Пейринги

- Ума! Его крик - это последнее, что она слышит помимо собственной противно булькающей крови в горле. Кажется, пробито лёгкое. Погружаясь в спасительную темноту она успевает почувствовать хватку сильных рук и безуспешно попытаться просипеть "прости". "Уманова!" - вопит обычно Кот в минуты, когда она окончательно выводит его из себя. Поправочка, выводила. Сейчас то ли она повзрослела, то ли он какие-то антидепрессанты принимает, не берет Ионова ничего, спокойствие как у удава. "Умка" - снисходительно ласково, когда в компании боевой семьи, будучи на отдыхе можно позволить себе быть не бойцами, а простыми людьми. Но позывные настолько срослись, что, кажется, они и не называют друг друга по именам. Но именно "Умка" позволяет почувствовать себя хрупкой и нежной, за которую мужская часть коллектива голову отвернет. "Ума!" - в разгар боя, при разминировании, во время перестрелки. "Олеся" - когда обнимает за плечи, позволяя уткнуться в свою грудь намочить слезами футболку. Потому что Палыча, который заботился о ней в детдоме, больше нет. Ей не стыдно признаться, что она слабая, пока сильные руки обнимают ее, а губы шепчут на ушко: "Олеся, я с тобой". "Леся" - перед тем, как поцеловать ее, опрокинув на кровать и придавив крепким телом. И дышать трудно от ощущений, кровь шумит в ушах и отголоском разносится хриплый шепот "Леська..." Их странный не то роман, не то недо-отношения начались давно, года четыре назад, ещё в Нерпах. Им всегда было легко друг с другом, понимали с полуслова, а в душе поселилось ощущение, что знакомы ещё с прошлой жизни. Олеся как-то раз задумалась над подобной мыслью и тут же отмахнулась - Кот был самым младшим в Смерче (не считая Муры), вот и сошлись интересы, не с Батей же ей беседы вести. Они дружили, пока в какой-то момент во время традиционного совместного просмотра очередной комедии Ионов вдруг не запнулся на полуслове, пристально глядя ей в глаза, словно видя ее впервые. А потом вдруг подался вперёд, накрывая ее губы жадным поцелуем. Очнулась Ума только тогда, когда умудрилась каким-то непостижимым образом стянуть с него футболку и пальцы коснулись пылающей жаром кожи. "Остановимся?" Она в ответ лишь качнула головой, отдаваясь во власть страсти. Было ли им хорошо вместе? Чертовски! Будто на клеточном уровне, угадывая желания партнёра, они умело чередовали практически звериную страсть с щемящей нежностью. А утро их встретило без сожалений, стыдливых взглядов и вопросов "А что же, собственно говоря, дальше?" Им было хорошо вместе и это было главным. Наверное, это ненормально, но они даже не ревновали друг друга всерьёз, позволяя невинный флирт с окружающими, точно зная, что вечером (если не случится очередное ЧП) она будет разминать затёкшие мышцы, массируя крепкие плечи, а он потом покроет поцелуем каждый сантиметр ее тела. Ума знает, что Кот буквально сходит с ума, стоит ее коротко стриженным ноготкам царапнуть спину. Вася знает, что Лесю словно током прошибает, когда он целует ее шею. Никто не знает о них. Все, наверное, просто привыкли, что Ионов практически старший брат солдата удачи, как окрестил ее когда-то Бизон. Доверие и свобода - два самых главных ключа в их отношениях. Никаких секретов, и свобода уйти тогда, когда захочешь. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Просто в один промозглый вечер, вернувшись из командировки, Кот вдруг задался вопросом, а реально ли Олеся хочет так жить? Вот так, в полях и с автоматом в руках, с кровью на камуфляже и гибелью товарищей. А жить когда? Неужели хочет такую же судьбу как у Багиры, Бизона, Бати, да у него в конце концов - без семьи настоящей, без женского счастья? Они ж по сути одиночки. - Ты на что намекаешь? - Не намекаю, - устало вздохнул Ионов и, притянув девушку поближе к себе, зарылся носом в шелк ее волос. - Олесь, я не хочу, чтобы ты как Багира... - Что Багира? - тут же взвилась Ума. - Хочу, чтобы ты... Чтобы у тебя семья была. Настоящая. Не только боевая. Дети и жизнь спокойная. - Ты что, предложение мне делаешь, Кот? - скривилась девушка. - Хреново получается, если что. - Нет. Я не подойду для этой роли. - он невесело хмыкнул и отступил, выпуская ее из объятий, - Умка, подумай, пока не поздно. Они расстались, сумев при этом не поменять друг к другу отношения ни на грамм, просто не сошлись во мнениях. Вася надеялся, что, не будь его рядом, обязательно найдется тот, кто сможет завоевать сердечко, и тогда Олеська добровольно оставит "поля". Один раз почти даже получилось порадоваться за нее (правда и ревность, возникшая из ниоткуда, кольнула не по-детски), да вот только счастье в виде бывшего детдомовца оказалось сомнительным. Она приходила в себя медленно, чувства возвращались постепенно вместе с болью во всем теле и желанием провалиться в темную бездну снова, но ее пальцы легко сжали, не позволяя сделать это. - Не делай так больше, Лесь, - его голос звучал тихо, - не пугай меня так. Интересно, как он понял, что она пришла в себя? Следил за приборами, дыханием, трепетом ресниц? - Кот... - пересохшие губы отказывались слушаться, - ... хреново выглядишь. Она не лукавила, он реально выглядел паршиво. К видимым повреждениям в числе которых была левая рука на перевязи и несколько ссадин на лице, прибавились темные круги под глазами и какая-то нездоровая бледность. - Да ты не лучше, - не остался в долгу кап-два, - чувствуешь себя как? - Так же, как и выгляжу, - хмыкнула Ума, - но жить буду. - Ещё бы! - пальцы, сжимающие ее ладонь, сжались, - обязана теперь! - Кому это я обязана? Тебе что ль? - И мне тоже. - Ионов замялся, словно подбирая слова и думая, стоит ли сейчас, когда она ещё толком не пришла в себя, говорить на эту тему. - В первую очередь ты обязана ему, - он отпустил ее пальцы, и его ладонь легла ей на живот. - Лесь, ты беременна. У нас ребенок будет. Она ведь ослышалась, да? Просто показалось? Последствия наркоза. Головой ещё, наверное, стукнулась при падении. Но теплая ладонь, ласково поглаживающая ее живот, эта плохо скрываемая радость в его глазах, небольшой сбой в цикле (такое с ней было не впервые, вот и не придала значения) дают возможность сложить один плюс один. И ответ на этот раз получается "три". - Но... - Как? - Угу. - Тебе с самого начала? Про пестики и тычинки или по взрослому? - Не ерничай, Кот! А в голове уже события полуторамесячной давности, когда чудесное воскрешение Мыцика едва не стало поводом для похорон Пригова, так что расслабиться захотелось всем. И если кто-то предпочел компанию крепких напитков, они вдвоем снова оказались в одной постели, в объятиях друг друга. - Так уверен, что твой? Двигать рукой было тяжело, казалось, она весит целый центнер. Но Кот, угадав ее намерение, сам уложил ее ладонь на живот и накрыл своими пальцами. Жизнь. Внутри нее теплилась новая жизнь. Маленькая, беззащитная, хрупкая. А она едва не потеряла обе их жизни. Она не ждала, никогда не планировала, не представляла себя мамой, но в данный момент уже чувствовала эту невидимую связь, и это стоило целого мира, который,кстати говоря, только что перевернулся с ног на голову. - Уверен, - он вдруг робко улыбнулся, - знаю я тебя, Уманова. Ты - однолюб. - Когда ты понял? - Что? Что ты меня любишь? - Да, - едва слышимым шепотом. Не разделяя их переплетенных рук, Вася наклонился ближе, заглянул в карие глаза. - Когда понял, что сам люблю тебя больше жизни.