Пейринги

— Знаешь, когда ты злишься, ты еще симпатичнее. В тот момент Ума лишь недоуменно пожимает плечами и неопределенно хмыкает. Нашел время — вокруг пули свистят, его драгоценная Злата все еще вроде как в плену, а он, Казанова местного разлива, комплиментами сыплет. И к чему вообще? Приободрил таким образом? Боится, что бросит его здесь одного спасать свою Джульетту? Не до этих глупостей сейчас, не до них. Боль пронзает не только вывернутую руку, но и все тело, вот прямо до кончиков пальцев на ногах. А Олеся и не думает отпускать. Словно мстит ему за что-то. Причем, за что-то очень важное. — А ручонки-то слабоваты, — язвительно замечает девушка и отвлекается. Отвлекается всего на ничего, но и этой жалкой секунды хватает на подсечку. Не такой уж он и ботан. Не ожидавшая ничего подобного девушка падает, и Дакар уже готовит клич победителя, как ситуация резко меняется. Теперь уже Леся на «коне». Точнее, на нем. И на этот раз еще больнее. И вот тогда вместо мольбы о пощаде с губ срывается: — Знаешь, когда ты злишься, ты еще симпатичнее. Олеся от удивления даже ослабляет хватку, а Кот, наблюдавший за поединком, спешит ретироваться, попутно вытолкнув за дверь решившего войти Тарасова. Девушка рывком поднимается на ноги и протягивает руку своему противнику, помогая встать. И упорно отводит глаза. Смутилась. А ведь он правду сказал. Но Дакар ее прекрасно понимает. Такая крутая, а он… Да и парни вокруг все как на подбор: сильные, крепкие, подтянутые и умеющие, кажется, все на свете. Пригов рвет и мечет, не хотелось бы попадаться ему под горячую руку, но другого выхода нет, иначе достанется сейчас Уме. — Товарищ генерал-майор, это моя вина. Владимир Викторович затыкается, оборвав самого себя на полуслове, а девушка и вовсе таращит глаза и возмущенно сопит. И да, она не просто симпатичная, Леся — красавица. Пухлые губки, такие глубокие глаза оттенка горячего шоколада, восхитительная улыбка, а взгляд… — Я замешкался, отослал данные Умановой чуть позже и… — Какое благородство! — яростно шипит генерал, — прям мушкетеры. Один за всех и все за одного! Ума догоняет Дакара в коридоре, но вместо ожидаемой благодарности прижимает к стенке и настоятельно требует объясниться. А Илье и сказать-то нечего. Только не мигая смотрит в ее глаза и понимает, что тонет в них. И с этим знанием приходит и осознание того, каким дураком он был все это время. Ну, или трусом. — Пойдем в кино сегодня? — Чего? — девушка даже выпускает из рук лацканы его пиджака. — В кино. Вечером. А? Ума пожимает плечами. — Ну, в принципе, можно. Забавно, но в кино, сидя на последнем ряду, в народе прозванным «местом для поцелуйчиков», девушка засыпает. И это под такой шум. Дакар, следящий за действом на экране, замечает это не сразу, а лишь тогда, когда Олеся приваливается к его плечу, удобнее устраивая на нем голову. И какой тут уже мировой хит, которого многие ждали три года. Илья любуется мирно посапывающей девушкой. Во сне она такая беззащитная и беззаботная. Возникает острое желание прикоснуться к ее бархатной коже, очертить пальцем контур ее личика, губ, и парень даже протягивает руку, но вовремя отдергивает себя. Еще лишится своей правой прямо здесь и сейчас. Леся открывает глаза слишком неожиданно, и он попросту не успевает отвернуться. Глаза в глаза, и откуда только берется смелость? Еще секунду назад он боялся прикоснуться к ней, а сейчас наклоняется ниже. Ума удивленно распахивает глаза еще шире, но и не думает сопротивляться, когда Илья неуверенно целует ее. В голове сотня мыслей, хотя нет, всего одна — это сон или…? А впрочем, какая к черту разница? Поцелуй трепетный, нежный, она бы даже сказала, робкий. И так ее уж точно никто и никогда не целовал. Создается впечатление, будто сейчас она невесомо парит где-то над землей, так легко и хорошо, и это ощущение правильности происходящего не позволяет открыть глаза. Она только ласково перебирает его волосы и млеет от прикосновений теплых губ. — Знаешь, ты сейчас… — Еще симпатичнее? — смущенно улыбается Леся. Дакар качает головой. — Неа. Просто красавица. Спящая.