I'm star... porn-star

      — Снято! На сегодня все свободны! Как же въелась эта фраза режиссера в мой мозг, голова болит настолько, что невозможно было сосредоточиться на съемках, актерской игре. Я больше стонал от боли в затылке и висках, чем от процесса, от которого по факту и должен был стонать. М-да, последний бокал коктейля вчера был лишний.       — Бернд, ты прям, молодец, умница и красавец, столько красивых кадров благодаря тебе вышло! — восхищался толстый режиссер. Черт, как ему вообще не противна эта работа? Он, ведь, женат и у него трое детей… Я только побубнил в ответ «Да-да», надел халат и, оглядев безразличным взглядом свою партнершу по «стольким красивым кадрам», удалился в ванную. Мы снимали контент в квартире, которую нам выделил один из партнеров студии, тут из гримерок только ванная, где можно было холодной водой принять душ и умыться. Кстати, меня зовут Бернд Вайдунг, хотя все привыкли к тому, что я Томас Андерс, хоть в постели на камеру я был кем угодно: Генрихом, Леонардо и даже, мать вашу, принцем из сказки про Спящую Красавицу, для антуража не хватает роли волка из «Красной Шапочки». Мне не так давно исполнилось двадцать, я успел стать самым юным порноактером Германии. Почему порноактером? Почему именно юным? Сейчас расскажу… ~       — Вечно у тебя «все так просто»! Где ты только с такой простотой будешь работать?! Куда тебя такого возьмут?! — метясь из угла в угол вопил мой отец. Он хотел, чтобы я стал высококвалифицированным юристом, чтобы я пошел по его стопам. Мне было плевать на его мнение, я не хочу возиться с бумагами и сидеть в душном офисе. Вот представьте: Вам семнадцать лет, вы с улыбкой на лице и с историями нервных срывов наконец-то окончили школу, теперь надо решать, с чем связать свою жизнь до самой пенсии. Я выбрал театральный институт, но отцу эта идея, как вы поняли, не зашла, так еще я и в лентяях оказался. Я не лентяй. Я давно мечтал о карьере актера, сниматься в фильмах, играть в театре было моей мечтой, зря что-ли оканчивал музыкальную школу и ходил в театральный кружок несколько лет?       — Пока есть шанс и дополнительные для этого баллы, то все будет просто. Я все детство мечтал об этом, а твои мечты о сыне-юристе скомкай и выбрось в ближайший контейнер для мусора, меня не переубедить. — моему спокойствию могли позавидовать профессиональные йоги. Ругаться с отцом в ответ равносильно показать свою слабость, поэтому я сохранял свое флегматическое спокойствие, дабы не провоцировать, я его в итоге довел.       — Знаешь что, Берд?! Делай, что хочешь! Но как только ты прибежишь ко мне, хоть, за одной маркой, выпну подальше от порога! — он ушел, захлопнув дверь. Может быть его стоило действительно послушать? В театральный институт я не смог поступить, меня обогнали отличники, театралы, которые решили подкачать знания и детеныши работников института, которые «честно» поступили туда. У меня был средний аттестат, и это только из музыкальной школы, про школьный я вообще молчу: его угробили математика, физика и химия. Извольте, я гуманитарий. Где я только не работал… И в библиотеке помогал, и официантом в летнем кафе, и даже письма разносил, и это все за один год. И вот мне восемнадцать, я живу в съемной квартире. Один с постоянно работающим магнитофоном, где было еще и радио, которое я любил слушать перед сном и под песни Биттлз засыпал: их часто крутили по радио ночью. Все изменилось в один день: тогда я работал официантом в том самом летнем кафе на побережье. Я был одет, как сейчас помню, в черные джинсы-палаццо, белую футболку и такого же цвета легкие кеды.       — Жарко сегодня, у меня уже волосы мокрые от пота, боюсь представить, какие у меня рукава подмышками… — я встал у барной стойки, дожидаясь, когда на горизонте появится новый клиент, а пока нужно прийти в себя. Июль тогда баловал теплом, даже слишком баловал.       — Давай я тебе коктейля холодного наведу? — спросил меня бармен, оценив мое состояние.       — Ты с ума-то не сходи, на улице пекло, я на работе, а ты мне навести хочешь. Не хочу гостей пугать и под конец сидеть в объятиях с белым другом.       — Да я тебе безалкогольного наведу. Кстати, кто-то пришел, иди обслужи. Я тоже заметил его: мужчину средних лет, полноватого и в дорогой одежде. Такие бренды не каждый в Кобленце мог себе позволить. Грациозной походкой и с натянутой улыбкой я подхожу к нему и протягиваю меню.       — Добрый день, приветствуем Вас в нашем заведении, сегодня я Ваш официант… — говорил я с отдышкой, вот-вот свалюсь в обморок от жары. Он пристально смотрел на меня, оценивая мой внешний вид, от этого мне стало дурнее и я поспешил отойти в тень, пока мог нормально ходить. В баре я выпил стакан холодного сока и опустил голову, думая о том, что скорее бы уже вечер, не так жарко будет. Вскоре мне пришлось вернуться, чтобы принять заказ. Кофе? Серьезно? На улице +35 точно, а мужчина решил поиздеваться над своим организмом.       — Заказ будет готов в течение пяти минут. Я снова иду к излюбленному бару в теньке и проговариваю, нет, промямливаю заказ. Бариста переглянулся с барменом и принялся готовить заказ. Я несу мужчине кофе и ставлю чашку на стол.       — Может быть еще что-нибудь пожелаете? Может быть мороженое или летний салатик, просто на улице очень жарко, я переживаю, что высокая температура плохо скажется на здоровье.       — Хм… — он снова посмотрел на меня, оценивая внешность, — Меня больше волнует, давно ли в таких местах работают такие красавцы? Сколько тебе лет, солнышко? Солнышко? Странно получить таки комплименты от малознакомых людей.       — Мне в марте восемнадцать исполнилось. — я продолжал улыбаться.       — Ты тут на летней подработке, как понимаю? В твоем возрасте учатся либо в колледже, либо в университетах. — он делает глоток кофе, из-за чего мне самому стало невыносимо жарко.       — Нет, я тут официально устроен на полную ставку. Я окончил школу, хотел поступить в театр, но там свои нужные люди. — и когда я начал говорить о личной жизни с людьми, которых впервые вижу?       — Так ты актером стать хочешь? Так я тебе в этом помогу. Месяц поработаешь в моем, так называемом, «театре» и я тебя по блату пропихну в театральный институт, если останется желание туда поступать. Он оплатил заказ, оставил чаевые и подложил свою визитку. Когда я открыл папку с деньгами, моему удивлению не было предела, там лежали купюры с немаленьким номиналом. Он сказал, что я могу оставить сдачу себе, но я не ожидал, что сдача будет настолько огромной.       — Восемь тысяч марок?! — бармен тоже удивился.       — Я даже зарплату такую не получаю… — я смотрел на купюры, ловя экстаз от одного их вида. Придя домой, я поспешил набрать номер, указанный на визитке. Руки дрожали, я много раз перепроверил в голове, правильно ли я набрал номер. Я ждал ответа, благо много времени это не заняло и мне ответили спустя три гудка. Меня приняли быстро и сказали утром подойти по указанному адресу. Я сию секунду собрал свое портфолио, выучил отрывок повести, чтобы продемонстрировать ораторское искусство, которое мне не пригодилось на прослушивании, даже написал свое собственное стихотворение, чтоб наверняка… Утром я быстро собрался, поел, перепроверил, все-ли я взял. Перед выходом посмотрел на себя в зеркало и гордо заявил: «Я звезда!». Дорога не заняла много времени, ну может потому что я мчался как будто опаздываю на последнюю электричку, я даже на проспанные уроки не так бежал.       — Здравствуйте, я на показ, вот мое портфолио. — я протягиваю мужчине папку со своими достижениями, — Я учился в музыкальной школе, хорошо пою, играю на трех музыкальных инструментах, а самое главное - я десять лет учился театральному искусству в объединении, а еще… Мне не дали договорить.       — Это все, конечно, прекрасно, но тут большую роль играют реальные эмоции, ну да, с примесью театральщины. — мужчина обошел меня пару раз, оценивая внешний вид, потрогал мои длинные по плечи вьющиеся волосы, погладил плечи и под конец посмотрел на мое удивленное лицо. Я что, зря учил отрывок? — Если хочешь побаловаться, то можешь мне обыграть монолог Гамлета, а так тут тебе это не понадобиться. Пойдем со мной. Мы вышли из кабинета и направились…в спальню. Чего? Мне нужно с ним спать?! Я на такой блат в театральный не согласен, лучше я вернусь посуду таскать, чем ложиться под толстого почти седого мужика!       — Раздевайся до трусов и садись на кровать. — в приказном тоне мне сказали.       — Может я лучше стишок своего сочинения расскажу?       — Мы не в кружке самодеятельности, раздевайся и садись я сказал. Делать нечего, в театр хочется. С меня падает футболка, потом падают джинсы, и я стою полуголый и обезоруженный. Сажусь на край кровати и слышу следующие указания, которые вогнали меня в такую краску, что я на секунду потерял дар речи…       — Располагайся поудобнее и трогай себя, но делай это сексуально, в пределах своих возможностей, не нужно лишнего театра. — он садится на стул напротив меня.       — Что?       — Мастурбируй, говорю! Не понимаю, ты боишься себя трогать, что-ли? Рос в монастырских условиях и никогда таким не занимался? Занимался. Еще как занимался. На это ушел весь мой пубертат. Но делать это на глазах у кого-то я боялся, в таком я был девственником. Я решил не перечить. Я прикрываю глаза, чтобы перестать думать, что на меня сейчас пялится толстый взрослый мужик, а я хрупкий юноша распластался на широкой кровати и трогаю себя в интимных местах. В дальнейшем ощущать себя одним было тяжело, ведь он умудрялся давать мне указания как и что делать. Мои руки, словно змеи, ползут по моей груди, животу, бедрам, я показываю свое тело как товар, на который можно только смотреть. «Ты уже достаточно наглажен, приступай к пикантному». Моя правая рука опускается под резинку трусов. Я почувствовал, как сильно я возбудился, пальцы были в вязкой смазке, которая крупными каплями вытекала из головки. Я приоткрыл глаза, которые были уставлены наверх, я искусал нижнюю губу почти до крови. «Сними с себя эту ненужную вещицу, она закрывает обзор». Я послушно стянул с себя белье. Прохладный воздух обдал мой горячий половой орган, из губ бесстыдно полилась мелодия из серии моих стонов. Я чуть ускорил процесс и уже без всякого стыда начал вертеться перед ним, даже шлепнул себя по ягодицам пару раз. Я чуял, что мужчина и сам возбудился от такого шоу. Я вставал и на четвереньки, и стоял на коленях, и лежал на спине, широко раздвинув ноги. Апогеем этого всего стал мой громкий вскрик и я почувствовал, как горячие белесые капли окропили мой живот. Я свалился в полудреме в безумном экстазе, сил хватило на то, чтобы вытереть влажной салфеткой сперму с живота, укрыться одеялом и услышать: «Прекрасное представление, лучик, такую звезду грех не принять, отдыхай. Как проснешься, подпишем пару документиков и твоя биография наполнится интересной фильмографией». Я быстро уснул.