Когда весь мир в огне

      Пускать меня в расход пока никто не собирался.       Сделала я такое заключение, сидя на бревнышке и окидывая взглядом местность, пока солдаты Ланнистеров, плотным кольцом сомкнувшись вокруг костра и окружив меня с двух сторон, молчаливо поджаривали над огнем мясо.       Тьма ночи над нами сгущалась, пока количество огней по периметру лагеря увеличивалось, а костры, в опустившихся сумерках, горели все ярче.       Один из стражников вдруг зашел мне за спину и дернул за веревки, удерживающие мои руки все это время, и освободил от оков, отчего я удивленно воззрилась на него.       С чего такая щедрость?       Размяла затекшие запястья и плечи, заметив, как те неприятно заныли, когда тот также молча всунул мне прут с готовым куском — оленины кажется? — и пригрозил пальцем.       — И чтобы без фокусов!       Я показательно фыркнула, демонстрируя свое пренебрежение.       Вы в самом деле думаете, что мне удастся сбежать?!       И снова подняла глаза, задавая немой вопрос. Гвардеец лишь пожал плечами, опускаясь на свободное место, прямо напротив меня.       — Командир отдал приказ тебя накормить.       Я опустила глаза на еду в своих руках и невольно скривилась.       Они что, могли есть все, что только под руку попадалось? Будь то крольчатина или кабанина? Не избирательные люди.       Впрочем, на привычную, современную пищу я даже не смела надеяться.       — Я не голодна. — сказала я, протягивая кусок обратно.       Мне стоило бы как можно скорее найти лазейку и улизнуть отсюда, из лагеря Ланнистеров, найти общество погуманнее вооруженных солдат, прибиться к какой-нибудь таверне на крайняк, и не высовываться, пока не решу, какие меры предпринять для возвращения в свой мир. В конце концов, поиграли в попаданцев и хватит. У меня таким темпом будет несварение желудка от непривычной для меня пищи и в целом обстановки вокруг.       Остается только надеяться, что я ничего не успею натворить за то время, что нахожусь здесь, что могло бы существенно повлиять на события сериала и изменить ход сюжета.       — Если не будешь есть, здесь долго не протянешь. — строго заметил, сидевший напротив, гвардеец, расценив мой отказ за показательную демонстрацию характера.       Надо же, меня поняли?       Выходит, я сейчас шпарю на английском, как на родном?       Его звали Виллем, как он зачем-то представился вначале, и я поражалась его самообладанию.       После момента в палатке, когда Ланнистер махнул рукой, приказав не спускать с меня глаз и где-нибудь поддержать до момента, пока он не придумает, что делать дальше, гвардейца весь путь до костра я донимала бесконечными расспросами: «А куда мы идем?», «А долго еще?», «А что со мной будет?», с четким осознанием, что мой язык не понимают, раз не собираются отвечать.       Но сейчас, кажется, понимали более чем.       — Верно, для обмена ты нужна живой. — поддакнул второй гвардеец, сидевший по правую руку от меня, и я обратила на него свой взгляд.       Мне попались, на удивление, добротные ребята, которые не посягали на мою честь (во всяком случае пока), и я надеялась, что так будет и впредь. Большинству из присутствующих я казалась вообще безразличной, по крайней мере, они не питали должного интереса к моей персоне, увлеченные разговорами о чем-то своем.       А этот парень был совсем молодой. В синих глазах я разглядела тень неопытности.       Наверняка совсем недавно взял меч в руки. И сразу на поле боя. Бедняга.       — Тем более, командир не жалует неповиновения. — добавил он и многозначительно посмотрел на меня.       Будто бы это что-то изменило.       Вспомнив встречу в шатре и представив перед собой лицо Ланнистера, я поняла, что парень был прав. Этот человек с первого взгляда показался мне жестоким, суровым войном, требующим уважения и подобающего отношения к нему, в соответствии со статусом.       Ох уж это Ланнистерское высокомерие!       — Я не обязана вставать перед ним на задние лапы и угодничать. Пусть заставит меня подчиняться ему! — презрительно выплюнула я.       От этой мании величия меня затошнило и я не смогла сдержать вскипевшую в крови лютую неприязнь.       Гвардейцы за костром замерли, услыхавшие мой далеко не любезный комментарий в сторону своего предводителя, но попыток осадить меня не предприняли.       Я молчала, сканируя парня взглядом, мысленно уже проклиная тот день, когда решила посмотреть Игру Престолов, когда гвардеец решил разрядить напряженную обстановку.       — Я Бьорн. — уголки его губ дернулись в подобии улыбки, и он приветственно протянул ко мне руку.       Я не вызывала у него негативных эмоций, и он хотел быть доброжелательным в компании леди, которой я, к их общему глубокому сожалению, не являлась.       Когда они, интересно, поймут, что я не здешняя?       Парень был еще молод и глуп и слепо верил в доброту людей, поскольку сам еще таковым являлся.       Трудно будет ему в условиях войны с таким мягким сердцем.       — Алис... — осекшись, я быстро исправилась, чуть было не сказав свое настоящее имя. Не то, чтобы с ним было что-то не так, просто оно, как я полагала, могло вызвать лишние вопросы. В фильме у всех были навороченные имена: Дейенерис, Кэйтилин, Серсея. Мое бы не шло ни в какое сравнение с ними. — Алексия. — и протянула свою руку в ответ, мысленно благодаря себя за быструю сообразительность.       Теперь оставалось привыкнуть к своему новому имени.       Отметила, что ладонь парня оказалась поразительно теплой по сравнению с моей собственной.       Я всегда отличалась чувствительностью к холоду, и конечности зачастую были холодными. Сосуды не прогоняли должным образом кровь, даже рядом с костром кожа оставалась той же температуры.       — Ты замерзла? — обеспокоенно взглянул на меня Бьорн, на что я покачала головой, остановив парня, когда тот уже порывался стянуть с себя плащ, чтобы укрыть меня.       Я невольно улыбнулась его суетливому поведению.       — Плохая циркуляция крови, только и всего.       — Эм-м... ты увлекаешься врачеванием? — парень был озадачен сказанным, и я мысленно ударила себя по лбу.       Они сейчас тебя в мейстеры запишут!       Выкручивайся теперь, как знаешь!       — Нет, — поспешила обьясниться я. — Ты посмотри на меня. — я развела руки в стороны, демонстрируя свою худобу. — Просто излишне худым людям довольно сложно сохранять нужную температуру тела. Мне необходимо набрать мышечную массу, чтобы руки мои стали чуть теплее.       Видя по выражению лиц солдат, что они не установили причинно-следственную связь, я вздохнула.       — При отсутствии необходимого объема мышечной и жировой ткани холод проникает к костям быстрее. — дополнила я.       Все же здесь мало было образованных людей.       Наверняка некоторые из них даже читать не умели.       — Забыли короче. — отмахнулась я.       Бьорн несколько озадаченно нахмурил брови, с интересом оглядывая мое туловище.       — Что? — не вытерпев, спросила я.       Что вызвало у него такой интерес?       В ответ он ткнул пальцем в мою кофту.       — Пытаюсь понять, что здесь написано. Почему ты в такой странной одежде?       Ага, значит русский текст они все же не могут распознать?       Я удержалась от желания закатить глаза.       Уж простите, что я перед вами не при параде! Платье доисторическое не нацепила и волосы в прическу не убрала! Нет у меня такого в арсенале дома!       Меня перенесло прямо так, как я и была: в домашней кофте на несколько размеров больше моего и в классических спортивных штанах. На ногах, благо, кроссовки были, иначе бы пришлось и вовсе на босую ногу щеголять.       — Извини за такой вопрос, — видя мою заминку, поспешил сгладить углы Бьорн, решив, что меня этим обидел. — Просто ты и впрямь выглядишь несколько... странно. Северяне так не одеваются.       — А я и не северянка вовсе, — буркнула я себе под нос, но мои компаньоны услыхали и навострили уши. Пришлось объясняться. — Я довольно долго жила за Узким морем, когда прилетел ворон с новостью о заключении моего отца и действиях матери...       Надеюсь, что никто из присутствующих не был там и не знает, как одеваются местные жители, иначе мое вранье выйдет мне боком.       — А вообще вы должны ненавидеть меня, — перескочила на другую тему я, дабы не отвечать на уточняющие вопросы, которые ясно читались в глазах солдат, и мои собеседники порешили, что мне просто неприятна эта тема, настаивать не стали. — А не так любезничать и заводить знакомство, как это сейчас делаете вы.       — Ты девушка, тем более ничего плохого не сделала. — парировал Бьорн. Его наивность впору сочеталась с простодушным видом этого парня. — Тебя просто угораздило оказаться не в том месте и не в то время. Но, думаю, юный волк скоро придет к мирному соглашению, и все решится. Знаешь, я все же отдам тебе свой плащ. — видя, как я тру друг о друга ладони и подношу заледеневшие пальцы к огню, сказал Бьорн.       Меня облочили в теплую ткань, и я закуталась в нее, как в кокон, благодарно взглянув на друга, если Бьорна таковым теперь можно было считать. Ко мне он больше всех был расположен. Я ему понравилась, что можно было заметить по смущенному, частому взгляду и робким улыбкам в мою сторону. Хоть кому-то было не наплевать на меня в этом месте.       Я не стала никак комментировать его слова насчет старшего сына Старков. Чтобы Робб не задумал, его планы пойдут крахом. В этом я почему-то была уверена, хоть и не знала наверняка. Все же, у Тайвина Ланнистера побольше опыта в военном деле, и если парень пойдет в лоб на врага, можно считать его самым настоящим глупцом.       Я не ела несколько часов и от голода до ужаса сводило желудок, а поджаренное на углях мясо только ухудшало ситуацию. От запеченной туши исходил вкусный аппетитный аромат, и живот отзывался громким урчанием. Я начинала раздражаться от невозможности запихнуть в себя что-нибудь съестное.       — Своей глупой гордостью ты делаешь себе только хуже. — протягивая мне новый кусок оленины, нахмурил брови, молчавший до этого, Виллем.       — Я тебе сказала отстать! — взъелась я, сжав кулаки. — Не хочу я твое мясо дикого зверя!       — Что за шум?       Солдаты резко повставали со своих мест, как по команде, заставив меня дернуться от неожиданности, однако я даже не обернулась, уже зная, кто был за моей спиной.       Седьмое Пекло!       Надо же, я начинаю даже ругаться на манер здешних мест!       — Не желает ужинать, милорд. — отрапортовал Виллем, и я прямо-таки почувствовала, как между лопаток мне уперся чужой, неодобрительный взгляд.       — Ко мне ее.       — Слушаюсь, милорд.       Меня с легкостью подхватили с места, будто я ничего не весила, и повели уже в известном направлении.       — Видишь, чего ты добилась! — дернув за руку, зашипел мне в ухо Виллем. Я зло посмотрела на него, но так ничего и не ответила, смиренно шагая рядом с гвардейцем, попутно поправляя на своих плечах плащ Бьорна.