Здравствуйте, я ваша тётя Свон!

1991 г., Кладбище Форкса       «Память о вас живет в каждом из нас» — гласила надгробная плита Джеффри и Хелен Свон.       Они ушли с разницей друг от друга всего в шесть месяцев. Последние три года были тяжёлыми, не столько физически, сколько душераздирающими: мама находилась на ранней стадии болезни Альцгеймера, а подвижность отца ограничивалась тяжелым артритом — все это постепенно их истощило. Пожилой возраст не оставил шансов и сил.       Мы с братом понимали, к чему всё идёт, но надежда — чувство, которое горит до последнего даже в самых отчаянных случаях. Никогда не хочется верить, что близкий и родной человек, разговаривающий сейчас, через мгновение навсегда закроет глаза. Это жестоко и слишком больно.       Я проживала это во второй раз, но к такому невозможно привыкнуть — лишь начинаешь ещё больше страшиться неизбежного горя. Эти замечательные люди стали мне семьей, хотя они не знали: с пяти лет в теле их дочери жила другая душа.       Было трудно и непонятно; казалось, мир сошёл с ума — моё тело где-то лежит в коме с разбитой головой, а подкорка показывает слишком реалистичный сон. Но всё было действительно реально: преодолев свой страх и скованность, спустя год я смогла произнести «мама» и «папа», свыкнуться со своим телом. Даже будучи взрослой в душе, я не смогла не раствориться в этом счастье детства.       Раньше эмигрировать с родины сподвигла также смерть родителей; будучи поздним ребёнком, время с родными безвыходно ограничено. Меня ничего не держало: лучшая подруга Маргарита заставила вылезти из скорлупы самоистязания и взяться за жизнь. Начались продажа имущества, оформление документов, куча проблем с переездом… Спасибо знанию английского — не идеальному, но благодаря пятилетнему браку подруги с иностранцем я смогла освоить многое.       Для Свонов рождение нас с братом было настоящим подарком: ведь мы появились после их сорока лет. Они давно считали, что не могут иметь детей и смирились, ведя тихую семейную жизнь. Однако первая беременность сыном Чарли, а затем я — дочь, ставшая их маленькой принцессой. И эта маленькая принцесса каким-то образом умудрилась залезть на дерево и эпично упасть на спину чуть не переломав себе все что было можно.       Это мне рассказывал Чарли, который стоял рядом с этим злополучным деревом, пытаясь спустить сестру угрозами о том, как это опасно: «Все расскажу родителям и так далее». Видимо, она не рассчитала свою маневренность или что-то пошло не так. В итоге — больница, паника родителей; брат плакал и во всем винил себя, хотя никто силой на дерево девочку не подталкивал.       Бывшая владелица этого тела, как и любой ребенок, была непоседой; безобидный интерес для пятилетнего чада оказался… чем? Я не знаю. Её тело осталось живым, да только судьба моего непонятна: удар я не помню, его не чувствовала.       Обмен телами? Пятилетний ребенок в теле тридцатилетней женщины! Какой шанс, что после такого не отправят в лечебницу для душевнобольных?       Рита думаю даже в такой ситуации бы помогла, отчего хочется верить в лучшее.       А если настоящая София мертва? Тогда и я тоже. Перенеслась сюда из-за какой-то магии или божественного чуда? Об этом можно размышлять бесконечно, с детства этим и занимаюсь — но подсказок не было ни одной! Идти искать шаманов да колдуний? В этой реальности я уже ничему не удивлюсь.       Кстати, о имени: совпадение было поразительное. Девочку Свон звали Софией, как и меня в прошлой жизни. Точнее я была Соней, но на американский лад так лучше звучало, да и за прошедшие годы стало привычным. Хотя бы это давало мне какой-то якорь силы не потерять своё истинное «я».       Вдруг в тиши городского кладбища раздались чьи-то шаги, отвлекая от воспоминаний. — Они теперь вместе… — донесся грустный голос сзади — это брат. Сегодня уже все разъехались, остались только мы — еще раз проститься. — Да, Чарли… — мой голос звучал твёрже снаружи, но внутри всё было полно горькой потери. — Они ведь так любили друг друга… Если есть после смерти хоть какая-то жизнь и связь — уверена: они и правда вместе.       Хотелось казаться сильной, но вдруг появилась боязнь обернуться к нему и показать свою боль.       Его шаги стали ещё тише, внезапно он притянул меня к себе, обнял. Я несмело устроилась на подставленном плече, пряча лицо за растрёпанными ветром волосами. Мы оба не были из тех, кто любит много говорить о чувствах или быть открытыми с посторонними, но рядом друг с другом находили особое прибежище. — Отец так мечтал увидеть внучку этим летом… — голос дрожал на краю слёз.— Представляешь, Чарли? Всегда шутил про мою будущую свадьбу и как напьётся до беспамятства от счастья. Он ведь никогда особо не пил…       Слова застряли в горле; казалось, ещё чуть-чуть — и слёзы прорвутся потоком.       Он молчал, лишь крепче обнимал меня, — Пойдем… Холодно уже стало.       Развернул к припаркованной у кладбищенских врат рабочей машине, после тихо добавил, — Они хотели видеть нас счастливыми. Давай не будем их разочаровывать, Софи.       Сквозь слёзы мелькнуло что-то похожее на улыбку; старше морально была я, но именно в этот момент он был моей опорой — серьезным и заботливым братом.

***

1997 г, Форкс       В комнате были завешаны почти все шторы, лишь в одном месте не до конца, чтобы лучше пропускать свежий воздух из окна.       С улицы доносился вечный запах сырости. Уже давно привычная влажность заставляла заметить вслух: «Замечательное, однако, лето…»        Может, мне и нравится такая погода, но порой тоже хочется погреться на солнышке. Похоже, нужно скататься куда-нибудь развеяться на недельку-другую. Чарли, думаю, заодно вспомнит, как самому готовить; а если что - поест на работе: там отличная столовая.       Усмехнувшись, встала из-за рабочего стола, пытаясь хоть немного размяться.       Комната родителей. Она была лучшей во всём доме — чуточку поменяв планировку, создала идеальную зону для себя: здесь можно было и отдохнуть, и поработать. Этот дом был наполнен воспоминаниями, а переезжать куда-то пока что совсем не хотелось.       С наследством вопрос решился быстро — да и не стало это проблемой в нашем случае. Сначала Чарли хотел отказаться от доли в родительском доме (поскольку рядом находился его собственный, практически такой же по площади, купленный во время брака с Рене), а мне оставить всё. Но после моих уговоров решили жить раздельно и долю от родителей поделить пополам. Кто знает как сложится судьба? Останусь ли я здесь в свете грядущих событий, но по совести хотелось поступить так. Заработала за последнее время неплохо. Хоть особо и не следила за американскими акциями или биржами, но знание нескольких крупных компаний было в памяти, став неплохим подспорьем. Да и что тут помнить толком, как я понимаю, то в прошлой жизни в это время я хорошо если нормально ходить научилась, спасибо работе и переезду, отложились некоторые моменты в голове.       Ремонт обновила, да и куда без машины — подержанный, но хорошо сохранившийся Мерседес стоял под окном на подъездной дорожке. Чем весьма гордилась, хоть Чарли и возил меня почти по всем нуждам, но все же в штатах без своего автомобиля никуда. В прошлом так и не успела накопить, но раз теперь есть возможность, то зачем еë упускать? Живем же один раз, как бы в моем случае глупо не звучало.       Удаленно работать сейчас — ещё та задача. Техника уже на хорошем уровне, но всё равно шутливо называю её «допотопной». Эх, еще бы лет пять! Прогресс полетит вперед огромными шагами. Однако знания из прошлого и повторное образование не мало давали: спокойно занималась всевозможной документацией на заказ; плюс владение русским языком увеличивало возможности. Пока эта ниша была не столь заполнена, что позволило хорошо укрепиться и наработать постоянных клиентов — а это шанс не привязываться к одному месту работы.

***

1999 г., Форкс — Ай! — со второго этажа дома Чарли донесся глухой удар и детский вскрик.       Я уже привычно отставила остывший утренний кофе и направилась к лестнице: — Белла, ты там жива? Ох не нравится мне твоя координация, — ну просто копия своей матушки. Не думаю, что это обернётся чем-нибудь хорошим.       Сверху послышалось шуршание и невнятное бормотание; наконец-то поднявшись, она возмущённо произнесла: — Тётя Софи! Ну хватит издеваться, я же не специально! — Да уж видно. Как только приезжаешь на месяц лета — так все углы обобьешь! Ты хотя бы перед лестницей будь аккуратней, прошу тебя. Неужели твой отец не рассказывал о моём полёте с дерева в детстве? — история то поучительная. — Сто раз слышала… — вздохнула Белла, каштановые волосы ниже плеч вихрем пролетели мимо и она чуть было снова не врезались об шкафчик при входе на кухню. Дети… Закатила глаза.       Конечно за неё переживаю, но то ли у судьбы такой план для Беллы, то ли… Просто ходячий магнит для неприятностей. Может в будущем её и не мало их ждёт, но хоть как-то минимизировать нужно! И поездки в больницу сократим — а то люди решат бог знает что! Складывается впечатление, что мы ее тут бьем, ходит постоянно живого места нет. Конечно Рене в своей манере пытались запихнуть дочь то на танцы, то на балет. Но что поделать если у ребенка нет интереса? Со стороны это издевательство становилось все больше похоже на каторгу. — А Чарли уже уехал? — спросила она, потянувшись за остатками яблочной шарлотки. — Уехал… — подлила кипятка в кофе и присела рядом. — Белз, скажи мне: почему «Чарли»? Он же твой отец — ну или папа, всё-таки лучше звучит, — я то понимаю откуда растут ноги и девочка повторяет за матерью. Приедет на месяц толком не побыв с отцом и дальше в путь, словно он чужой человек, а о себе уж молчу. — Нуу… не знаю,— Белла опустила взгляд, избегая моего. — Пей чай, купила к твоему приезду новую заварку с травами, надеюсь вкусная. И знаешь, думаю ему было бы приятно услышать «папа».       Она кивнула задумчиво.— Да, наверное, ты права. Просто… — Племяш, не стоит бояться быть ближе к людям, тем более к тем, кто любит тебя всей душой. Просто откройся им. Да, знаю, что Чарли в выражении чувств не подарок — чем и я страдаю, но просто нужно найти свой подход.       Встав из-за стола, я выплеснула свой кофе в раковину; всё же плохая была идея: совсем потерял вкус. — А ты тоже… — запнулась, неуверенно посмотрев на меня. — Всей душой?       На что я не удержала добрый смех: подойдя и приглаживая её растрепавшиеся волосы. — Солнышко моё! Если душа у меня есть, то ты и твой папа занимаете там лидирующие позиции. — Конечно, есть! У моей тети самая лучшая душа, — застеснявшись она немного покраснела и как ни странно быстро и без проблем по дороге ретировалась к себе в комнату.       Ох, Белла! Знай бы я ещё на том ли месте моя душа – то было бы замечательно. Но пока вы у меня есть, не хочу терять её.       Девочка уже такая взрослая стала — как летит время!       А Чарли упорным трудом добился повышения на работе: стал начальником местной полиции. Помню при просмотре фильма это воспринимала как данность, но в реальности гордилась его силой и целеустремлённостью. И заодно к сестре шерифа меньше вопросов.       Все же до ушей доходили разговоры людей о моей затворнической жизни: пара холостяков да один вдовец пытались меня куда-то вытащить, но ограничилась вежливым отказом. Чарли даже посмеивался, что так и останусь старой девой и в итоге сидел без ужина. Я часто готовила приходя в гости, но в этот раз ушла с пожеланием найти новую женушку, что раздражало его до глубины души.       Ну ничего, вроде по истории в конце он с кем-то связал свою жизнь, явно была какая-то женщина, поживем - увидим…