытывала ко мне благодарности, хотела как можно скорее покинуть приют и проклинала всех магов вместе взятых. Судьба преступника, отправившегося в Азкабан, её не волновала. Она просто не хотела иметь ничего общего с волшебным миром и была готова уйти из «Золотой Астры» босиком и в одном халате, лишь бы поскорее вернуться к нормальной жизни. Не знаю, как Джейн справлялась с моей сестрой, наверное, хлестала веером по щекам и поила успокоительным! Но Бэт была ещё слаба, с трудом вставала с постели, а от волнения у неё тут же начинала идти носом кровь, и её никак нельзя было выпускать в обыденный мир. Она бы тогда прекратила пить зелья и не смогла бы восстановиться полностью! Я не мог допустить, чтобы моя сестра причинила самой себе такой сильный вред и поэтому без зазрения совести запугал эту дурочку, пообещав сначала сломать ей ноги, а потом превратить в крысу, чтобы было проще лечить. Бэт начала ненавидеть меня ещё больше, но истерить и требовать свободы перестала.       После встречи с сестрой кино про грабителей с декалитрами бутафорской крови, матом, старой музыкой и повышенной жестокостью зашло «на ура» и в Хогвартс я вернулся в привычном состоянии духа. То есть с улыбкой до ушей, огнём в глазах и блеском в золотых локонах. -      Вижу, ты хорошо провёл время? – с любопытством поинтересовался Декан, встретив меня у лестницы в холле первого этажа. -      Кино, вино и моя мадам. Что может быть лучше? – спросил я, откидывая волосы за спину. Мне нравилось это делать. -      Шахматы, грог и старый полугоблин? – предположил тот, и я не стал спорить. -      Конечно, Декан! Я только переоденусь и сразу приду к вам! Не думаю, что мой маггловский наряд придётся по душе поборникам традиций!       Я действительно настолько обнаглел, что вернулся в школу в так полюбившемся мне лакированном тренчкоте и брючном костюме цвета морской волны. -      Буду ждать, – осклабился Флитвик, предвкушая долгожданный разговор со мной. Помимо дел ему явно хотелось обсудить мой личный Гран Шевоше – Декан жаждал подробностей. Я кивнул ему и поспешил к себе, чтобы сменить пиджак на камзол. На третьем этаже судьба свела меня с Авророй. Она явно не ожидала меня увидеть, её взгляд метнулся в сторону, словно преподавательница астрономии хотела спрыгнуть с лестницы, как недоброй памяти Люпин, но… -      Добрый вечер! – приветливо поздоровался я и продолжил подъём. Ни одного лишнего слова. Никакой чрезмерной радости. Вот этой проблемы я точно хотел бы избежать! Аврора попыталась что-то сказать мне, даже обернулась вслед, но потом взяла себя в руки и торопливо застучала каблучками по ступеньками.       Умница. Беги от меня.       Медовуха лилась в стаканы, запах жареного мяса будоражил желудок и вызывал обильное слюноотделение. Декан знал толк в простых мужских радостях – что ещё нужно для хорошего вечера?! Я рассказал ему пару забавных эпизодов, он похихикал над моей манерой добиваться выполнения условий контракта, а потом разговор свернул на не очень приятную, но крайне важную тему. -      Директор заявил, что не имеет возможности установить в замке систему оповещения против одержимых, – поведал я, взбалтывая в стакане остатки медовухи. – Моё предложение о замыкании контура по краю территории школы он проигнорировал. А вы, Декан? Вы будете игнорировать меня? -      Нет, и в мыслях не было. Нам нужна защита от одержимых, кто знает, когда ОН решит вернуться в Хогвартс, – Флитвик зябко поёжился. – Но даже я не представляю себе, как совместить подобные чары с уже имеющейся защитой школы. Ты же понимаешь, что это – многослойное волшебство порождённое гением живших тысячу лет назад Основателей? Мы не имеем права нарушить его структуру, Гилдерой. -      Есть вариант, Декан. Но нам потребуется сторонняя помощь! -      Кого ты хочешь привлечь? – насторожился он, наверняка ожидая, что я начну предлагать кандидатуры своих знакомцев по охотничьему или контрабандному делу. Среди них насчитывалось немало умельцев во всех областях магических искусств, правда с криминальным оттенком. Нет. Спасение утопающих – дело самих утопающих. Особенно если они игнорировали запрещающие таблички, буйки, тучи на горизонте и кракена, приветливо помахивающего щупальцами. -      Вирсавию Бэбблин и Септиму Вектор. И, частично, Сивиллу. Нам потребуется максимальная удача, а наша предсказательница – прекрасный определитель несчастий. Если Сивилла ничего не нагадает, значит – всё в порядке и можно действовать. Много расчётов, куча испытаний, и всего один шанс на удачу. И начинать надо уже послезавтра, потому что мы должны успеть до Самхейна! -      Ты ведь это не только что придумал, да, Гилдерой? -      Было о чём подумать, глядя в прекрасное звёздное небо Нормандии. Оно вдохновляет… – я мечтательно улыбнулся, вспоминая, как слушал плеск воды на берегу Арна, как крутились надо мной в хороводе огни давно угасших космических свечей, и как кокетливо прикрывалась прозрачными облаками смущённая луна. Если бы не повадившийся нападать на туристов маво, которого я караулил у реки несколько суток подряд, то те ночи были бы воистину волшебны! -      Что на счёт других преподавателей? – осторожно уточнил Декан. Я удивился. -      А кто нам ещё может понадобиться? В зельях нет нужды, трансфигурация тоже никоим образом не будет задействована. Гербология? Так мы же не собираемся делать живой контур, как в некоторых древних мэнорах и замках! С историей, конечно, есть загвоздка – неплохо бы узнать основные точки напряжения в структуре Хогвартских охранных систем, чтобы ничего не испортить, но я думаю что вы, как декан, в курсе их размещения. Я не прошу разглашать эту тайну мне и нашим соучастникам – достаточно будет того, что подходящие места для развёртывания нашего контура определите именно вы, Декан! -      Я имел в виду другое, – вздохнул он. – Септима и Вирсавия – женщины, Гилдерой. -      И? -      И у них есть подруги, которым они точно расскажут о нашем маленьком замысле, граничащем с бунтом куда более дерзким, чем демонстративное ношение чёрных мантий! -      Оставим право решения за Септимой – она ведь старшая в этой пятёрке чародеек, – фыркнул я, наливая себе медовуху до краёв стакана. – Пусть сообщит своим подружкам, а они помогут нам держать всё в тайне, прикрывая наши спины от чужих любопытных глаз. -      Гилдерой, прости! – воскликнул Флитвик, все намёки которого разбились о стену моего фальшивого непонимания. – Но именно ко мне пришла Аврора, когда ты покинул Хогвартс. Я… я не хотел бы знать, но я знаю и боюсь, что ваши странные отношения могут всё испортить. -      Декан, нет никаких отношений. Я люблю лишь себя и деньги. И вас, потому что вы меня поите этой чудесной амброзией! – я ополовинил стакан и довольно улыбнулся.       Полугоблин вздохнул и сокрушённо покачал головой. -      Я уверен на счёт тебя, мой бывший ученик, но… -      Хогвартс и дети важнее чьих-то сердечных страданий, – жёстко припечатал я, не желая продолжать этот разговор. – Я не сделал ничего, за что меня стоило бы любить или ненавидеть. Я просто есть, и с этим придётся мириться так же, как с шотландским снегом или ирландским ветром! Если не получится, то мы сделаем всё вдвоём. Я не высокий знаток нумерологии, но хорош в рунах, да и основные расчёты точно потяну! Что же касается предсказаний, то мне хватит в качестве определителя моего дорогого Северуса – достаточно посмотреть на его лицо, чтобы по его злорадному или расстроенно-желчному выражению понять, будет нас ожидать удача или же стоит затаиться. Действия от обратного в его случае срабатывали всегда! -      Я поговорю с Септимой, – тут же пошёл на попятную Декан. Кажется, он боялся меня расстроить. – Ты прав – Хогвартс и дети важнее наших внутренних разногласий. Давай-ка попробуем встретиться в среду, здесь же. Ты как раз успеешь подготовить хоть какие-то записи, Септима не имеет привычки верить словам. -      За что я её и ценю! – улыбнулся я, салютуя Флитвику своим стаканом. Ещё одна карта выложена на стол. Я заставлю их всех начать думать и действовать. У меня нет ни малейшего желания наблюдать за тем, как те же Генри, Фэй, Гермиона, Драко, Грэг, Пенелопа и Маркус повторят участь Мародёров и иже с ними. Хватит. На амбразуры должны идти взрослые, а не подростки. Хотя бы потому, что эти самые амбразуры строили именно мы.       Моё расписание было настолько плотным, что мне приходилось заставлять себя ходить в Большой зал. Я мог бы поесть и за рабочим столом, благо что Люччи знала, как накормить меня без угрозы испортить едой ворохи бумаги, но подобное игнорирование традиций выглядело слишком подозрительным и могло навести на мысли, что я опасаюсь своих коллег или даже сиятельное святостью начальство. Поэтому я, как хороший мальчик, старался чаще бывать на виду у директора и его заместительницы, проявляя максимальную жизнерадостность и удовлетворённость своим положением. Не каждому преподавателю удавалось выбить себе такие широкие полномочия и вольготные условия работы, как мне!       Некоторым нежным личностям не нравились ни моё возвращение в Хогвартс, ни прущий наружу энтузиазм, и они пытались зацепиться за любой повод, чтобы выразить своё недовольство. -      Что это за вонь? – скривил нос Северус, когда я сел рядом с ним за общий стол. -      Не будь столь критичен к еде, которую ешь, – с мягким укором произнёс я, пододвигая к себе блюдо с тушёными овощами. Источающие жир сардельки меня не заинтересовали. – Это невежливо. -      Я имею в виду вонь, которая исходит от вас! – зашипел он, тоже нервно косясь на сардельки. Такое тощее создание как Снейп наверняка могло питаться одной тарелкой подобного «яства» целый месяц, и мне иногда было удивительно – в чём вообще держалась эта язвительная душа? -      Декан? – я даже немного растерялся от той волны злости, которая исходила от зельевара и поэтому привлёк к помощи своего верного спасителя. -      Северус терпеть не может любые духи, – смилостивился Флитвик. – Я думал, что за прошлый учебный год ты смог это понять! -      Ну уж нет! Я не понимаю и никогда не пойму, как можно предпочесть прекрасным ароматам, созданным лучшими мастерами своего дела, натуральный телесный запах! Хотя… – я смерил Северуса подозрительным взглядом. – Слушай, дорогой мой, если тебя так раздражают мох, водный ирис и чёрное дерево, то как ты дышишь испарениями лягушачьей икры, сваренной в желчи броненосца? -      Не сравнивайте искусство с дешёвой поделкой! – прошипел он. Меня искренне расстраивала его упёртость и попытка дистанцироваться надоевшим «выканьем», но впереди у меня было достаточно времени, чтобы отучить Северуса от этой мерзкой привычки. - Мастерство варки зелий намного выше, чем ремесленнические потуги создателей бесполезной чепухи. -      Не соглашусь. Духи, как и косметические зелья – весьма сложны в создании и требуют от зельевара высочайшего мастерства. Лекарство должно лечит, и плевать, какое оно на вкус. Вспомним тот же костерост! Да я его всё время на языке ощущаю, – я облизнулся. – А вот увлажняющие крема должны не только выполнять свою прямую функцию, но и иметь приятные вид и запах. Три против одного! Не зря я так восхищаюсь Флимонтом Поттером, который создал лучшее из всех возможных зелий для укладки, – промурлыкал я, поглаживая перекинутые через плечо волосы. Сегодня я слегка завил концы, и они спадали на грудь крупными завитками.       Северус зашипел ещё громче. -      Вы сравниваете удачную поделку ремесленника с результатом трудов многих поколений лучших творцов! -      Нет, я сравниваю труды предка и потомка. Всем известно, что костерост изобрёл родоначальник данной славной фамилии! Кстати, Северус, ты уверен, что всё-таки хочешь это есть? – с удивлением спросил я, глядя на то, как он резкими и не очень точными движениями расчленяет одну из несчастных сарделек. Жир брызнул ему на мантию, но я вовремя успел щелчком убрать мутные потёки с чёрной ткани. На неё и так было жалко смотреть, не стоило ещё больше портить вещь. -      Не смейте при мне упоминать представителей этого семейства! -      Кхм, то есть, ты предлагаешь мне переименовать Генри Поттера в Того-Которого-Нельзя-Называть?! Он наш ученик, так или иначе мне придётся…       Нож с лязганьем ударил о тарелку, когда Северус прорезал насквозь жареную смесь фарша с обрезью. Я ощутил исходящие от него ненависть и… стыд? Почему? Откуда он взялся? -      Ваш язык похож на помело - метёт всё, что ни попадя! -      Я бы нашёл для него более приятное сравнение, основанное исключительно на широких возможностях этого самого языка. Ты совсем лишён склонности к лирике, Северус, это надо исправлять! Может, нам с тобой следует изучить каталог волшебной косметике и подобрать что-нибудь, что удовлетворит твой тонкий нюх и поможет найти в себе романтические стремления? - почти искренне спросил я, окидывая зельевара полным надежды взглядом. А вдруг, он согласится, и от него перестанет разить жжёной травой и крысиными хвостами, вываренными в вытяжке лирного корня?! -      Вы можете отбить аппетит даже у голодного фестрала, Локхарт! – воскликнул он, бросая приборы на стол. Это его так мысли о каталоге разозлили, или то, что я слизал с вилки каплю соуса? -      Это не я, а сардельки. Они ужасны! Мясо должно быть мясом – сочным, пропитанным флёром крови и истекающим сладкими соками, пахнущими огнём и сталью, – я вздохнул, вспоминая тех чудесных кроликов, которыми питался в Провансе. Кажется, Снейпа начало тошнить. Интересно, что же он такое вспомнил? -      Согласен, Гилдерой! – неожиданно поддержал меня Флитвик. – И ещё лучше, если это мясо – твоя собственная добыча! – он улыбнулся, демонстрируя острые зубы. – Как тебе вчерашнее жаркое? Я сам готовил! -      Восхитительно! Обожаю сочную, сытную плоть, приносящую наслаждение не только вкусом, но и своим видом. -      Простите, у меня… котёл на огне… – Снейп побледнел, оттолкнул тарелку и натурально выбежал из-за стола. Я пожал плечами, делая себе засечку на память, и продолжил ужин. Декан последовал моему примеру. Судя по тому, как явно он выступил против своего коллеги, отношения между ними заметно охладели по сравнению с прошлым годом.       Интересно, о чём говорили преподаватели Хогвартса, когда я ушёл, что они обсуждали? Как долго они ругались, винили себя, директора, меня и свалившихся на голову авроров, как больно им было от осознания того, что замок едва не превратился в смертельный лабиринт для детей?       Как глубок раскол среди моих дорогих коллег?       Ничего, и эту карту я использую тоже…