А теперь зарежь меня: жертвы должны быть принесены!

остывающий в кружке чай слегка подрагивает из-за мерных толчков. звенят на столе ложки и стучит крышечка у аккуратной сахарницы. красивая, будто резная, девчонка картинно стонет и сводит ласковые бровки домиком, придерживая одной рукой трясущуюся грудь. острый аромат мужского парфюма въедался в слизистую и щипал глаза. Мирон грубо держал девчонку за бедра и вбивался в ее податливое тело. ощущений не было никаких. ни удовольствия, ни отвращения. он знал, что даже не кончит, поэтому толкается в тело еще пару раз и оставляет его пустым, убирая стоящий член обратно в джинсы. — пиздуй отсюда, шлюха, — выплевает он и садится на твердую табуретку. девчушка кидает ему что-то вроде «мудила», и опускает короткое платье. она явно ожидала не такого окончания банкета. звонкие туфельки быстро стучат по кафелю кухни и хлопает в коридоре дверь. рука сама нашаривает пачку сигарет, одна из них отправляется меж губ и среди пальцев появляется тлеющий огонек. приторно горький дым взмывает в натяжной потолок. пошла уже третья неделя одиночества. казалось, что все закончилось так давно, но боль все еще разъедала дыру в груди и давила на желудок. Федоров отпивает из чашки остывший чай и тяжело выдыхает. пошла уже третья неделя без него. в воспоминаниях все прокручивается так, будто случилось вчера. разговор, драка. грубые слова и обещание больше никогда не появляться в поле зрения друг друга. Мирон позволил себе то, что клялся больше никогда не делать — он позволил себе другого. женщин у него могло быть сколько угодно, а вот мужчина только один. но захотелось еще. он не знает, зачем и почему тогда сделал это, он не помнит вкуса чужих губ и хотелось ли тогда в принципе этого человека. он сделал это будто назло. «ты никогда не выполняешь своих обещаний» эта фраза была брошена навзничь. в порыве ссоры, в очередной трип нервной системы. но ее слишком сильно заклинило в воспаленном сознании. не выполняет. наверное, Мирон решил лишь вновь это доказать. шумный клуб, много незнакомых людей. размазанный, расслабленный юноша в самом углу, с пухлыми влажными губами и такой дурацкой прической. сначала все ограничилось поцелуями, потом в дело пошли руки, дальше дела пошли в туалет — там тише, куда меньше людей и гораздо удобнее: опереть на бачок унитаза, приспустить джинсы и вставить на всю длину. парень был готов и это было заметно. он пришел в пятницу вечером в такой блядский клуб лишь с одной целью: секс. Мирон решил ему его дать. но кто же знал, что медийность вновь не сыграет ему на руку. пара фото, одно видео, смазанные поцелуи и нужные люди: вся информация быстро расползается по подкорке соцсетей и задворкам интернета. Федоров знал это. знал и не медлил. но вспомнил он все лишь на следующий день. в мессенджере лишь одно сообщение: «пиздец», и лишь одно уведомление: «был в сети очень давно», и лишь одна иконка: серый мертвый призрак. Ваня сделал свой выбор. Мирон с выбором поторопился. триста два сообщения «вк», одиннадцать — «вацап», двадцать семь пропущенных звонков. Мирон слишком очевидно ошибся. доказал. показал, кто главный. и потерял. Сигарета тлеет у него в руках, но Федоров даже не успевает ею затянуться. мысли чересчур сильно его поглощают. его поглощают голубые глаза, светлые волосы, легкая щетина. крепкие руки, что под утро притягивали к себе жалкое, испуганное ночным кошмаром тело, мягкие губы, что покрывали теплое лицо влажными поцелуями. — все проебал, — летит вникуда выброшенная фраза. — абсолютно все, — отвечает ничто тем самым голосом. ___ соленые слезы утирались тыльной стороной ладони. было слишком тяжело держать все в себе, да и мужественность уже давно не помогала справляться с той болью, что дотлевает в груди. в голове всплывают воспоминания о тех видео, о тех попытках оправдаться, о тех бесконечных звонках без ответа и посиделками в парадной у чужой двери. теперь чужой. Ваня тянет глубоко сигарету и наблюдает за тем, как истощенный такими же муками силуэт бродит по двору в поисках пристанища. он знает, кто там ходит, знает, зачем и что ему надо. но он будет молчать. молчать и прятаться в темноте, ведь хоть звук — и тому, кто внизу, станет куда легче, услышав его. однако Ваня не бросает слов на ветер. Ваня выполняет обещания. и Ваня обещал: не прощу измену. никогда. но как же, блять, хочется ее простить. слишком не хватает чужого тела, чужого тепла. не хватает бесконечной любви и во взгляде напротив и таких родных, чересчур интимных поцелуев в ночи. но те губы уже пробовали другого. и Ваня помнит теперь лишь то, как по ним сочилась кровь, вместе со слюной и слезами. помнит, как они надувались от боли и пульсировали вздутыми ранами. и он знает, что заслужил. силуэт внизу пробегается языком по легким рубчикам, оставшимся с последней встречи. ощущает фантомный привкус крови, что сменяет привкус тех самых губ. задирает голову. видит, как он сидит на подоконнике и со вкусом затягивается приторно фруктовой сигаретой. как выпускает струящийся ласковым потоком дым в промозглое существование Питера. как прикрывает окно. и зря надеется на контакт. Ваня не бросает слов на ветер. он выполняет обещания. и этого становится лишь хуже. дурак. — дурак, — слышится сверху. лишь третий этаж — я так люблю тебя. ты такой дурак. — голос тихий, словно его не должны слышать. — никогда тебя не прощу. никогда в жизни. ты сделал самое худшее, что только мог. голос хриплый. явно видавший виды за эту пару недель. прокуренный. пропитый. тёплый. родной. никогда и ни с кем. — хочу, чтобы ты знал, — все льется вникуда последняя речь. — у меня до тебя — никогда и ни с кем. и после тебя — не было. верный, как пес. всегда у ноги своего хозяина. и как же хочется простить тебя, суку. — голос все громче, острее, царапается. — никогда не прощу. хоть на коленях моли. силуэт пропадает. минута, две. звонок. колени. — только поцелуи были. я хотел трахнуть. был зол. не смог. не встал. только на тебя. только с тобой. все остальное — слухи, был пьян. удар. звонкий, оглушающий. — заслужил. — люблю. удар. — невозможно люблю. удар. — хоть убей — не отстану. навсегда люблю. знаю, не доверишься больше. люблю. — поднимись. никогда тебе больше не поверю. никогда не прощу. делай, что хочешь. обещаю тебе. ни-ко-гда. никого. кроме тебя. не полюблю. делать будешь, что я говорю. на поводке сидеть будешь. твоя гордость останется за этой дверью, Мирон. хотел прощения — выпрашивай, будто пес цепной. с меня хватит.