Даст

— И что за «ёбаные шавки» на тебя напали?       Я поморщилась. От воспоминаний о прошлом вечере меня начинало подтряхивать.       Как объяснить человеку, что ты, обладая мощной причудой, теряешься при виде бегущей на тебя собаки? А если их не одна? А если они лают и скалят зубы? А если ты забываешь о наличии у себя причуды, судорожно пытаясь решить, бежать, стоять на месте или… Или что? Что делать? Что мне делать? Что мне сделать, когда на меня летит оскаленная собачья морда? — Хэй, — я вздрогнула, когда Даби положил руку мне на макушку.       Я прикрыла глаза, машинально следуя за движениями его тёплой ладони в поисках ласки. Напряжение немного отступало, успевшее сбиться дыхание выравнивались. Даби, похоже, моё поведение совершенно не смущало, потому что он продолжал гладить меня по голове. Чёрт, моя беззаветная любовь к этому персонажу может сыграть со мной злую шутку и вылиться во что-то очень скверное. Но… Как минимум сейчас это приятно, я не хочу этого лишаться. — Мне, конечно, немного интересно, что с тобой произошло, но… — он вздохнул и посмотрел мне в глаза. — Если это слишком болезненно, можешь не говорить, я не настаиваю.       И тут я поняла, что промолчать я не могу. Я хочу поделиться этим. Хочу рассказать хоть кому-то живому как мне было больно. Сказать это кому-то, кто не обесценит мою боль.       Вдох. Выдох. Сделать вид, будто это произошло с персонажем фанфика, а не со мной. Главное не разрыдаться. — Возвращался домой, решил прогуляться немного, а потом откуда-то появилась собачья свора и… Ну… — я сглотнула, стараясь дышать как можно ровнее. Пытаясь унять дрожь. Боже, как же это было страшно… — Никого вокруг не было, помочь никто не мог, так что… Получилось как получилось.       Я умолкла, стараясь проглотить ком в горле и прогнать страшные картинки из памяти.       События, которых я боялась в прошлой жизни больше всего, события, которых я избегала, не приезжая в деревню к бабушке и обходя стороной районы частных домов. Даже учитывая то, что собака меня кусала лишь единожды в детстве, оставив шрам на прокушенной щеке, а в остальное время эти животные просто старательно гоняли меня просто ни за что, игнорируя других людей… Мне хотелось сжаться в комок и разрыдаться.       Вчера я была просто в шоке, временами теряла сознание, а потом отогревалась в руках Даби. Сейчас же, осознав всё случившееся, я хотела просто забиться в щель под кроватью и дрожать от переполняющих меня чувств.       Я отложила ложку, чувствуя, что если продолжу есть, всё вернётся в тарелку оттуда, куда ушло. Руки дрожали и я сцепила их в замок, зажав между бёдер. Не помогало, меня всё ещё била крупная дрожь. — Иди сюда.       Даби легко перетянул меня с моего места к себе на колени и прижал к себе, обнимая своими тёплыми руками. Он весь был тёплый. И дышал размеренно и спокойно. Я тихо шмыгнула носом, тут же утирая его рукавом кофты и запоздало думая о том, что теперь придётся его отстирывать от соплей. — Если хочешь, ты можешь плакать, — тихо сказал Даби мне на ухо, после чего уткнулся носом в макушку.       Я замерла с широко распахнутыми глазами. Секунд через десять, когда в груди начало жечь от нехватки воздуха, я наконец вспомнила, что нужно сделать вдох. А потом разревелась. Я плакала, всхлипывала, цеплялась за футболку Даби и продолжала плакать, высвобождая весь накопленный страх.       Даби гладил меня по спине, обнимал и шептал что-то успокаивающее. Но не просил перестать плакать. Это было то особенное, что заставляло меня плакать сильнее, но теперь уже не от страха, а от непонятного чувства смешанного с облегчением. Благодарность? Да, возможно это была она.       Я не знаю как долго поливала шрамы Даби слезами, но когда я успокоилась и начала понемногу осознавать происходящее, стало очень неловко. Хотелось раствориться, исчезнуть и одновременно прижаться к Даби сильнее. Почему-то мне казалось, что сейчас он исчезнет. Глупый и иррациональный страх. — Ты ведь не оставишь меня? — пробормотала я по-русски, утыкаясь в шершавую и тёплую, но совершенно не пахнущую гарью кожу шеи. — Я так устала что все бросают меня… — Дурашка, — меня погладили по голове.       Я закрыла глаза и вздохнула, расслабилась. Было приятно ощущать пустоту в мыслях. Только не такую беспомощную, как в толще воды, а как на ковре возле камина. Тепло и уютно.       А потом я осознала «ужасную» вещь, которая могла бы заставить меня вылепить себе ладонью по лбу, стукнуться этим самым лбом об стену или стол или трястись от истеричного хихиканья… Но нет, я просто отодвинулась от Даби и с каменным лицом указала ему на свою шею. — На мне нет ретранслятора. И я не матерюсь.       Повисла тишина. Мне всё сильнее хотелось нервно рассмеяться. Через десяток секунд разглядывания нечитаемого выражения лица напротив, я всё же не выдержала и рассмеялась. Моя привычная формула из слёз→пустоты→истеричного хохота очень стремительно перешла в последнюю стадию, а на пол я не свалилась только благодаря Даби, который держал мою трясущуюся тушку на месте. Когда придушенное хихиканье перешло в всхлипы чайки, я наконец сообразила, что стоит пояснить одному конкретному человеку, чего это мне так весело и почему мы друг друга без проблем понимаем. — Это… Знаешь… Ты второй человек после моей амнезии, который может говорить со мной напрямую, — я хрюкнула и сделала медленный вдох. Выдохнула. Вроде бы успокоилась. — Наверное это связано с чем-то очень важным, но кроме тебя без ретранслятора и переводчика со мной может общаться только мама Изуку.       Даби некоторое время удивлённо смотрел на меня, после чего хмыкнул и, вздохнув, откинулся на спинку стула. — Выходит, я особенный? — Не зазнавайся.       Я зевнула. Очень хотелось спать. О неловкости ситуации, в которой я находилась (кто бы мог подумать, где я и где сидение на коленях у Тойи Тодороки. Прошу фанатов не завидовать, я сама в шоке) я старалась не думать.

***

      Я цыкнула и закатила глаз. Куртка, штаны и даже обувь были очень сильно подраны. К тому же, кровь полноценно не отстиралась, как бы я с ней не мучилась, а потому следовало купить новую одежду. О том, чтобы вот так просто идти в школу, потому что пятницу никто не отменял, даже мыслей не было.       Вытащив из шкафа тёплую кофту с высоким горлом, ещё одни чёрные джинсы и осеннюю куртку, я переоделась, с сомнением смотря на кроссовки, которые носила осенью, пока не выпал снег. Всё же, ботинки были теплее (пусть на них и красовались следы от собачьих зубов. Я была благодарна производителям обуви, что они сделали её настолько прочной, что прокусить мою ногу собака не смогла), а потому я решила не страдать лишний раз. Джинсы я думала зашить, въевшаяся кровь не слишком сильно выделялась на тёмном фоне, но когда посмотрела на штанины, с сожалением признала, что либо придётся отрезать половину и делать шорты (даже учитывая то, что швея из меня была аховая, жаба душила меня за любые «дорогие» покупки), либо пускать испорченную одежду на тряпки или материал для чего-то, на что придётся ставить заплатку. Куртка была болоневая, здесь всё ясно было без слов, — восстановлению не подлежала.       В итоге, мне нужно было купить только куртку, потому что джинсы я нашла в шкафу (в прошлой своей жизни я с успехом пользовалась от силы тремя парами брюк и не испытывала неудобства. Да и в этой было столько же: школьные, рабочие и домашние), а ботинки были ещё живы, хоть мне и пришлось их подлатать, за чем с нескрываемой иронией и толикой интереса наблюдал Даби. — Не надоело в четырёх стенах сидеть? — спросила я, шнуруя левый ботинок, который был избавлен от грязного шнурка и очищен от крови и грязи так же, как и правый. Шнурки я тоже постирала. — Прогуляться не хочешь? — А ты разрешаешь? — парень наклонил голову к левому плечу, утыкаясь макушкой в косяк стены. — Или это такой намёк свалить из твоего дома и не возвращаться? — Ага, как же, хрен ты от меня отделаешься, — фыркнула я, понимая, что в этом нет ни толики лжи. Я и правда придумала бы тысячу и один способ остаться в окружении Даби, если бы он вдруг решил уйти из моего дома. — Просто… — Да я и сам хотел предложить пойти с тобой, а то действительно засиделся, — перебил меня парень, снимая с крючка свою покоцанную и подранную тонкую джинсовую куртку.       Я кивнула, продолжая своё занятие теперь уже с правым ботинком. Покидать пределы квартиры в одиночку мне было страшно. Думать о том, чтобы идти по родному, но вмиг ставшему чужим тихому кварталу одной вызывала тошноту и панику.       Я уже сотню раз успела пожалеть, что вообще покинула пределы своей квартиры, но продолжила сжимать костыль и упорно хромать в сторону метро. До ближайшего торгового центра, где я видела понравившиеся мне и не слишком дорогие, если судить по витринным ценникам, зимние куртки, пешком пришлось бы пиздошить что-то около часа, а мне не хотелось находиться на улице слишком долго.       За каждым углом дома, в каждом просвете людского потока я ожидала увидеть вынюхивающую и высматривающую меня собачью морду с такими знакомыми глазами. Всегда печальными, всегда заинтересованными, всегда пустыми. Собачий взгляд пугал. Пугал так же, как и лай. Я дёргалась практически от каждого резкого звука, спасибо, что по какому-то странному стечению обстоятельств их было не слишком много. Я жалась ближе к Даби, хоть и одёргивала себя постоянно, покрепче сжимая костыль и уверяя, что ни один пёс не нападёт на меня вот так просто в толпе, что здесь и так полно более удачных жертв, вроде детей (меня пробивал холодок при одной только мысли, что псина может напасть на беззащитного ребёнка, который даже защититься не сможет. В памяти тут же всплыл момент из «Вестей», где рассказывалось, что школьницу разодрали бездомные собаки). — Хэй, спокойнее, — совершенно спокойно окликнул меня Даби. — Или ты решил сломать эту деревяшку?       Он усмехнулся и прищурился, глядя на мой костыль. Я тоже опустила на него взгляд. Костяшки и пальцы побелели, а дерево держалось из последних сил. Я усилием воли заставила себя ослабить хватку. Как жаль, что я не могу перекинуть костыль в другую руку и дать этой отдохнуть сейчас. — Я просто… Волнуюсь, — я постаралась незаметно сделать успокаивающий вдох-выдох, но Даби смотрел очень внимательно, так что я просто вздохнула и продолжила идти.       Местный аналог электричек (я всё ещё не уверена, метро ли это, потому что и на земле и под землёй ездит и вообще…) в рекордные, по моему собственному мнению, сроки довёз нас до нужной станции и я похромала в сторону торгового центра, Даби пошёл за мной.       Я смотрела на куртку, куртка, может быть, смотрела на меня. Искры, бури и безумия не случалось, меня душила жаба. — И долго ты ещё гипнотизировать её будешь? — Даби наклонил голову к левому плечу смотря на меня через отражение в зеркале, пока я мерила куртку. Я вздохнула и начала стягивать с себя тёплую чёрную ткань. — Не понравилась? — Не знаю, — я вернула куртку на вешалку и отправилась возвращать на место. — Вроде бы тёплая, но…       И как ему объяснить, что я просто не могу позволить себе тратить деньги на то, что вполне можно заменить осенней курткой и тёплой кофтой? — Ладно, пойдём отсюда, — я вздохнула.       Куртку мне так и не купили. Хотелось поскорее вернуться домой и завернуться в одеяло. Там тепло, уютно и мухи не кусают. Хотя, возможно, я хотела домой потому что всё же замёрзла в осенней куртке, но холода почему-то не ощущала.       Обратный путь мы проделывали пешком. Даби уговорил меня пройтись, уверяя, что если и появится какая-то шавка, он её непременно испепелит. Да, даже при куче народа. Да, он всё ещё злодей и ему ничего не стоит так сделать. И если я застыну в ступоре, а вокруг каким-то волшебным образом окажется слишком много собак, Даби обещает закинуть меня к себе на плечо и дать дёру.       И всё это мне говорили с иронией и смешинками в глазах и голосе, так что я, закатив глаз и цыкнув для проформы, согласилась лично потоптать эту грешную землю ещё немного.       На улице было холодно, я краем сознания отметила, что синоптики как раз обещали сегодня пик минусовой температуры ближе к вечеру. Я решила не отмораживать себе пальцы и перешла на «причудный костыль», оставив обычный висеть где-то за спиной.       Меня пробило на разговор. — Слушай, а что вообще из себя представляет твоя причуда? — я выдохнула белёсое облачко пара. — Ну, типа, ты поджигаешь своё тело и так получается твой синий огонёк или что? — Не, ожоги это побочка, — поморщился Даби. — Я просто могу создавать и управлять пламенем, пока оно касается меня. — Понятно.       Я проследила взглядом за проезжающей мимо чёрной машиной. — А твоя причуда? — Ну, на данный момент я могу полчаса безостановочно использовать всю возможную и вероятную пыль в радиусе километра от меня, — я покосилась на парня. Он выглядел задумчивым. — То есть, любые мелкие частицы, определяемые в обществе как «пыль», могут быть подконтрольны тебе? — Типа того, — я пожала плечами.       Говорить Даби о том, что «пыль» для моей причуды это то, что я посчитаю пылью (со своими нюансами, конечно же), я пока что не собиралась. Не факт что я вообще это кому-нибудь скажу.       До дома мы дошли без приключений. Изуку не встретили, как и его маму. Вообще, по хорошему, мне стоило бы навестить их хотя бы раз за прошедшую неделю (всё же, на прошлой я же с ними несколько раз завтракала, а на этой как-то нет), но после похода в торговый центр, к сожалению, ничего кроме информации не подарившего, силы у меня оставались только на то, чтобы смыть с себя липкий страх улицы и завернуться в одеяло. Я хотела спать.

***

      Уснуть у меня не получалось. Я ворочалась с одного бока на другой, переворачивалась со спины на живот и обратно, даже с процентами одеяла на своей тушке экспериментировала, но сон, впитавший вокруг, ко мне не приходил. Сдавшись, я села, поджала ноги, завернулась в одеяло с головой так, что торчала одна рука и было видно лишь лицо, взяла телефон. Как оказалось, мои метания по постели продолжались чуть больше часа, что заставило меня расстроиться от ситуации ещё сильнее. Было скучно, грустно и не интересно. Я открыла переписку с Даби, который был подписан у меня как «Штопанный». Изначально подпись была другая, но мне не нравилось видеть троеточие, означающее незавершённость видимой части ника, а потому пришлось сократить.

«Спишь?»

      Сообщение пришло через две секунды ровно. «Почти.» «Что надо?»       Я вздохнула, прикусила губу и принялась печатать.

«Чтобы ты сюда пришёл.»

      Последовала пауза. Я могла с уверенностью сказать, что Даби сейчас вздохнул и поднял брови. «Чего это такая неожиданная щедрость?»

«Если бы я мог сказать, я бы сказал. (⁠눈⁠‸⁠눈⁠)»

«Ладно, щас приду. Только ты дверь отопри, а то знаю я, забудешь свою причуду отключить, а потом на меня обидишься.»       Я вопросительно подняла брови. Когда такое было? Не помню таких ситуаций с Даби…       Дверь открылась и в комнату вошёл тёмный силуэт. Я прищурилась и повернула светящийся экран телефона в его сторону. Это действительно был Даби, в своей мятой белой майке и моих тёмных трениках. Впрочем, эти треники теперь можно было считать его. — Расслабься, это всего лишь я, а не ночной вор, — фыркнул Даби, зажигая пару голубых огоньков на пальцах и играясь с ними. — Так чего ты хотел?       Я опустила голову, выключила телефон, погружая комнату во мрак. Единственным светом были огни города за окном, пробивающиеся сквозь щель между штор. Даби тоже погасил своё пламя. — Мне не спится, — тихо сказала я. — Без тебя почему-то не то…       Молчание длилось, я постепенно ощущала, как краснею, а Даби стоял у двери и ничего не делал.       Только я хотела поступить как девчонка из какого-нибудь ромкома и выставить парня за дверь, как он вздохнул и направился ко мне. — Ладно, страдалец, двигайся давай, — Даби забрался на кровать, я спешно освободила ему место, после чего он сдёрнул с меня одеяло и потянул к себе.       Ахуевшая от такого развития событий я, кое-как сдерживающая нервную лыбу до ушей, не сразу поняла, что теперь лежу под одеялом с Даби, а когда поняла, то только моргнула. В голове гудела сирена, тараканы носились по чердаку с воплями «ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ?!», а Даби, как ни в чём не бывало, развернулся на спину и заложил руки за голову. Поняв, что со мной что-то чутка не так, он повернул ко мне голову: — Ну? Чего не спишь?       Мне показалось, он издевается. — Да так, очередной экзистенциальный кризис, — я придвинулась к нему ближе и, устроившись поудобнее, закрыла глаза, намереваясь уснуть. — Не переживай, во сне тебя никто не изнасилует, я не по мальчикам, — усмехнулся Даби, а я ткнула его в бок, на что он охнул и хрипло похихикал, после чего потрепал меня по голове и затих. Наверное, уснул, а может и нет. В любом случае, я закрыла глаза и наконец провалилась в сон.