О чем шепчут цветы

      Я слукавил, когда сказал Люцу о том, что у меня не было новых знакомых. Этим вечером мне надо кое-что проверить. Так сказать, вычеркнуть одну переменную или и вовсе прекратить весь этот фарс с цветами.       Я открыл шкаф, достал черные облегающие джинсы, черную шелковую рубашку и, одевшись, придирчиво осмотрел себя в зеркало. Чего-то не хватает. Снова открываю шкаф и аккуратно вытаскивая стопки вещей, добираюсь до него — корсета винного цвета с золотыми вставками. Надеваю и туго затягиваю. Вновь смотрю в зеркало. На меня в ответ взирает аристократично бледный мужчина тридцати девяти лет с пронзительными омутами глаз, тонкими бледными губами и несуразно большим носом. Идеально. Но не хватает последнего штриха. Беру шелковую ленту в тон корсету и стягиваю волосы в тугой хвост, волосок к волоску. Выхожу в коридор, не забыв взять пачку сигарет, и накидываю черное пальто. На ногах сегодня черные лакированные туфли. Я пошел к заранее вызванному такси и, когда сел на переднее место, сразу оплатил поездку.       Все полчаса пути меня не покидали мысли об анониме. Как меня мог так зацепить один букет? Давно цветов не получал? Я и сам в состоянии их заказть, что и делал, так что дело не в этом. Чего я давно не получал, так это внимания. Не такого, когда очередной хастлер желает побыстрее запрыгнуть в кровать, а простого: человеческого… Может, друг был прав и мне действительно не хватает романтики в жизни?       Потряся головой я откинул эти мысли. Тем более, машина уже подъехала к нужному месту и парковалась. Я вышел и оказался на холоде улицы, аккурат перед ночным клубом с необычным названием «Еиналеж».       Я зашел в помещение и сразу же направился к бару. В клубе была приятная полутьма, а громкая музыка играла только на танцполе, отгороженном стеклом, чтобы не мешать остальным посетителям, не желающим танцевать. Слева, от барной стойки, была лестница, которая вела на второй этаж, где распологались приват-комнаты для уединения с хастлерами.       Подойдя к барной стойке, я сел и, выдохнув, посмотрел на довольно хорошо знакомого бармена.       — Привет, Луи. Как смена прошла? — Луи был полу французом, он жил с английскими родственниками и хоть он и отлично говорит на английском, манера тянуть некоторые слоги осталась, из-за чего его речь режет слух.       Внешность тоже была примечательной: волосы выкрашены в пепельный цвет, а в глазах фиолетовые линзы с рисунком пентаграммы, в языке был пирсинг. О, да, помню, какие волшебные вещи он мог вытворять этим языком... Ни разу не ловил оргазм от непродолжительного минета до знакомства с этим парнем. Одет он был как всегда впечатляюще. Впечатляюще по блядски. Короткие джинсовые облегающие шорты, что больше показывают, нежели скрывают; рванная майка, что открывает вид на проколотые соски, когда он делает коктейли, а поверх нее туго затянутая портупея.       — Привет, все без изменений. Тебе как всегда? Коньяк и зарезервировать комнатку?       — Да, Луи, как всегда, не видел сегодня Льюиса? Мне нужно с ним поговорить.       — Крошка Лью отжигает на танцполе и он тоже спрашивал про тебя. Упомянул, что ему понравилось и он был бы не против еще раз сходить в ту комнату, — посмеиваясь, Луи поставил передо мной бокал коньяка и я сделал первый глоток. Обжигающим огнём напиток приятно и правильно разлил тепло по пищеводу. Коньяк был пряным, с нотами корицы, муската и, кажется, отдалённо чувствовался душистый перец.       — Луи, ты же помнишь мое правило, — я сладко улыбнулся ему и чуть понизил голос. — И ты скорее исключение, нежели правило, понимаешь? — парень залился румянцем и кивнул.       — Кстати, ты сегодня всю ночь работаешь? — перевёл тему я.       — К сожалению, да, мой сменщик вчера много выпил, так что, увы, — Луи пожал плечами и переступил с ноги на ногу. Ему не нравилось работать всю ночь, но хотя бы раз в месяц приходилось. Я покачал головой и, вздохнув, решил порадовать парня. Акция щедрости, так сказать. Это тоже исключение.       — Запиши на мой счёт три коктейля «Голубая логуна», милый Луи, — он сразу заулыбался, слету сообразив, что это для него.       — Спасибо, Северус, — я сделал вид, что меня здесь нет и тихонько попивал свой коньяк. Танцпол я не очень любил, предпочитая сидеть в более спокойной и атмосферной зоне бара.       Парнишка продолжал свою работу, а я ушел глубоко в какие-то свои разные и обрывочные мысли. Вдруг мой взгляд зацепился за сцену и возник насущный вопрос к бармену.       — Луи, скажи, когда тут будет программа? — Что-то давно я не наслаждался просмотром танцовщиков, надо бы исправлять это упущение.       — Программа через десять минут уже, — сказал он и отпил немного коктейля, прежде чем продолжить. — Сегодня, кстати, новый танцор будет, — Луи подмигнул мне, я закатил глаза и, допив коньяк, встал и прошел к столику, который стоял ближе к сцене. Мне всегда казалось странным, что его оставляют пустым, но мне же лучше. Я сел и достал телефон, ожидая начала выступления. Через десять минут включили музыку и свет приглушили еще больше, так, что было видно только сцену, на которую направили несколько софитов фиолетовой расцветки.       Я устроился поудобней на мягком стуле и подперев подбородок кулаком, с некоей скукой стал смотреть, как на сцену один за одним выходят гибкие мальчики и девочки. Упущение ли это было? Скептически оглядывая уже знакомые тела, я ничего не ощущал. Вот, Николас, садится, разводя ноги в стороны, а дальше Дин, который, стоя на четвереньках, прогибается в спине и запрокидывает голову и после Ванесса, ведёт руками по своему телу и через полупрозрачную ткань просматриваются практически все ее прелести. Они были одеты во что-то новое, все такое же сексуальное, но при этом все было уже до тошноты знакомо.       Я гадал, где же новый танцор, о котором говорил Луи, как вдруг на сцене все расступились по трое с двух сторон и встали на колени, как будто преклоняясь. На середину сцены вышел, нет, словно выплыл седьмой, новый юноша.       Я с интересом оглядел его, пока он не особо и двигался, немного пританцовывая в такт песне, будто знакомя публику с собой. Каблуки, перчатки без пальцев, шорты, больше походящие на трусы и полупрозрачная ткань, покроем напоминающая футболку. Он был одет в белое тогда, когда все другие — в чёрное. «Словно ангел», — думал я, пока он не начал танцевать по настоящему.       На теле юноши в такт движениям звенели цепочки, что свисали по всему костюму, сетчатая прозрачная футболка зияла дырками на левом соске и в нескольких местах на боках, но самая пикантная была на пупке, кожанные перчатки без пальцев только делали акцент на руках парня, заставляя чуть ли не залипать на их движения. Но дальше — больше. Шортики (чит.: трусы). Они были настолько облегающими, что было слишком заметно, как от трения ткани с его членом он сам возбуждается. Когда он повернулся спиной, мне пришлось сглотнуть, я чуть слюной подавился. Его попка была наполовину оголена и шорты ее так обтянули, что не оставляли простора для фантазий. Так и хотелось смять эти аппетитные половинки и чтоб он оседлал мое лицо и не только его. Его же лик на половину закрывала белая маска с отверстиями для цепей.       Мой взгляд оторвался от ягодиц и поплыл ниже и в этот самый момент мне пришлось опустить руку под стол и пережать член, что бы позорно не кончить в штаны. Ох, эти чулки. Я увидел сетчатые чулки, что также были порваны в нескольких местах. Вся, как бы смехотворно это ни звучало, одежда была белая, из-за чего весь наряд светился, когда на него попадал фиолетовый свет прожекторов.       Я жадно следил за каждым его движением и точно не был бы в силах оторвать свой взгляд от него ни под каким предлогом. Еще никогда я не чувствовал настолько острого возбуждения и сильного желания по отношению к кому-либо. Что бы ни говорил Люц, мне не был чужд регулярный секс с постоянно меняющимися пассиями, так что это точно не от длительного воздержания.       Смотря на шикарные ноги центрального танцора, я не сразу заметил, что в ответ на меня смотрит пара глаз. Его глаз. Стоило мне поймать его горящий желанием взгляд и похабную улыбочку, как я точно понял, куда этот парень отправится по окончанию танца.       — Ты хоть сможешь после стольких бокалов коньяка? — услышал я шепот Луи на ухо.       — Не твое дело, заткнись и уходи, — ответил я, не отрывая взгляд от шоу. Луи как-то обиженно хмыкнул и ушел восвояси, а я опрокинул в себя еще бокал коньяка.       В следующий момент произошло что-то невообразимое — парень в белом спустился с боковой лестницы сцены и, плавно и медленно проходя меж пьяных посетителей, направился в мою сторону. Я следил за его кошачьими движениями, готовый кончить от одного его взгляда, как зеленый юнец, но держался.       Он подплыл к столику, за которым я сидел и начал двигаться возле меня, заводя еще больше, хотя казалось бы больше некуда. На самом деле танцоры могут подходить в посетителям, если того хотят. И главное, и единственное, правило — не трогать их руками. Конечно, если они не желают этого сами. Смотря на меня дерзко, он взял мои руки и положил на свои ягодицы, которые я незамедлительно сжал. Он тихо охнул и я приметил его вставший член под тканью шортиков.       — Я люблю красный, — прошептал он, касаясь губами ушной раковины и прикусывая мочку моего уха. Я терял последние капли самообладания, но все же выпустил его из свои рук и он пошел обратно на сцену.

***

      Честно признаться, я сам не знаю, как дожил до конца танца. Яйца просто ломило, член ныл от болезненного возбуждения пока я тащил за руку своего ангела в приват-комнату, перед этим забрав ключи у Луи. Поднимаясь по лестнице, я обнял парня за талию и прижал к себе.       — Ты же не передумал и все еще хочешь повеселиться? — голос был хриплым и я совершенно не скрывал своего опьяненого и возбужденного состояния, впрочем, как и танцор.       Открыв дверь, я пропустил ангела в комнату и хмыкнул. Комната была в темно-бордовых и красных оттенках, темные с позолоченными узорами обои были бархатными на ощупь; у стены распологалась большая кровать с тяжелым мягким пледом, а перед ней стоял столик из вишневых пород дерева и одно кресло, обтянутое красной кожей. Я тут же опустился в него, следя за своим наваждением не отрывая взгляда.       Он прошелся по комнате, осматривая все, что в ней находилось, и будто специально останавливался в самых открытых и сексуальных позах, когда хотел рассмотреть что-то более детально.       — Насмотрелся? — грубо рыкнул я, сжимая подлокотники кресла от нетерпения. Впрочем, я смягчил тон, когда увидел то, как он вздрогнул. — Потом еще посмотришь все. Иди сюда, ангелочек, — я поманил его пальцем и обласкал взглядом, пока он шел ко мне, виляя бедрами и цокая каблуками.       Юноша подошел и, не долго думая, взобрался на стол, ставя свои ножки в чулках по бокам от моих бедер. Я шумно втянул воздух носом и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Я схватил обе его ноги за икры и начал гладить их, поднимаясь к бедрам. Танцор закинул одну ножку мне на плечо и я заметил, что он всё ещё находиться в туфлях. Я нашел застежки, и стал медленно их расстегивать, не забывая иногда целовать и ласкать его икры и бедра. Когда с заклепками на одной туфле было покончено, я стянул ее с его ноги и откинул куда-то в сторону, принимаясь снимать вторую. Первая. Вторая. Третья. Спусть десять таких маленьких застежек, которые я еле как расстегнул из-за трясущихся от возбуждения рук, вторая его нога тоже оказалась свободна.       Он вновь закинул ножку на мое плечо и я стал целовать вторую, облизывать, языком ощущая сетку. Я увидел место, в котором чулок был порван и рыкнул, подцепляя пальцем и разрывая дальше, оставляя на его ноге что-то, что раньше звалось сексуальной одеждой.       Я укусил его икру и сверху, откуда все это время не доносилось ни звука, послышалось сдавленное шипение. Я тут же зализал место укуса и поцелуями спустился ниже, к пальцам, не растягивая время и беря большой в рот. Я посасывал палец, обводя его языком по кругу, пока ангел не начал шумно дышать, зарываясь рукой в мои волосы, проводя ногтями по коже головы, что вызвало не приятное чуство.       — Тише, ангелок, не нужно царапаться, не такой уж я и грешник, — усмешка срывается с губ и я снова целую стопу, а после откидываюсь назад, стараясь снова не кончить. Как же этот парнишка меня завел.       Я стараюсь сосредоточиться на лице парня, но не получается — в глазах двоится. Черт, Луи был прав, я слишком много выпил. Передо мной все плывет, голова кружится и я хмурюсь, а в следующий момент тело прошибает волна наслаждения и после нее еще одна, и еще...       Ангелок ведет по моему члену своей ножкой и сквозь штаны сжимает пальцами головку, из-за чего я запрокидываю голову и закусываю губу, дабы не застонать в голос от удовольствия, которое я испытываю. Он водит по члену мучительно медленно и сам тяжело дышит, не скрывая своего возбужденного, давно вставшего члена, ласкает себя, запустив руку в шорты-трусы.       Когда мне надоедают игры, а возбуждение становится невыносимым, я беру его ступню и начинаю сам дрочить свой член его ногой через штаны. Мне хватает меньше пяти минут и я, не скрывая стона, срываюсь в яркий оргазм.       Я обмяк в кресле и прикрыл глаза, почти не обращая внимания на возню рядом. Юноша наклонился к моей шее, ведя носом от ее начала до уха и хрипло прошептал:       — Пошли в кровать, лебедь, — зачем и почему он меня так назвал, я думать не стал, да и в тот момент, честно говоря, был не в состоянии.       Юноша помог мне подняться на ноги и, взяв за руку, повел до кровати. Я, пошатываясь, поплелся за ним и, уперевшись коленями в кровать, рухнул на мягкий матрас лицом вниз.       Я ощутил, как он чуть приподнимает мою голову, подкладывая подушку, которую я сразу обнял, подминая под щеку. Проваливаясь в забытье я успел подумать лишь о том, что так и не увидел его лица, ведь маску он не снял.