Gatecrash/Незванные Гости

Забравшись на крышу, он увидел её, стоявшую на краю здания, где, как он знал, она и должна была быть. Всё вокруг них — большая часть мира — казалось, спало в тишине сумерек. На мгновение он позволил себе в это поверить. Что это так. Что город просто спал вокруг них. Иллюзия мирного отдыха. Потом он огляделся и заметил свёрток ткани. Коричневое одеяние было частью её маскировки в этом мире. Маскировки, которую, очевидно, она сбросила с себя с такой же небрежностью, каким небрежным выглядел скомканный куль ткани на земле. Эти параллели не ускользнули от его внимания. Подняв руку, он снял свою маску. Это была отполированная плоская маска из невыразительного металла. Это была часть его маскировки и защиты, потому что из-за его… уникальных обстоятельств, он играл много ролей. Большинство из них были близки к нему по духу. Он держал маску обеими руками, и лунный свет падал на неё, отражаясь от зеркально-полированной поверхности. В отражении было видно лицо того, кто когда-то мог называть себя человеком, но сейчас было отчётливо видно, что внутри он был машиной. Кроваво-красная оптика выделялась на карте шрамов, похожих на ущелья, и кибернетических модификаций, которые не давали всему этому развалиться на части. Это было лицо мертвеца, который, казалось, не осознавал, что он мёртв, и что мёртвым не положено ходить среди живых. И всё же он ходил, хотя и не рядом с ними, а всегда поодаль. Наблюдающий. Ожидающий. Прикасавшийся только к тем вещам, к которым можно было прикасаться, и никогда не вмешивавшийся в дела больше, чем это было необходимо. Он перевёл взгляд со своего отражения на смятую робу, а затем на женщину, которая не сдвинулась с места с момента его появления, хотя он знал, что она прекрасно знала о том, что он находился здесь. Его маска была отброшена к плащу. Подойдя к своей компаньонке, он обратил внимание на её внешность. В отличие от него, её изменения во внешности не бросались в глаза так сразу. Если не знать, на что обращать внимание, она вполне могла сойти за человека. Светлокожая, высокая, подтянутая, но в то же время стройная и явно гибкая, с длинными каштановыми волосами, ниспадающими до середины спины. И сегодня она не использовала тональный крем, который скрывал то единственное в её внешности, что указывало на то, что больше она не была человеком. Ночью, на крыше, освещённой только луной, её кожа, казалось, светилась нежно-зелёным светом. Зелёные линии разбегались по её лицу, будто по компьютерной плате. Обычно пульсация света была едва заметна, но сегодня свечение было особенно ярким и отчётливо говорило об изменённой ДНК. Подойдя к ней, он заметил, что она смотрит вверх, на звёзды. Ночь идеально подходила для любования небом, и благодаря их улучшенному зрению, световое загрязнение города и лёгкая облачность не могли затмить его чарующего вида. — Когда мы в последний раз просто… смотрели на них вот так? — внезапно спросила она. Её голос был таким тихим, что его не смог бы услышать никто, кроме него. — Я имею в виду, на звёзды? Когда в последний раз мы просто наслаждались их видом, вот так? — Очень давно, — ответил он. Лёгкая улыбка тронула его изуродованные губы. — Я не помню, где мы тогда были, но это было на Нормандии вскоре после того, как я тебя завербовал. Я нашёл тебя в обзорной комнате, и ты просто… смотрела. Помню, я тогда надеялся, что ты никогда не потеряешь того восторга, который испытывала при виде звёзд, и поймал себя на мысли о том, смогу ли я когда-нибудь вот также наслаждаться видом космоса. Хотя бы чуть-чуть. — Да, звучит похоже на правду, — прошептала она. — Это было так давно. — Да, очень давно. Между ними повисла тишина, пока они смотрели в небо, которая в какой-то момент прервалась, когда она заговорила снова. — Как много она знает? — Больше, чем должна, — едва заметно нахмурившись, ответил мужчина. — Но лишь малую часть правды. Рахни используют квантовую запутанность очень… уникальным образом, но имеющаяся у неё информация касается только нашей последней попытки. — Забавно, — бесстрастно сказала женщина. Мягкое зелёное сияние её глаз менялось, когда она переводила взгляд с одной звезды на другую. — Всё это время мы пережили столько всего, и всё равно случается то, чего мы не можем предугадать. — Галактика огромна, а эволюция, независимо от того, на какой планете происходит этот процесс, никогда не была простой. Мы лучше, чем кто-либо другой знаем, как трудно предсказать хаос. — Твоя правда. Отведя взгляд от панорамы неба, усыпанного звёздами, он посмотрел на неё, уловив мягкую, едва заметную пульсацию линий. Они двигались вверх по её шее, разделяясь на три линии. Одна из линий двигалась к уху, другая — к носу, а третья — к глазу. Узор, если его можно было так назвать, иногда повторялся в других местах. Казалось, он никогда не оставался на одном и том же месте, всегда меняя расположение по своей прихоти. Появлялся, распадался на части, и всё только для того, чтобы нельзя было проследить логику в хаосе, понятном только маленьким огонькам. Прежде, чем он успел задать вопрос, который занимал его больше всего, из-под её пальто раздался звонок. Судя по её вздоху, она ожидала, что это случится. Достав устройство, она подняла древнюю технологию перед собой так, чтобы стал виден её плоский экран. Движением большого пальца она открыла полученное сообщение. Айрес: Ты так и не ответила, Беллатрикс. Недавно я привлёк в группу талантливого телепортера, с его помощью можно легко зарабатывать в большинстве заданий. Не то чтобы он был психически уравновешенным человеком, но он достаточно стабилен и готов работать в динамичной команде. Что ещё тебя может заинтересовать? Мы даже разделим оплату на троих, после того, как все расходники миссии будут оплачены, конечно. Он молчал, ожидая, что она будет делать с этим сообщением. Её ответ сказал бы ему всё, что нужно было знать об их текущем плане действий. В течение нескольких долгих секунд её большой палец зависал над сенсорным экраном. Рука слегка дрожала, в то время как на лице отображались самые разные эмоции. Беспокойство, печаль, отвращение к себе, решимость — до тех пор, пока не осталась только одна из них. Смирение. Когда она, наконец, зашевелила большим пальцем, то действовала без колебаний, как делала всегда после того, как принимала решение. Беллатрикс: Вынуждена отказаться. Предварительное обязательство требует моего присутствия. Тишину на крыше разрушил звук раздавленной электроники, когда телефон рассыпался на кусочки в её руке. Осколки продолжили падать вниз, но никто не обращал на них внимания. Заметив, что он смотрит на неё, она прошептала: — Я всегда ненавидела эту часть. — Я знаю, — понимающе кивнул он. У него тоже были моменты, когда ему не нравилось что-то делать, но когда это что-то было необходимо сделать ради достижения цели. — Но он становился полезным катализатором. В большинстве случаев. Снова погрузившись в уютное молчание, они просто начали рассеянно оглядывать окрестности. — Ты уверена? — спросил он. — Они не смогут остановить то, что надвигается, без нашей помощи. — С нашей помощью у них тоже не получилось бы это сделать, — напомнила она ему. Не обращая внимания на то, с какой горечью были произнесены эти слова, он сказал: — Они умрут. — Да, они умрут. Рано или поздно это происходит со всеми. Я думаю, в этом и была наша проблема, знаешь? Причина, по которой это никогда не срабатывало. — Что ты имеешь в виду? — Пытаясь сохранить жизнь им и их друзьям, мы не давали им жить самостоятельно, — сказала она, и в её взгляде смешались грусть и сожаление. — Мы оказались настолько сосредоточены на конечном результате, на цели, что забыли о том, что они тоже являются полноценными личностями. Людьми, которые никогда не довольствовались обычной жизнью. Наоборот, они предпочитают двигаться вперёд. На каждом перекрёстке они всегда прибавляли газу. Всегда стремились вперёд, не обращая внимания на препятствия. Независимо от того, куда мы пытались направлять их, они всегда ввязывались в новые проблемы, с последствиями которых нам приходилось разбираться. Потому что это то, кто они есть. Смелые люди, которые живут смелой жизнью. Когда они стремглав несутся по краю, в этот момент их жизнь более насыщенна, чем в любой другой, который мы могли бы им дать. — У любого начала есть свой конец, и после каждого конца нас ждёт новое начало, — кивнул он, понимая вещи, которые так и не были произнесены вслух. — Может быть, этого окажется достаточно. Воцарившееся между ними молчание было комфортным. Они оба были на одной волне, понимая, что каждый из них сейчас думал о том, что делать дальше. Когда тишина затянулась, он почувствовал, как её рука скользнула в его ладонь, и снова посмотрел ей в глаза. На этот раз она повернулась к нему лицом. Глаза, светящиеся мягким, люминесцентным цветом, смотрели прямо в кроваво-красные линзы его оптики. На её лице не было видно ни следов страха, ни следов отвращения от вида его лица. Только печаль. Меланхолия, которая говорила о том, как долго они делили одно бремя на двоих. — Я устала, Себастьян. — Я знаю, — тихо прошептал он. — Я тоже, Тейлор. Тейлор прижалась к нему, положив голову ему на плечо. Он потянул руки, чтобы обнять её, прижимая поближе к себе. Вместе они продолжили любоваться звёздами и думать о необъятности жизни, что была в них заключена. Больше они не произнесли ни слова. Возможно, в другой жизни они могли бы что-то сказать в этот момент. Но слова были им не нужны. Слова уже давно были похоронены в их умах и сердцах, и давно стали частью общего бремени, которое легло на их плечи, слишком большого, выходящего далеко за пределы даже их возможностей. Порыв ветра пронёсся в ночи. К нему присоединился одинокий лист газеты, танцующий на пустой крыше. На мгновение этот беспорядочный танец отразился от брошенной наземь зеркальной маски, лежавшей на небрежно сброшенном плаще. Затем листок унесло за край крыши и, никем не замечаемый, он опустился на землю вниз.