Он сказал мне не волноваться

Он сказал мне не волноваться. А после оставил меня одного. Сдох как пёс, еле дыша, свалился в лужу собственной крови. Сукиному сыну стоило бы попросить у меня прощения. Ненавижу. До омерзения глупая потасовка. Да ещё и в туалете. Колоть друг друга вилками, да это даже блять звучит смешно. Хотя, небрежно спиханные горки трупов вряд-ли поймут этот юмор. Сказал мне не волноваться. Я и не волновался. Верил, что он самый сильный, самый ловкий и уворотливый. Хотел верить. Очень хотел. Отнекивался от мыслей о его смерти, оказавшейся такой скорой и такой по-детски нелепой. Сказал мне не волноваться. Но я волновался. Хотел быть ближе настолько, насколько позволит. Хотел заботиться. Хотел любить. Думал, если выберемся из этой дыры точно сможем быть вместе. По крайней мере, он так сказал. Бессонной ночью, не глядя в глаза, пообещал мне вырваться из этого кошмара. Может это всё-таки моя вина? Может, если бы я тогда крепко двинул этому мудаку Мён Ги, всё бы закончилось хорошо? Может Танос остался бы жив? Остался бы со мной? Как и прежде смотрел бы мне в глаза, бесил бы, называя «Нам Су», жмотил бы таблетки. Но я бы всё ему простил. Всё. Будь только он рядом. Живой. Я сказал ему, что не волнуюсь. Но меня трясло от страха. Сидя на его кровати, ненавидел весь мир. Но его ненавидел сильнее. Может даже сильнее себя. Я сказал ему, что не волнуюсь. И я забыл о боли. Мне помогли. Одна и вторая. Для нас двоих. Краснеющие глаза беспокойно забегали по стенам и в зудящей тишине мне послышалось что-то. Что-то ужасно знакомое.

my boy, I'm sorry!