Пейринги

Последние несколько месяцев Женя с нетерпением ждала отдыха. Все представляла себе, как выспится часов эдак до двенадцати дня, а потом посвятит весь день себе любимой. И хотя планов особых у девушки не было, мозг почему-то рисовал красочные картинки приятного времяпровождения. Вот только на деле все оказалось гораздо прозаичнее. Во-первых, организм, привыкший к ранним подъемам, не дал сбоя и сегодня, подняв ее на ноги пусть и не в привычные шесть часов утра, но уж точно и не в двенадцать и уже только потом, побродив по квартире и повертев в руках мобильный телефон, Мура вдруг осознала, что не хочет никуда ехать и ни с кем видеться. В последнее время жизнь стала скучной и однообразной словно ее лишили всех красок, оставив только серый. Сначала у них забрали Батю. Всего на месяц, как им сказали, исключительно для того, чтобы навести порядок в одном из подразделений, но, когда через какое-то время туда вызвали и Багиру, «смерчи» забеспокоились. И, как оказалось, волновались они не зря, ведь следом за ними уехал и Бизон. Уехал, чтобы через каких-то пару-тройку дней ребятам сообщили о создании нового подразделения. И все бы ничего, но прошло еще несколько месяцев, и мир практически рухнул — Ионова отправили в Мурманск. Временно заменять бойца. И только сердце подсказывало, оттуда он уже не вернется. Мура тряхнула головой, отгоняя от себя грустные мысли. Что было, то было, пора уже забывать обо всем и учиться жить дальше. В конце концов, она всегда сама была против их отношений, чтобы сейчас роптать на судьбу. Внезапно зазвонивший телефон заставил ее вздрогнуть от неожиданности, и Мурашова окончательно вернулась в реальный мир. Звонила Ума. Черт! Женя до боли стиснула зубы. Лесю тоже отправляли к «Нерпам». Лесю, а нее ее. И это при том, что в отряде Женя была дольше, да и взысканий к ней было в разы меньше. Нет, ничего против самой Умы Мура не имела, но было обидно. Наверное, она бы отдала все на свете, чтобы сейчас оказаться на ее месте. — Отрываешься? Несмотря на все невзгоды, Уманова не привыкла унывать. — Если бы, — Женя попыталась изобразить подобие улыбки, но, вспомнив, что собеседница ее все равно не видит, оставила попытку. — Затеяла генеральную уборку. — Уборку? В выходной? Ты серьезно? — Вполне. Брюнетка хмыкнула, уловив настроение подруги даже сквозь расстояние. — Окей. Я сейчас приеду. — Зачем? — Помогу. Женя сидела прямо на полу перед шкафом и с удивлением крутила в руках простую картонную коробочку. Она знала о ее содержимом, но никак не могла вспомнить, как она тут оказалась. Выбрасывала же вроде, когда Кот уехал. Странно. Главное, не открывать. Просто засунуть в пакет и вынести на мусорку. Но о том, что тело всегда действует автономно от ее мозга, Женя всегда забывала, и вот пальчики уже уверенно приподнимают крышку коробки. Первым, что попадается ей под руку, оказывается засохший полевой цветок, и воображение тут же рисует картинку яркого солнечного дня, когда она его получила. Она не злилась. Ну, то есть, как бы злилась, но не настолько сильно, да и причины не было особой. Но сегодня почему-то хотелось именно обиженно дуться, чтобы Вася осознал, какой же он идиот. И, судя по тому, что Ионов всячески обхаживал ее со всех сторон и пытался вымолить прощение за то, чего он в принципе не совершал, внушить ему чувство вины, Муре удалось. И правильно, не будет всяких там заложниц из здания выносить на руках. Бизон, бодро шагавший рядом, услышав очередной поток Васькиных стенаний по поводу своей судьбы, лишь хмыкнул и ускорил шаг, догоняя Уму с Физиком. Женя как раз собиралась последовать его примеру, когда ее вдруг дернули за руку, а прямо перед носом возник ярко желтый цветок. — Ты же знаешь, что ты лучше всех. Следующим предметом, оказавшимся в ее руке, оказался плетеный браслетик. Милая безделушка. И сердце греет. Изображать влюбленную парочку им было не в первой, но все равно каждый раз было волнительно. Волнительно от того, что она может позволить себе большее, чем в обычной жизни, ведь всегда можно прикрыться заданием, главное только не переступить черту, а то потом от Кота точно не отвертишься. По телу пробежали мурашки, когда на талию легла его рука, притягивая ее к сильному телу, и Мура, надо отметить, не без удовольствия, подчинилась безмолвному приказу, прижимаясь к парню ближе, чем того требуют приличия. Зато старушка, торговавшая самодельными украшениями, судя по всему, лишилась последних сомнений по поводу того, что перед ней всего лишь влюбленные туристы. — Выбирай. Женя откинула голову назад, намереваясь заглянуть в его глаза, но яркое солнце заставило ее зажмуриться. Жаль. Хотелось ведь заглянуть ему в глаза. — Давай лучше ты. Он усмехнулся. — Ну ладно. Плетеный браслет оказался на ее запястье как по мановению волшебной палочки. — Спа… Договорить ей не дали теплые мягкие губы. И возмутиться бы, что он переигрывает, но черт, как же приятно. Камушек в виде сердечка Женя не стала даже рассматривать, только сжала его покрепче, прижимая к груди. В нем, кажется, она знала каждую трещинку, каждую неровность и шероховатость. Его она привезла с Кавказа. С того самого задания, когда они с Котом… Он нашел его на вершине того самого склона, с которого она сорвалась. Нашел, спрятал в карман и верил в то, что Женя жива. Верил даже тогда, когда никто уже не верил. Именно этот камень и стал первым экспонатом в ее «коробке воспоминаний». Леся, приехавшая через час, обнаружила подругу вполне в сносном состоянии. Впрочем, генеральной уборкой тут и не пахло, но девушка не расстроилась. Завтра ей предстояло улетать. Улетать к людям, ставшим ей родными. Жаль только оставлять здесь половину семьи. Отмечать перевод пришлось тортом и чаем, вряд ли бы Бизон обрадовался, учуяв запах перегара. -Что-то передать? — Ума неловко топталась на пороге. Прощаться она не любила. Мура почувствовала ком в горле и невольно сглотнула. — Что я по ним скучаю. — Хорошо. А…? — девушка запнулась, но Мура, кажется, поняла ее без лишних слов. — Вот, — в раскрытую ладонь Умы легла чека от гранаты, — он поймет. 3 месяца спустя. — Дура! — отплевываясь от пыли, в сердцах выпалил парень. — Сам дурак! — беззлобно буркнула русоволосая красавица, пытаясь оттереть бурое пятно с формы. — Какого лешего тебя сюда понесло? — Вообще-то это наша операция, — ей все-таки удалось подняться на ноги. Теперь бы осмотреться, но вход в пещеру, где они сейчас находились, оказался завален. — Ты неисправима! — Ой, кто бы говорил, — она скривила губы в саркастической улыбке. Опер, только отошедший от взрыва, удивленно переводил взгляд с товарища на незнакомку в камуфляже. В том, что они знакомы, сомнений не было. Осталось только выяснить, как зовут красави… — Мура! — Кот! Игорь едва не уронил челюсть на пол. Вот те на. Кажется, про нее рассказывала Ума. — Цела? — голос Ионова стал мягче, в нем явственно чувствовалась тревога. — Угу, — кивнула Женя, — а ты? Он улыбнулся, а потом, бросив мимолетный взгляд на все еще шокированного Опера, шагнул вперед, распахнув руки для объятий. — Иди сюда, а?! Чуть позже, этим же вечером, трясясь в микроавтобусе по лесным дорогам, сквозь дрему, Мура почувствовала, как на безымянный пальчик надевают что-то похожее на…? Чеку? — Ты серьезно? — Вполне, — еле слышно шепнул Кот, — это твое. Наше.