Promising

      Волшебный порошок перемещает меня домой. В место секретное, находящаяся в глубине нейтрального леса между двумя королевствами.       Округа залита таинственным лунным светом, отчего вода в озере кажется серебристой. Неподалёку от озера есть беседка — я прохожу мимо неё, отмечая, что неплохо было бы выкроить денёк, да отдохнуть в ней.       Естественно не одной.       Иду к старому, заброшенному замку. Вижу, что свет горит в окнах столовой, а также в комнате на втором этаже.       Ох, чувствую, они опять поцапались.       Подозрения укрепляются, когда в столовой я нахожу только одного человека. Косматый, рыжеволосый мужчина, сидящий у камина, бросает на меня хмурый взгляд:       — Явилась?       — Как видишь, — я стаскиваю дорожные перчатки, чтобы взять со стола кусок солонины. — А где у нас сыр?..       — Утихомирь свою принцессу, и я наколдую тебе и сыр, и хлеб, и даже масло.       Да уж, великий чародей Ротбарт собственной персоной.       Гроза нескольких королевств и злодей разнообразных сказок пытается подкупить подручную, чтобы избежать неприятного разговора с ученицей       — Лезть вместо тебя под горячую руку? — я издаю смешок. — Спасибо, перебьюсь.       — Вообще-то, это твоя работа.       — Вообще-то, это моя личная жизнь. И вроде мы решили, что она тебя не касается.       Ротбарт кивает на стену, противоположную входу:       — Гляди, что твоя личная жизнь натворила.       Мне приходится чуть сузить глаза — света камина и свечей явно не хватает, чтобы осветить всю комнату как следует. Однако я замечаю выжженное пятно неподалёку от старого гобелена.       — Красиво, — тяну я. — Ты же сам радовался, что от предков ей достались колдовские способности, сам начал её обучать — так в чём проблема?       — В том, что она целилась в меня!       — Просто так?       Судя по взгляду, коим одаривает меня волшебник, становится понятно, что получил он вполне заслуженно, однако, признавать этого никак не хочет.       Вздыхаю, беру нож и отрезаю от цельной солонины ещё несколько кусков:       — Как давно вы поругались?       — Пару часов назад.       — Значит, она наверняка голодная, — перекладываю мясо в миску. — Эти ваши уроки сильно её изматывают…       — Бедняжка, — кривит губы чародей.       Уже собираюсь уходить, когда Ротбарт меня окликает:       — Крыса!       Имя, которое я ношу уже очень долго. Только один человек называет меня по-другому, и то, с недавних пор.       — Да?       — Шутки шутками, но донеси до неё, что моё терпение тоже может заканчиваться. И тогда будет… неприятно всем нам. Ты меня поняла?       — Да, но…       — Что?       — Слушай, — я вздыхаю и без того измотанная за день, — она же как-никак принцесса: особа утончённая, а твои методы обучения… могут быть непривычны для неё.       — Мне кажется, я в состоянии разобраться, как обучать своих учениц.       — Конечно, как скажешь.       — Терпение, Крыса — запомни.       Да уж, несмотря ни на что, Ротбарт всё-таки колдун злой. Это он убил короля год назад и заколдовал принцессу, чтобы убедить её вместе завоевать престол. Даже сейчас, когда они, вроде как союзники, проклятие он снял не полностью.       Естественно, отношение между ними это не улучшило.       Я поднимаюсь в нашу комнату, держа в одной руке миску с едой, а в другой огарок свечи. В очередной раз завидую Ротбарту, который прекрасно видит в темноте.       Дверь, как я и думала, заперта. Аккуратно стучусь носком ботинка, на что тут же получаю недовольное:       — Я открою, если ты пришёл извиниться!       — А если я принесла еду?       — Ой, это ты! Секунду…       Она и вправду открывает тут же. Принцесса Одетт. Светловолосая, голубоглазая — бесконечно прекрасная. Хрупкая на вид, но твёрдая нравом. И упрямая.       — Опять поругались? — интересуюсь, после приветствия, проходя в комнату.       — Он невозможен! Вместо того чтобы объяснять нормально, только и делает, что срывается и кричит!       — Поверь, я понимаю, — опускаюсь на кровать, наконец давая ногам отдых. — Свой стиль преподавания он не менял годами. Ты ведь проголодалась?       — Всё-то ты знаешь, — Одетт улыбается тепло, принимает тарелку и садится рядом. — И как только ты его терпела столько лет?..       Не отвечаю — вопрос задаётся так часто, что уже давно перешёл в разряд риторических. Лишь хмыкаю и зеваю в кулак, чувствуя, как сильно вымоталась за сегодняшний день.       Одетт ест, а я облокачиваюсь на стену, прикрывая глаза. С каким бы удовольствием сейчас бы заснула…       — Ты правда метнула в него огненный шар?       — Он меня разозлил! Наговорил кучу гадостей…       Представляю. Ротбарт всегда знает, куда надо бить, чтобы было больнее.       — Он просил меня с тобой поговорить.       Я открываю глаза. Одетт хмурится:       — Надеюсь, ты велела ему убираться куда подальше!       — Ну… этого я сделать не могу. Я всё ещё его помощница.       — Стало быть, ты на его стороне?       — Только на твоей. Всегда так было и так будет.              На это ей возразить нечего.       — И что же ты мне скажешь?       — Что каким бы невыносимым он ни был, ругаться с ним не в твоих интересах. Нам ведь нужно ещё отвоевать королевство, да и заклятье не помешало бы снять полностью…       — «Полностью», — Одетт фыркает. — Знаешь, что он недавно заявил? Что будь я внимательней, давно бы сняла его сама!       — Знакомая история. Однажды мы голодали целых три дня, и Ротбарт говорил, что я могла бы давно приманить нам съестное из городской лавки магией, если бы была более старательной. А потом оказалось, что он может создавать еду из воздуха!       Одетт, наконец, откладывает пустую миску на прикроватный столик. Ложится набок, так, чтобы её голова оказалась на моих ногах. Вместе с лёгкой тяжестью приходит тепло. Зарываюсь пальцами в её светлые пряди.       Моя комната, с недавнего времени ставшая нашей общей, вдруг неожиданно оказывается куда уютнее, чем прежде. Огонь в камине трещит поленьями, разгоняет ночной мрак. На письменном столе аккуратными стопками покоятся книги и рукописи. Это Одетт держит всё в чистоте.       До неё в этой комнате, как и во всём замке, был настоящий свинарник.       А ещё раньше моя кровать была маленькой и узкой. Теперь благодаря колдовству она большая и двуспальная. А благодаря Одетт больше не пустая. Удивительно, как один человек может изменить так много!..       — Не может, — сонно произносит Одетт.       — Что?       — Ну, Ротбарт не может создать еду из воздуха — только переместить её откуда-то.       — Ааа, так я и этого не могу.       Демонстративно щёлкаю пальцами, и ожидаемо ничего не происходит. Только Одетт переворачивается на другой бок, чтобы посмотреть мне в лицо:       — Что ты хотела сделать?       — Выбить хоть искру магии.       — Это не так делается. Смотри…       Принцесса слегка приподнимается на локте. Поднимает кулак правой руки к глазам. Жмурится, что-то шепчет, а потом медленно и даже как-то трепетно раскрывает ладонь…       …словно это фокус. Словно она скрывала в руке всё это время маленький, алый огонёк. Огонёк не опаляет — ласково лижет кожу, поднимается к пальцам, танцует меж них, а потом пропадает. Тухнет, оставляя за собой тонкие колечки дыма.       — Ротбарт прав, — сипло произношу я, заворожённая, — ещё чуть-чуть и ты правда сможешь сама снимать и накладывать любые заклятия.       — До этого ещё далеко, — принцесса хмурится. — Не понимаю, что ему сто́ит снять заклятие полностью!..       Раньше Одетт возвращалась в человеческую форму лишь по ночам. Сейчас всё иначе.       — Из вредности. Но, по крайней мере, сейчас лучше, чем было…       — Быть привязанной к нему — это лучше?! — Одетт полностью садится в кровати, глаза её вмиг темнеют. — Превращаться в птицу каждый раз, когда нас разделяет девятьсот ярдов — это лучше?!       Да уж, вот что значит, ляпнуть, не подумав.       В последнее время она и так нервная.       — Прости меня, — тянусь к её руке, Одетт не отодвигается: хороший знак. — Я не подумала.       Аккуратно провожу кончиками пальцев по тыльной стороне её ладони:       — Мне даже представить трудно, как это, наверное, тяжело…       — Это унизительно, — глаза Одетт сверкнули, но она поворачивает руку, позволяя мне пройтись по её запястью. — Я как будто бы на поводке…       Пальцы танцуют по предплечью, поднимаются к сгибу руки. Я подвигаюсь ближе:       — Но ты из тех, кто поводки рвёт.       — Думаешь? — она сжимает рукав моей рубашки, я же уже очерчиваю её ключицы.       — Знаю.       Мой шёпот притягивает нас друг к другу. Её губы… едва касаясь их поцелуем, я пропадаю. Я закрываю глаза. В эту секунду я больше не думаю ни о чём. Целую… целую. Сама не замечаю, как кладу руки ей на талию.       Она крепко держит меня за ворот, так крепко, словно пытается удержать, словно я собираюсь уйти.       Но я ни за что её не покину.       Поцелуев больше. Поцелуи хаотичны. Поцелуи глубокие. Поцелуи разжигают. Порождают желание большего. У нас обеих.       Она слегка прикусывает мою губу. Чуть отодвигается. Раскрасневшаяся, дикая, ненасытная… совершенно другая, но нисколечко не хуже:       — Эрика…       Моё имя. Настоящее имя: не дворовая кличка. Только она обращается ко мне так. Остальным я бы просто не позволила.       — Люблю тебя, — выдыхаю, не в силах произнести что-то иное.       — Знаю.       Я не успеваю отреагировать, как она вновь тянет меня к себе. Занимая губы. Стягивая одежду. Зарываясь в волосах…       Она везде. Такая пронзительная. Такая желанная. Такая моя.

***

      Когда я просыпаюсь, рядом Одетт не обнаруживаю. Особо не тревожусь на этот счёт — несмотря на голубую кровь, она всегда просыпается раньше меня. Скорее всего, уже на кухне — заставляет Ротбарта наколдовывать завтрак.       В последнее время я просыпаюсь позже всех.       Тянусь в кровати: надо бы тоже спускаться — день полон забот. Как и всегда.       Нахожу свою одежду аккуратно повешенной на спинку стула и невольно улыбаюсь. Знаю я, кто её так прибрал, и это точно не я. Да и вчера ночью было особо не до этого.       Принцессу и колдуна, вполне ожидаемо, застаю на кухне за яичницей. И он, и она ведут себя друг с другом подчёркнуто вежливо: о ссоре не забыли, но и кидаться огнём уже не хотят. Прогресс налицо.       Невольно бросаю взгляд на вчерашнее пятно и с трудом сдерживаю улыбку: а неплохо это получилось у Одетт!       — Доброе утро, — целую принцессу в макушку и сажусь рядом. — Умираю от голода.       — Здорово, Крыса, — Ротбарт вольготно расположился на своём кресле во главе стола. — У нас тут после завтрака намечается собрание: интересно послушать о результатах твоей вылазки.       — Обсудить и правда есть что: наши слухи распространяются весьма успешно, все толкуют, что принцесса спасена странствующим рыцарем. Такого понаслушилась, вы не представляете! — принимаю яичницу, которую мне передаёт Одетт. — Спасибо! Кстати, ещё я обзавелась помощником. Правда чуть не поругалась при этом с одним из стражников, но, кажется, дело того стоило.       — О, ты прислушалась к моему совету?       — Он и правда был дельным.       Ротбарт лениво откидывает вилку и потягивается, ковыряясь в зубах ногтем мизинца. Одетт рядом со мной шумно выдыхает через нос. Выросшая в почитании королевского этикета, к подобным проявлениям грубости она не привыкла. Я же думаю о том, что он это делает специально, чтобы её побесить.       Удивительно, почему она бросается в него огненными шарами.       — Так кто же наш новый шпион? — Ротбарт весьма успешно игнорирует раздражение принцессы.       — Девчонка из крысиной улицы, — я стараюсь не говорить с набитым ртом: не хочу показаться перед Одетт совсем уж варваршей. — Мелкая. Совсем крысёныш.       — Ох, — только и произносит принцесса.       А Ротбарт подаётся вперёд, слегка прищурившись:       — Интересно. Крыса, это ностальгия или сентиментальность?       — Это практичность, — мне совсем не нравится, как эти двое на меня смотрят. — На крысят почти никто не обращает внимания: она сможет многое подслушать и рассказать. И берёт за это, кстати, совсем немного, а с финансами у нас туговато.       Хотя кое кто мог бы их и наколдовать. Или переместить, если это работает так же, как с едой — разницы не особо.       — Надеюсь, — Ротбарт морщится, — это не значит, что она будет приходить сюда? Мне хватает детей, с которыми приходится нянчиться!       — Или им с тобой, — совсем тихо подмечает Одетт, разрезая тост.       — Что, прости?       — Она не будет приходить в замок,— спешно отвечаю я. — Мы договорились, что будем встречаться неподалёку — на королевском тракте. Там есть один дуб…       — Ты вроде говорила, что она совсем маленькая, — Одетт, наконец, кончает с завтраком и отодвигает тарелку. — Разве для ребёнка безопасно одной в лесу?       — О, поверь, возможно, даже более безопасно, чем на родной улице.       — Ну и ладушки, — колдун хлопает в ладоши. — Давайте начнём собрание!       — Но я…       Не успеваю возмутиться, как еда исчезает и вместо неё на столе возникает карта ближайших королевств.       — Обязательно так делать?! — Одетт сверяет Ротбарта гневным взглядом. — Между прочим, ещё не все успели поесть!       — Отвоюем королевство и будем завтракать хоть до обеда, а пока дела не ждут.       — Ладно, он прав, — признаю́ это нехотя.       В конце концов, в следующий раз нужно просто вставать раньше, а не нежиться в кровати, как бы этого ни хотелось.       Встаю, чтобы лучше видеть карту. Хотя любуемся мы на неё уже полгода как, практически каждый день.       Вот королевство Одетт — совсем небольшое по сравнению с остальными, но здесь есть выход к морю, плодовые поля и леса, богатые дичью.       Один такой, как раз плавно переходит на нейтральную территорию — лес, разделяющий вотчину Одетт и владения королевы Юберты.       С её сыном Дереком Одетт когда-то должна была заключить брачный союз, наконец объединив земли.       Но не вышло. К счастью для меня и к несчастью для нашего королевства.       — Ситуация по-прежнему не ахти. На базаре только об этом и говорят, — я потягиваюсь. — За королевским трактом прочно закрепилась дурная слава, поэтому торговцы по нему отказались ездить совсем.       — Несчастные людишки, — Ротбарт скалится, — у них не было ни единого шанса против Великого Зверя.       Бросаю быстрый взгляд на Одетт, но не вижу и тени неудовольствия на её лице. Она хорошо держится, учитывая, что колдун оборачивался чудовищем в том числе и для того, чтобы похитить её и убить короля.       — А что стража? — интересуется она, ведя указательным пальцем по схематичной дороге, объединяющий два королевства. — Неужели мой Совет или Дерек не захотели расчистить лес?       — Захотели, — охотно киваю я. — Это обсуждалось в казарме во время обеда. — Уже даже снарядили отряд, да только почти сразу же распустили. Молва толкует, что дело в королеве Юберте…       Одетт вскидывает брови, но вместо меня отвечает Ротбарт:       — Королеве этот тракт ни к чему: торговые пути у неё есть и так, а нужды торговли с нами — нет. Зато мальчишку-принца пора женить для скорейшего воспроизведения на свет прорвы наследников. Что, кстати, затруднительно, если будущий король будет скакать по лесам в поисках химер, а может, даже и погибнет в процессе.       — …а он будет скакать, — мрачно кивает Одетт. — Как только услышит про зачистку леса, поспешит сделать всё, чтобы её возглавить. Но как она… — принцесса слегка хмурится, а затем осознаёт. — А. Вот что она делает: настаивает на нейтралитете тракта.       — Браво, Одетт, — ухмыляется колдун. — Рад, что хотя бы в детстве на уроках ты не хлопала ушами, чего не скажешь о наших с тобой занятиях.       Глаза девушки сверкнули:       — Да, потому что там были учителя, которые знали, что делают, чего не скажешь о наших с тобой занятиях.       Ухмылка Ротбарта делается шире — ему тоже нравится, когда принцесса даёт отпор.       — В общем, — встреваю я раньше, чем он успевает ответить. — Если верить болтовне солдат, очень похоже, что заход армии королевства на нейтральный лес, Юберта воспримет, как сигнал к вторжению.       — При этом она знает, что тракт необходим нам для поддержания торговых связей, — Одетт кривит губы, — но ей всё равно.       — В данном случае нам это только на руку, — Ротбарт хрустит шеей. — Крестьяне не разбираются в тонкостях закулисных интриг: популярность короля падает, а вера в красивую историю про возможную альтернативу повышается.       Про Одетт. Единственную законную наследницу.       — Только вот союзы заключаются не только с Юбертой, — я стучу костяшками пальцев по изображению морских островов. — Вчера из порта отплыл корабль…       — …полный груза и надежд, — подхватывает Ротбарт. — Отлично! Нужно его потопить!       — Что?!       Предложение застаёт меня врасплох. Невольно перед глазами возникает картина вчерашнего утра и полный порт семей с детьми…       — Да брось, Крыса! Маленькая катастрофа: несчастные плачущие вдовы… я управлюсь с этим до ужина!       — Так нельзя! — поворачиваюсь к Одетт. — Скажи ему!       Но к моему удивлению, вместо того, чтобы быть оскорблённой предложением колдуна, принцесса смотрит на карту задумчиво:       — У нас нет угля.       — Ты о чём?       — Нет угля, железа, не хватает наёмников, — девушка поднимает на меня голову. — На одном лесе и овощах мы не поднимемся. Тракт нужно расчистить. У островитян есть минералы — они нужны в промышленном, военном деле. Конечно, королеве Юберте они ни к чему — у этой курицы-наседки есть всё, чего бы она ни захотела. Но вот другим государствам… союз с островитянами — мощный рычаг воздействия, который нельзя недооценивать.       — Здорово, что в вашей парочке есть кто-то, способный к размышлению, — колдун скалится. — Ты весьма точно охарактеризовала ситуацию, принцесса. Да, действие узурпаторов вполне логичны и обоснованы, именно поэтому план необходимо сорвать.       — И что, ты теперь предлагаешь убить моряков?!       — Нет, Крыса, я предлагаю начать раздавать сладости и надеется, что из чувства благодарности нам уступят королевство! А как ты хотела?       — Не так! Одетт…       — Что? — я вижу в её глазах сталь. — Если Ротбарт потопит корабль, мы можем пустить слух, что без законной правительницы, королевство проклято.       — А я о чём! — довольный колдун разводит руками. — Браво, принцесса!       — Это твои люди: они нуждаются в тебе…       — Да?! А где были мои люди, когда я нуждалась в них? Пока я сидела тут, взаперти, пока коротала дни в обличье лебедя, они подняли восстание?! Потребовали от Совета сделать хоть что-то, чтобы найти меня?! Не приняли мальчишку-узурпатора?!       — Наверняка хоть кто-то…       Девушка вздёргивает подбородок:       — Что ж, в таком случае, их было слишком мало, чтобы с ними считаться!       Я устало закрываю лицо ладонью.       И чего я так возмущаюсь? Это же малая кровь — я вообще готовлюсь к восстанию, упражняясь с мечом, пока не шпионю. Тогда почему…       Потому что я была там. Видела этих людей.       В восстании у них хотя бы есть шанс. Они могут присоединиться к нам. Могут сбежать. В кораблекрушении, в открытом море — шансов нет.       Но как мне убедить Одетт?..       Провожу больши́м пальцем по шраму на щеке, оставленным давно, ещё в детстве.       Детство…       — Подождите, — хрипло произношу я, вновь глядя на них. — Одетт, прошу, дай мне шанс тебя переубедить. Пожалуйста.       Что-то в её лице чуть смягчается:       — Ты ведь знаешь, что я всё равно…       — Знаю, но, пожалуйста. Один шанс…       — Хорошо. Рассказывай.       — Не так, — качаю головой. — Я хочу показать. Можно?       Она колеблется, и вдруг на одну страшную секунду мне кажется, что она откажет мне, но девушка пожимает плечами:       — Ну хорошо.       — Тогда мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Сейчас.       Одетт слегка хмурится, а потом кивает.       — Прошу заметить, — тут же встревает Ротбарт, — что на Одетт всё ещё висит заклятие. Надеюсь, ты не забыла?       — Конечно, нет, — я невольно улыбаюсь.       Так даже лучше.